Логика
Боцман, прислонившись плечом к лебёдочной, сквозь телогрейку почувствовав холод металла, поёжился. Закурил очередную сигарету. Глядя на убегающую вдаль кильватерную струю, исчезающую в серо-голубой дымке, скрывавшей горизонт Японского моря, глубоко вдохнул табачный дым. Было не понять, курит он так с жадностью или о чем-то переживает. Дым, некоторое время разбавляющий чистейший морской воздух вонью дешевых крепких сигарет, постепенно рассеивался легким ветерком, возникающим от самого полного хода старого парового буксирного судна.
Полный ход, это шесть узлов, чуть больше десяти километров в час, но и этого было достаточно много для старой закопченной, покрытой десятком слоев краски, «калоши».
Серая зеркальная гладь моря, в вечернее время, из-за резкого снижения температуры воздуха, была слегка скрыта туманом. Небо почти не просматривалось. И, хоть за бортом было около двадцати градусов тепла, от этих не очень весёлых цветовых тонов, было как-то холодновато.
- Ну что за жизнь. – Вполголоса, сам с собой разговаривал боцман. – Ну, за что такая невезуха? Ну что я ему такого плохого сделал?
- Эт кому ему-то? Андреич! - Голос электромеха, словно издалека вклинился в монотонный гул судового двигателя.
Андреич, которому неделю назад исполнилось тридцать лет, выглядел как и положено боцману старого парового морского буксира. Чтобы не тратить время на описание его внешности, скажу, что его можно было бы запрячь и пахать на нем с утра до вечера. Скорее плуг сточится, чем он устанет. Бык прямоходящий, да и только.
- А, это ты Сергеич? Привет! Да перед господом чем-то провинился, наверно. Что не спишь? На вахту же скоро.
Рано облысевший и от малоподвижного образа жизни изрядно располневший Сергеич с трудом поместил свое тело рядом с боцманом. Густые, пожелтевшие от никотина усы, казалось, выросли прямо из мясистого красного носа.
- Не могу, вот, уснуть, видимо надо с кем-то поболтать, чтобы с души сползло. Не часто мы от родного Владивостока дальше двадцати миль отходим, а тут аж в Совгавань пилить. Привык, понимаешь, вечером домой к жёнушке под бочёк. А там глядишь, чё и перепадёт на сон грядущий. Жена у меня!... Да ты ж выдел.
- Ага.
- Так чего же ты не весел? Что носяру-то повесил? А? Боцманюга!
- Да непруха какая-то прицепилась, ну никак не отвязаться.
- В чем непруха-то?
- Во всём. Хотел в институт - не поступил и сразу в армию загремел. После армии женился, детки пошли. Двойня. Хотя и одного по тем временам было много. Жена, пока молодая была, девка хоть куда, а теперь чувырла чувырлой. После работы домой не хочется. Думал в море пойду, мир посмотрю, а тут эта ржавая калоша. Неудачник я какой-то. Просто беда.
- Ну, ты даешь! Это ты-то неудачник? – Радуясь возможности поболтать, Сергеич засиял.
Усевшись на скамье, кем-то принесённой на ют из столовой, без разрешения вытащил сигарету из боцманской пачки, прикурил, опять же от боцманского хабчика и, глубоко затянувшись, глядя в серое никуда, которое с приближением тёмного времени суток, становилось всё непроглядней, продолжил:
- Логики в твоих рассуждениях никакой. Боцман ты классный, специалист что надо, в общем, человек на своем месте. Не каждому это высшее образование и нужно-то. А что касаемо жены, ты это зазря. Она свою красоту на тебя и твоих детишек положила. Не то, что моя сучка, за которой глаз да глаз нужен. Какие там дети! Она только о морщинках на роже и думает. Ну а по поводу мир посмотреть? Какие твои годы. Да и детки… Двоих сразу легче поднять, а потом уж отдыхай, с внуками развлекайся, заграницу свою гляди
- Мы же с тобой ровесники, кажется. А вот я знаю многих, которые, несмотря на полный комплект жизненных катаклизмов и неудач, себя такими не считают. В каждом событии можно увидеть то, что хочется. Просто ты пессимист и устал немного. Вот моя жена, когда в деревню приезжаем к её родителям, видит только коровьи лепёшки под ногами и неровные пыльные тропинки. А соловьи там, цветы… Это вот и есть отношение к жизни. Иногда просто поражаешься им, бабам этим. У них, баб этих, и логика своя какая-то. Нам их не понять. Всё можно объяснить, всё понять, кроме их рассуждений.
Помолчав, будто забыл с чего начал, так с ним часто бывает, продолжил. Поболтать он любил.
- По моему глубочайшему убеждению женская логика, это отсутствие всякой логики. Это жуткая смесь дури, нелепости, абсурда, странностей всяких, просто бреда. Хотя, если задуматься, там хватает и мудрости, и чего угодно, а иногда даже и завидного ума. Может и хорошо, что нам не понять баб этих, так интересней, по крайней мере, не скучно. Хотя и мы, мужики, тоже иногда выдаем такое…
Усевшись удобнее, щелчком «выстрелил» окурок за борт и задумался, нахлынули воспоминания.
Действительно, понесло куда-то в рассуждениях, какая там логика, сам-то….
Но молчать он долго не умел.
- Как-то после рейса пошел я в кабак поужинать. Ещё холостяком. Не. Не на «съём». Просто пожрать захотелось. Вечером в будний день. Но посидеть одному официант не дал. Сам знаешь, раз мужик один в кабак пришел, значит за бабой. Подсадил за столик симпатичную смазливую, лет двадцати… Красивая такая...
И, опустив голову, Андреич замолчал.
И будто нет рядом холодного железа, нет
бескрайней серой мглы и бездонного моря. Перед глазами полумрак ресторана, в котором чуть ли не светилось размалёванное лицо этой куколки с неестественно белыми пышными волосами.
Почему-то всё тогда раздражало. Наверно от того, что не удавалось сосредоточиться на том, для чего он сюда и пришел, на, вероятно вкусном шницеле.
Ну, очень хотелось кушать, а тут эта баба.
- Так ты моряк? Понятно... – Ехидно улыбнувшись слишком ярко накрашенным ртом, не произнесла, а почти прошептала соседка по столу в перерыве между песнями. Довольно-таки симпатичная девица. - Знаю я вашего брата, ещё тот народ.
Скорее догадался, о чем она сказала, слишком всё вокруг было шумным и громким.
И что людям в этих кабаках нравится? Громкая музыка, громкие голоса... Как оркестр заиграет, всё орать начинают, пытаясь его перекричать, а закончит, народ по инерции продолжает глотку рвать, остановиться не может.
В другой раз может и занялся своим делом, едой, но сказывалось долгое отсутствие общения с противоположным полом, да ещё и одетым в такое шикарное декольтированное, своим блеском выделяющее соответствующие формы, синее платье.
- Не понял. - Положил нож и вилку. Почему-то есть было неудобно, даже как-то стыдно. - Что значит «ещё тот народ». Те сколько лет? Всех подгонять под одну мерку… Пусть даже это моряки. Где---логика?
- Моряк, он и в Африке моряк, - неприлично вызывающе, не стараясь перекричать ресторанный шум, прошлепала пухлыми губками собеседница, - много денег, много девок. Гульнул и в море. Что? Не так?
- Ну, милая моя, обидела ты меня. Мне даже есть расхотелось. Примитивно мыслишь.
Наконец-то случился у оркестра перерыв. Немногочисленный народ, пошумев по инерции с минуту, успокоился.
- Да брось ты. У меня муж был моряк, уж насмотрелась, пообщалась вдоволь. Что ты тут нового для-меня-можешь-сказать?
- Ну, может для тебя это будет и новостью, но моряки, это обычные люди, такие же, как и остальной народ на этой планете, и бывают они, как бы это было тебе не удивительно, абсолютно разными. И, заметь, не только по характеру. Даже если иметь в виду профессию. Вот сравни военных с рыбаками, торгашами или овсиговцами…
- Во-во. Последних я особенно хорошо знаю…
- Стоп-стоп! Не продолжай. Я сам из них, из освиговцев, а то что-нибудь сейчас ляпнешь… Так вот. Вояки. Это совершенно отличающиеся от, скажем, рыбаков, люди. Тут, даже если образование не иметь в виду, и выправка и интеллект. Ребята в быту интересные для общения, но от привычного населения отличающиеся, как и все военные. И это несмотря на то, что на службе, насильственным способом, всю жизнь их пытаются лишить индивидуальности, "причесывая" по уставу, одевая в единообразную одежду. И то невозможно сказать, что они все одинаковые. Даже их нельзя мерить под одну линейку. А уж с другими моряками подавно. Вояки и жизнь свою называют службой и отмеряют её по своему, выслугой и званием. А ты говоришь одинаковые…
Соседка по столу сразу заскучала. Ему и самому не понравилось собственное словоблудие. Неестественно как-то вышло. Но уже не остановить, понесло.
- А рыбаки? Это уже совсем другой народ. Пахари. Это, если хочешь, морские крестьяне. «Пашут» в любую погоду, до фени им дождь, снег… ветер. Сколько наработают, столько и заработают. Спроси рыбака, чем ему море пахнет? Деньгами ему море пахнет. А на самом деле, особенно таким как я, от них рыбой несёт, до блевотины. Пропитаны насквозь, ни один одеколон не поможет, только время. А они не чувствуют. Морды обветренные, а руки?.. На него хоть фрак одень, издалека видно, что пахарь. Ребята месяцами в море и берега не видят. От такой работы первое время после рейса крыша едет. И разговоры у них больше о деньгах, о вас.
- Фу! Эту вонь с детства терпеть не могу, хотя поесть рыбку люблю. – Наконец-то неожиданно соседка хоть как-то отреагировала на монолог.
- Может для нас это и вонь, а для рыбака это нормальный запах, это его жизнь. А вот торгаши, пароходские ребята, эти чистенькие, физическим трудом не обременены. Морские туристы. Некоторые практически полмира посетили. Хотя, заходя в порты, иногда самих стран и не видят. Погрузка или выгрузка и через несколько часов дальше, максимум несколько суток. А там вахта, или порт далеко от населённого пункта, а то и просто лень. По первости ещё бегут куда-то что-то посмотреть, а потом абсолютная апатия. Некоторые жизнь меряют пройденными милями, некоторые посещёнными портами, странами. Вот с этими ребятами, лично мне, с большинством из них, почему-то, общаться неинтересно. Хотя и уважаю.
- Ты случайно учителем никогда не был. Говоришь как-то. Достал уже умничать. Что-то скучно слушать.
- Если честно и самому как-то не так. А ты можешь не вникать, я, может, больше для себя всё по полочкам раскладываю.
Официант принес блондинке салат, сто грамм коньяка и сок. Кажется, она этого и не заказывала. Наверно постоянный клиент.
- Ты вот можешь представить, что такое для семейного человека видеть родных несколько суток в год?
- Я-то? Я могу. – Вдруг взвилась «собеседница» - Уж кто-кто, а я-то могу. Знаю, что это такое, когда муж бывает дома, скажем, иногда.
- Уверен, что не очень представляешь. Эти несколько суток он может быть и не в родном порту. Получив телеграмму жена, все бросив, летит к мужу на другой край страны. Типа жена по вызову. На свидание, которое может быть всего несколько часов. Потому что не на отдых заходят в порт, а под погрузку или выгрузку. Опять же вахта. Побыть вместе некогда. Так это женатики, а холостякам каково? Говоришь моряки в каждом порту по жене имеют и из кабаков не вылезают. Может быть и так. Нет времени на серьёзные отношения. А вот если возьмет моряк со стажем лет этак с десять, отпуск, или несколько, то, вполне вероятно, уже через месяц, поймет, что посторонний он человек даже для собственной семьи, любящей мужа и папу моряка, почти героической профессии, на расстоянии.
Помолчав секунду, добавил:
- Особенно с доверенностью на зарплату. Долго моряком, тем более в торговом флоте, быть нельзя. Переступил черту привыкаемости и жизнь на земле уже не для тебя. Ты там лишний, утеряна связь. Отдохнул и снова в железную коробку считать пройденные мили, коллекционировать посещённые порты.
Говорил уже действительно не для неё, скорее думал вслух, продолжая удивляться собственной говорливости.
Разглядывая немногочисленных посетителей, собеседница, если можно её так назвать, скорее слушательница, привычным жестом, одним глотком, уничтожила сразу все сто грамм коньяка и закурила, даже не взглянув на закуску. Кажется, монолог её нисколечко не заинтересовал, пришла сюда она совершенно с иной целью. Но «ловить» сегодня ей было некого, народу маловато, наверно не привыкать к говорливым мужикам. Можно представить, сколько она всего наслушалась
- Мой на долго в море не ходил. Всё на вахту бегал. - Соседка смешно скривила личико, занюхав коньяк лимонной долькой из салата, - «Через день на ремень» как он любил говорить. А на самом деле по бабам да с друзьями водку жрать и в картишки перекинуться. Моряк – с печки бряк. Одно слово «овсига».
С новой силой захотелось есть. Выпил рюмку давно манящей своей кристальной прозрачностью водки, что дало вполне официальный повод поесть.
- Да ты ешь, не стесняйся. Взгляд у тебя голодный. Раскладывай своих моряков по полочкам и ешь, мясо совсем остыло. А мне всё равно делать нечего, послушаю.
- Среди всех, несмотря на профессию, должность и даже национальность, есть совершенно разные люди. Работа, конечно же, откладывает отпечаток на характер и образ жизни, но ровнять всех под одну гребёнку глупо. В той же Овсиге есть люди высочайшего интеллекта, просто умницы, даже в чем-то гении, но, бывает, всякое, как говориться, не без уродов. – При упоминании УВСГ у соседки мгновенно меняется_настроение.
- Ага. Вот мой муж одним из уродов и был, самым гениальным уродом. – Немного помолчав, уставившись в пол затуманенным взглядом, покачала головой и потянулась к своей рюмке.- Налей, что-то захотелось накваситься.
Отлично! - Бутылку в одиночку, конечно же, можно осилить, опыт имеется, но зачем это надо, а тут и собеседник и собутыльник образовался.
Шницель исчез почти мгновенно. Молча оприходовали почти всю бутылку. Блондинка так и не закусила, лениво ковыряясь в своем салате вилкой.
Немного накрыло. Дальше не то, что говорить, даже рассуждать уже не хотелось. Видимо наболтался.
- Может тебе что-нибудь заказать поесть? Хотя голодной, красавица, ты не выглядишь.
- Не. Спасибо, лучше ещё водки.
Теперь это уже не обрадовало. Девка может опьянеть, тогда слушай её «слёзы», а может и до грубости дойти, ведь, похоже, для неё я один из тех овсиговских уродов.
- Ты закусывай. Развезёт.
Словно послушавшись, блондинка быстро съела свой салат, уголком салфетки аккуратно промокнула губы и вдруг, глядя прямо в глаза, абсолютно трезвым голосом заговорила:
- Так вот. Я тебя услышала. Вполне, похоже, что ты и прав. Но для меня, простой бабы брошенки, абсолютно плевать какие среди вас есть люди, и какое им место на твоих полочках положено. Вот ты умный такой, всё знаешь, допил свою водяру и всё равно все твои мысли сведутся к одному, с кем бы сегодня переспать. Для меня ты такой же, как и мой бывший, только поговорить любишь. А я уже с тобой не пойду. Мне повеселей бы кого-нибудь, попроще бы.
Поднапрягла. Кажется, водка начала действовать. Видно, что разозлилась не на шутку, вот только почему, непонятно.
- Да я, собственно, просто поесть сюда зашел.
- Наелся?
- Нет. Разве этим наешься.
- Тогда расплачивайся, и пойдем ко мне, я тебя нормальным борщом накормлю.
Вдруг, ни с того ни с сего, Сергеич прервал хриплым голосом равномерный гул судового двигателя:
- Да… Если кто скажет, что он знает и понимает баб, с их логикой, даже спорить не стану, просто закончу разговор и всё, трепло это.
Подержал в руке сигарету, засунул её обратно в пачку и продолжил:
- Хотя кто знает, что меня тогда там так передёрнуло? Я же от неё так и не ушел. Через месяц в ЗАГС. Вот тут тебе и логика.
Боцман, почти так ничего не поняв, молча думал о своем.
- Пойду я, боцманюга, на вахту. Что-то настроение пропало. Как говориться - переел, наверно, или недоспал.