Нет, не понять всех ужасов Войны

          
   Это уже третий рассказ о творчестве никому не известной, ныне живущей поэтэссы Анны Евгеньевны. Два других блока стихов тоже помещены на моей странице.


  Лет двадцать назад, на одной из производственных пирушек договорились, что все присутствующие будут по очереди произносить тосты. Когда очередь выступающих уже подходила к концу, одна дама , то ли заждалась своей очереди и хотела быть оригинальной, то ли просто выпила лишнее, сказала тост, после которого все затихли и поставили свои бокалы на стол. Этот тост звучал так:

    Хоть бы война началась, а то скучно стало жить!

 Один пожилой мужчина сказал:
 - Да , в той войне, мне действительно  не было скучно.
Всех моих родственников, мать, братьев, сестер немцы заперли в сарай и сожгли заживо за то, что наш отец был партизаном. Я случайно остался жив, но прожил жизнь один потому, что отец  тоже потом погиб. Не дай Бог, тебе дочка дожить до такого веселья.

  На этой пирушке была Анна Евгеньевна. Она ничего не сказала, но в этот вечер было написано несколько  стихотворений о войне, которые здесь напечатаны.

  Большая война, это не только герои, погибшие в бою, горестные поражения и победы. Война - это плен, многомиллионные потери мирных людей, это блокада Денинграда, "Блокада, как болезнь была,зимой выматывала силы", это лихолетие  "Страшней всех ужасов войны ,то роковое лихолетье, когда под пыточною плетью, страдать невинные должны.."
 
  Все это было и старшее поколение, в лице Анны Евгеньевны, как предупреждение передает в этих скорбных стихах молодым людям, дабы не один тост не был за войну.



Нет, не понять всех ужасов войны


Нет, не понять всех ужасов войны
Тем, кто не знает, что безмерно хрупко,
Как тонкая яичная скорлупка,
Все, чем владеем мы и чем окружены.

Кто не слыхал, как выла смерть сама
И с шелестящим скрежетом металла,
С разбойным свистом землю колыхала,
Раскалывая надвое дома.

Не чувствовал, что в этот скорбный час
Среди развалин кто-то погибает
И голову от страха пригибает
И молит, как и мы: “Не в нас! Не в нас!”.

Не видел, как на пятом этаже
Над грудой кирпича и пыли,
Где светло-синие вчера обои были,
Висело зеркало, ненужное уже.

Не испытал натянутость струны,
Томленье ожидания в разлуке,
За близких страха не изведал муки…
Спаси нас, Бог, от ужаса войны!


                *   *   *


Опочившее ополчение –
Все ребята нашего класса,
Безоружные, беззащитные,
Были брошены пушкам на мясо.


       


         

1                Блокада


Блокада, как болезнь, была,
Зимой выматывала силы
И постепенно подкосила
Сердца, и души, и тела.

Все лица голод исказил,
Глаза заплыли и потухли,
На скулах желваки набухли
И щеки светлый пух покрыл.

Среди развалин и огня
Мертвее мертвых люди были,
Окаменелые бродили,
Родных и близких хороня.

А смерть косила всех подряд,
На детских саночках возила,
В траншеи братские валила
Без разговоров ряд на ряд.

Кто смог ту зиму пережить,
Весною начал поправляться,
Вновь научился улыбаться
И каждым часом дорожить.


               *   *   *


Блокаду надо позабыть
И лучше помолчать о многом,
Но зиму, проклятую Богом,
Из памяти не истребить.

И снова корчит дикий страх,
И снова дыбом встали нервы
При скрежете бомбежки первой,
Соседний дом крошащей в прах.
И каждый вечер полвосьмого
Вдруг замолкает метроном,
Сирена воет за окном,
И сердце вырваться готово.

Среди кромешной темноты,
Настороженны и одеты,
Лежим и молча ждем рассвета,
Ослепшие от темноты.
И вновь знобит всесущий холод,
Нас обступающий с утра,
И лед лежит на дне ведра,
И мучает сосущий голод.


 И буднично, за часом час,
Мечта о хлебе сердце гложет,
Тоска смертельная, быть может,
Сегодня доконает нас.
Но и тогда была отрада:
Поет фанфарами отбой,
Печурки зайчик золотой,
Коптилка светит, как лампада.

Поутру кипятка глоток,
А чашка руки согревает,
По каждой жилке пробегает
Его живительный поток.
Бесценные волхвов дары:
Сухарь, янтарный жир в бутылке
И рис с изюмом из посылки
Незабываемо щедры.

Блокаду надо позабыть…
Но даже в смерти помнить надо
Всех, помогавших среди ада
Нам эту зиму пережить.



                *   *   *   


Ни пафоса, ни героизма,
Ни подвига, ни альтруизма,
А только повседневный быт,
Ежесекундно смерть грозит,
И никакого оптимизма.

До сердцевины промерзанье,
Сожрать хоть что-нибудь желанье,
Истерика от темноты,
О хлебе вечные мечты,
Любимых в страхе ожиданье.

Такой была для Ленинграда
Невыносимая блокада.

            *   *   *

Война всех лучших унесла:
Землей в окопах завалила,
Огнем безжалостным сожгла,
На переправах утопила.

Убила в первых же боях
Всех мальчиков из нашей школы,
Весной еще на вечерах
Беспечно-глупых и веселых.

А девочкам дала в удел
Стоять на страшной смертной грани –
На поле брани среди тел
Определять, кто мертв, кто ранен.

И жди - не жди, как зверь, жадна
Мужей любимых перебила
И к одиночеству она
Вдов молодых приговорила.



Младенцы по ее вине
Так рано сиротами стали,
Их эшелоны по стране
Под вой бомбежек разметали.
Заставила старух завыть
Не у могилы на погосте,
И в каждый дом могла входить
Она непрошеною гостьей.

А кто все тяготы взвалил
Себе на согнутые плечи,
Тот ничего не получил,
Душой и телом искалечен.



Лихолетье


Страшней всех ужасов войны
То роковое лихолетье,
Когда под пыточною плетью
Страдать невинные должны.
Когда покой уже не снится,
Опричник над людьми глумится.
Смертельный беспощадный страх
Сломить несчастного стремится
И пляшет после на костях.

Когда гостей незваных ждут,
Дрожа, у каждого порога
И тайно ночью по дорогам
Под стражею людей ведут.
Когда при обыске, разбое,
Уже не властен над собою,
Пощады молит жалкий взгляд,
И как прощание с женою:
“Не бойся – я не виноват”.

Когда несчастного пытал
Холуй-садист с затылком бритым
И хладнокровно, деловито
До полусмерти забивал,
А взгляд бессонный Василиска
Приказывал склониться низко,
Чтобы с колен уже не встать
И приговор себе и близким
Собственноручно подписать.

Живым никто не выходил,
Бесследно люди исчезали,
А на погостах пировали
У безымяннейших могил,
Друг друга пожирая в драке,
Как упыри и вурдалаки,
Лихие парни – палачи.
Строчили подневольно в страхе
Доносы тайно стукачи.

И забывать мы не должны –
То время, подлостью богато, –
Как клеветали брат на брата,
Муж отрекался от жены,
Друзья отказывались скоро
От уведенного с позором,
И, заклинание творя,
Фальшиво повторяли хором:

“Зря не возьмут, берут не зря”.
Все это помогло убить
Умов последнюю свободу,
И душу оскопить народу,
И корни сразу обрубить.
Поныне теплится и тлеет,
То гаснет, то горит сильнее
Знакомый тошнотворный страх,
В судьбе страны обвалом зреет,
Как торф, горящий на полях.



      День  Победы

Для выбитого поколенья
Наш   праздник горестен втройне:
Воспоминанья о мученьях,
Печаль о собственной судьбе
И скорбное поминовенье
Всех, опочивших на войне.



           *   *   *



Как перед приговором злым,
Война остановила время.
Мы постоянно ожидали казнь
Себе и близким, все четыре года.
И только в светлый майский День Победы
Вздохнули облегченно полной грудью…
А время обрело былое русло
И потекло, как вольная Нева.




   Уходит наше поколенье


Уходит наше поколенье,
На детских вынеся плечах
Тридцатых затаенный страх,
Войны блокадные мученья.

Уходит гордо и спокойно,
Прожив в заботе и трудах,
Покоя в Неземных Садах
И Вечной Памяти достойно.