(Дина Рубина)
Иерусалим - маленький город, где все знают не только друг друга, но и подруг друга. А это напрягает. Друзья говорят, что, вытащив пальцы из розетки можно снять напряжение, однако, на всякий случай, я им не верю. Мадрид – город большой. Здесь даже не надо бросать подругу – сама потеряется. Впрочем, помолчим о радостном. Поговорим о таком грустном, что царевна Несмеяна обхохочется.
Трудно спать на лекции. Особенно, когда ее читаешь. Но если удается вздремнуть в аудитории, то я отдыхаю от молодых балбесов, одержимых манией изучения истории настенной росписи. Коллеги по университету считают мой предмет трудным, поскольку курсовые приходится принимать в общественных туалетах и под заборами. Этим мы, надписанты, отличаемся от чистюль рубенсантов и рафаэльщиков. Моя статья «Черный квадрат» К. Малевича как эпизод грифельной доски» в Интернете была зачитана до дыр. Только эти дыры, почему-то, возникли у меня на носках. Необъяснимо и другое. Откуда, например, в моем антикварном холодильнике вместо испанской ветчины хамон появилась такая же красная, с белыми прожилками, грамота «За третье место в турнире по керлингу»? Во время турнира, сидя именно на третьем месте в десятом ряду, я не думал, что за сидение вручают грамоты. В силу профессиональной привычки я выставил размороженный раритет на аукционе «Сотбис». Торги были прекращены в связи с предложением суммы с таким количеством нулей, которое лицитатор не смог выговорить. Кстати, о лицитаторе. Это слово принадлежит одному из языков, которые я знаю. Знаю, что эти языки существуют. Лучше других я знаю испанский – нас познакомила этикетка игристого вина «Сегура Виудас». И в этом ничего удивительного. Я же родом из Винницы! Хотя некоторые не верят:
; Скажи еще: из Самогонницы или Водочницы!
Но что взять с заграничных интеллектуалов, если наиболее продвинутым великий Эль-Греко известен лишь по скороговорке:
- Ехал Эль-Греко через эль-реку…
А непродвинутым, вообще, известна только половина гения – эль…
Тетя Соня, дядя Моня, дедушка Шмоня, бабушка Броня, своячница Фроня и сотрудник НКВД в отставке на полставки товарищ Михельсон могут подтвердить, что меня нашли в тазике. Подобный нахлобучивал Дон Кихот, если верить иллюстрациям Г. Доре. Это позволяет говорить о моих испанских корнях. Хотя дантисты, с трудом удалив мне зуб, бурчат:
- Ядреный корень!
Но что с них взять! Они как белки: кроме дупла ничего не видят! От деда по ошибке мне досталась простая французская фамилия – Коро. Нет, полностью, конечно, Коровин (Коро из Винницы!). Но испанцы принимают меня за своего. Даже Бьянка-Пьянка - любовница по троюродному дяде - называет меня сокращенно – Дон. А полностью: дон-дон-дон-диги-дон. Пьянка большая выдумщица: три кровати мы превратили в щепки. А потом она забрала у меня топор.
Потому что мне лучше оставаться незаметным, словно верблюду в ресторане! Ведь ночами я подделываю граффити. Об этом знает каждая иерусалимская собака, тщательно грунтующая нижние части ночных шедевров. Три моих забора уже представлены в музее современного искусства.
Ошалевшие арт-критики оценили их единогласно:
- Забористо!
Но гордость мастера - совсем другая работа, выполненная на футбольном матче. Могут спросить, почему я, выходец из страны киевского «Динамо» и донецкого «Шахтера», входец в страну мадридского «Реала» и барселонской «Барселоны» хожу на футбол в Тель-Авиве… Но израильский футбол – такая коррида!.. В общем, пока «Маккаби» выстраивал стенку, я написал на ней «Апоэль» - отстой!»…
Видя успех своего творения, я умер от скромности с криком:
- Это не я! Это не я!
И какой-то наемный поклонник искусства выстрелил мне в затылок из водяного пистолета, сделав контрольный плевок жвачкой.
Этим он меня просто убил.
И, падая, как убитый, на диван, я еще успел порадовать Пьянку сообщением о том, что у нее скоро будет двойня, а Дину Рубину - информацией, что у нее еще скорей будет тройня, вернее, трилогия…
Рисунок челябинского карикатуриста Н. Ивашина