«Трансвестит, так и есть», — подумал Мин, глядя, как колоритный стройный незнакомец лет двадцати пяти, сидя за соседним столиком в кафе, поглощает крупные мясистые ягоды необычного сочного красного цвета. У молодого человека были светло-голубые красивые глаза, тонкие, явно подкрашенные чёрные брови и губы такого же цвета, как ягоды.
У Мина была сильнейшая аллергия на эти красные плоды, потому-то он не переваривал даже одного их вида. Впрочем, в равной степени он не переваривал и вида манерных туристов с Земли. У молодого человека, поглощавшего клубнику, было женственное лицо, ярко накрашенные помадой губы и отполированные удлинённые ногти и, казалось, всем своим видом он старался походить на девицу, но одно обстоятельство моментально снимало эту иллюзию — у молодого человека не было женской груди. Алая, переливающаяся нежным шёлком рубашка помигивала на его теле с интервалом в пять секунд, то и дело выставляя напоказ мускулистую накачанную грудь, лишённую и намёка на женские молочные железы. «Обнажающая» одежда в последнее время была в моде на Земле, стоила неимоверно дорого для жителей окраин, а на голубой планете, насколько знал Мин, жили практически одни трансвеститы. Отсюда напрашивался единственно верный вывод — это очередной транссексуал с Земли, прикативший сюда в отпуск.
Видимо, незнакомый землянин заметил, с каким интересом смотрит на него местный житель, потому что рубашка на нём прекратила мигать, обнажая красивую играющую мышцами плоть, и молодой человек с нарочито безразличным видом отвёл взгляд своих светлых глаз. Ослепительно зелёные глаза Мина словно вспыхнули в ответ таинственным и пугающим огнём и медленно погасли, превратившись в абсолютно чёрные яблоки, что говорило о внезапном приступе бешенства, подавленном микрочипом, вживлённым в мозг. Пережив на секунду сильнейшую вспышку спонтанной ярости, которая в былое время могла бы привести ко многим неприятностям, если бы не последние достижения современной медицины, Мин в следующий момент уже был спокоен, дышал ровно и умиротворенно, и даже улыбнулся — не туристу с Земли, а, скорее, самому себе.
Однако трансвестит, заметив эту улыбку и слепой взгляд чёрных, словно залитых чернилами, глазных яблок, неуверенно улыбнулся в ответ, видимо, расценив это как жест доброй воли жутковатого туземца... если не как жест чего-то еще.
Мин встал и, уверенно приблизившись к незнакомцу, кивнул ему с прежней приветливой улыбкой.
— Можно составить вам компанию? — вкрадчиво спросил он
— Пожалуйста, — ответил турист, указав на свободное сиденье за столиком.
Мин быстро подсел и напротив его чёрных глаз оказалось большое овальное окно с видом на космодром.
— Вам нужен гид, дилер, проводник? Или туристическая компания о вас уже позаботилась?
— Чёрта с два им, а не заботы, — сухо ответил молодой человек. — Пожалуй, вы правы, я даже боюсь выйти на улицу один, тут ведь всё так отличается от земной жизни... Будем знакомы? Алекс.
— Зовите меня Мин, — ответил абориген.
— Да, Мин, мне нужен гид. Сколько вы берёте?
Мин назвал сумму, и турист с удовлетворением кивнул:
— Это мне подходит.
— Что хотели бы у нас посмотреть?
— А у вас есть какая-то культурная программа? — с явным сарказмом в голосе спросил землянин. — Навряд ли!
Он проглотил ещё одну набухшую от сока клубничину и сказал:
— На вашей планете есть всего три вещи, которые я хотел бы увидеть.
— Всего три? — переспросил Мин.
— Вернее, даже не увидеть, а попробовать…
Мин артистично вскинул брови, будто был удивлён, но на самом деле ожидал это услышать.
— Ну, в самом деле, не обижайтесь, но что у вас смотреть?! Только пробовать!.. — и он захихикал противным девчоночьим смехом, несколько не вязавшимся с его мускулатурой.
— Моя мечта с детства — отведать ваших крекеров.
— Крекеры, — со вздохом повторил Мин.
С одной стороны в этом не было ничего нового, с другой — исполнить просьбу туриста было проще простого. Оставалось лишь достать крекеры, получить деньги и смыться. Его усталый вздох был вызван лишь ужасной тоской, которую вызывало само слово: «Крекеры».
— Крекеры со вкусом… — начал Мин, и турист с оживлением подхватил:
— Ветра.
— Так, — абориген мысленно записал это в своей записной книжке примерно в той же области, где находился микрочип.
— Шторма.
— Понял. И…
— Снега, — подытожил Алекс.
— Снега, — повторил Мин, мысленно поставив в записной книжке жирную точку.
— Чудесно!
На самом деле чудесным он считал лишь банальность просьбы туриста, которая, впрочем, весьма щедро вознаграждалась. Ничего удивительного в этой просьбе не было. Это продолжалось столетиями — визиты разного рода извращенцев с Земли, которые испытывали огромный интерес к местным кондитерским изделиям, сдобренным необычными вкусовыми добавками, создававшимися только здесь, на унылой планете ZYM-N-300. Эти добавки, имитировавшие природные стихии, были тайной местных кондитеров, хотя ходили слухи, что их происхождение может быть связано с контрабандой удивительных пряностей из туманности Одиссея.
На самой ZYM-N-300 не существовало ни одной из этих стихий в чистом виде, поскольку планета была сама по себе мертва и жизнь на ней поддерживалась искусственно. Немногочисленные города были закупорены в герметичной скорлупе и по понятным причинам их жителей нельзя было назвать жизнерадостными существами. Внешне они походили на людей, но достаточно было взглянуть на их глаза, чтобы понять, что они так же далеки от землян, как те от них. И связывал эти две абсолютно чуждые друг другу ветви разумной жизни в космосе разве что великий соблазн, принуждавший отдельных жителей Земли совершать долгий перелёт из своей галактики в чужую ради новых острых ощущений. В большинстве своём это были социопаты, наркоманы и изгои, но местным обитателям на это было наплевать. Главное, что у землян карманы лопались по швам от денег.
И ещё жители планеты ZYM никак не могли понять, как это земным мерзавцам не хватает того, чего у них достаточно в чистом виде на родной голубой планете — того же ветра, шторма и снега.
— За дополнительную плату можно устроить секс с аборигенкой, — сказал Мин, мысленно представив себе, как в сумрачном номере отеля местная проститутка, у которой нет контроллера в мозгу, слетает с катушек и разрывает плоть своего земного партнёра длинными грязными ногтями, зажимая его голову замком между длинных сильных ног, и не может остановиться до самого рассвета местного светила. То, что остаётся к утру от наивной жертвы лучше не видеть даже привыкшим ко всему хмурым работникам управления Возмездия.
Видимо, турист знал, что это ловушка, потому что, поморщившись, покачал в ответ головой:
— Нет, только крекеры. И всё.
Смерив Мина испытующим взглядом, он добавил:
— Я остановился в отеле на центральной площади. В номере 1003. Ты сможешь доставить мне их туда через три часа?
Мин кивнул. За три часа он успел бы доставить не только крекеры, но и ещё много чего. Например, целую толпу изголодавшихся по работе шлюх.
— Дверь будет открыта.
— Лучше закройте, — посоветовал абориген. — У нас иногда бывает небезопасно.
— Что, датчики в мозгу временами отказывают, а? — подмигнув, весело сказал землянин.
Мин, насупившись, промолчал.
— Ну, не обижайтесь. Такими уж вы появились на свет. У каждого свои недостатки.
Глаза Мина снова вспыхнули зелёным светом, но всего лишь на мгновение.
Алекс встал, оставил на столе мелочь за клубнику и направился было к выходу, как вдруг обернулся и сказал:
— Я слышал, ваши аборигенки очень страстные. Но всё дело в том, что девушки меня не интересуют. Таким уж я появился на свет. — И он с неприятной ухмылкой вышел из кафе.
Глаза Мина полыхнули ярким зелёным огнем, словно вспышка далёкой сверхновой. Контроллер распознал волны нарастающей агрессии в мозгу, однако погасил её довольно быстро, и припадок прекратился, едва начавшись, правда, несколько медленнее, чем в предыдущий раз. Абориген внезапно осознал, что стоит перед дверью, замахнувшись, словно для удара, и понял, что контроллер, видимо, нуждается в замене. А замена (если она внеплановая), стоит много денег. Грубо говоря, она стоит в несколько раз больше, чем три крекера, которые он должен был принести сегодня гостю с Земли.
***
Алекс очнулся от дрёмы в своём номере из-за того, что в дверь осторожно постучали. Он последовал совету местного дилера и заблокировал замок, будучи наслышан об историях нападений на людей в местных городах. Вообще ему не советовали лететь на эту безжизненную планету, но крекеры... Это было величайшее и поистине губительное из искушений. Да, на Земле были и ветры, были и шторма, а порой кое-где, чаще всего на севере, шёл и снег. Но на Земле не было крекеров! Там было всё, но не было удивительного хрустящего печенья со вкусом жизни. За весь свой пока ещё недолгий век Алекс перепробовал множество всевозможных лакомств и познал многие из самых извращённых и сладострастных наслаждений, но не пробовал крекера со вкусом ветра.
Он услышал тихий голос дилера из-за двери и впустил его в номер.
— Ну, где они? — нетерпеливо спросил турист.
Он забыл накинуть свою «обнажающую» рубашку, и абориген скользнул взглядом по накачанным мышцам торса экстравагантного землянина. У него мелькнула мысль, стоило ли этому красавцу лишний раз подчёркивать принадлежность к мужскому полу, если, как он сказал, девушки его совсем не интересуют, однако, сколько он ни встречал землян, не мог понять ни одного.
Мин не без наигранного пафоса, напыщенно подошёл к чайному столику и бережно выложил на него что-то, завёрнутое в пластик.
— Это они? — спросил Алекс.
Дилер кивнул, таинственно улыбнувшись.
Землянин развернул свёрток и увидел крекеры. Один в форме диска, второй — ромба и третий — квадрата, размером не больше пяти сантиметров в поперечнике. Печенье было хрупким и едва не рассыпалось в его пальцах.
— Пробуйте, — предложил Мин. — Круглое — это ветер, ромбик — шторм океана и квадратное — снег.
— Ветер, — шёпотом повторил Алекс и медленно надкусил первый крекер.
Через мгновение он был уже не в номере, а где-то невероятно далеко. Он стоял один посреди огромной пустыни, босиком теперь уже не на мягком ковре, а по щиколотки ног в холодном песке. Тут не было ни солнца, ни луны, ни даже неба. Вообще ничего, кроме безграничного пространства волнистого песка и дюн. Это было довольно странное и мрачное место, словно из кошмарного сна. Прямо ему в лицо бил сильный ураганный ветер. Как ни удивительно, песчаная буря не доставляла никакого дискомфорта, поскольку этот ветер, в противоречие всем законам физики не поднимал с земли тучи песка и не забивал им глаза Алекса. Он подвывал и гневно свистел, но этим и ограничивалось всё буйство этой обычно недружелюбной стихии.
Алекс открыл глаза, проглотив последний кусочек крекера, и с удивлением посмотрел на Мина. Он был немного растерян, видимо, оттого, что ожидал чего-то более сногсшибательного, а тут некий 3D формат, к тому же, крайне устаревший. Удивительно было другое — печенье было совершенно безвкусным, хоть по структуре и напоминало обычное мучное изделие. Всё происходило в воображении или в подсознании дегустатора, но никоим образом не раздражало вкусовые рецепторы.
Землянин взял печенье в виде ромба и надкусил уже смелее, чем предыдущее.
Некие сверхъестественные силы перенесли его в бушующий ревущий океан. Волны вздымались ввысь на десятки метров, и Алекс падал вместе с ними с головокружительной высоты, а затем снова возносился, вместе с очередным девятым валом, и так продолжалось бесконечно долго. Но в этом поначалу пугающем, а потом всего лишь забавляющем, будто аттракцион каких-нибудь американских горок, сне не было одной, казалось бы, неотъемлемой от всего действа детали — ветра, заставляющего вздыматься и пениться волны. Ни намёка на воздушные массы, без которых как бы и шторм был не шторм, а казался некоей искусственной виртуальной подделкой.
Вернувшись в реальность, Алекс был обескуражен. В каждом сне не хватало чего-то существенного, что превратило бы мимолётную иллюзию в чудесную сказку. Он сунул в рот последний, третий крекер, надеясь в глубине души, что, может, хоть теперь ощущения будут более яркими, искромётными и явными, не похожими на скучную галлюцинацию, вызванную каким-нибудь набившим искомину психоделиком.
В новом сне шёл снег. Алекс стоял в снегу, который слегка обжигал его голые ступни; снег не роился, как бывает в метель, не носился с бешенством, как в сильную снежную вьюгу, норовя сбить с ног и ослепить. Нет, он падал ровно и спокойно, устилая безбрежную унылую белую равнину. Во всём этом было что-то безмятежное, усыпляющее и одновременно убийственно скучное. Ничего, кроме снега и покрытой белым саваном равнины. Снежинки легко падали землянину на кожу, тут же таяли и превращались в холодную воду. Пейзаж был красив, величественен, но скуп и грозил погрузить любого стороннего наблюдателя в глубокую депрессию, если бы это видение продолжилось немного дольше.
Дожевав печенье, Алекс разочарованно взглянул на Мина. Тот натянуто улыбнулся и сказал:
— Вы получили что хотели. Я хотел бы забрать свои деньги.
— Деньги? — повторил Алекс таким тоном, словно дилер сказал что-то кощунственное.
— Деньги за что?! За эту жалкую подделку?
Мин молча смотрел на туриста, терпеливо ожидая, когда он успокоится. Бывает, что земляне хорохорятся, торгуются и даже отказываются платить, но потом всё-таки бросают дурить и ведут себя более цивилизованно, несмотря на то, что все они грёбаные трансвеститы! Алекс сделал несколько шагов к гардеробу и нервно накинул на себя «обнажающую» рубашку. Она тут же замигала, будто испорченная лампочка.
Это неожиданно подействовало как раздражитель, и глаза Мина вспыхнули в ответ безумным зелёным огнём. Контроллер явно дышал на ладан. Вспышки исступления происходили всё чаще, теперь уже с интервалом менее чем в пятнадцать минут, реагируя на любую мало-мальски воздействующую на психику мелочь, и скоро, вполне вероятно, начнут повторяться в унисон помигиванию одежды землянина.
Мин просто не счёл за должное предостеречь туриста и, видимо, зря.
Алекс, отвернувшись, подошёл к большому обзорному окну величиной во всю стену и посмотрел вниз с пятидесятиметровой высоты. Город был не похож на земной мегаполис, сверкающий разноцветными огнями световых реклам. Тут всё было по-другому, слишком сумрачно и даже жутко. Витринам супермаркетов и развлекательных центров явно не хватало зазывающей иллюминации, бары и кафе были освещены ровно настолько, чтобы заметить слабо и равномерно светящиеся вывески. Казалось, все тут экономили на электричестве. За пределами герметичного защитного купола, возвышавшегося над городом, простиралась не менее мрачная картина — в безвоздушном пространстве тускло мерцали звёзды, а далёкое светило было не способно не то что согреть, но даже и мало-мальски осветить обращённое к ней в данный момент полушарие безжизненной планеты.
Нет, определённо, всё, что могло привлечь сюда туристов — это крекеры, да и те оказались на поверку излишне разрекламированным галлюциногеном.
Алекс с удивлением оглянулся, услышав за спиной сдавленный голос Мина:
— Деньги!..
Турист увидел искажённое гримасой ярости бледное, испещрённое морщинами лицо дилера и глаза, бешено полыхающие зелёным огнём. Между тем Мин не мог отвести взгляд от «мигающего» торса землянина, будто под гипнозом. Дыхание аборигена участилось, руки задрожали, и он порывисто сделал шаг к молодому человеку. Тот в испуге отшатнулся назад, уперевшись спиной в толстое противоударное стекло окна, «обнажающая» рубашка замигала на нём ещё быстрее, словно в унисон быстрому биению его сердца. Он испугался одного вида этих безумных светящихся глаз, и встроенный в ткань одежды микропроцессор настроился на частоту его пульса, что сослужило ему плохую службу. Мигающую одежду следовало отключить сразу же, но Алекс этого не сделал.
Мин уже не мог совладать с той бешеной силой, которая росла внутри него, поскольку вживлённый в его мозг «предохранитель» не сработал и его сознание взорвалось всплеском бесконтрольной агрессии, которая была в нём всегда, с самого рождения, как и у всех обитателей необычной планеты ZYM.
— Стой, я заплачу… — бормотал Алекс, но Мин его уже не слышал.
Он был невысок ростом, но очень силён физически. Аборигену не составило труда, взявшись обеими руками за плечи землянина, перекинуть его через себя, швырнув как плюшевого мишку в противоположную стену. Алекс сильно ударился затылком, но смог подняться, когда Мин обрушился на него всей своей массой, подмял под себя и сцепил руки на шее туриста мёртвой хваткой.
Через минуту всё было кончено. Ярость ещё пульсировала в мозгу Мина, когда он почувствовал наслаждение, подобного которому прежде никогда не испытывал. Он испытал удивительную эйфорию, сродни той, какую испытывает наркоман, получая дозу морфина. Видимо, контроллер отказал окончательно, и мозг аборигена выработал медиатор, который рано или поздно должен был напомнить ему, кем он был рождён.
Дрожа всем телом, Мин поднялся с колен и посмотрел на покоящееся на мягком ковре безжизненное тело своей жертвы. Турист лежал, раскинув руки в стороны, его глаза равнодушно смотрели куда-то в потолок. Он был уже далеко отсюда, возможно, в пустыне, на дне океана или посреди равнины, где тихо падал столь неестественный нежный пушистый снег. Одежда на нём прекратила мигать, превратившись в обычную вызывающе алую шёлковую рубашку.
Спустя пять минут Мин почувствовал какую-то тоску, разочарование и меланхолию. Он шарил глазами по стенам и мебели в номере, но ничто не цепляло его взгляд, ничто не могло задеть его за живое, встряхнуть сознание, приказав нейронам снова выработать новую порцию приятно щекочущего нервы и подпитывающего всю его сущность мозгового вещества, и оттого ему было смертельно скучно и захотелось выброситься из окна. Тело, лежавшее на полу тоже больше не вызывало никаких эмоций, поэтому Мин тихо удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь.
***
Турист с Земли мало чем отличался от многих своих предшественников. Это был явно ещё один испорченный слюнтяй в вызывающем броском, бесцеремонно обнажающем торс белье. Как космос только таких терпит! Он поглощал фруктовый салат за столиком в кафе напротив космодрома.
«Трансвестит, — подумал Мин, — ещё один нарик! И тоже за крекерами».
Он ласково улыбнулся туристу, и тот улыбнулся ему в ответ.