Память, дура, помнит все

   
   Случилось так, что за много лет участия в любительских путешествиях я никогда не был капитаном, начальником, руководителем похода.  Надо же кому-то быть просто участником, который готов делать все! Однако от этого  острота впечатлений, удовольствие, радость познавания, открытие в себе каких-то неведомых ранее черт характера, возможностей своего организма, преодоление себя, риск не стали от этого меньше. В походах был завснар, завхоз (сволочная, надо признаться, должность), врач, фотограф,  и т.д. Никогда не был охотником и ни разу не держался за ружье, даже в шутку. 
    Мне посчастливилось побывать во многих местах нашей великой Родины – СССР.  Хибины,  Алтай, Восточные и Западные Саяны, Байкал, Забайкалье, Южный, Средний, Северный и Приполярный Урал – те края, в которых довелось побывать летом или зимой.  В разных группах сплавлялся по рекам  Уфа, Чусовая, Белая, Серга, Ай, Кожиму –  на Урале;  Белину, Хамсаре, Оке, Лене, Уде, Леписке,  Ципе, Хоньчину, Урик, Ия – в Сибири; Чуя, Катунь – на Алтае. Довелось  передвигаться по земле,  по воде и воздуху разными  путями: пешком и на лыжах, на лошади,  автобусе,  грузовике,  лесовозе, на разных видах рельсового транспорта (дрезина, трамвай, поезд на паровозной, тепловозной и электрической тяге). Летал  самолетом, вертолетом. Сплавлялся по рекам  на комбинированном и камерном плоту, байдарке, катамаране и ПСН.
      Главная специализация групп, с которыми был – сплав на плоту.  Я как раз застал переходный период от сплава на бревенчатом плоту к надувному. Наши предшественники плавали на бревне. Расчет количества бревен для плота на группу был прост – число бревен равно числу участников плюс одно бревно. Юра Дружинин с группой успешно сплавлялся на таком плоту по Ка-Хему. У меня хранится в архиве одна фотография этого сплава. Снимок сделан с высоты «птичьего полета» и плот смотрится игрушкой на воде. Первые плоты у нас были комбинированные – два сухих еловых бревна по бокам, а между ними две, а потом три автомобильные камеры. Это плот отличается от бревенчатого, он меньше по массе, легче управлялся, у него  большая грузоподъемность и большая надежность. Для строительства такого плота требуется меньше материала и, соответственно, меньше времени на само строительство. Зато приходится нести больше груза – автомобильные камеры тяжелые. Потом пришло время сплава на плотах из автомобильных камер. Сооружался каркас из жердей, связанных веревками и к нему подвязывались  по 3–4 камеры в 2 два ряда.  В сравнении с прежними плотами это был шаг вперед – возможности камерного плота существенно увеличивались. Камерный плот мог пройти там, где  комбинированный или бревенчатый, пройти не мог.  Инженерная мысль туриста-сплавщика не стояла на месте, и по Белину мы сплавлялись на плоту из волейбольных камер и детских воздушных шариков, помещенных в прочные мешки-гондолы. Гондолы подвязывались к основе вдоль плота. Возможности и надежность такого плота были выше прежних конструкций. Поврежденная автомобильная камера могла закончиться крупными неприятностями, поврежденная волейбольная камера не могла существенно уменьшить плавучесть и надежность плавсредства. Плот  на волейбольных камерах – прообраз катамарана. Катамаран по возможностям на порядок выше, конструкция его могла быть самая разная, но суть одна – высокая управляемость катамарана давала возможность сплавляться по очень сложным рекам. А как облегчался рюкзак!  В последнем моем походе  сплав был на двух  средствах – плот спасательный надувной (ПСН) и катамаран. Это сказка. Возможности ПСН  почти безграничны, и не сопоставимы ни с какими другими сплавсредствами, а сплав на двух судах – это надежность и страховка от неприятностей.
     Даже общее снаряжение, необходимое для нормального жизнеобеспечения в походе,  за два десятка лет существенно изменилось. Если в первые летние походы мы и представить себе не могли, что можно идти на маршрут без большой  брезентовой  палатки и печки, то позднее мы представить себе не могли, как это в длительные походы летом таскали с собой тяжеленную шатровую армейскую палатку и печку. В последних походах обходились легким матерчатым тентом с полиэтиленовым полотнищем от дождя  и Надькой. Надька, это ласковое название костра типа нодья, он согревал  вечером и ночью, сушил одежду и обувь, позволял готовить пищу и, наверное, был сигналом опасности  для хищников. Хорошо сделанная Надька горела ровно и  долго, иногда всю ночь, давая устойчивое тепло, свет и создавая домашний уют.
     Был участником  маршрутов самой разной протяженности и сложности от прогулочных  до  5-У.  Особая статья – многосемейные  многодневные походы со сплавом  на байдарках, ПСН и катамаранах с детьми разного возраста от 3 лет до подростков.    И об этом надо бы рассказать  не с точки зрения руководителя, а рядового участника, который все оценивает несколько  с других позиций.
    Я  был в походах с разными группами и с разными начальниками от начинающих до многоопытных, по характеру демократами и диктаторами. Это – Владимир Ломовских, Евгений Шевченко, Татьяна Булатова, Кирилл Рудин, Игорь Пашков, Дима Серов. Мне повезло в жизни тем, что больше всего я был в походах с Витей Филимоновым и Сашей Реутовым.  И Виктор Иванович, и Александр Иванович  были прекрасными Капитанами,  замечательными  людьми и просто друзьями. Сегодня Саша Реутов,  Александр Иванович, доктор медицинских наук, профессор  НИИ травматологии и ортопедии в Екатеринбурге. К великому сожалению Саша в 2015 году  ушел из жизни.  Витя Филимонов, Виктор Иванович, награжден  орденом «Знак Почета», когда-то главный врач  детской больницы в городе Серов Свердловской области.   Владимир Ломовских, доктор медицинских наук, заместитель начальника Департамента здравоохранения Волгоградской области,  Женя Шевченко обитает в Кирове,  Кирилл Рудин  нашел себя в Тынде.
   Постоянные участники, основное ядро группы, надежные, веселые, смелые, дерзкие, рискованные, осторожные, никогда не теряющие чувство меры, понимающие друг друга с взгляда, с намека, с полуслова, умеющие делать все и вся. Все умели работать пилой, топором, стамеской, умели  стирать, шить, чинить одежду, обувь, снаряжение, могли  поставить палатку, развести костер в любую погоду. Любой мог сварить кашу, суп, похлебку, испечь лепешки, пироги, оладьи, блины. Знали грибы, ягоды, травы. Каждый – судостроитель, а еще плотник, рыбак, столяр, фотограф, повар, пекарь, кулинар, портной, сапожник. Кем только не был. Случись нужда, мог бы стать  Президентом.    В  группе всегда был человек, готовый оказать неотложную медицинскую  помощь, сделать массаж, обработать и зашить рану, при необходимости сделать инъекцию. Всегда в группе был гитарист. Песня у костра - особая статья. Это не та песня, что поется за праздничным столом. У костра она ближе, роднее, задушевнее и по-особому  ложится на сердце. 
   Да, наши предшественники воспитывали в нас ответственность за судьбу каждого участника. Я не помню за два десятка лет, чтобы когда-то, где-то, кого-то группа оставила на произвол судьбы, наоборот, приходила на помощь другим группам, оставив в стороне собственные заботы и проблемы.
   Но самое главное,  каждый  умел, хотел и мог жить в коллективе. Другие просто отсеивались после первого похода. Как пригодилось это умение в жизни. Не случайно из тех, кто прошел школу походов, получились великолепные организаторы и руководители, прекрасные специалисты и просто состоявшиеся люди. Володя Артамонов (Владимир Яковлевич) врач ЦСЭН в Новосибирске, Дима Голубев (Дмитрий Николаевич), доктор медицинских наук, профессор, главный научный сотрудник Уральского НИИФП, Боря Никонов (Борис Иванович), доктор медицинских наук, главный Государственный санитарный врач Свердловской области, Андрей Герасимов (Андрей Александрович), доктор медицинских наук, профессор, академик РАМТН, заведующий кафедрой травматологии, ортопедии и военно-полевой хирургии Уральской Государственной медакадемии. Состоялись как прекрасные специалисты, люди, семьянины  все, с кем мне  довелось разделить счастье и удовольствие многих и многих походных дней и ночей. Сережа, Сергей Ильич Смагин; Юра, Юрий Владимирович Дружинин; Инна, Виктория Андреевна Бабушкина; Люба Ужегова, Игорь Бегунов, Леша Бушуев, - это все представители нашей братии, студенты.  Все в разные годы окончили Свердловский Государственный медицинский институт (СГМИ). Где вы теперь? Какие  вы стали? Сохранили ли  себя такими, какими были  больше 40 лет назад,  или  уже поседели, погрузнели, ссутулились? Удивительный Володя Кошкин, настойчивый Леша Смирнов, надежный Сергей Тагильцев, основательный Александр Захаров - северяне, жители города Серов Свердловской области. Сейчас, по прошествии многих лет, можно сказать, что из тех, кто прошел школу любительских путешествий в составе туристских групп СГМИ, все нашли себя,  все стали  Людьми.
   А теперь все по порядку, с самого начала.
 В 60–70 г. прошлого века любительский туризм в Свердловской области был очень развит. Массовые организованные утвержденные маршруты были слишком просты и малоинтересны. За границу попадали особо идейные, избранные, пройдя  многоэтапную проверку во многих инстанциях. А для любительского, спортивного путешествия нужно было иметь здоровье, желание, снаряжение, товарищей - единомышленников, весьма ограниченные студенческие деньги, поддержку учреждения и  координирующую все городскую туристскую организацию. Все это было в Свердловской области, в столице области и нашем институте. Организационная структура спортивного любительского туризма в Свердловской области, да и, видимо, не только в ней,  была хорошо отлажена и действовала надежно и безотказно. Существовали жесткие правила подготовки путешествия. Руководитель должен был выбрать  маршрут, разработать его, подобрать команду для его прохождения, определить сроки прохождения, пункты подачи информации выпускающей организации и КСС региона о прохождении и завершении похода. После чего надо было защитить маршрут в турклубе и получить маршрутную книжку. Для маршрутов третьей и выше категорий сложности выпускающей организацией был городской клуб туристов, первой и второй  категорий – клуб туристов организации, если ему городским клубом были делегированы полномочия  права выпуска на маршрут. Вся эта система обеспечивала максимальную безопасность путешествия. Практика свидетельствовала – на «самостийных» маршрутах аварийность в походах  была существенно выше, чем на тех, где был проведен жесткий отбор.
   Туристическая секция Свердловского Государственного медицинского института  (СГМИ), теперь Уральской медицинской академии, в то время была одной из сильнейших в Свердловске, ее поддерживали ректорат, комитет комсомола и студенческий профсоюзный комитет. В распоряжении секции  был свой клуб, оборудованный и оснащенный всем необходимым руками туристов. Это было местом  сбора до и после походов, собраний, заседаний, фотовыставок и просто многих и многих встреч.
       Прошло 45 лет после  моего первого многодневного похода на лыжах по Южному Уралу, а после него еще  20 лет в свой отпуск зимой или летом я уходил в поход, и не жалею об этом. Спустя время оценивается пройденное, и сейчас, и всегда, и везде я могу с чистой совестью и открытым сердцем сказать и повторить - спасибо друзьям, с которыми делил хлеб и соль походных праздников и будней. В памяти остались самые яркие впечатления и события пройденных маршрутов. Со временем ушли в небытие мелкие подробности и особенности каждого отдельного путешествия. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, говорят философы. Нельзя дважды одинаково пройти один и тот же маршрут, в каждом путешествии даже по одной реке есть своеобразие.
   Невозможно помнить все, память имеет счастливое свойство – забывать.
   Но!
   Открываю походный дневник. Писать дневник была прекрасной  традицией, заложенной прародителями туристской секции  СГМИ.  Начало дневника, т.е. подготовка, сборы, дорога до выхода на маршрут, (и это тоже традиция), всегда  за первооткрывателем  походной жизни. В этих записях свежесть впечатлений, оригинальность, отсутствие штампов.
   Листая  страницы, вчитываюсь в каждое слово, фразу, строку и словно в видеофильме встает перед глазами образ человека, чье творение  лежит перед глазами.  Живыми встают страницы, тихие ежедневные радости, милые подробности, эмоциональные бурные взрывы,  мелкие огорчения,  удачи и провалы, сам дух походной жизни.  День за днем в интерпретации разных людей, очень индивидуально записавших свои впечатления, мысли, эмоции, оценки, выводы проходит вновь весь маршрут от первого до последнего дня.   Как прекрасно, что эта традиция свято поддерживалась, и остались маленькие рукописные  шедевры как память о молодости, былой дружбе. Когда эти записи, то веселые, то ироничные, то шутливые, то  не зло ядовитые, также по традиции, прочитывались  после завершения похода на «гусятниках» в складчину, встречались то взрывом хохота, то  грустью  в глазах.
    Дневники, толстые общие тетради в клетку в клеенчатой  обложке, затертые, мятые, подмокшие. Иногда записи делались второпях, чаще обдуманно разными почерками, иногда очень неразборчивыми (медицинскими), иногда, правда, это очень редко,  четкими, почти каллиграфическими. Сколько в них тонких наблюдений, метких характеристик, смешинок, доброй иронии, иногда сарказма, поэзии и памяти. … Каждая запись – характер.  Вот строки  немного сумбурные, немного нескладные – это Колка, Коля Леухненко. А эти сдержанные точные формулировки, короткие фразы, принадлежат  Игорю Бегунову, самому молодому из нас, высокому флегматичному парню, которого, кажется, ничто не может вывести из себя. А эти строчки принадлежат  Инне Бабушкиной, Викторине,  маленькой хрупкой женщине, вечному «завхозу» во всех походах с ее участием хоть зимой, хоть летом. Граммы, килограммы, мешочки и мешки, сумки, пакеты, пакетики, банки и баночки, бутылки и скляночки … И это нашло отражение в ее записях – вечное беспокойство, чтобы  все были хорошо накормлены  сытно и калорийно «до  отвала» в продолжение всего маршрута без особой надежды на  «подножный корм», охоту и рыбалку.   Однажды нас на маршруте обокрали и сделали это очень профессионально – отсыпали из каждого мешочка  крупы и макаронные изделия  так, что на общем видимом объеме продуктов это не сказалось существенным образом. Случилось это в Алыгджере, столице Тофаларии, куда мы в очередное лето прилетели группой  к началу маршрута. По договоренности с директором школы оставили на хранение у сторожа   часть продуктов на водную часть  похода, а сами ушли  в радиальный маршрут на одну из гор. Вернулись через неделю и, не заметив  кражи, ушли  на сплав в места, где нет жилья и магазинов.  Кража обнаружилась к концу маршрута. Зная, как запаслива завхоз и группа всегда несла продуктов больше, чем следовало, можно себе представить, как с нами обошлись жестоко. Для завхоза это было трагедией. Жили на грибах и ягодах, растягивая то, что осталось, на неделю. Но дошли.  Это теперь вспоминается с юмором, а тогда  на завхоза было страшно смотреть.
   Я берегу походные дневники трепетно, таскаю за собой при всех переездах на новое место. Оставить их  где-то как ненужный хлам считаю для себя предательством перед памятью. Кому они останутся после меня. Жаль, если их выкинут на свалку. Потеряется добрая страница жизни студентов СГМИ моего поколения 60–70 годов прошлого века.   
   А вот сохранившиеся в моем архиве рекомендации для туристических групп, что уходили  в поход, разработанные туристским как когда-то говорили «активом»  нашего  института.  «Четкое прохождение порогов зависит от многих причин. Первое и основное условие – опытная и «схоженная» группа и не менее опытный руководитель, имеющий практику вождения плота на сложных водных маршрутах. Спасательные средства должны быть представлены во всей полноте. Говорить о необходимости спасательных жилетов нет необходимости, так как это должно быть для группы аксиомой. Многие группы этим удовлетворяются. На наш взгляд этого недостаточно. Стойки для лееров лучше врубать между первым и вторым бревнами плота. Некоторые группы пользуются только такими стойками, но по нашему мнению это менее надежно, заставляет гребца в пороге держаться за стойку, что отвлекает его внимание и сказывается на эффективности гребли.  Стойки должны быть прочными,  не менее 10 см в диаметре, чтобы в случае опоры на нее стойка не сломалась. На плоту необходимо натягивать страховочные леера. Рекомендуется натягивать их на уровне пояса. Защитные шлемы при сплаве на сложных реках необходимы, хотя вероятность их  защитного эффекта очень мала, но она не сводится к нулю. А этого уже достаточно, чтобы их брать. Группы туристов, которые пережили несчастные случаи на сплаве, после этого их берут всегда. Поэтому не стоит повторять их «опыт». Одежда должна быть как можно легкой и свободной, одеваться надо из такого расчета, что может потребоваться плыть. Различные фотоаппараты, кинокамеры, кинжалы, туристские или альпинистские ботинки, сапоги не будут способствовать благополучному преодолению порога вплавь. Поэтому, все принадлежности на прохождении препятствий должны  быть привязаны, а не болтаться на шее гребца. Плыть лучше всего в кедах или полукедах. Большое значение безопасного прохождения маршрута имеет конструкция плота. Если группа предпочитает для сплава бревенчатый плот, то при сплаве   он должен быть усилен одной или двумя «мазовскими» камерами, которые привязываются под подгребицы. Основная их роль – не дать плоту «зарыться» в вал на крутых сливах. При необходимости камеры могут быть использованы как спасательные средства. Если группа предпочитает камерный плот, то его надо делать достаточной ширины и с прочной основой (рамой). На сложных реках чисто камерный плот без прочной рамы непригоден. На безопасность прохождения маршрута могут сказаться и решение таких вопросов, как наличие запасной греби и меры, направленные на предупреждение вышибания греби из паза водяным валом. Гребь лучше удерживать веревкой, туго натянутой над пазом подгребицы. Это, конечно, затрудняет в какой-то мере, вытаскивание греби, если в этом возникает необходимость, но зато надежно удержит ее в пазу в мощном валу. Следует упомянуть о влиянии метеоусловий на безопасность сплава по рекам. Если солнце светит в лицо, то вся река блестит и увидеть бурун над препятствием значительно трудней. При этом не помогают ни козырьки, ни шляпы. В вечернее время,  когда солнце только что спряталось за горы, независимо от того, на восток или на запад течение реки, вода также начинает блестеть. В дождливую погоду контраст между белым буруном и темной спокойной водой уменьшается. На плоту нужно иметь топор, он может понадобиться при аварийной ситуации. Режим дня в походе имеет большое значение. Часто случается, что группа выбивается по тем или иным причинам, из графика и начинает спешить. В таком случае должен быть только один выход – изменить режим рабочего дня таким образом, чтобы было больше ходовых часов в день. Светлое время суток в августе с 05 до 20 часов, это время нужно расходовать рационально. Часто бывает так, что утренний подъем делается в 8–9, выход в 10–12, в 17–18 уже разбивается лагерь для ночлега, затем ужин и сон в 23–24 часа.  Светлое время суток  расходуется нерационально, что приводит к спешке, а спешка в любой момент может привести к аварийной ситуации. В случаях дефицита времени рекомендуется подъем в 6 утра, начало сплава в 8, на обед 2 часа, остановка для ночевки в 18–19, ужин и сон в 22 час. При таком режиме выигрывается 2 часа   ходового времени. Особо следует подчеркнуть роль руководителя в благополучном прохождении маршрута. Руководитель не должен быть диктатором, но и не должен быть демократом. В любом случае ответственность за группу несет он и в группе он должен быть безусловным лидером. На весь период похода с момента выхода на маршрут и до его окончания  в группе должен быть принцип единоначалия.
   А вот какое снаряжение рекомендовали наши старшие товарищи брать на маршрут.
1. Палатка шатровая. Вес 12,5 кг. Прежде всего, перед туристской группой встает вопрос, какую палатку взять в поход: шатровую или несколько «памирок». Мы считаем, если число участников 7-16 человек, то лучше взять шатер. В нем  просторно,  есть место, где  поставить печку и высушить за ночь всю одежду. Растяжные веревки нужно брать не бельевые, а капроновые тонкие. Длина веревки 5-6 м. Чтобы они не спутывались, их нужно намотать на  специальные «фанерки» с вырезами на концах, чтобы веревка не соскальзывала.
2.Тент перкалевый или полиэтиленовая пленка.  Размер 5Х5 м. Предохраняет палатку от промокания во время дождливой погоды, а также  от искр, летящих из трубы  горящей печки.  Крепится на палатке с помощью английских булавок. Тент из полиэтиленовой пленки хуже, он непрочен, способен  плавиться от попавших искр.
3. Печка. Принято считать, что печка в летнем походе совершенно не нужна. Мы не согласны с этим мнением. Решение вопроса брать или не брать печку зависит от следующих обстоятельств:
- климатические условия района путешествия применительно ко времени со-вершения похода;
- физическая нагрузка на участника, которая складывается из веса рюкзака, пересеченности местности, по которой пролегает маршрут, величины дневных переходов, опыта и физической подготовленности группы;
- населенности местности, т.е. количества предстоящих «холодных» полевых ночевок;
- наличия в группе других утепляющих средств.
Прямым показанием к тому, взять или не взять печку в предстоящий  поход, мы считаем следующие:
- водный, лыжный, горный маршрут;
- продолжительный переход по не населенной или малонаселенной местности;
- путешествие по тем районам, которые  могут  неожиданно «выдать» резкое изменение погоды:  Северный, Приполярный и Полярный Урал, Саяны, рай-он Байкала, Хибины. Это тем более необходимо, когда  походы совершаются во вторую половину августа, начало сентября;
- ожидаемое повышенное количество осадков.
Мы много раз брали  печку в летние маршруты и ни разу не пожалели, что она  была с нами. Конструкция печки может быть различной. Желательно для летних походов иметь печку меньших габаритов и облегченную. 2–3 кг, которые печка весит, с лихвой окупаются теми удобствами, которые она дает.
4. Пила двуручная «дружба». В водном  маршруте со сплавом на бревенчатых или комбинированных плотах она просто необходима. Чехол для пилы лучше сделать из толстого брезента или дерматина.
5. Топоры 2–3 штуки, лучше «плотницкие». Чтобы топоры дольше служили, при насадке его на топорище между обухом и топорищем нужно  приладить тонкую стальную металлическую пластину с  ограничительной  планкой (чтобы топор случайно не соскользнул  с топорища во время работы). Желательно иметь запасное топорище и несколько металлических клиньев. При транспортировке топора на его лезвие надевается разрезанный вдоль шланг или велопокрышка с завязками.
6. Ведра. 3 шт. Хорошо, если имеются плоские ведра, что облегчает их транспортировку. Лучше, если ведра  вкладываются друг в друга.
7. Крючки для ведер. Мелочь, но  крючья очень облегчают работу дежурным.  Делают крючья из 4–5 мм проволоки. Их достаточно 4–5 штук на группу.
8. Веревки капроновые. В группе должна быть одна основная и одна вспомогательная веревка.
9. Карабин. Карабин необходим при переправах, при различных страховках. В основном применяется в  сплавах на плотах на причальном конце.  При быстром течении реки, когда нужно причалить плот к берегу на быстром течении, не всегда есть время, чтобы завязать узел. В этом случае очень  может пригодиться карабин.
   10. Мазовские автомобильные камеры.  Несмотря на то, что у нас был бревенчатый плот, мы взяли две камеры. Привязываются они под подгребицы для того, чтобы в больших валах, очень крутых сливах плот не  уходил глубоко под воду. При необходимости их можно использовать как спасательное средство или как резиновую лодку.  Камеры мы считаем необходимыми в походе, особенно на таких сложных реках как Ка-Хем с обилием крутых сливов и больших валов, с короткой пешеходной частью.
 11. Спасательные жилеты. У нас не было  стандартных спасательных жилетов как таковых. Мы использовали велосипедные камеры по 3 штуки на человека. Они легки, не занимают большого объема и хорошо держат на во-де, не мешают работе на  греби.
12. Шлемы велосипедные. Они так же необходимы при сплаве на сложных реках, как и спасжилеты.
13. Свечи. Расчет прост – 0,5 свечи на вечер.
14. Ружье.
15. Насос автомобильный .
16. Спиннинговая катушка с набором блесен.
17. Противни 2 штуки. Лучше, если противни вкладываются друг в друга. На них удобно жарить рыбу, грибы, печь лепешки, пироги.
18. Канистра металлическая для топленого масла.
19. Средства для отпугивания кровососущих насекомых.
20. Швейный набор. Набор состоит из  пуговиц, бельевой резинки, булавок, иголок, ниток, дратвы, шила, кусков брезента, кожи, ткани.
21. Ремонтный набор. Обязательны плоскогубцы, напильник, брусок, металлические клинья для топоров, шурупы, проволока различной толщины, жесть, небольшое долото.
22. Фотоаппараты. На группу вполне достаточно двух фотоаппаратов  с на-бором  черно-белой и цветной фотопленки.
23.Рюкзаки «абалаковские». Наиболее слабое место у этого рюкзака – крепление лямок. Требуется дополнительная их прошивка дратвой, капроном или проволокой в месте прикрепления. Каждый рюкзак желательно пометить своей яркой меткой, чтобы его можно было сразу отыскать.
24.Медицинская аптечка. В состав аптечки  входят  резиновый жгут для остановки кровотечения, болеутоляющие средства, одноразовые шприцы, антибиотики, бинты стерильные и обычные, йод, «зеленка», противоклещевой гаммаглобулин, спирт, димедрол в таблетках, средства для закрепления стула, вата. Каждый турист должен быть привит против клещевого энцефалита и столбняка.
      Если кому-то эти рекомендации сегодня покажутся наивными, то для нас они были своего рода  руководством. Разработанные на основе обобщения опыта  многих походов, они помогли сохранить здоровье, а может и жизнь  многим и многим нашим путешественникам, оградить их от возможных  ошибок, предупредить трагические исходы.
     Зима. Ежегодно  туристы СГМИ уходят на разные маршруты – Алтай, Хибины, Саяны, Урал. Весна. Практически всегда несколько больших групп уходят на весенний сплав  по рекам Урала. Кроме этого в учебном году, почти каждые субботу и воскресенье турклуб института приглашает всех желающих на  маршруты выходного дня с непременной холодной ночевкой по окрестностям Свердловска. Отсюда пополнялись кадры претендентов на  зимние маршруты и летние сплавы по рекам.   
    Лето. Несколько групп уходят  в разные районы страны на пешие, горные, водные маршруты – Тянь-Шань, Грузия, Алтай, Саяны,  Камчатка, Урал.
Какое было время! Какие возможности!
    После нескольких походов выходного дня и я попал в лыжный поход по Южному  Уралу. Это была зима 1968 года.  Я – студент шестого, последнего, курса СГМИ. Руководитель – Татьяна Булатова. Маршрут 2 категории сложности. Участников 16, почти все новички. С собой громадная армейская палатка-шатер, латаная – перелатаная с дырой на скате для трубы, жестяная походная печка на ножках, пила «дружба» с двумя ручками, топоры  и все, что требуется для зимнего похода. Смутно помню тот поход, настолько было тяжело. Сначала долго ехали на поезде, причем билеты купили не на всех и мне, как самому малорослому и  маловесному, пришлось  прятаться от контролеров в рундуке. Потом куда-то «перли» по целине и нужно было «торить» лыжню по очереди. Это означает следующее: один  идет на лыжах впереди группы по целине и прокладывает путь.  За ним – вся  группа по готовому пути. После  «торения» в мороз жарко и ноги отказываются идти, осо-бенно если снег глубокий, а ноги короткие. Взбирались на лыжах на горы. Это Круглица, Таганай, Ицыл и Юрма. А потом спуск с этих гор на  туристских лыжах и с рюкзаком за плечами. Это нечто! Лыжник я так себе, умею стоять на лыжах на ровном месте, если держусь за палки и только. Спуск с горы для меня всегда был трудно преодолимым препятствием. А здесь в моем представлении каждая гора не гора, а горища. Да еще мешок в 30  кг за спиной, да еще и лыжни нет. Может и хорошо, что ее нет, по крайней мере,  не видно, куда лыжа идет и не так быстро она это делает. Все-таки целина тормозит немного. На спусках я уставал гораздо больше, чем на подъемах. К подножию  ноги подгибались и буквально дрожали от постоянного напряжения. И не только у меня. Как потом выяснилось, у большинства моих коллег по походу. В гору ползти просто, знай себе идешь и идешь и хоть бы тебе что, можно и оглядеться, и полюбоваться  красотами пейзажей.  Зато на горе, на самой ее вершине какое счастье. На Круглице и Таганае с погодой не повезло, было пасмурно и облачно. А на Ицыле и Юрме зима подарила прекрасный солнечный и морозный день. Видимость отличная, на много верст  просматривались такие дали, что дух захватывает. 
     А ночевки в палатке и «бдение» у железной печки ночью? Сплошная трудовая романтика. Будь она… Две недели показались кошмаром. Я сказал себе: «Чтобы еще раз!? Дудки! Хватит Ваших походов до конца жизни! И детям закажу, и внукам. До скорого свидания!»  Когда собрались в своем клубе на традиционный «гусятник», и когда пришли на него не только мы, желторотые новички, а и бывалые туристы, было так здорово, нас так приветствовали и поздравляли с началом, что в душу закрались сомнения, а прав ли я в своем «окончательном» решении. Оказалось, что не прав. Из шестнадцати продолжили  ходить в походы четверо, в том числе и я.
     У меня нет дневника того похода, единственного, пожалуй, за многие годы участия в любительском туризме.  Жалею об этом. Молодой был, неудобно было прибрать его к рукам. Теперь этот дневник, скорее всего, утерян без-возвратно, если не хранится как память у кого-то из тех шестнадцати путешественников.
     А пока впереди последний семестр, госэкзамены и долгожданная самостоятельная жизнь,  самостоятельная работа.   С походами пока придется отложить до лучших времен. Начинаю готовиться к госам.  Даже работу в больнице собираюсь оставить, чтобы лучше подготовиться. А  работаю я в детской больнице № 11 в должности палатной медсестры. Стипендии на жизнь не хватает, помощи ждать не от кого и неоткуда, родители мои пенсионеры и живут в Казахстане. Дежурю  в диагностическом отделении  для детей младшего возраста. Санитарки у меня нет, делаю все сам. Кормлю, пою, одеваю и раздеваю их, делаю медицинские процедуры и баюкаю детей по ночам. Я привыкаю к детям, и они привыкают ко мне. Вхожу в палату, они тянут руки, улыбаются. Потрясающе интересная работа.
   Однако все  оказалось не так, как  говорил себе.  Прошло всего 2 недели. Наткнулся на объявление на привычном месте  в фойе института. Объявление гласило «Желающие приглашаются на… Сбор на вокзале в 17 00 у памятника Уральским танкистам.  С собой иметь три рубля, миску, ложку, кружку, спальные принадлежности.  Лыжи можно взять в помещении секции туризма. Руководитель похода Дружинин Ю.»
       А ведь все, знаете ли, было неплохо в прошлом походе.  И в палатке тепло. Ну и что, что надо 2 часа сидеть ночью у печки, зато как она гудит, когда пламя за дверкой бушует и бросает отблески на крышу палатки.  Ведь не всю ночь! Подумаешь! Зато так уютно и тепло в «клящий» мороз. А как замечательно похрапывают ребята. А какой снег за городом! А как хорошо спускаться с горы на туристских, широких лыжах с рюкзаком за спиной!  А еще лучше и безопаснее это делать на «пятой  точке». А какой вид открывается с Круглицы. А какая вершина у Ицыла! А как хорошо на вершине Юрмы. А  зимний лес после снегопада сказка. А как прекрасен Таганай! Боже мой. Как все было хорошо!
     Когда там сбор? Ага, в субботу, в 17.00 на вокзале под варежкой с тремя рублями в кармане. Варежка – это памятник Уральским танкистам на при-вокзальной площади. Три рубля выделить можно, скоро стипендия. Лыжи у меня свои. Кружка, миска и ложка не проблема. Спальник возьму в клубе. Да, холодно. Надо не забыть взять валенки, шерстяные носки в запас и свою меховую душегрейку. Так, сегодня и в воскресенье я не работаю, тренировку можно пропустить (бегун из меня еще тот), долгов и отработок нет, к занятиям в понедельник успею подготовиться вечером в воскресенье. Все.
   В 17 00 я под варежкой  на привычном «нашем» месте. Пришло 15 человек.  Деньги отданы казначею, он же и завхоз. Продукты на 1,5 суток  закуплены.  До электрички еще 25 минут. Загрузились, разместились с удобствами. Сего-дня свободно. Садоводов-огородников еще нет, зимний рыболовный сезон еще не наступил, а вечером  в субботу ехать куда-то кому-то, кроме сумасшедших туристов,  охотников мало. Спели десяток песен и через 2 часа в кромешной тьме пришли к месту ночевки.  Перво-наперво  костер и перекладина.  На нее 2 ведра: на кашу и чай. Работают все, подгонять никого не надо. Поставлена палатка и печка, завалена «сухара», визжит пила, стучит топор.  Все готово для ночлега. Полешки уложены аккуратным  образом у печки, хватит на всю ночь. Готовы спальные места, разложены спальники на мягкой подстилке из елового лапника. 
    В ночной тиши горит костер ярким пламенем, висят на перекладине ведра с кашей и свежезаваренным чаем. У костра заботливыми руками бывалых туристов уложены  бревнышки – посиделки.  Лагерь готов к отдыху. Зазвучала гитара. Теперь, когда все прибрано и сделано, можно и отдохнуть. Подсушить промокшую одежду, погреть у огня бока, пообщаться, выслушать байки, вспомнить, рассказать, спеть.
   Каши с дымом приготовлено на всех «от пуза», чаю – сколько брюхо вы-держит. Звенят миски и ложки, стучат кружки. Дежурный щедрой поварешкой  раскладывает кашу.  А потом песни и игры. В 2–3 часа ночи, когда уже глаза не глядят, забираюсь в  палатку, заползаю в мешок, в тепло и уют,  за надежную  брезентовую стенку.  Первый по очереди дежурный раскочегарил печку так, что искры из трубы летят по ветру, в палатке жарко. Благодать.  Держится устойчивое тепло.  Голоса стихают.  Наступает тишина.  Только за стенками шепчутся вершинами сосны, качаются от налетающего ветра, скрипят от старости.   Дежурный подкладывает полешки, тихонько напевает  знакомый мотив, чтобы ненароком не уснуть. Завтра с утра восхождение на гору и другие всякие разные дела.  Засыпаю и я.
   1968 год. Лето. Госэкзамены позади. Сдал их успешно. Институт закончен. Диплом на руках.  Я – педиатр.  Жить мне, молодому педиатру негде.  Я в Свердловске один. Из вещей, мне принадлежащих на праве личной собственности, только новенький синенький диплом, десятка два книг по медицине и чемодан с гардеробом. На распределении я получил направление  в Арти. 
    Это теперь молодые специалисты после института сами находят работу, а в те годы народ и КПСС направляли выпускников в те деревни, села и малые  города,  где специалистов не было. Место работы мне гарантировано, по закону мне должно быть предоставлено жилье. Арти я знаю. В этом поселке я уже работал 3 года фельдшером детской консультации после медучилища в 1959 году. Жил в то время на частной квартире и учился в ШРМ, заканчивал курс средней школы.  А еще в те годы был артистом самодеятельного театрального коллектива  в заводском доме культуры им. П.Ф. Королева.
      Я решил, что Арти месяц-полтора не умрут без молодого специалиста, а мне надо отдохнуть после  экзаменов.  Что толку, если молодой специалист начнет работать уставшим и больным. Оставил свои вещички на лето у знакомых, кое-что осталось в общежитии, и  ушел  на сплав по Хамсаре. Это был мой первый летний поход со сплавом по сибирской реке. Готов ли я к походу. Наверное.  Морально готов. На сплаве, признаться, не был ни разу, но, как говорят опытные плотогоны, научиться можно, было бы желание. Как говаривал когда-то профессор Антоний Константинович Сангайло, что кандидатом наук может стать любой, если будет упорно трудиться на благо науки. Физически готов тоже. Не напрасно без малого пять лет ходил в институтскую  секцию легкой атлетики.
   И все это хранит память. Это невозможно забыть. Это прошлое свежо, как будто это было вчера. Ушли какие-то детали, а главное хранится.
Увы! Мы теряем друзей. Ушли из этой жизни замечательные люди, мои друзья-путешественники. Нет уже с нами Саши, Александра Ивановича Реутова, Сереги, Сергея Ильича Смагина, недавно ушел в мир иной Дима, Дмитрий Николаевич Голубев.... Светлая им память ....