Фиеста – это праздник, проводимый в странах Латинской Америки и Испании, сопровождаемый различными представлениями, в том числе бегом от разъярённых быков.
Молодая женщина – врач медленно шла по деревенской улице с работы домой. Совсем недавно она начала работать в деревенской больнице, куда она попала по распределению. В день завершения учёбы она вышла замуж. Со своим будущим мужем они встречались два года, но бытовые трудности, её выпускные экзамены и его дипломное проектирование не позволяли им сделать это раньше. И уже через несколько дней молодой муж отправился в армию на военные сборы, а она – в полесскую деревню на работу. Когда она в больнице увидела оборудование и инструменты, с которыми ей предстоит работать, она пришла в ужас. На дворе – вторая половина двадцатого века, но цивилизация почему-то обошла эту больницу стороной. Вместо стоматологического кресла – простой стул с подголовником, бормашина с ножным приводом, напоминавшая прялку, примитивный стирилизатор, убогие старые инструменты. Добрая женщина – местный фельдшер, взявшая над ней шефство, успокоила её, сказав, что других инструментов и оборудования нет и в ближайшее время не предвидится. Поэтому надо работать тем, что есть. Несколько дней врачу понадобилось, чтобы привести всё в рабочее состояние, и к концу недели был открыт приём. На первых порах крестьяне отнеслись к молоденькому врачу с недоверием. Сначала приходили либо самые смелые, либо самые больные. Постепенно число посещений увеличилось, а после серии удачных пломбировок и удалений зубов отношение больных резко изменилось, и впервые сегодня собралось столько пациентов, что пришлось даже продлить приём на два часа. Пациенты щли непрерывным потоком. Удаления чередовались с пломбировками, пломбировки – с операциями. Да и больные были все, как на подбор. Пришлось вскрывать несколько абсцессов. Пожилой крестьянке было необходимо удалить зуб с корнями, разветвлёнными, как у дуба. Когда зуб с грехом пополам был, наконец, удалён, крестьянка тут же засунула свой далеко не самый чистый палец в свежую кровоточащую лунку, чтобы проверить качество выполненной работы. Увидев это, врач чуть не упала в обморок. А когда она лечила здоровенного мужика, нужно было очень постараться, чтобы не травмировать пациента, который вёл себя крайне беспокойно и у которого к тому же вдруг взыграли чувства, и он всё время норовил посадить молодую женщину к себе на колени. И вот теперь, с трудом доведя приём до конца, полностью обессиленная, женщина брела по улице и размышляла о том, что бы приготовить побыстрее на обед. В её условиях это была непростая проблема. Продукты, которые она привезла из города, подошли к концу. В сельском магазине из продуктов можно было приобрести только соль, конфеты – подушечки и чёрствые пряники. Местные крестьяне отказывались продавать ей продукты, так как в этой полесской деревне издавна существовало поверье, что если продавать в своей деревне, то «родить не будет». Правда, опекавшая её фельдшер заверила, что пациенты её признали и скоро проблем с продуктами не будет. И туть по ассоциации ей вспомнилось произошедшее совсем недавно курьёзное происшествие. В больницу с проверкой приехал инспектор Райздрава. Целый день он провёл в больнице, дотошно разбирался с положением дел и в целом остался доволен. Уехать он должен был лишь поздно вечером. И по традиции его следовало накормить обедом. Эту ответственную миссию, как это часто бывает, возложили на крайнего. То есть на молоденького врача. И ей пришлось идти выполнять это нелёгкое для неё поручение. Увы, условия для приёма гостей в доме были самые неподходящие. Дом, где она арендовала комнатку совместно с девушкой-фармацевтом, напоминала « Воронью слободку». Это был единственный дом в деревне, разделённый на секции-комнатушки тонкими фанерными перегородками. Поэтому его облюбовали молодые представители сельской интеллигенции. Кроме врача и её подружки Жени эти комнатушки снимали педагог, преподававший физику в местной школе, лесник и геолог с женой и ребёнком. По дороге домой врач прикидывала, что из продуктов у неё имеется в наличии и что из них можно приготовить. Когда она подошла к дому, меню было уже определено. Как говорится, голь на выдумки хитра. Из неболшого куска мяса она приготовила суп. Затем она вытащила мясо из супа, перекрутила его на мясорубке и начинила им блинчики. Получился приличный обед. В это время прибежала голодная подружка Женька, принюхалась, радостно охнула и тут же побежала на кухню. Зачерпнув ложкой суп из кастрюли, она закричала:
-Ты что, подруга! Суп совсем несолёный, - и сыпанула туда порцию соли.
-Женька, отойди от кастрюли! Сейчас придёт инспектор, и тогда вместе пообедаем.
-Слушай, Аня! А он, по-моему, довольно симпатичный парень. Ты не знаешь, он женат?
-Не знаю. Он мне не докладывал.
Продолжая весело болтать, Женька побежала переодеваться. А Аня вытащила тумбу на середину комнаты, накрыла её скатёркой и поставила рядом единственный имеющийся стул - для гостя. А они с Женькой будут есть, сидя на кроватях. Расставляя тарелки на стол, Аня увидела через окно инспектора, приближающегося к дому в сопровождении фельдшера. И тут, вспомнив про непосоленный суп, она забежала на кухню, сыпанула в кастрюлю соли и затем отправилась встречать входивших гостей.
-Вот, Анечка Борисовна, я вам гостя привела, - сладким голосом пропела фельдшер, - прошу любить и жаловать. А я побежала. У меня ещё дел по горло.
Аня завела гостя в комнату и усадила его на приготовленный стул. Шустрая Женька встречала его уже в праздничном платье. Женя гостю явно понравилась, и он ей тоже. Она тут же взяла инициативу в свои руки, и принялась развлекать гостя светскими разговорами. А Аня тем временем торжественно внесла в комнату кастрюлю с супом. Когда она сняла крышку, комната заполнилась аппетитным ароматом. И выглядел суп в тарелках не менее эффектно. Все с энтузиазмом париступили к трапезе. Гость первым отведал угощение. И тут глаза его округлились, и он положил ложку.
-Знаете, девочки, мне что-то есть не хочется. Я ещё не голоден.
Женя с удивлением посмотрела на гостя и тоже попробовала суп. Аня увидела, что лицо Женьки искривила гримаса и, предчувствуя неладное, тоже проглотила ложку супа. Ей стало плохо. Суп был совершенно несъедобным. Он был таким солёным, почти горьким, как будто его приготовили на морской воде. Девушки некоторое время с недоумением смотрели друг на друга.
-Аня, ты что, суп потом солила?
-Да, солила. Ты же сказала, что он несолёный.
-Так я же его уже посолила!
И все принялись громко хохотать. К счастью, блинчики с мясом оказались вполне съедобными и даже весьма вкусными. Настроение у всех улучшилось, и инспектор, весело проведя время в обществе милых молодых женщин, уехал, пообещав навестить их в ближайшее время.
Вспомнив этот эпизод, Аня подумала, что Женька и вежливый, симпатичный инспектор могли бы составить хорошую пару. Затем она стала думать о том, что днями наконец приедет к ней долгожданный муж. Он сможет пробыть здесь целых три недели, прежде чем приступит к работе на заводе. Какое это будет счастье! Вот только Женьку надо будет куда-нибудь пристроить на это время. Внезапно её размышления были прерваны громким криком:
-Дохтар, дохтар! Сцеражыся!
Аня подняла голову и оцепенела. Впереди, в конце опустевшей улицы ей навстречу двигался огромный племенной бык. Ужас полность парализовал Аню. Она была не в состоянии что-либо предпринимать и даже просто пошевелиться. Она попыталась закричать, позвать на помощь, но изо рта у неё вырывались лишь невнятные хрипы. Так продолжалось несколько секунд, которые показались ей целой вечностью. Наконец инстинкт самосохранения помог ей прийти в себя. Она рванулась с места и быстро юркнула в первый попавшийся закоулок, надеясь найти там какое-нибудь укрытие. Этот манёвр послужил для быка долгожданным сигналом. Он заревел и ускорил движение. Услышав этот рёв, Аня также помчалась изо всех сил вперёд. К её ужасу никаких укрытий перед ней не было. По обеим сторонам улицы возвышались плетёные заборы, впереди находился деревенский колодец и лишь в нескольких десятках метров за ним виднелась спасительная калитка. Аня никогда спортом не увлекалась. Нормы ГТО сдавала с большим трудом. Но сейчас, подгоняемая смертельным страхом, она развила такую скорость, что ей могли позавидовать и маститые спринтеры. Она бежала, и сердце её сжималось от страха и усталости, кровь стучала в висках, во рту пересохло. А топот копыт быстро приближался, и Аня поняла, что достичь калитки она уже не успеет. Добежав до колодца и собрав все силы, она в отчаянии оттолкнулась ногой о сруб колодца и, как заправский лёгкоатлет, перлетела через плетень как раз в тот момент, когда бык уже пытался поддеть её рогами. Во время прыжка она зацепилась бедром о кол забора. При этом подол платья оделся на кол, и платье с треском распоролось снизу доверху. А бык, пронёсшись мимо, как танк, резко затормозил и закрутился на месте, не понимая, куда делся его враг. Потоптавшись на месте и так никого и не обнаружив, он медленно подался восвояси. А Аня, лёжа на картофельной грядке, с изумлением смотрела на возвышающийся над нею забор, который снизу казался особенно высоким и непреодолимым, и пыталась понять, как она сумела преодалеть такую высоту. Отлежавшись, она стоная и охая, встала и, убедившись, что быка поблизости нет, побрела через огород к калитке, придерживая руками разорванное платье и размышляя о том, в чём она пойдёт завтра на работу.