Оленьку оставили ночевать в родительском доме и к себе возвращались пешком. Исчез туман, и в свете полной луны, словно декорации к чёрно-белому фильму, стояли заиндевелые деревья. Гала не переставала удивляться, как всю зиму, день за днём, на ветках постепенно нарастают хрупкие искрящиеся слои: будто в крепком соляном растворе оседают и причудливо застывают белые кристаллы. В пятидесятиградусные морозы воздух недвижим и тих, и ничто не нарушает покоя замерших ив, лиственниц и берёз. И только в начале марта прорвутся через Становой хребет первые ветра и за минуты снесут и размечут всю эту, месяцами лелеемую, красоту.
Скрип снега далеко разносился в тишине позднего вечера. На морозе разговаривать трудно, поэтому Гала и Николай шли молча, скорым шагом. Дорога вела под гору, в редких окнах горел свет: в посёлке привыкли ложиться рано.
Гала любила возвращаться с холода в свой дом. Он с порога обволакивал настоявшимся теплом, особым запахом уютного и любимого жилища. За время работы в художественном училище Галина выработала некий вкус, избегала китча, отдавая предпочтение незатейливым, но изящным в своей простоте вещам.
На днях она выбралась к Татьяне Колесниковой. Маленькая квартирка, которая когда-то приводила Галу в восхищение и вызывала зависть, показалась кукольным домиком, куда хозяйка для красоты напихала множество мелочей. Сама Татьяна бывала в гостях редко, школа отнимала у неё всё свободное время. Галина не понимала этого желания работать сверх положенного, её раздражали бесконечные восторги Колесниковой по поводу талантливых, необыкновенных детей и их прекрасных родителей.
В этот раз у Галы была причина навестить приятельницу: по посёлку разнёсся слух, что та получила премию американского благодетеля Сороса. С веткой бегонии, замотанной в шарф, Гала ехала в выстуженном автобусе, потом взобралась по крутой тропке и минуты три топталась на крыльце, пока Татьяна не открыла дверь. Вид у неё был какой-то встрёпанный, во все щёки – натуральный румянец, а под глазами поплывшая тушь. Когда немного погодя из крошечной спальни, которую целиком занимала супружеская кровать, вышел нарочито бодрый и весёлый Володя, Гала догадалась, что попала не совсем вовремя. Хотя ей и в голову бы не пришло, что давно женатые люди могут заниматься этим средь бела дня. Ночи им, что ли не хватает?
Володя достал из подполья бутылку шампанского, бегонию освободили и поставили в вазу. Татьяна говорила взахлёб, повторяя одно и то же по нескольку раз. Премия, размером в три годовых зарплаты, казалась совершенно несусветной суммой. Кроме того, полагалась ещё методическая литература, которую будут высылать весь год. Гала спросила:
- А что, действительно, только из-за ответов студентов тебя и выбрали?
- Ну, в этом всё и дело. Дают анкеты в самых знаменитых вузах страны. А там один вопрос: назовите своего лучшего учителя. Потом всё обработали – и вот!
- Да уж… Кто бы мог подумать! В каком-то посёлке, чёрт знает где…
- Ты же не знаешь историю нашей школы. Да у нас каждый второй выпускник учится в Москве, в Новосибирске или в Петербурге. А почему?
Володя встрял в разговор:
- Тань, да чем тут ещё детям заниматься? Развлекаловки никакой, в мороз на улицу не сунешься. Вот и учатся!
- Есть и такое дело. Но не главное. Школой лет сорок правила Анна Кровавая. Говорили, что она не просто так в Якутии оказалась. Вроде, ей из центра то ли предложили уехать, то ли сама бежала – от греха подальше. За свободомыслие тогда вполне можно было в психушку загреметь. Уж лучше тут…
- А почему звали-то её так?
- Да боялись как огня. И учителя, и дети. Зато она такой коллектив сбила – мама не горюй. Наша экспедиция геологическая когда-то гремела по всей стране, работали тут, в основном московские и ленинградские геологи. А жёны у них кто? Правильно, попадались и учителя.
- И шли, естественно, в школу?
- Шли-то они шли… Да не всех брали. Конкурс как в ГИТИС. Представляешь, я вот десять лет назад приехала. Гордая такая: с красным дипломом, с направлением в аспирантуру…
- Да? А почему не закончила?
- Мы с Володей решили, что ни к чему. Он сюда вызов получил, я за ним…
- Ну, и не взяла тебя Анна?
- Взяла. С испытательным сроком – на три месяца. А дальше…, ты сейчас со стула упадёшь: все три месяца она ходила на каждый мой урок!
- На каждый?!
- Ни одного не пропустила. Это у неё метода такая. Всех просеивала через своё сито. А потом выносила вердикт: подходишь или нет. Потому и работали в школе – лучшие из лучших, было из кого выбирать.
- Но сейчас вроде молодёжь появилась….
- Анна ведь умная тётка, в этом ей не откажешь. Она даже парочку выпускников своих уговорила вернуться, переписывалась с ними.
- Тогда понятно. А вот, например, Маргарита….
- Что ты вдруг её вспомнила? Хотя, жаль, конечно. Зря она тогда в ваш ДДТ ушла, в школе её любили. Она ведь из артековских вожатых, заводная, умница. Тоже из-за мужа-геолога здесь оказалась. Анна её и взяла вожатой, потом уж часы дала, года через два.
- И тоже на уроки к ней ходила?
- А то! Она никому спуску не давала…
- Ну, ладно, давайте уже выпьем и за вашу необыкновенную школу, а главное – за твой успех. Поздравляю!
Гала посидела ещё полчаса и засобиралась домой. Она стояла на остановке, прятала лицо в высокий воротник шубы и тёрла рукавичкой виски. Настроение у неё испортилось, и голова начинала болеть.
Дома она сразу легла в постель, Николай принёс таблетку и стакан тёплого молока с мёдом. Ночью Галу мучали беспорядочные сны, но утром она ничего не могла припомнить, хотя был момент, когда она внезапно очнулась, будто кто- то толкнул в плечо.
Встала она пораньше, поплескалась под душем, включая поочерёдно горячую и холодную воду, выпила крепкого кофе, и была вполне готова ехать на совещание в город. После тягомотных двух часов в управлении, Гала пошла на условленную встречу с Виктором Яковлевичем.
Выборный штаб в конторе золотодобытчиков существовал в лице одного зама по общим вопросам, но в этот раз рядом с ним сидел тучный молодой человек южного вида: брюнет с карими глазами и крупным носом.
Виктор представил его Галине:
- А это наш золотой мальчик. Специалист по выборам, приехал аж из Ростова.
- Здравствуйте. Издалека вы к нам…
- Как здесь говорят: для бешеной собаки сто вёрст – не расстояние. Кстати, последний мой пункт – Чукотка. Нравится мне по северам!
Несмотря на внушительную фигуру, Семён оказался просто живчиком: шагал по кабинету, зачем-то переставлял стулья и бурно жестикулировал.
«Золотой мальчик» дал Галине ценные указания, как правильно вести собрания с родителями учеников, похвалил за идею вечеров для пенсионеров и сказал, что водитель завтра приедет за листовками, которые свезут на свалку. И добавил: «Жалко, что морозы тут у вас. А то бы сотенку-другую по дорогам разбросать… Чтобы наступали грязными ногами прямо на фейс конкуренту.»
Виктор Яковлевич отправил её домой на своей машине, и Гала всю дорогу думала, как же лучше воплотить мысль, на которую Семён делал основной упор: «Людей надо сначала напугать, а потом – обнадёжить!» И вдруг её осенило: ведь именно этим методом она и действовала, когда убирала со своего пути Маргариту….
Продолжение http://www.proza.ru/2012/04/08/1138