Она молча сидела у окна, потягивая крепкий чёрный кофе. Достав из пачки сигарету, она прикурила и с наслаждением выпустила облачко дыма. Дым медленно плыл к окну и исчезал в тёплом летнем воздухе.
Он позвонил полчаса назад и сказал, что будет в три. Что он якобы отпросился с работы, чтобы провести оставшуюся половину дня только с ней.
Она-то знала, что ни на какой работе он сегодня не был. Он ехал к ней от очередной смазливой девочки, которую, вероятно, подцепил вчера с друзьями. Недаром он вернулся вчера только во втором часу ночи.
Сделав ещё затяжку, она отпила немного кофе. Горький обжигающий напиток провалился в желудок, будто ком. Противно.
Быстро докурив одну сигарету, она потянулась за следующей.
Он запрещал ей курить. Но она всё равно курила. Назло. Пару раз он чуть не ударил её из-за этого. А она только пускала ему дым в лицо. Но он любил строптивость. После одной такой её выходки он, в порыве животной страсти, грубо взял её прямо на полу в прихожей. Она тоже не осталась в долгу: в экстазе расцарапала в кровь его спину и искусала плечи так, что он две недели ходил в синяках и царапинах.
Стрелки на часах показывали пять минут четвёртого. Опаздывает. Наверно, красотка захотела ещё немного с ним повеселиться.
Хорошо, что мать поехала к родственникам. Хоть не узнает ничего. Не застукает...
Кофе уже не лез. Это была четвёртая чашка подряд. Она никогда не пила столько кофе, да ещё такого крепкого, и от избытка кофеина её уже начинала бить дрожь. Или это нервы?.. Скорее всего, и то, и другое...
В пятнадцать минут четвёртого в замке входной двери повернулся ключ.
- А вот и я! - раздался его довольный голос.
Она швырнула недокуренную сигарету в окно и залпом выпила остатки кофе. И поняла, что зря это сделала: на желудке стало как-то нехорошо. Но, по крайней мере, лучше, чем утром.
- Не скучала тут одна? - спросил он, зайдя в комнату и обняв её за талию. - Ты какая-то бледная. Нездоровится?
- Да нет, нормально, - ответила она, безропотно приняв его поцелуй.
Ну вот, как всегда, - пара фраз, и он уже тащит её в постель. Хотя... О чём им разговаривать?..
Всё было как-то гадко и тупо. Он-то, конечно, был удовлетворён, но вот ей хотелось побежать в ванную и сунуть два пальца в рот. А лучше - утопиться... И она с трудом поборола в себе это желание.
Он достал из кармана брюк сигареты и дал одну ей. Он часто так делал последнее время - видимо, понял, что эту войну он проиграл.
Ей уже не хотелось курить, но она всё равно делала затяжку за затяжкой. Руки предательски дрожали.
- Да что с тобой? - обеспокоенно спросил он, обняв её за плечи. - Что-то не так?
- Всё нормально, - сухо ответила она, раздавила в пепельнице окурок и вырвалась из его объятий.
Подхватывая свою одежду с пола, она кое-как натягивала её на себя. Одевшись, она пошла на кухню. Было невыносимо видеть его, потому что рядом с ним тут же представлялась другая. Больно и гадко. Ведь он должен быть только для неё! Для неё одной!
- Как на работе дела? - спросила она, когда он вошёл на кухню, застёгивая на ходу джинсы.
- Да ничего особенного... Обычный день. Ты кофе делаешь? Сделай и мне чашку.
Он долго рассказывал ей что-то, время от времени прихлёбывая кофе, но она ничего не слышала. В голове шумело, глаза могли видеть только его, его одного. Ведь она так его любит... А он так с ней поступает... Он должен быть только её!..
Долгожданный момент наступил: он закурил и подошёл к окну, встав к ней спиной. Она тоже встала, взяла со стола кухонный нож и подошла к нему. Провела пальцами по его голой спине - ему это всегда безумно нравилось. Не оборачиваясь, он проговорил:
- Жаль, что твоя мать так скоро приезжает. Всего три дня... А у меня столько работы... Не успели толком побыть вместе...
- Знаю я твою работу! - прошипела она, размахнулась и с силой всадила ему нож под левую лопатку. Он вздрогнул всем телом, исторг из себя какой-то полузадавленный крик. В предсмертной агонии он повернулся в её сторону и протянул к ней руки, будто норовя вцепиться в горло. С расширенными от ужаса глазами, она отпрыгнула от него, прижалась спиной к стене и попыталась нашарить рукой что-нибудь тяжёлое. Но ничего не находила. Он сделал несколько шагов к ней, потом силы покинули его и он упал навзничь. Из раскрытого рта вместе с воздухом вырывались клочья розовой пены. Он дёрнулся раз-другой и затих. Она, словно загипнотизированная, смотрела в его широко открытые мёртвые глаза.
Спустя несколько минут она скинула с себя оцепенение, подошла к трупу и тронула его ногой. Потом усмехнулась и сказала, глядя в пустые остекленевшие глаза:
- Нет, папочка, ты бы никогда не смог быть хорошим отцом. Ни для меня, ни для нашего ребёнка. Зря мама вышла за тебя замуж.