Нет, не могли эти оголтелые мальчишки довести короля-дракона до нервного тика! Все началось раньше, с аудиенции у Императора.
Обычно жизнь главкома протекала по старому армейскому правилу: «безобразно, но единообразно». Часами он просиживал на нудных совещаниях, выслушивая безупречные, но совершенно бесполезные рассуждения военных советников. По ночам, хронически недосыпая, Годжун пытался превратить эту галиматью в нечто принципиально исполнимое. Потом передавал выстраданный эскиз-план маршалу на детализацию. Тенпо возвращал бумаги на подпись с некоторыми, как он выражался, редакционными правками. Годжун читал, в чужом тексте узнавая редкие, оставленные вежливым Тенпо, обрывки собственных мыслей. Потом, отягощенный этим планом, Вниз, прихватив в качестве адъютанта маршала Тенпо, отправлялся генерал Кенрен. Годжун не возражал против такого издевательства над должностями и званиями: репутация Кенрена внушала уверенность в том, что великий стратег будет возвращен Наверх в приемлемом состоянии. Генерал, по дороге к Вратам, просматривал план и тут же забывал о нем.
После возвращения, Кенрен приносил главкому написанное прекрасным почерком беллетристическое произведение под названием Отчет. И Годжуну в срочном порядке приходилось превращать этот приключенческий роман в доклад, который можно прочитать Императору. Потом главком шел во дворец, отчитывался, сам понимая, что несет чушь, и выслушивал неприятные, но справедливые рассуждения о состоянии Западной армии и умственных способностях ее руководителей.
Обычно это можно было терпеть.
Обычно.
Но не сейчас.
За полчаса до визита к Императору отчета не было. Явился какой-то второй зам третьего помощника неизвестно кого. Из его лепета главком понял, что невосполнимых потерь нет, план – «ну, в общем, выполнен» и, что маршал и генерал первой группы «никак не могли прибыть». Главком сходил во дворец, выслушал речь о разложении армии и отправился в казармы, проговаривая про себя то, что не посмел ответить Императору. Его даже пошатывало от ярости. Согласно субординации первым в списке посещений значился маршал.
Дверь в кабинет оказалась закрытой. Годжун присмотрелся к замочной скважине. Закрытой изнутри. Годжун деликатно стукнул пару раз костяшками пальцев по декоративной вязи. Подождал. Грохнул по двери кулаком.
- Кто там? – проснулись за дверью.
Голос был маршальский, но какой-то непривычный.
- Главнокомандующий, - терпеливо ответил Годжун, Тенпо он уважал.
- А надо-то что? – раздалось из-за двери.
Главком изумился. Судя по отсутствию шагов и других звуков, открывать Тенпо не собирался. Годжун прицелился и лягнул замок, вынеся его с мясом. Перед главкомом предстал сидящий за столом совершенно расхристанный Тенпо. Лицо маршала украшали: кривая улыбочка и крупный художественный синяк. Воняло спиртным.
- Нализался! – ахнул Годжун.
За Тенпо такого не водилось вообще.
- Да вот… - маршал виновато развел руками.
- Генерал где?
- Генерал? – переспросил маршал рассеянно. – У генерала адъютант - убийца... Нету, и теперь больше никогда…
Не успев договорить, Тенпо закрыл глаза и уронил голову на стол.
Отсутствие отчета внезапно перестало казаться главкому таким уж важным. Разбудить маршала оказалось невозможно. В коридоре Годжун окликнул бойца из рядовых.
- Стоять. Где генерал Кенрен?
Боец развернулся, обдал главкома сивушным ароматом, схватил его за рукав и доверительно шепнул прямо в ухо.
- Не ходите к нему.
Годжун так удивился, что тоже перешел на шепот.
- Почему?
- Ну, пусть его кто-то другой найдет. Маршалу он врезал …
- За что?
- За дело! – боец поучительно поднял палец.
Годжун одумался и прервал безумный диалог.
- Трое суток ареста!
- Кому?
- Вам!
- А можно – пять?
Главком отстранил бойца. Оглядел.
«Не очень-то он и пьян, измотан, скорее. Что ж там, Внизу, произошло? Рукоприкладство пахло трибуналом. Интересно, как среагировал вспыльчивый маршал»? Главком вспомнил экстраординарное состояние Тенпо, его куцые реплики и ужаснулся.
- Можно. Отдыхайте.
У генерала дверь оказалась открытой. Кенрен лежал ничком на аккуратно застеленной кровати посреди идеального порядка своей личной комнаты. В совершенно изодранном плаще.
- Лекаря! – крикнул в коридор Годжун.
Когда Кенрена перевязали и привели в чувство, все оказалось не так уж и страшно: от йокайских когтей генерал пострадал куда меньше, чем плащ. Главком бросил Кенрену добытую в шкафу рубашку.
- Пойдете со мной ...
Кенрен грустно вздохнул:
- В карцер?
- … к маршалу Тенпо.
Кенрен вздохнул еще горестнее и поднялся, застегивая пуговицы.
Придерживая генерала за локоть, Годжун вернулся к маршалу, выдернул свободной рукой проснувшегося, наконец, Тенпо из-за стола и толкнул на маршальский стул Кенрена.
- О, правильно, - обрадовался маршал, - повисая на крюке драконьей лапы, - завтра рапорт подам!
- Ра-пор-том не от-де-ла-е-тесь! – в такт слогам Годжун встряхивал субтильного Тенпо за шкирку.
- Он ранен, поэтому пусть сидит, - уже спокойней добавил он. - Если вы сейчас же не доложите о происшедшем Внизу, я отстраню вас обоих от спусков навсегда!
- Э… маршал не выполнил мой приказ отступать, и я не сдержался… - ответил внявший угрозе генерал. – Так, ведь, почему? Если б я один! Пять бойцов жизнью рисковали из-за этого … смелого…
- Виноват, не смог остановиться, - маршал стал трезвым и серьезным, - прости, и так тошно.
- Ты тоже прости, погорячился. Как-то сегодня все не задалось…
Эта скоропостижно наступившая идиллия стала для Годжуна последней каплей.
- Ну, вы… Ну, я вас! – оскалился он, - Ну, посмотрим!
С чем и отбыл.
После следующего, довольно удачного спуска, Кенрен бойко, безо всяких черновиков, накатал очередную героическую повесть из жизни первой группы, и, предвкушая вишню и саке, пошел к Годжуну. В кабинете наблюдалась только небрежно брошенная на стул форма. Генерал побежал к маршалу. Час они метались по казарме, дворцу и окрестностям, пока в саду их не остановил драконий посвист. Годжун, одетый крайне легкомысленно, свешивался с любимой кенреновской ветки.
- Генерал, вы меня решили отчетом осчастливить? Отдайте свое творчество маршалу, и идите вы оба к … Императору!
Растрепанная коса, внушительный кувшин саке в когтистой лапе и глумливое выражение драконьей морды не оставляли надежды на помилование.
- Я писал, значит, тебе докладывать, иди, а то, знаешь, я там брякну что-нибудь… - зачастил Кенрен, подталкивая растерявшегося не вовремя Тенпо в сторону дворца, - я тебя здесь подожду.
Тенпо судорожно вздохнул и, благо был в форме, потопал к сияющим стенам.
- Годжун-сама, спускайтесь, а то упадете, - с надеждой позвал Кенрен. - Тенпо уже ушел на доклад…
Генерал попытался влезть на дерево, но Годжун нацелился ему в глаз голой пяткой.
- Мне здесь и одному хорошо.
Кенрен сел на землю под вишней и стал мстительно ждать свершения своего предсказания. Через час вернулся помятый Тенпо и, приветливо улыбаясь, сказал:
- Пиши, пожалуйста, в следующий раз что-нибудь менее игривое.
Он сунул под нос Кенрену кулак, развернулся и ушел. В пыльный кабинет маршала ход нынче был заказан. Лишенный последней радости, Кенрен решил в качестве компенсации хотя бы дождаться, когда гадюка дойдет до кондиции, заснет и сверзится.
Через два часа он рискнул залезть и посмотреть «как там». Намертво вцепившись в ветку когтями, дракон сладко спал.