...Кальвинисты спрашивают: «Что такое человеческая воля? Является ли она самоопределяющей действующей силой или же определяется чем-то другим? Является ли она суверенной или же она есть слуга чего-то? Является ли воля верховной по отношению к другим факультетам нашего существа и управляет ими, или же является управляемой? .. Стоит ли воля отдельно от других великих факультетов человека или сил души, является ли она человеком в человеке, и способна ли столкнуть человека со своим человеком, разбив его на части .. или же воля связана с другими человеческими факультетами так же, как хвост змеи связан с ее телом: тело в свою очередь с головой, и куда ползет голова, туда ползет и все существо? Определяет ли суть человека то, что он думает в сердце своем? Сначала следует мысль, затем сердце (желание или отвращение) и затем действие. Так ли собака машет своим хвостом? Или же воля, хвост машет соба-кой?» .
Конечно, на волеопределение оказывают влияние многие факторы, в том числе, разум и сердце. Но это не подтверждает кальвинистских воззрений на рабство воли. Кроме того, воля может действовать вопреки разуму и сердцу, а не только по их велению. Кстати говоря, в кальвиновском понимании Бога воля является верховной по отношению к другим свойствам Бога. И такое понимание Бога может породить соответствующего человека: своевольного индивидуалиста, «кирпичик» в здании протестантской Америки. Если у Бога есть свободная воля, то и у человека она есть, раз Он сотворен по Его образу и подобию. Да, человек пал, но это значит, что свобода воли глубоко испорчена, а не уничтожена. Не говорят же кальвинисты, что у человека совсем нет разума или сердца. А вот свободной воли нет: несвободная человеческая воля – это противоречие в определении; либо речь не идет о человеке, либо его воля, пусть и с ограничениями, вызванными грехопадением, свободна. Если воля уподобляется хвосту собаки, то какая же это человеческая воля? Впрочем, кальвинисты любят и более впечатляющие сравнения: «Грешника никто не заставляет грешить. Тем не менее, грешник не свободен выбирать между добром и злом, т.к. его порочное сердце всегда склоняет его ко греху .. Я держу в своей руке книгу. Я отпускаю ее, что происходит? Она падает. В каком направлении? Вниз, всегда вниз. Почему? По закону притяжения» . Пример, практически повторяющий пример Спинозы с камнем .
Но у Спинозы пантеистический «Бог или природа», а у кальвинистов вроде бы христианский Бог. Это лишний раз подтверждает, что понимание Бога как волевого Абсолюта превращает Его в обезличенную Субстанцию, которая железно детерминирует поведение всех остальных субстанций. За кальвинистским пониманием свободы проглядывает спинозистское «свобода – познанная необходимость». Сравнить свободу с падающей книгой, - это уничтожить ее совсем, как и самого человека. Крупнейший пресвитерианский теолог Америки 19 века Чарльз Ходж пишет: «Учение о человеческой неспособности выбирать не предполагает, что человек перестал быть свободным, моральным агентом. Он свободен, т.к. определяет свои поступки. Каждое желание является актом его самоопределения .. у него есть сознание моральной ответственности, и когда он грешит, он действует свободно против убеждений совести или заповедей морального закона» . Здесь та же «осознанная необходимость»: я понимаю, что я грешу, но совершенно ничего поделать не могу, - какая же это свобода? Это похоже на животное, которое не способно к моральному выбору.
Ходж пытается развить свою мысль: «По мнению Финнея самой «первой истиной» является то, что наличие свободной воли чрезвычайно важно для моральной ответственности, и что никакой человек не обязан делать того, что не в его силах .. Верно, что человек без глаз не может видеть, или человек без ушей – слышать. Поэтому в физической области правило, что обязанность ограничена способностью, является справедливым. Но также несомненно и то, что неспособность, которая берет свое начало в грехе, неспособность, которая состоит из всего греховного и связана с моральным действием, не может исключать обязанности .. чувство ответственности совершенно согласуется с осознанием полной неспособности. Философы утверждают: «Я должен, значит, я могу», на что каждое сердце, обремененное грехом, отвечает: «Я должен, но не имею желания». В этом состоит свидетельство сознания, в этом простое учение Библии. Основным принципом системы Богословия Пелагия было то, что он предполагал, что моральная ответственность человека состоит в его способности выбирать между добром и злом» .
По сути, здесь нет ответа на вопрос: можно ли обязывать человека совершать добро, если он не способен отличить добро от зла, и все время творит злое? Ссылка на неких «философов» тоже не впечатляет: если мне приказывают уничтожить Луну, означает ли это, что я могу это сделать? Кальвинистская ситуация может описываться не только фразой «я должен, но не имею же-лания», но и словами «я должен, но не могу этого сделать, не способен это выбрать». Богословие Пелагия состоит не в том, что моральная ответственность состоит в моральном выборе, ибо тогда все «непротестанты» должны быть пелагианами, а в том, что он эту способность выбора считал неповрежденной. Итак, кальвинисты не могут свести концы с концами: человеку, подобному падающей книге, нельзя приказывать вести себя морально. То, что я определяю свою волю, ничего не меняет, т.к. на самом деле мою волю определяет грех и только грех, если верить реформатам. У кальвинистского человека нет сил творить добро, - что же ему остается делать? Можно ли сказать падающей книге: не падай? Можно ли от новорожденного младенца требовать знания таблицы умножения? Абсурдно? Конечно. Но это означает абсурдность вероучения, восходящего к женевскому реформатору.
А реформаты продолжают наносить удары по своему самому большому врагу – свободе. Известный певец «Божьего гнева и ярости» Джонатан Эдвардс считал, что идея самоопределения воли внутренне противоречива. Если бы воля находилась в равновесии или была бы безразлична ко всякому событию или решению, то эта воля оставалась бы бездействующей. Пока внешняя сила не перевесит чашу весов, они находятся в равновесии. Так же и воля человека бездействует, пока ее не потревожит Бог. Т.е. человеческие поступки не обусловливают сами себя. Эдвардс говорил, что человеческая воля не есть возможность делать то, что человек решает делать, но то, что он хочет. Желания же человека коренятся в Боге, и человек действует, руководствуясь ими. Эдвардсу остается немного, чтобы сказать, что желания человека – это желания Бога. У него представление о человеке как о за-мороженной рыбе, которая не может двигаться, пока кто-то ее не разморозит. Это можно назвать учением об абсолютной пас-сивности воли.
Надо заметить, что в кальвинистском мире встречаются и несколько иные взгляды на свободу человека. Норман Гейслер критикует Эдвардса по следующим причинам: свобода – это не всегда возможность делать то, что хочется: мы порой делаем то, чего не хотим, или, напротив, не делаем то, чего хотим; личность может служить причиной своих действий, т.е. воля способна к самоопределению; люди не машины и не чаши весов, у них есть образ Божий (взгляд скорее арминианский, чем кальвинистский); свобода человека не противоречит Божьему всевластию . Исчерпывающие аргументы, вполне приемлемые для православного сознания. Большинство из них слишком очевидны, но эта очевидность совершенно не очевидна для кальвинистской доктрины, и тот же Гейслер ниже начинает рассуждать о предопределении, которое не основано на предведении, т.е. Бог не ставится в зависимость от человеческого выбора. Но эта классика кальвинизма плохо согласуется с критикой автором Эдвардса: если человек «всерьез» свободен, то определения Бога зависят от нашего выбора. Как видим, склонность признавать человеческую свободу, не может быть последователь-ной в кальвинизме.