Виолетта, когда из дома сыскари ушли, ещё долго лежала, боясь пошевелиться. Вскоре сам бакалейщик открыл крышку, и сказал, что на сегодня опасность миновала. Она попробовала вылезти, но страх очень медленно отпускал её, руки и ноги шевелились с трудом. Бакалейщик это заметил.
- Потерпи, милая, это скоро пройдёт. Хотя в душе останется надолго. Я тебя прекрасно понимаю, после всего, что тебе пришлось вынести, и меня бы трясло от одного только упоминания о них. Вылезай, смелее. сейчас я закрою дверь и мы будем ужинать.
Виолетта вылезла, её шатало. Бакалейщик поинтересовался, давно ли она кушала. Она даже не могла толком вспомнить. После всего пережитого, ей ужасно хотелось есть. Тот кусочек окорока, что он сунул ей перед самым пожаром, так и остался на прилавке, тогда было не до еды. Пока появился великолепный шанс сбежать от охранников, нужно было действовать. Сейчас же этот жест души человека напомнил острой болью в желудке. Как ей захотелось тот кусочек! Бакалейщик всё прекрасно понял. Он отвёл её в дальнюю комнату, что шла за прилавком с колбасами, и усадил за стол. Из небольшого шкафчика достал краюху хлеба, нарезал ломтиками, потом с печки взял глиняный горшок и поставил на стол. Опять повернулся к шкафчику и вытащил старинные красивые ложки, изрядно потрёпанные за время своей службы. В дверях показался малец, по-прежнему в своих драных штанах и босиком. От с довольной моськой втянул аромат, источаемый из горшочка, когда отец снял крышку.
-Уууу! - он закатил глаза от предвкушения трапезы. Посмотрел на свои руки, обтёр их об штаны и уселся за стол. Виолетта стеснительно присела на краешке длинной лавки, стоящей между столом и задней стенкой. Бакалейщик пододвинул поближе к ней горшок с супом, придвинул ей ложку.
- Ешь, давай, тебе сил надо набираться. Сегодня будет спокойно, я знаю эту публику. Они дважды за вечер в одно и тоже место ходить не будут. Им просто времени не хватит всех обыскать тогда. Чего они от тебя то хотели?
- Они думают, что я укрываю Себастьяна, но я в правду не знаю, где он. Мы с ним расстались ещё до этого случая, про который все треплют.
- Я слышал. Не похож он на убийцу. Не тот типаж. Это могли и сами хозяева поцапаться, да по неосторожности грохнуть друг друга. Такие люди, как твой Себастьян, могут самое большее - это в карман залезть, у него это на лице написано. А карманники никогда на убийство не пойдут. Это всем известно. Так, если ты не знаешь, то зачем же они тебя так обработали?
- Да я и сама не знаю. Там и убить могут, им на нас наплевать. Гаспар сам не знал, что ему делать, где искать, вот и бил от безысходности.
- Так а на рынок зачем отправили, да ещё с такой охраной? Неужели надеялись схватить его здесь?
- Наверное, да.
- Да кто ж им позволит схватить нашего брата? У нас, ежели есть хоть малейшая возможность помешать жандармам, то ей непременно воспользуются. Мы своих в обиду не даём. Ты, дочка, не переживай, коли объявится здесь твой парень, его сразу предупредят. Хотя мне кажется, что его давно уж нет в городе. И тебе бы тоже бежать из этого проклятого города надо. А пока побудешь у меня, по хозяйству поможешь. Вон, Кристиану штаны зашить некому, так и бегает драным.
Несколько дней Виолетта прожила у Бакалейщика, починила всю одежду, даже сапоги, порванные мальцем ещё ранней весной, смогла залатать. Обеды теперь входили в её обязанности. Когда в лавку приходили покупатели, она старалась быстро и незаметно спрятаться в дальней комнате. Люди вокруг разные, а заметить её и сдать жандармам смогут и за вознаграждение. Про такую награду за поимку недавно говорили на площади, Кристиан сам слышал. Виолетта уже боялась даже выйти на улицу. Сегодняшний день ни чем не отличался от остальных, С раннего утра приходили покупатели, кто по состоятельней, но были и бедные, по лицам и одёжде которых было видно, что они служат прислугами у богатых клиентов. Те на вкусности не скупились. Слуги набирали копчёностей, колбас и мяса целую корзину, но расплачивались либо сопровождающие, либо эти носильщики приносили записки от хозяев. Ежели заходили сами синьоры, то обычно смотрели и нюхали ароматы, приносили долги, и спросив хозяина о здоровье, уходили. Таких господ уже с утра побывало двое. Один с бакенбардами, седой, статный, скорее всего из служащих высокого ранга. Такое заключение сделала Виолетта, слушая манеру общения вельможи. Этот ничего не купил, точнее не взял. Он показывал на висящие колбасы, торговался, делал вид, что думает над ценой, но потом просто назвал перечень желаемого, ткнул пальцем в каждую колбасину и окорок из списка и попросил отнести всё это к нему домой. Всё это Виолетта наблюдала из-за перегородки, немного мешая Кристиану таскать продукты из кладовки. Немного погодя заявился ещё один господин, но гораздо моложе и голосистее. Этот вполне тянул на служаку. Чёткий командный голос, абсолютная уверенность в выборе колбас, и никакой торговли по ценам. Что удивило Виолетту, этот офицер неплохо разбирался в колбасах и самой технологии копчения. Ей показалось, что во владениях этого господина тоже развито производство колбас, и он, наверняка из любопытства, присутствовал при их изготовлении. Иначе, откуда такие знания. Эти оба господина брали целыми связками, не церемонясь о размере. Огромный свиной окорок, и тот был забран целиком, а уж его то хватило бы, если не на полк, то на роту уж точно. Потом настало затишье. Так бывало почти каждый день. Все хлопоты по закупкам продуктов велись с раннего утра, и до полудня мог никто и не зайти. Виолетта в это время занималась на кухне, готовила обед, мясо на суп выдавал бакалейщик, конечно не отборные куски, в основном кости да немножко жирного края мяса, из тех частей, что не годились в производство колбас. Но и этого хватало для наваристого супа. Виолетта стояла у разделочного стола, сразу за перегородкой, спиной к торговому помещению. Её прекрасно было видно, но она этого не заметила. В это время зашёл ещё один покупатель, и голосом горного рабочего стал расспрашивать про колбасы, что подешевле. Узнав цену, он слегка присвистнул, и стал торговаться. Виолетта вдруг насторожилась. этот незнакомый голос ей кого то напоминал. Она из любопытства повернула голову назад, посмотреть на гостя, и обомлела. Перед бакалейщиком, по ту сторону прилавка стоял Щипач. Он на секунду посмотрел на неё, и продолжил торговаться дальше. Виолетте, по его глазам стало понятно, что он её узнал. Вот только признаваться не захотел. Она сразу же вспомнила подозрения Стрелка. А ведь прав был тогда Стрелок! Тёмная лошадка этот Щипач. Вроде не воровать сюда зашёл. Он говорил, что в таких местах не появляется, тут загреметь можно быстрее, чем украсть. Но почему он говорит другим голосом, и почему не признал её, не поздоровался, как всегда было в мечети. Трижды прав Стрелок - опасная личность этот Щипач. Ой, как плохо, что он узнал её. Нужно срочно что то делать. Бежать, опять бежать, но куда? И только не сейчас, а то выдаст себя с потрохами! Не Щипач это, а кто-то другой. Явно не из нашей среды, откуда-то выше. Да он и раньше был сложным, странным типом, только проблем от него небыло, вот никто и не обращал внимания на эти странности. Похоже, облава в мечети - его рук дело, Стрелок точно всё угадал. Виолетту захлестнул поток разных мыслей. Она пожалела уже, что так неосторожно себя вела на кухне, мясо с кости можно было и на кухонном столе отделить. Теперь, если прав Стрелок, то она ещё и бакалейщика с сыном подвела. Наверняка сюда вскоре после его ухода жандармы нагрянут. Вот когда он уйдёт, ей тут же надо будет уходить. И этим своим гостеприимным хозяевам ничего не нужно говорить. Может тогда и удастся сбежать от Гаспара. Эта сволочь ей не простит такого побега, наверняка запорет насмерть.
Виолетта едва дождалась ухода Щипача из лавки. Тот всё домогался хозяина по поводу качества колбас, высокой цены, и прочих, совсем ненужных вопросов. Щипач явно тянул время, надеялся ещё раз увидеть Виолетту, убедиться в своих догадках, он та больше к проёму не подходила. Он даже просил показать ему все виды копчёностей, что у того есть в кладовке, намекая, чтобы его работница принесла посмотреть, а то плуты берегут хорошие куски для богатых, а всякую ерунду пытаются продать бедным горнякам. Бакалейщик делал хитрее, каждый раз, когда Щипач просил принести окорочок его помощницу, тот отправлял в кладовую своего сына. Щипач понял, что его номер раскусили, и, прикинувшись обиженным, выругался слегка на несговорчивость Бакалейщика, пообещал к этим мошенникам больше не ходить, и вышел на улицу. Виолетте из маленького кухонного окна было прекрасно видно, как Щипач покрутил головой, явно ориентируясь и ища кого-то, потом быстрым шагом пошёл в сторону богатого квартала, туда, где располагалась управа жандармерии. Время для неё пошло не на часы а на минуты. Виолетта сделала вид, что ничего не произошло, спокойно взяла ведро с отходами и направилась на задний двор выбрасывать. Едва она вышла за дверь, то сразу же стала искать глазами, в какую сторону лучше бежать. На её счастье, напротив лавки стояла телега с сеном, а возничий, похоже зашёл в лавку напротив пропустить стаканчик. Виолетта, не долго думая, мгновенно осмотрелась, убедилась, что в её сторону никто не смотрит, и нырнула в эту копну. Постаралась зарыться поглубже. Она подумала, что возничий наверняка приехал из окрестной деревни, и коли до полудня сено не продал, то сейчас поедет обратно к себе, за черту города. Если жандармы на выезде не станут тыкать вилами в сено, проверяя его, то она может благополучно вырваться из проклятого города. Едва она расположилась, как услышала брань мужика средних лет, потом скрип телеги, словно в неё садился слон, и телега покатилась. Виолетта сидела внутри копны, она понятия не имела, куда её завезут. Сначала она спокойно отсчитывала знакомые повороты, но из-за ям на дороге, выбитых местами булыжников, очень быстро потеряла ориентир. Ей показалось, что телега вовсе не собиралась сворачивать к столярным рядам, а отправилась к кожевникам. Потом дорога пошла с уклоном вниз, и её догадка подтвердилась. Ни к каким городским воротам это сено не везли. Его везли прямиком в порт. А это уже плохо. Очень плохо! В порту всегда обыскивают на предмет контрабанды, тем более такую копну, где не один мешок с добром спрятать можно. Это была катастрофа! И пока ничего поделать было нельзя. В этих кварталах ходят гораздо больше жандармов, соглядатаев разных. Да и улицы здесь более широкие, незаметно выскочить не получится. А сам побег таким образом из телеги любого натолкнёт на незаконное. Если увидят, а увидят её обязательно, то непременно сообщат жандармам. Тем более, что за её поимку объявлено вознаграждение. Виолетта уже начинала впадать в панику, как телега зачем то свернула в сторону. Но что ей делать у бондарей? А телега двигалась явно в эту сторону. Виолетту начинал забирать страх. В той стороне нет никаких сенных складов, там только мастерские бондарей да плотников, что ящики колотят для грузов. Однако телега вскоре остановилась, этот подвыпивший голос, явно возничего, опять выдал тираду на местном диалекте, усугубив при этом заковыристыми словечками. Смысл фразы заключался в том, что солома, которую тут заказывали, уже ждёт покупателей, а хозяин этого бесценного груза ждёт денежку. Хозяин уже начал трезветь, а это недопустимо, и если покупатели будут долго возиться, то он может совсем протрезветь и умереть по их вине. Виолетта вдруг услышала знакомый голос. Это был Эмельен! Она спасена! Вот только как бы незаметно выбраться, не наделав шуму, и не довести протрезвевшего возничего до обморока. Договаривались они только на солому, а тут ещё и барышня довеском приехала. Виолетта дождалась момента, когда с той стороны, откуда ей удобнее будет выбираться, покажется Эмельен, и высунула голову. Улыбка получилась вымученной, отпечаток перенесённого страха ещё читался на её лице, но Эмельен быстро оправился от минутного шока. Он молча показал ей, что пора вылезать, только быстро, пока остальные не видят, и толкнул её за ближайшую бочку. Виолетта не обиделась такой бесцеремонности, она прекрасно всё понимала. Чуть не упав, она мигом спряталась за бочкой, и стала дожидаться конца разгрузки. Когда солому сняли, рассчитались с обрадованным возничим, и тот уехал, Эмельен подошел к бочке с другой стороны, и тихо попросил Виолетту пока не высовываться. Он спокойно перетаскал всю копну к себе в ближайший сарай, проводил в дом своих коллег, и только после этого пошёл к Виолетте. Он пригласил её в открытый сарай, закрыл за собой дверь, и стал расспрашивать о происходящем. до них тоже доползли слухи, но Эмельен был из тех людей, кто предпочитал информацию из первых уст, он не слушал никаких сплетен. Виолетте пришлось ему всё рассказать по порядку. Разговор получился длинный. Эмельен несколько раз уточнял детали, показавшиеся ему важными. Про Щипача они здесь уже знали, хотя половина его напарников ни разу в глаза его не видела. Известно было, что его руками была организована облава в мечети, с его подачи были арестованы несколько жителей города, где бывал Поэт. Поговаривали даже, что он сюда прислан по какому то важному делу из столицы. Этот типчик был явно не из простых людишек. Наверняка причастен к тайной канцелярии. Про Себастьяна здесь тоже слыхали, но никто не верил, что тот мог так вот просто убить, даже не попытавшись убежать или спрятаться. Себастьяна некоторые хорошо знали, говорили, что он здорово голоса подделывает, за что не раз уже поплатился. Не мог такой балбес пойти на убийство, даже равного себе по статусу. Не тот контингент. Здесь некоторые даже думали, что он мог забраться в дом и случайно узнать какую то страшную тайну, а убийства и вовсе небыло. Это просто распустили слух, чтобы народ помог его поймать. Эмельен так же слышал, что Виолетту в участке чуть не убили на допросе. Про пожар на рынке не знал лишь сегодняшний приезжий, столько разговоров было, но дальнейшее держалось в секрете. Как Виолетте удалось сбежать - никто не знает, но коли объявлено за её поимку хорошее вознаграждение, то дела её плохи. Потому Эмельен и оторопел, увидав Виолетту в стоге соломы. Он то думал, что её уже поймали, за такие то деньги, с тех пор держат в камере, а то и на каторгу сослали. Значит ей удалось бежать, сегодня, как и эти последние дни, фортуна ей благоволила. Но так вечно продолжаться не может. Тут он вспомнил, как однажды она уже жила в бочке, и предложил повторный вариант. Бочку они закроют, только сидеть придётся тихо, никто и не заподозрит. А потом, возможно, что-нибудь придумается. Он пробежал глазами стопку новеньких бочек, выбрал из тех, что были с крышками, и предложил одну из них. У Виолетты не было выбора. Приключения продолжаются. Хоть и минимум удобств, ноги на полную не вытянешь, зато тепло, дождиком не мочит, да и спать можно без опаски. Вряд ли кому в голову придёт искать в бочке, тем более поставленной на самом верху штабеля.
***
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/04/10/119