***
Операция по спасению вампира из дома Орелли была успешно завершена и не привлекла ненужного внимания соседей. Этому способствовали как серые бесформенные балахоны орденцев, так и аэробиль «Туман». Последний гарантирует неприкосновенность своему владельцу, при этом защищая его и от обычных штрафов за нарушение правил дорожного движения. Конечно, такая модель ценится и стоит очень дорого, однако, для её приобретения одних денег недостаточно. Позволить себе эту роскошь могут лишь наделённые государственной властью люди или охотники – члены правительства и верхушка ордена.
Когда-то Джордж был одним из духовных наставников и входил в состав священной Армэрии, высшего совета ордена. Кому-то стало нужно его место, как и место Вернера, только вставшего во главе их совета. Переворот свершился жестоко и слишком быстро, а в состав высшего правления церкви вошли Сикхт и Орелли. Никто не успел опомниться, как это уже произошло… За день до этих событий Джордж смог приобрести свой «Туман», но так и не успел его опробовать. Вначале было не до него, а после аэробиль стал напоминанием о потерянном счастье – любимой и лучшего друга. Джорджу тяжело было даже смотреть на него. «Туман» вновь и вновь заставлял его мысленно возвращаться к тем трагическим дням, переживать заново боль и страх из-за гибели семьи…. вплоть до спасательной операции в доме Орелли.
Зато первый выезд на аэробиле был великолепен! Он принёс громадное моральное удовлетворение. Именно благодаря «Туману» удалось без лишнего шума вырвать добычу из жадных лап орденцев. Воспоминание об этом действует как бальзам на исстрадавшуюся душу Джорджа. Первая ласточка в огромном счете к церковникам - операция по спасению вампира – была спланирована быстро и с учётом привычек садиста-Орелли. Тот был важной фигурой, и его часто навещали высокопоставленные члены ордена и наставники из монастыря. Не желая быть узнанными, они скрывались под серыми бесформенными балахонами, но их принадлежность к верхушке неизменно выдавали припаркованные возле дома «Туманы». Так что подобные гости здесь уже примелькались и не вызывали ненужного внимания или подозрения. И все равно было не лишним обезопасить себя от внезапной проверки властей. На случай если она нагрянет в клуб, Джордж велел приготовить потайные комнаты и разместить в них пострадавших вампиров.
У вампира, спасённого мелким поганцем Ричардом в университете, на коже видны многочисленные отметины, свидетельствующие о жестоком обращении: ссадины, порезы, синяки и заживающие раны. А вот у другого, освобождённого узника Орелли, явных следов недавнего насилия нет, есть только тонкие шрамы, покрывающие его тело замысловатой вязью, да сильная худоба и ужасная запущенность… Но он полностью сломан. Джорджу ещё не приходилось видеть разумных существ в таком состоянии, когда от них остаётся лишь одна пустая, бездушная оболочка. Похоже, этот вампир забыл своё прошлое, и даже имя. У него нет никаких желаний, и он готов выполнить любой приказ, словно заводная механическая кукла с невыразительными пустыми глазами. Кем является этот вампир и откуда он родом так и осталось загадкой: никто из тех, кому Джордж мог доверить эту тайну, не сумел его опознать. В отличие от потерявшей память жертвы утончённого насилия, второй спасённый выглядит намного лучше. Он быстро отошёл от шока и начал общаться. Его зовут Ледом, и он охотно рассказывает о себе и своей семье. Джордж много узнал о прошлом этого парня, но шокирован тем, что они, оказывается, родственники - спасённый приходится племянником охотнику по линии жены. Он родом из племени Текши. Его ещё несовершеннолетним подростком забрал в рабство один из орденцев, передав позже Сикхту. По личной просьбе последнего, так как этот вампир – почти идеальный двойник сына Джорджа. Лед сирота, его родных уничтожили церковники. Повод был более чем весомым: его отец - один из опознанных убийц семьи Вернера. Сам Лед не верит, что его близкие были замешаны в этом преступлении, но доказательства говорят обратное. Конечно, молодой вампир вполне может и ошибаться, пытаясь вольно или невольно обелить память своего отца, но это подталкивает Джорджа на дополнительное изучение всех обстоятельств уже почти забытого в официальных кругах преступления.
До сих пор охотник даже и не подозревал о существовании каких-либо родственников со стороны своей любимой. По словам церковников она была сиротой. Но оказалось, что у неё была семья, в том числе и замужняя сестра. Джордж только теперь узнал их имена и потрясён новым открытием - анализ останков одного из бандитов доказывал, что нападавший на Вернера являлся ее мужем. Имена преступников стали известны уже на следующий день после произошедшего, однако то, что один из них был родственником Джорджа, скрыли путём подлога документов. И если бы Лед умер, то унёс бы эту тайну с собой в могилу…
Ошарашенный этими новостями, Джордж вновь берётся за изучение копий документов следствия, стараясь выделять, на первый взгляд, незначительные детали, на которые ни он, ни экспертиза не обратили внимания. Джордж перелопачивает горы документов, тщательно сверяя их слезящимися от напряжения глазами, снова переживая те страшные мгновения ужаса и безысходности. С яростно колотящимся от волнения сердцем, сцепленными от клокочущей ненависти зубами и чёрным отчаянием он упорно ищет зацепки, позволяющие хоть на чуть-чуть приоткрыть тщательно скрываемые тайны жестокого убийства Вернера и страшной гибели своей семьи… Но, несмотря на все его усилия, выверенные сухие строчки скупо и чётко говорят о непричастности Сикхта к смерти своего брата. Более того, получается, что Джордж должен выразить признательность этому ублюдку за сокрытие своего родства с вампиром-убийцей. Если бы все это выплыло, то ему, как члену Армэрии, пришлось бы понести суровое наказание за деяния близких жены. Но этого не случилось, а в альтруизм Сикхта Джорджу не верится, поэтому необходимо найти ключ к разгадке произошедшего…
Постепенно Джордж теряет надежду найти что-то стоящее. Он заново пересматривает все бумаги, в бесчисленный раз перекладывая их из одной стопки в другую, пытаясь найти какие-нибудь противоречия. И не находит… Джорджу кажется, что он уже все документы знает наизусть, но, перечитывая заключение патологоанатома, он неожиданно обращает внимание на способ, каким были обезглавлены убийцы, и ему открывается маленькое, незначительное на первый взгляд обстоятельство – у всех вампиров удар клинка приходился в верхнюю треть шеи. Нет ни одного надреза ниже, словно у этих парней было что-то, защищавшее как минимум две трети шеи… Похоже, именно здесь и кроется разгадка тщательно замаскированной тайны убийства. Нужно обязательно поговорить с единственным выжившим в этой кровавой резне свидетелем – Алексом, возможно, он что-то запомнил. Образы убийц могут всплывать в подсознании, например, в сновидениях. Он единственный, кто всё видел, не зря же церковники изолировали его от светского общества. Считалось, что он умер в больнице, так и не приходя в сознание. Это была ложь, но в неё все поверили, даже сам Джордж. Теперь же ему предстоит нелёгкий разговор с самим Алексом, чудом уцелевшим в этом аду. Хотя, скорее всего, Сикхт заранее предвидел опрос своего племянника и тщательно подготовил его к таким встречам… а в том, что это был именно Сикхт, Джордж больше не сомневается. Остаётся лишь собрать доказательства…
***
Встреча с Алексом разочаровывает. Молодой охотник фактически выставляет Джорджа за дверь, как только понимает, что его опекун подозревается в убийстве. Алекс отказывается выслушать неизвестно откуда появившегося «друга» отца, забывшего на многие годы о самом существовании семьи Вернеров. Все доводы про незнание того, что он выжил, встречаются в штыки и пресекаются единственной фразой: «Если бы вам действительно было интересно, что произошло со мной и моими родными, то вы бы уже давно нашли время для нашей встречи. Когда-то я очень нуждался в чьей-то поддержке. Но рядом были не вы, а мой дядя, и я не позволю вам очернять его имя!»
Джордж уходит, так и не узнав ничего нового, но и обижаться на Алекса он тоже не может. Всё-таки парень пытается защитить единственного родного ему человека, вырастившего и воспитавшего его. Это расстраивает и в то же время вызывает уважение. Джордж жалеет о такой первой встрече, полной недоверия и враждебной защиты, но ведь Алекс может и не помнить, что произошло в тот ужасный день в доме Вернеров. Впрочем, у Джорджа есть и другие пути для раскрытия этой тщательно скрываемой тайны.
***
Город Оштен. Алекс.
Алекс направляется к хоспису злой и расстроенный. Из головы не выходит встреча со странным охотником. Как мог Джордж подозревать Сикхта в причастности к убийству собственного брата?! Он пытался очернить дядю, намекая на его выгоду в этом деле! Но если бы это было так, то разве отец Алекса был бы причислен к великомученикам и в монастыре проводили бы специальную службу, посвящённую святому Вернеру? Разве Сикхт почитал бы тогда своего брата? Нет, он ни в чём не виноват! И имя отца не предано забвению - весь орден открыто восхищается деяниями и поступками трагически погибшего главы Армэрии. Иногда Алексу кажется, что, наказывая его за малейшую провинность, дядя бывает слишком жестоким, но ведь он хочет, чтобы сын Вернера стал достойным имени своего отца. Да и в священном писании говорится о наказании: «…кого любит Господь, того наказывает, благоволя к нему, как отец к сыну своему», а значит, и дядя всегда старается сделать, как лучше. Поэтому встреча с Джорджем оставила неприятный и горький осадок. Хоть незнакомец и не говорил напрямую, что подозревает дядю, но задаваемые им вопросы явно указывали на это. Алекса разозлили несправедливость и цинизм нежданного гостя. Кто как не Сикхт, рискуя своей жизнью, спас его, перепуганного насмерть ребёнка, от алчущей крови нежити? Алексу тогда было так страшно, что с тех пор ему снятся ужасы… А этот… заявившийся неизвестно откуда… охотник, пытался ковыряться в прошлом и выяснял подробности его ночных кошмаров... Не понятно только одно, как Джордж узнал, что его беспокоят видения? Даже дядя никогда не спрашивал о них. Джордж же уверенно задавал вопросы, словно кто нашептал ему о снящейся Алексу кровавой резне…
Вздрогнув, Алекс встряхивает головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли. А успокоившись, обнаруживает, что он уже у цели.
Неприглядное здание в реальности оказывается более удручающим, чем на фото в газете. Видимо утренний газетный пиар не остался незамеченным, так как вокруг хосписа толпятся какие-то люди в спецовках с измерительными приборами и проводят замеры, предвещающие грядущий ремонт.
Многочисленные посетители в холле атакуют окошко регистратуры, потрясая кипами документов. Особого шума здесь нет, но нет-нет и проскальзывает тихое крепкое словцо, порой больше похожее на шипение змеи, чем на нормальную человеческую речь.
Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Алекс проскальзывает в коридор, ведущий к палатам. Юркнув в первую же дверь, он застывает от неожиданности. Вот с кем он здесь не ожидал встретиться, так это с Секкой! Всего пару дней назад дядя говорил, что навещал этого скользкого типа, но даже словом не обмолвился, что парня могут перевести в такое мрачное и мерзкое место. Алексу особенно запомнились его слова о том, что орден заботится о своих членах, предоставляя самые лучшие условия для излечения, но… они явно не соответствуют этому убогому приюту нищеты.
Секка медленно поворачивает голову в сторону скрипнувшей двери, впускающей посетителя, и, заметив Алекса, звереет.
- Убирайся пррочь, я не хочу тебя видеть! – яростно рычит он. - Если твой дядюшка надумал чужими руками из огня каштаны таскать, то пусть обломается! Я не соглашусь на перевод обратно в госпиталь, не нужно было меня вышвыривать оттуда, отнимая надежду на выздоровление, бросая на произвол судьбы…
Ошарашенный обрушившимся на него потоком ненависти и злобы, Алекс молчит, не зная как поступить. Секка, не встретив противодействия, заметно успокаивается, но продолжает свою речь уже с явным злорадством:
- Дааа, вы думали, что мне осталось жить максимум неделю, а вышло не так, как планировали! Теперь же, когда меня вылечил вампирёныш, заявляетесь с утверждением, что это воля Господня. Я не хочу слышать ваш бред о чудесном божественном исцелении и тем более о переселении души Орелли в тело мелкого, - постепенно голос больного затихает и наконец он замолкает: возможно, о себе ещё даёт знать слабость, заставляя его закрыть в изнеможении глаза и полностью расслабиться.
Алекс шокирован неожиданными обвинениями в свой адрес, но ещё больше его поражает бред о переселении душ и особенно то, что это, якобы придумано Сикхтом. Хотя, возможно, дядя действительно уверен, что исцеление Секки – воля Господня, ведь внушил же он Алексу, что их спасла не помощь уродливого толстого вампира, а божественное предначертание. От мысли о том, на какую смерть он обрёк пусть и тёмное, но помогшее ему существо, Алексу становится стыдно. Он согласен с Секкой, что его исцеление - не дела божественные, а заслуга мелкого гадёныша. А если признать, что Ричард способен помогать бескорыстно и его деяния в хосписе не являются хитростью или ложью, то тогда утверждение, что все вампиры порождение тьмы и адские существа, тоже не является правдой… Алексу становится плохо от таких сильно отдающих ересью мыслей. Его трясёт от чудовищного открытия, переворачивающего весь привычный мир, разбивающего на мелкие осколки его убеждения. Он тихо уходит из палаты, оставляя заснувшего Секку.
- Юноша, что вы здесь делаете?! Сюда запрещено приходить посторонним! Здесь много пациентов, нуждающихся в полном покое. Вы зачем сюда пришли? – Алекс изумлённо поворачивается на голос молодой девушки-работника хосписа, торопливо произносящей гневную речь. Эта пигалица, не достающая ему до плеча, яростно сверкает глазами и, видимо, горит желанием отправить его, рослого охотника, в пешее эротическое путешествие, неприятное во всех отношениях.
- Я хочу увидеть вашего шефа… - вежливо начинает Алекс, но девушка, словно злобная фурия, немедленно прерывает его:
- Это ещё для чего?! Может, ты тоже из этих… орденцев? – Заметив кивок Алекса, она ещё больше горячится: - Как оказать реальную помощь людям, так вас тут нет! Всё только о храмах, да о своих доходах печётесь! А как услышали о чудесном исцелении половины наших пациентов, так сразу пригрести себе всю славу хотите и забрать нашего вампирёныша! Не выйдет. Только попробуйте это сделать, мы на вас в суд подадим!
Алекс шокирован её выпадами. Но получается, что мелкий действительно лечил здесь людей и охотников, раз его так яростно защищают. И почему все ополчились на орден, когда тот столько делает для безопасности граждан, очищая от скверны землю?.. И Ричард… он тоже… порождение тьмы, или всё-таки нет? На это у Алекса нет ответов. Впервые он не доверяет своим знаниям об устройстве этого мира и о происхождении и значимости существ для Всевышнего…
**
Уже у выхода из хосписа Алекса неожиданно накрывает такая слабость, что темнеет в глазах…
Приходят в себя, он слышит неразборчивые глухие голоса, доносящиеся словно сквозь вату. Он с трудом открывает тяжёлые веки, будто налившиеся свинцом, и видит ту самую девушку, работницу хосписа, так яростно защищавшую мелкого. Она с сочувствием смотрит на него, лежащего на кровати в одной из палат хосписа. Алекс не успевает осознать произошедшее, как всё его существо захлёстывают адская боль и чёрное отчаяние. Уже теряя сознание, он вздрагивает, понимая, что жуткий, нечеловеческий вой смертельно раненого животного издаёт он сам…