Хильда позвонила, чтобы предупредить, что придет позже на лечение. Меня это вполне устроило и я спокойно доделала свои дела.
Около семи вечера пришла и она. Мне нравится эта пациентка. Живет неподалеку и мы уже несколько лет, изредка встречаясь, останавливаемся и делимся новостями своих больших семей. Конечно же, любимая тема - внуки.
Недавно встретила ее и обратила внимание, как она бережно перевязала руку и подвесила ее на завязанный через плечо платок.
Сама никогда не предлагаю лечение, а тут не утерпела, видя, как она морщится от боли. Предложила попробовать помочь. Первый же сеанс позволил ей отказаться от болеутоляющих, и она сама попросила продолжить акупунктуру. Лечение сопровождалось дружеской беседой.
Вот и в этот раз она начала с объяснения почему задержалась.
Пришла сразу из церкви - отпевали Курта Шнакля. Конечно же, и я знаю его. Его дом на въезде в деревню, и, заезжая и выезжая, я всегда приветливо махала ему рукой. Высокий подтянутый старик, хозяин местного трактира. Да, именно трактиром можно назвать стоящий на дороге-тракте большой дом, который служил в деревне местом встреч, гуляний, был и лавкой, где можно было купить самое необходимое. Дети знали, что у Шнакля в большой морозилке самое вкусное мороженое в округе.
Трактир Шнакль и церковь деревни Трайдендорф.
Я слышала, что последнее время ему нездоровилось. Только осенью вот мы вместе были на экскурсии по ночному Кальмюнцу, которую он устроил для односельчан. Были приглашены актеры театра, и был разыгран целый спектакль из жизни средневековья, а сценой стал родной соседний городок.
http://blogs.mail.ru/mail/mila-weber/A035558B5FFE246.html
Я была одна «чужая», для которой что-то могло быть новым. И Хэрр Шнакль, как настоящий джентльмен, опекал меня, дополняя негромко информацию экскурсовода.
Увидев, что я постоянно фотографирую, сказал, что тоже всю жизнь не уставая фотографировал крепость и родную округу. И что сегодня удивительный вечерний свет лег на крепость. И у него огромное количество фотоснимков. Когда был молод, думал в старости этим заниматься, смотреть фотографии и вспоминать... Но жить действительным намного интереснее. Ведь каждое мгновение неповторимо.
Мы сделали большой круг по городку, я предложила ему отдохнуть, видя, что он устал, но он шагал дальше, отрицая свою усталость.
Вот собственно и всё наше знакомство, кроме постоянных приветствий из машины.
Я рассказала об этом Хильде и она подтвердила:
- Да, в этом весь Курт, истинный джентльмен! Всегда предупредителен, обаятелен и элегантен.
Остались его фотографии и сьемки праздников всей деревни. На них сняты детьми те, кто теперь уже бабушки и дедушки. Вот бы сделать вечер для всех и посмотреть их всем вместе.
Я попросила рассказать о нём.
Мне показалось, что с его смертью ушло что-то важное, закончилась целая эпоха деревни.
Да, Трайдендоф ведь небольшая деревня и испокон здесь жили семьи рыбаков и бурлаков.
Валили лес и сплавляли его по реке Филс. Трактир и церквушка всегда принадлежали семье Шнакль. Курт был единственным сыном у родителей, семья самая богатая в деревне и ему дали хорошее образование. Он был из того поколения, которые захватили войну детьми. Отец пропал на фронте, мать воспитывала сына одна. Женился по любви и его Трауди была любовью всей его жизни. В деревне невозможно скрыть что-то, и стоит кому-либо только посмотреть в сторону, уже все всё знают. А он и не смотрел. Трауди была великолепной хозяйкой, всё в руках горело и вертелось. И трактир, и дом - всё успевала.
Когда родилась дочь, Аннета, то принцессой больше занимался сам Курт, он настолько обожал девочку, что, не стесняясь, брал ее повсюду с собой. Она и росла избалованной, капризной и своевольной.
Кто знает, что заложено в нас, когда мы приходим на свет, может уже и характер и судьба.
Лет в семь Аннет стала настоящей заводилой среди трайдендорфских мальчишек. Гоняла с ними голубей и знала все окрестные леса и пещеры. Лет в пятнадцать она влюбилась в Хайнца. Парня старше её лет на десять. Родители и против-то не могли быть, она сама решала всё. Четыре года все ждали, когда они поженятся. Хайнц готов был принцессу на руках носить. Но она решила по-другому. Беден. Замуж пошла за богатого, у которого своя фирма с грузовыми перевозками. Фирму взяла в свои руки и та стала одной из самых крупных в округе.
Хайнц так и не женился. И сейчас гоняет своих голубей и живет один.
Когда я писала рассказик о нем, то не знала, о ком он сказал:
- В молодости не нашел такую, которая бы разделила со мной мою бедность.
http://blogs.mail.ru/mail/mila-weber/6E5ABB159EF5C226.html
Теперь вот стали только складываться пазлы судеб в истории нашей деревни. Возможно, только так становишься своим среди чужих.
А трактир в последнее время был закрыт. И выборы, которые всегда проходили в его стенах, перенесли в ратхаус Кальмюнца, далековато, но все ведь при машинах.
Здание трактирчика и церкви, что стоит на его участке, купил заезжий хорват. Он скупает, как в игре «Монополия», все дома, что продаются в деревне.
И не собираются больше мужики деревенские в карты перекинуться в трактире. А, бывало, и по крупному играли в его стенах. Дома проигрывали и последнюю рубашку.
Когда-то прадед зятя нашего выиграл у односельчанина старый дом, в котором теперь родители зятя живут. До сих пор нет мира между этими двумя семьями.
Но у Шнакля был закон: заходишь к нему в трактир - забывай вражду на пороге.
Умел Курт всех примирить, к нему за этим часто обращались.
Уходит это поколение жителей деревни, жизнь меняется, нет больше такой сплоченности, как раньше, говорят старики.
Но все так же по четвергам собираются уже в домике, специально построенном для товарищества игроков в баварский кёрлинг. Это игра, похожая на хоккей. Играют в нее круглый год, громко кричат и пьют пиво. Особенно не вникала в правила игры, просто видела с детской площадки , которая рядом. Всё серьезно - вымпелы, соревнования, чемпионаты.
Гордо стоит один из вымпелов чемпионов и у Кристиана. Он председатель этого объединения, часто вижу, как к нему обращаются соседи за советом, приходил и старый Хайнц, найдя в нём близкую душу.
Сменяется одно поколение на другое, жизнь течет дальше, как вода в нашей реке.
Теперь меня уже не удивляет, что на похоронах здесь не плачут. Как будто прощаются на время и собираются встретиться где-то все вновь всей своей деревней, все, кто когда-то жил здесь и будет жить.