- Какая прелесть! - умилилась Марина, высвобождая что-то из белых пелен.
- Осторожно! - вскинулся Хранитель - У прелести отваливается вкладыш.
Это было начало. Для нас, конечно. Для кого-то это началось много раньше, для других еще не началось.
Вообще, определения и хронометражи - инструментарий субъективный. А уж чувство длительности времени - и подавно. Одному ваше "быстро" - точно неусвоенный завтрак. Другому, и впрямь, жалко жизни на ритмическую паузу. Пока не появляется третий персонаж.
В нашем случае персонаж появился из бокового проема и шел как-то боком, может, потому его сразу не заметили. А может, вследствие тягучего недосыпа: спешили всю ночь с нешуточным багажом во чреве белого «бычка», выгружались в шестом часу. Поспать бы.
- Вызывали? – проскрипел персонаж надтреснутым голосом.
- Фу, ты! Кто ж тебя вызывал? Крадешься аки тать в нощи!
- А чего расшумелись: «Прелесть, прелесть!»
- Не про тебя это. Мы в другом смысле.
- Смысл – он всегда один. А мы обряжаем его по своей мере.
Это был Феофилыч. И спорить с ним было бесполезно. Потому как и сам он был, сколь бесполезным, столь и безвредным музейным привидением. Доставшимся музею в наследство вместе со свидетельством права на объект. Как эстафетная палочка.То есть, даже не от прежних казенных палат этого места, а того, что раньше тут было. А что это было, никто как-то не вспоминал.Всем было некогда.
Обиделся, вишь, поковылял в сторону любимой банкетки.
И, глядя на его ревматическую грацию, с трудом верилось, что он легко проходит сквозь стены, любит иногда отдыхать на потолке между софитами, а под хорошее настроение потешает посетителей, просочившись сквозь витрины с дымковской игрушкой (уменьшаясь многократно): то глиняного павлина оседлает, размахивая крохотной сабелькой, то русалку обнимет за талию…
Ребятню тогда от витрин не оттащишь, а возмущенные экскурсоводы бегут с претензией к начальнику охраны: куда, мол, смотрите, - нечисть всякая сигнализацию игнорирует.
Феофилыч, вызванный для дознания, ухмыляется, довольный, присаживаясь на телефонную трубку, поясняет снисходительно:
- Что ж, и мне внимание потребно. Вы вот, лю-уди , - тянет иронично, - и тАк друг перед дружкой, и эдак. Кто уж чем себе уважности набавляет. И я вот, непризнанный, вишь, каким махоньким делаюся.
Лукавит, шельма.
- Зато детишек завтра набежит полна коробочка.
Да что с ним говорить, попробуй найти на него меру пресечения.
И вот привезли. Иконы.
Не декоративную скоропись «догадливых сынов века сего». Настоящее. Храмовые доски из монастырей да часовенок ветхих. ХVI век. Иконы рублевского извода.
Ну, привезли не из-за Феофилыча, конечно. Существуют еще такие музейные проекты, слава Богу. Да, поди, и от привидения поможет?
Запирали залы под его укоризненным взглядом. Уже из-за двери послышалось протяжное: «И-иэх!»
Продолжение следует