Гордей понял, что он и снаряд противника окажутся в одной точке и дёрнул свой кирпич на себя. Снаряд протащил его дальше от пункта назначения и свалил в траву. Подлетающий к конечной станции кирпич крикнул «банзай!» и лопнул.
Осколки грозились попасть в мага, но за секунду до первого попадания Гордей дематериализовался. Осколки снаряда попадали в траву. Маг огляделся и материализовался обратно.
Персивальд разочарованно затянулся и раскидал обратно убранную назад причёску. С окружающих деревьев раздались свист и громогласные аплодисменты. Ща открыла глаза.
-Что случилось? – сонно спросила она, поднимаясь на лапки.
-Твой приятель выиграл у Персивальда, - ответил Мурзик, который аплодировал сразу четырьмя лапками.
На поляну высыпали апельсины, схватили мага и начали подбрасывать его в воздух.
-Объявляю этот день национальным праздником, - заявил фараон проигравшему растаману.
-Сомневаюсь, что его будут праздновать, - буркнул тот и натянул шапочку на глаза.
Гордей взлетел и опустился на траву.
-К чему такие эмоции?
-Да вы первый, кто у него выиграл, - прокричал ближайший апельсин и процесс качания повторился.
Ща вздохнула, глядя на везунчика:
-И чего я прикидывалась?
-Сама виновата, - отозвался котокнязь.
Всеобщее ликование прервал крик телохранителя:
-ТИИИХО! Фараон хочет сделать заявление!
Все успокоились, не забыв поймать подброшенного победителя и поставить его на траву. Фараон вспрыгнул на пенёк и начал речь:
-Отныне я объявляю сей день новым национальным праздником. В последующие годы он будет праздноваться на следующий день после осеннего совета. А сегодня на закате у реки будут проводиться празднества.
Будульмар спрыгнул с пенька. Фрукты радостно запищали. Мурзик был тоже рад: появился ещё один повод подрасти. Да и еда вон пищит.
Ща забыла о своём досадном промахе и настроилась поесть от души.
-Приготовьте-ка кальян, ребята! – обратился Персивальд к подчинённым.
-Привет. А где Ща? – поинтересовалась Роксана, входя в кухню.
Адриан приветственно махнул рукой.
-Понятия не имею. Она с утра куда-то делась. Понимаешь, о чём я?
-С утра? – не поверила девушка, садясь на стул и глядя, как юноша возится с оторванной дверцей холодильника. – До десяти?
Юноша насадил дверцу на холодильник.
-Вот и я удивился. Чему я не удивляюсь, так это опять раздолбанный холодильник. Надо его заменить на чёрный ящик. С кодовым замком.
Роксана хихикнула.
-Я не шучу. Скоро тут уже нечего будет чинить. Эти её живые апельсины сущее бедствие! Благо, они тоже куда-то делись.
Празднество было в самом разгаре. За рощей у реки на полянке развлекались апельсины. В прибрежном песке стоял крупноватый, даже по человеческим меркам, кальян, из которого торчало около семидесяти трубок. Почти все они были заняты. Три Куста курил сразу из двух; вероятно, с горя. Рядом сидела Ща и блаженно затягивалась, увлечённая новыми ощущениями. Глядя на неё, князь взял третью трубку. С другой стороны кальяна у кучи невзятых трубок курил Гордей и поглядывал на Мурзика.
От дерева до дерева были протянуты несколько гирлянд из листьев. На танцующие взизу апельсины с гирлянд с завистью смотрели цветочки.
Тем временем Мурзик и Гордей сшибали камешками апельсины, додумавшиеся спрятаться от голодных князей на этих самых гирляндах. Между котокнязем и полосатым было негласное соревнование – «кто больше съест чужих подданных».
На травке за гирляндами выступала группа «Соковыжималка» с жалобной песней о цветочках «Куда уходит детство». С гирлянд полился дождь слёз.
Гордей прятался за деревом и швырял по лапкам танцующих фруктов камешки, затрудняя их движение. Поводырь стоял рядом и описывал группу.
В центре прыгал на барабане барабанщик; рядом валялись его палочки. По обе стороны от фрукта стояли дудочники. Один из них был апельсином-стражником в шлеме. Рядом со стражником сидел гусляр в шапочке а-ля «Садко». С той же стороны плясал бубнист и тряс своим инструментом, а рядом играл на губной гармошке ещё один музыкант.
От другого дудочника так же по дуге расположились скрипач с бантиком и скрипкой и вдохновлено водил смычком по струнам, едва не задевая лапкой ещё одного дудочника, инструмент которого по форме напоминал курительную трубку. Солист-эмо пел в мегафон, не сдерживая слёз.
Танцующий Гордей был сшиблен очередным метко пущенным камнем.
-Упс, - раздалось из-за дерева.
Поводырь хихикнул.
Фараон вальяжно развалился во главе скатерти, расстеленной за земле, и поедал виноград. Невидимый маг потихоньку таскал у него еду, думая, что украденное есть гораздо интереснее. Будульмар заметил, что виноград пропропадает быстрее, чем он его ест, но его это особо не взволновало – ему всегда насыпят ещё.
Началась новая песня. Эмо протяжно начал:
-С ветки падает цветок,
Он остаться там не смог.
Он по воздуху кружится,
Тихо падая в сапог.
С ветки падает цветок!
На поляну выкатили четыре арбуза. Заметившие его фрукты радостно накинулись на еду.
-Нет ни снега, ни дождя,
Нет ни князя, ни вождя, -
Он свободен, словно птица,
И упал, тебя не ждя.
Нет ни князя, ни вождя, - продолжал солист грустным голосом.
-Апельсины б так умели –
Презрев грозы и метели,
Улететь с свободным ветром
Мимо туч и мимо ели.
Апельсины б так умели!
-Смахивает на анархизм, - заметил Гордей, заканчивая разбираться с собой за камешек.
Побитый маг обиженно исчез.
Вся группа подхватила:
-Но для каждого из нас
Улететь хотя бы раз
Невозможно, без свободы
Апельсины, но цветы –
Пока можете, летите,
Пока можете – летите!
Ща проснулась в трёх сантиметрах от раскрытой пасти Мурзика. Князь причмокнул во сне и облизнулся. Княжна поспешно откатилась. Потом поднялась и окинула взглядом полянку.
Небо окрашивалось яркими красками рассвета, и по полянке пролегли длинные, тёмные тени.
«Соковыжималка» спала прямо на скатерти у горки арбузных корок. Гордей, который тоже бодрствовал, с упоением разрисовывал шлем дудочника. Оглянувшись на ушастого князя, княжна увидела всё того же вездесущего мага, с садистской улыбочкой на апельсиновой мордочке заталкивающего ему в пасть телохранителя. Обе жертвы продолжали спать.
Фараон тоже пал жертвой бодрствующего произвола. Его головной убор висел далеко вверху, на макушке дерева, а сам он был красиво сервирован на блюде.
Ещё один Гордей тащил гирлянду. Присмотревшись повнимательнее, Ща отметила наличие в ней запутавшихся апельсинов. Князь же направлялся к Мурзику.
Гордей, закончивший издеваться над дудочником, задумчиво повертел в лапках маркер, и взор его очков обратился всё на того же ушастого князя. Маг, тащивший гирлянду, благополучно миновал Мурзика и подошёл к Ща.
-А, проснулась! А зря, - он вздохнул и накинул на неё петлю из своей ноши.
-Э-эй, что за самоуправство? – завозмущалась княжна и принялась выпутываться.
Но тут подбежал ещё один Гордей, и Ща окончательно потерялась в гирлянде.
-Её там не видно будет, - поделился мнением один маг, критически ощупав работу.
Княжна орала и шевелилась, пытаясь разорвать путы.
-Испортит всё дело, - кивнул другой.
Три Куста всё так же самозабвенно курил кальян, уже не думая о недавнем проигрыше. Тем временем Гордей с маркером достиг пункта назначения и начал подрисовывать Мурзику веснушки, подленько хихикая. Потом, подумав и не найдя свою работу достаточно совершенной, приписал на лбу «Мурзилка».
Сначала проснулся бубнист с повязкой не на том глазу. За ним открыл глаза скрипач, спавший со скрипкой в обнимку; его бантик перекочевал на интсрумент.
Мурзик проснулся и выплюнул телохранителя. Тот покатился по траве, всё так же тихо сопя.
-То-то я думаю, что это такое горькое во рту, - поморщился князь, глядя на эмо.
Ближе к полудню пробудились остальные, и начали разбредаться по домам. Ща была несколько обескуражена, когда Гордей выпутал её из гирлянды и, взяв за лапку, телепортировался.
Глава 8 - http://www.proza.ru/2012/04/12/1730