Севастополь – Поти
Закончилась морская практика. Слабый ветерок, вместе с пылью, разносил по закоулкам летний крымский зной. На небе ни облачка, солнце на прощание пыталось испепелить стоящих около вагона молодых людей. На перроне Севастопольского вокзала прощаются бывшие практиканты и члены экипажа морского буксира, на котором курсанты изучали азы морского дела целых шесть месяцев.
Конец лета всегда отличался дефицитом железнодорожных билетов, как к морю, так и в обратном направлении. Не смотря на то, что ехать надо было не от моря, а вдоль него, всё равно, билеты купить было практически невозможно. Направление Севастополь – Батуми, было недоступно.
- Девушка! Хотите я на вас женюсь? – С таким неожиданным предложением обратился к кассиру вокзала один из курсантов Павлик Серёгин. Симпатичный чернявый спортивного сложения коренастый парень. Призер Ленинградской области по дзюдо всегда производил на девчонок хорошее впечатление, но сейчас это не сработало. Таких ухарей к кассиру подваливало в эти дни немало, и, подозреваю, с более интересными предложениями.
- Сопли подотри, мальчик. – Ответ поставил Павлика в тупик, но не огорчил.
- Я мореходку закончу, разыщу тебя и женюсь. Вот те крест. Чтоб я помер.
- Женилка-то выросла? Герой!
- Да я курсант на практике! Скоро уже вторая расти начнет, одной уже мало. – Не сдавался Павлик.
- Ишь! Красавец! Обманешь же. Я вот мужа из дома выгоню, а ты не приедешь. Что делать буду? Ладно. Куда ехать?
- До Поти. Трое нас.
- Мимо. Не повезло. Нет туда билетов. Даже прямого поезда до Поти нет. Только до Красновольска. Там узловая станция, билет можно куда угодно купить. Давай деньги.
Прощание было не долгим. Поезд, скрипнув тормозами, плавно тронулся с места. Два потийца Резо и Сергей, а с ними весёлый парень Павлик из Ташкента, ехавший к ребятам в гости, навсегда расстались с оставшимися на перроне бывшими соплавателями. Даже могучие тополи, прощально покачивая своими кронами, будто кланялись в последнем привете путешественникам, уж они-то точно знали, что в этот город из них никого уже судьба не занесёт. Но грустно от расставания не было. В возрасте двадцати лет больше смотришь вперед, прощаясь с прошедшим легко и весело.
Красновольск впечатление узловой станции не произвел ни на первый взгляд, ни на второй. Обшарпанный сарайчик, утопающий в зелени невысоких, но очень густых деревьев, скорее кустов, с выгоревшей под солнцем надписью «Вокзал», из-за листвы не видной даже с трех метров, был закрыт на амбарный замок. После недолгих поисков выяснилось, что начальник вокзала, по совместительству и кассир, живет, собственно, там же и торгует билетами, в симпатичном домике по соседству.
Вдоволь насмеявшись над шуткой севастопольской коллеги, она продала билеты до Сочи. Это единственное направление, куда от этой станции можно было поехать.
- Ребята. Билетов нет, Но принимая во внимание неудачную шутку моей севастопольской коллеги, я для вас сниму бронь. Только плацкарт, рядом с туалетом, все места верхние боковые.
Ребята были рады и этому, хотя пришлось переплатить почти вдвое. Если бы запросила больше, отдали бы с радостью.
Ох, и весёлые же эти кассиры на железной дороге.
- Или мы выглядим дураками, или я чего-то не понимаю. Что за идиотские шуточки. Это у них такой профессиональный юмор? – Озвучил мысли всех троих Сергей. Он был выше друзей почти на голову, но весил столько же, сколько и полутораметровый Павлик. Тёмные вьющиеся волосы в сочетании с такими же тёмными и густыми бровями делали его бледное, даже после севастопольских пляжей лицо, каким-то ненатуральным. Будто брови приклеены и надет парик.
- Наверно у них неделя смеха какая-нибудь, типа первого апреля в конце июля. – С удивлением осматриваясь по сторонам, добавил Резо.
В жутко грязном и пыльном вагоне пассажиров не было ни одного, даже проводник, проверив наши билеты, бесследно исчез. Но все три места действительно были на верхние боковые полки, и, как обещано, у туалета.
Очень жарко, не спасали даже полностью открытые окна. Вагон был последний, задняя дверь была открыта. Павлик и Резо сидели, свесив ноги, смотрели на убегающую вдаль железную дорогу и курили, поплевывая на исчезающие в бесконечности шпалы. Вдоль железнодорожного полотна, на протяжении почти всего пути, море. Нежно голубого цвета оно как будто, под влиянием озверевшего солнца, испарялось прямо на глазах и от этого размывались очертания и того, что было на берегу и в море. От всего, даже от воды было ощущение невыносимой жары. Невозможно на все это смотреть, не прищурившись, что Павлику давалось, при почти узбекской внешности, значительно легче.
Вагон – ресторан отсутствовал, пирожки и газированную воду по вагонам не разносили. Ехать ещё долго, а кушать хотелось всё больше и больше. Состав останавливался через каждые полчаса. На маленьких станциях ни ларьков, ни магазинов не встречалось. Многие пассажиры, на этих коротких остановках, успевали сбегать искупаться в море и обсохнуть на бегу к поезду. Наверно можно было за это время и какую-нибудь еду найти, но с непривычки к таким путешествиям, выходить из вагона было боязно.
Резо, на удивление, всю дорогу молчал. Он не был балаболом, но и молчать подолгу для него было несвойственным. Видимо сказалась жара, к которой он, как житель причерноморья, должен был быть привычен. Грузин по паспорту, по имени и отчеству, он совершенно не знал грузинского языка и похож он был на кого угодно, только не на грузина. Не удивительно, ведь его бабушка и мама были стопроцентными украинками, да и одного из дедов звали Ваня. Среднего роста, курносый, чернявый, хорошо сложенный физически он всегда, не смотря на отсутствие переднего зуба, был улыбчив и со всеми доброжелателен, кроме земляка Сергея. Он не мог простить ему своего прозвища, которым тот наградил его с первых дней обучения в мореходке – Грузин. Казалось гордиться надо, но юморной народ воспринял это как весёлую шутку, что и было обидно.
Наконец и Сочи. Тёплый душный вечер. Уже стемнело.
Последнее воскресенье июля, это не просто день или календарная дата, это, для огромного количества населения нашей необъятной, великий праздник – День Военно-Морского флота. Профессиональным праздником он был и для наших путешественников. Но кого это волнует? В одиннадцать часов вечера продовольственные магазины давно закрыты, в приперонных ларьках продавали такую пищу, что вряд ли нормальный человек будет этим кормить даже свою собаку.
Резо побежал в кассу узнать как с билетами. Павлик и Сергей пошли на перрон. Присели на подоконник и, услышав музыку, обернулись. За спиной был ресторан. Между столиками, ломившихся от всевозможных закусок и напитков, бродил в стельку пьяный военный моряк. Не успевал он опрокинуть рюмаху за одним столом, как его тут же тянули к другому. Ему уже давно было достаточно, но переборщив, не остановившись в определённый момент, уже так не кажется. Все люди братья, миром правит доброта, да здравствует Военно-морской флот!
- Вот зараза! Знали бы, что так попадём, одели бы форму. Уже давно в ауте были бы как тот бедолага. – Закуривая, Сергей с завистью смотрел на пьяного морячка.
- Это не он бедолага. Ему сейчас всё в кайф, это мы бедолаги, желудок уже слипся, поди. – Павлик тоже закурил и отвернулся от окна. – Сволочи! Хватит ему уже наливать!
- Смотри! Вон на том столике табличка « Стол для моряков».
Действительно. Стол был накрыт от души по полной и, что особенно неприятно, за столом ни одной души.
- Поздравляю! С билетами хуже, чем в Красновольске, даже стоячих мест не достать. Там, в кассовом, зале сидит целый табор. Цыганский театр «Ромен». Человек сорок. Их руководитель как барон к начальнику вокзала в дверь без стука скандалить ходил, мол, гастроли срываются, так и им билетов не дали.
Павлик, сначала смотревший на моремана с нескрываемой завистью, вдруг сосредоточился.
- Ребята! А где тут гальюн?
- С чего это ты Паша? Мы же вторые сутки не жрамши?
- Вы бараны, меня чиканашкой обзываете, смеётесь над моим ростиком. Да? Метр с кепкой? Да? Ха! Да у меня брюки в чемодане лежат в полный рост. Пошли в сортир, я форму одену.
- И не стыдно будет в кабаке без нас шары заливать? Или ты с того стола свернешь всё в скатерть и к нам? – Резо обернувшись, со вздохом взглянул на стол для моряков.
- Тебе лишь бы пожрать. Я в кассу.
Через десять минут из общественного вокзального туалета вышел невысокий аккуратный морячёк. Никакой помятости, никаких лишних складок, всё идеально.
- Ничего не выйдет. Фигня всё это. Нам с тобой?
- Зачем. Вы своими небритыми рожами только все испортите. Давайте документы.
Не успели Сергей и Резо докурить по сигарете, как в дверях вокзала показался довольно улыбающийся Павлик. Можно было ничего и не спрашивать. Улыбка до ушей говорила обо всем.
- Батумский. Через десять минут отправление. Бегом!
На ходу Павлик рассказал, что как только он вошел в зал, как толпа у касс расступилась, его просто протолкнули к окошку и чуть ли не все начали требовать у кассира билет для морячка. Кассирша, позвонив кому-то по телефону, выдала три билета в плацкартный вагон. Цыганский барон чуть не подавился сигарой, которую не вынимал изо рта ни на секунду.
Поставили у вагона чемоданы. Закурили. Напротив, с другой стороны перрона, стояла стройная белокурая, студенческого возраста, девчонка и горько-горько плакала. Размазывая слёзы по щекам, ежесекундно вытирала платком некрасивый, с огромной горбинкой пунцово-красного цвета носик.
- Ты это чё? Провожаешь кого? – Павлик бросил сигарету на рельсы и, взяв свой чемодан, перешел перрон поближе к девушке.
- Нет. Не могу домой до Батуми добраться. Билетов нет. А если опоздаю, выгонят из института.
- Да. Тут мы помочь ничем не сможем.
Искаженный плохими динамиками женский голос, сквозь треск и шум, эхом отразившись от соседних зданий и вагонов, объявил об отправке состава и попросил провожающих покинуть вагоны.
- Пойдём. – Павлик поднял свой чемодан и снял с плеча девушки сумку. – Пойдем, не бойся! – И решительно пошел на посадку.
Ребята молча следом.
Найдя свои места, быстро расстелили постель и, уложив, прямо в одежде, перепуганную девушку, накрыли её простыней. Поезд был проходной из Москвы, поэтому сразу разобраться кто тут новенький, а кто давно едет было невозможно.
- Как звать-то?
- Галина.
- Спокойной ночи. Галочка. У нас два места на троих, поэтому один курит, а потом как масть пойдет. – Распорядился Павел и ушел в тамбур.
Проводник, ничего не заподозрив, проверил билеты и ушел к себе в купе. Было заметно, что день Военно-морского флота и его праздник.
Четвертым в купе был студент иранец. Учился парень в Москве, ехал к другу в Батуми.
Покурив, Павлик присел на кровать иранца.
Как только поезд тронулся, Алэн, так его звали, начал накрывать стол.
Сначала он просто начал есть яблоко, но увидев мимолётные, с неестественным безразличием взгляды, улыбнулся и молча, достал огромный свёрток.
- Возражения не принимаются. Я угощаю. И про девочку я всё понял. Уважаю ребята. – Из чемодана появилась бутылка армянского коньяка.
Ночь мы не спали. После второй бутылки, которую Алэн в вагоне-ресторане обменял на джинсовые шорты, было так хорошо, что мы чуть не проехали нашу станцию.
- Ланчхуты! Ребята! Мы выходим! - Резо вскочил как ошпаренный и, схватив два чемодана, побежал к выходу.
Через несколько секунд, стоя на перроне, три товарища махали уходящему поезду в след. В дверях вагона стоял Алэн и махал нам в ответ бескозыркой Павлика.
- Ой! Шапку отдай! – Павлик бросился за поездом.
- Почему беску шапкой назвал? – Поправляя бескозырку на голове запыхавшегося от бега Павлика, спросил Сергей.
- Думаешь, он знает, как это называется? А так всё быстро понял. Жаль с Галкой не попрощались.
- Наоборот. Пришлось бы девчонке думать, как тебя благодарить, что-нибудь обещать. Не. Так лучше.
- Ну, лучше, так лучше. Я схожу в эту забегаловку, куплю сигарет. – Паша, не успев отдышаться от беготни за поездом, быстро исчез в дверях «Хашной».
- Пипец! – Переглянулись Резо с Сергеем. Уж им-то было известно, что там, внутри, сейчас будет. Что-то вроде сочинского ресторана и того морячка.
Природа вокруг железнодорожной станции очень напоминала Севастополь. Те же огромные тополи, та же духота и палящее солнце. Только грязи побольше и вместо тротуаров и дороги были сплошные ямы и колдобины. Да, собственно, тротуаров никаких и не было, просто тропинки вдоль раздолбанного асфальта.
- Я туда не пойду, мне родителям стыдно показаться будет. – Резо сел на чемодан. Курить не хотелось, есть тоже. Скорее бы домой.
Пропустили один автобус. Второй. Сергей спал сидя прямо на траве, прислонившись спиной к тополю.
Наконец-то в дверях, в сопровождении компании изрядно подвыпивших разновозрастных грузин, появился страшно довольный, в хламину пьяный, Павлик.
- Во! Они со мной. – Только и смог выговорить он.
Толпа, надо полагать, бывших моряков. Решительно двинула в нашу сторону. В руках бутылки, закуска.
На счастье подошел автобус. Все знали, что следующий будет только завтра, поэтому, задержав его отправление всего на полчаса, провожающие влили в Резо, Сергея, водителя автобуса и нескольких пассажиров по стакану водки, дав запить это пивом, оставив тарелку с мясом, хлебом и зеленью, вернулись в «Хашную». Павлик, прислонившись лбом к грязному автобусному окну, к этому времени уже спал. Через минуту уснул и Сергей. Как добрались до дома, как прошла встреча с родителями, ни один из них до сих пор вспомнить не так и не смог.
А Галочка, конечно же, доехала нормально, потому, что следующая остановка после Ланчхуты, была в Батуми.