Глава двадцать третья
Весь день я с трудом удерживала себя на рабочем месте, но никаких поводов удалиться куда-нибудь у меня не было, и я тупо пялилась в монитор не в силах вникнуть даже в самые простые вещи. Я не просто скучала, я тосковала по Нему. Мне хотелось Его увидеть или хотя бы услышать, но он больше не звонил. Наш утренний разговор был каким-то странным. Наверное, ему вчера нелегко пришлось, выясняя отношения с Инной, но и я хороша – надулась, разговаривала чуть ли не сквозь зубы. Как я могла поверить Инне? Да мало ли как он вел себя в прошлом, но то, что он вернулся к ней – ложь. Гнусная ложь! Мои мысли напоминали заезженную пластинку, повторяясь вновь и вновь. Даже разговоры по телефону ничего не меняли, а сегодня вдруг все вспомнили обо мне и звонили, не переставая – подруги, бабушка, Сергей и даже Никита, с которым мы и виделись-то всего пару раз на пляже. Вера до сих пор тусуется в той компании и меня регулярно туда приглашает, передает приветы, но вот Никита и сам сподобился. Только все это мне совершенно не нужно! Я хочу поскорее увидеть Андрея, остальное не имеет никакого значения.
Еле дождавшись конца рабочего дня, я помчалась домой. Приняла душ, надела синее платье с серым воротничком и, немного подумав, сменила тапки на синие босоножки на каблуках. Я давно не стригла волосы, и они отросли почти до пояса, так что я заплела косу, закрепила ее заколкой из лазурита, затем нанесла легкий макияж. Глаза сияли, щеки покрывал легкий румянец.
- Ишь, какая красавица! – восхитилась бабушка. Потом озабоченно добавила: Чего-то Андрей задерживается, а мне уже пора уходить.
- Да мало ли какие задержки в дороге, - сказала я. – Передать ему от тебя привет?
Она улыбнулась:
- Да чего уж там, передавай.
Я чмокнула ее в щеку, и она пошла надевать плащ и туфли.
- Мой букет поставь в синюю вазу, - распорядилась она на прощанье.
Вот это да! Подумать только, «Мой букет!» Как быстро Андрей ее избаловал. Наконец раздался сигнал домофона. Услышав его голос, я нажала на кнопку. Сейчас он придет, соскучившийся и виноватый. Мы быстро разберемся с делами, а там… будь, что будет! Когда в дверь позвонили, я не стала смотреть в глазок, а, распахнув дверь, бросилась ему на шею. Он довольно прохладно чмокнул меня в щеку.
- Бабушка ушла на работу, - прошептала я, - передавала тебе привет.
- Спасибо, ты ей тоже передай.
Он выглядел каким-то отстраненным, и я ничего не могла понять. Это ведь мне этот дурацкий диск прислали, а не ему! Почему он так себя ведет?
- Пойдем, я напою тебя чаем с кулебякой, - предложила я. – Бабушка испекла специально для тебя. Она ведь не знает, что ты ее уже пробовал.
- Мне сейчас не до кулебяки, - хмуро ответил он, - а чаю я попил в самолете. Давай сначала с делами разберемся.
Мы поменялись ролями. Обычно я заводила речь о делах, а он отвлекал меня в сторону. Казалось, мир перевернулся с ног на голову. Он прошел в мою комнату, я еле поспевала за ним. Пока я доставала диск, он включил компьютер и посмотрел на меня. Его взгляд был равнодушно-изучающим, будто он пытался определить, к какому отряду млекопитающих следует меня отнести. Потом заметил, что я очень хорошо выгляжу. В его устах это прозвучало, скорее, как обвинение, а не комплимент. Я смотрела на него во все глаза, не понимая, что происходит. Наконец компьютер загрузился, и он вставил диск, затем нажал клавишу «воспроизведение». Вот-вот должно было появиться изображение, и я отвела взгляд. Но на экране так ничего и не появилось. Мы уставились друг на друга, я – растерянно, он – с брезгливым возмущением.
- Чего ты хотела этим добиться? Устранить соперницу? – долбил он меня вопросами. –
Я как-то упомянул, что Инна не дает повода для разрыва, и ты решила мне помочь? Тогда бы придумала что-нибудь поумнее.
Мне никак не удавалось избавиться от замешательства. Ведь накануне я своими глазами видела тот порнофильм! Я метнулась к письменному столу, вдруг перепутала диски. Но нет, других дисков не было, и быть не могло. У меня все в полном порядке, и все диски хранятся в кассетах на компьютерном столе, только для этого сделала исключение.
- Переигрываешь, - оценил мои действия Андрей. – Выглядит не слишком убедительно. Что еще у тебя в запасе?
- Но вчера запись на диске была! – воскликнула я. – Инна сама это подтвердила в телефонном разговоре, и посыльный сказал, что бандероль из Москвы.
Андрей смотрел на меня с нарочитым презрением, но слушал внимательно, после чего учинил настоящий допрос.
- Где упаковка от бандероли?
- Я ее выбросила, - тихо сказала я.
Он усмехнулся и попросил дать ему мой телефон. Я протянула свой мобильник, не понимая, зачем он ему понадобился.
- Ну, и где здесь звонок от Инны? – скучающим тоном поинтересовался он.
- Она звонила на домашний!
Он резко встал и направился в прихожую, но я его остановила:
- У нас старый аппарат, в нем нет памяти.
- Понятно, - процедил он, после чего вернулся в компьютерное кресло и развернулся в мою сторону.
А я стояла возле журнального столика и не знала, что делать. Просто абсурд какой-то.
- Говоришь, Инна вчера тебе звонила? – Я кивнула. – Почему же ты мне ничего не сказала?
- Она позвонила после тебя.
- Почему мне не перезвонила?! Чем ты занималась?!
- Я легла спать.
Он в бешенстве вскочил.
- Значит, пока я полночи строил из себя идиота, обвиняя Инну в том, чего она не делала, ты смотрела сладкие сны?
Я вдруг поняла, что любые мои объяснения бесполезны, он не верит ни одному моему слову, а я свои слова ничем не могу подтвердить. Похоже, я выгляжу убедительнее, когда лгу, чем когда говорю правду.
- Но ТА запись была, - безнадежно повторила я и представила застывший кадр на экране. – У тебя там было такое лицо… как у сатира!
- Да…, - протянул он, - теперь ты полностью вошла в роль, и появились подробности. –
Он окинул меня оценивающим взглядом. – Ясные глаза, роскошная коса – просто воплощение чистоты и невинности, а на самом деле ты хуже любой шлюхи, те хоть не притворяются!
Тут и меня охватило бешенство и, плохо соображая, что делаю, я выпалила:
- Зато ты воплощение добродетели! Уверял меня в своей верности, а сам, не далее как два дня назад, предавался утехам с Инной, и она в порыве страсти исцарапала тебе спину! Не болит?
Он снял пиджак, развернулся спиной и задрал рубашку. Передо мной оказалась загорелая гладкая спина спортсмена и богатого человека, который следит за своим здоровьем и внешним видом. На ней не то, что царапин, на ней ни единого пятнышка не было!
- Теперь все? – спросил он, заправляя рубашку в брюки.
- Все, - машинально ответила я.
Он посмотрел на меня каким-то странным взглядом, потом схватил за руку.
- Ты могла добиться от меня, чего угодно, понимаешь, чего угодно! Но не такими методами.
Мой запал угас, и в ответ я смогла выдавить всего одну фразу: «Все, что я тебе говорила, правда», но он не обратил на нее никакого внимания. Как же так, думала я, куда делась запись? Мне вдруг захотелось избавиться от злополучного диска. Я вынула его из дисковода, положила в коробочку и протянула Андрею.
- Возьми, я не хочу, чтобы он у меня оставался.
- Выброси.
- Сам это сделай.
Он сунул диск в карман пиджака и зло усмехнулся:
- Говоришь, бабушка сегодня на работе. Может, воспользуемся благоприятной ситуацией напоследок?
Я отпрянула от него, а он направился к двери, но на пороге задержался:
- Все, что касается твоего лечения, остается в силе.
Но я уже немного пришла в себя и довольно резко заявила, что обойдусь без его подачек.
- Это не подачка, - пробурчал он.
- Обойдусь и без твоей благотворительности. Опекай своих тунеядцев, а может быть, еще какую-нибудь болезненную девушку встретишь.
Я стояла в нескольких шагах от него и даже не заметила, как он оказался рядом и прижал меня к себе, но тут же оттолкнул.
- Нет!
Не знаю, что конкретно он вкладывал в это слово, но общий смысл был понятен. Вслед за ним я вышла в коридор и, когда он взялся за ручку входной двери, я его остановила. В его глазах опять промелькнуло непонятное выражение. Неужели он решил, что я хочу его удержать? Я всего лишь поинтересовалась его планами относительно расследования.
- Если ты его прекратишь, мне придется обратиться в милицию, – предупредила я.
Он обещал известить меня, если примет такое решение, и сразу вышел, не попрощавшись. Я прислонилась к стене и по ней соскользнула на пол. Нет, голова не кружилась, и сердце не болело, просто стало лень стоять и никуда не хотелось идти. Незачем. Я сидела в оцепенении, пока не раздался звонок мобильника. Я сразу вскочила и побежала в свою комнату. Телефон лежал на журнальном столике, куда его положил Андрей. Наверное, он звонит, решила я, одумался, ведь не мог же он и в самом деле поверить, что я придумала весь этот бред. Но это оказалась бабушка. Она интересовалась, как понравилась Андрею кулебяка. Я ответила, что мы ее не пробовали, и бабушка насторожилась.
- Туся, будь умницей, помни, что мне обещала.
- Ах, бабушка, о чем ты говоришь! – воскликнула я. – Мы с ним расстались.
Ничего объяснять ей не пришлось, у нее уже была своя версия. Она считала, что Андрей хотел добиться «своего», я не далась, тогда он обиделся и ушел.
- Не расстраивайся, моя девочка, - она редко так меня называла, - если любит, вернется, а если просто хотел развлечься – пусть катится ко всем чертям!
После разговора с бабушкой я окончательно вышла из оцепенения и задумалась. Что же произошло? Я сообщила Андрею о диске, Инна сказала, что ничего мне не посылала. Почему он поверил ей, а не мне? А ведь он ЕЙ поверил, раз явился ко мне с таким деревянным лицом. Я бы еще поняла, если бы его нападки начались после того, как на экране ничего не появилось, но он был настроен против меня заранее. Вряд ли Андрей поверил бы ее голословным утверждениям, ему требуются доказательства, он и от меня хотел их получить, но, как назло, изображения на диске нет, упаковку выбросила, телефонный аппарат не имеет памяти. Но какие доказательства ему предъявила Инна и, главное, доказательства чего? Я, конечно, не ангел, а человек из плоти и крови, но я не делала ничего такого, что могло бы задеть Андрея. Нужно было спросить у него, что ему сказала Инна, но я практически все время пребывала в шоке и плохо соображала. За сорок минут его пребывания в моей квартире я испытала массу самых разнообразных чувств – радостное возбуждение, недоумение, обиду, надежду, гнев, разочарование и опустошение. Палитра чувств Андрея была тоже довольно широкой – презрение, ярость, скука и несколько непонятных взглядов – в них была боль, разочарование и… неужели надежда? Нам обязательно нужно встретиться и спокойно все обсудить. Я представила нашу встречу, потом подумала, что вряд ли такая встреча возможна. Андрей сказал «Нет!» в том числе и будущим встречам.
Я прошла в кухню, включила чайник и вдруг поняла, что все кончено, окончательно и бесповоротно. Я не буду унижаться и добиваться встречи с ним. Как сказал кто-то из великих: «Лучше умереть, стоя, чем жить на коленях». Я решила умирать стоя. Тут вспомнились обидные слова, его снисходительно-презрительные взгляды, и мысленно я ему тоже сказал свое «Нет!» Слез не было, все чувства будто умерли. Единственное, что нас еще связывало с Андреем, это поиски Алины. Нужно поскорее покончить и с этим. Попив чаю, я позвонила питерскому сыщику Илье Картузову. После каждого общения с ним я чувствовала, что он нравится мне все меньше, какой-то он скользкий и увертливый. На мой вопрос, как продвигаются дела, он ответил, что уже близок к цели. Теперь точно установлено, что Алина в Турции, скоро появится конкретный адрес. Когда это произойдет, он мне сообщит. Я повесила трубку в уверенности, что он продолжает водить меня за нос, и все же втайне надеясь, что это не так.
В выходные я в полном одиночестве слонялась по квартире. Бабушка уехала к подруге на дачу собирать урожай, а отправиться за город с Верой и компанией я отказалась, скоро они перестанут меня приглашать. Борис больше не звонил, общение с Сергеем тоже потихоньку сходило на нет. Встретиться с ним в Питере я не соглашалась, ехать в Москву тем более не собиралась, а разговоры по телефону перестали меня занимать. Я бралась то за одну книгу, то за другую, садилась за рукоделье, но ни на чем не могла сосредоточиться, мне все было неинтересно. На меня опять стали нападать внезапные приступы слабости, и я еле собралась с силами, чтобы в понедельник выйти на работу.
Психологический климат в отделе несколько нормализовался, время от времени вспыхивали неслужебные разговоры, но я в них участия не принимала, было лень и неинтересно. Незамысловатая, но требующая внимания работа постепенно вывела меня из летаргического состояния. Жизнь продолжается! – бодро сказала я себе. Однако на обратном пути плохо себя почувствовала и еле добралась до дома. Открыв дверь, бабушка испуганно взглянула на меня и уложила на диван, потом дала лекарство и села рядом. Она молча гладила меня по голове, и вскоре мне стало лучше, потом она смахнула выступившие слезы и спросила:
- Ты точно любишь его?
- Ах, бабушка…, - отозвалась я.
- Конечно, он красивый мужчина, - признала она, - умный да еще богатый. То, что старше тебя, тоже не страшно. Тебе и нужен такой, чтобы заботился. Мы с отцом избаловали тебя, да и здоровье у тебя неважное…
- Тебя послушать, так он просто идеал, - невесело усмехнулась я.
- Но надо рубить дерево по себе, - закончила свою речь бабушка.
Я вздрогнула и приподнялась с подушки. Бабушка была полностью солидарна с автором угрожающей записки!
- Чего всполошилась? Лежи, - приказала она.- Я ведь почему тебе это говорю, а потому, что сама смолоду об этом не думала. За мной ведь Колька Туманов ухаживал, а я, как увидела твоего деда Петра Сивкова, так и влюбилась, прямо насмерть. Я ведь миловидная была, веселая, парням нравилась. Но он всех затмил – красивый, обходительный, образованный. – Я слушала, затаив дыхание. Бабушка никогда таких разговоров не заводила, а на вопросы о деде всегда отвечала уклончиво. – В общем, мы с ним стали встречаться, - продолжила она. – Как-то он меня к себе в гости пригласил, правда, в тот вечер никого кроме нас там не было. А квартира огромная, богатая… Тогда он мне и о своих благородных предках рассказал, показывал фотографии и какие-то старинные документы. Гордился своей родословной. - Теперь у нее слезы лились непрерывным потоком. – В общем, - всхлипнула она, - осталась я в этой шикарной квартире на ночь. Мы еще пару раз с ним встретились, а потом его практика на заводе закончилась, и он исчез – не звонит, не появляется, а я номера его телефона не знала, только адрес. Месяц проходит, второй, а я уже беременная. Что делать? Может быть, с ним что-то случилось? Пошла к нему на квартиру, звоню, горничная открывает. Платье у нее со стоечкой, белый передник. «Вам кого?» - спрашивает. «Мне бы Петю», - отвечаю. А она: «Петр Антонович вместе с супругой уехал в Сочи, в свадебное путешествие».
Я села рядом с бабушкой и обняла ее. А она плакала, не скрываясь, и я впервые почувствовала себя взрослой, утешая и успокаивая ее. Теперь мне все стало понятно про деда, но бабушка все же рассказала свою историю до конца.
В те времена было не принято рожать без мужа, так что она всякого натерпелась, хотя у нее всегда было много друзей. Колька Туманов все равно хотел на ней жениться, но она не приняла от него этой жертвы. Дочка родилась слабенькой, часто болела, у бабушки не оставалось ни сил, ни времени на личную жизнь, но главное, она не могла забыть Петра. Однажды, посадив дочь в коляску, она дошла до дома бывшего возлюбленного и подкараулила его, когда тот возвращался домой. Увидев ее, он побледнел и испуганно уставился на коляску.
- Это твоя дочь, - сказала бабушка.
- Что вы, девушка! – воскликнул он. – Да мы с вами едва знакомы!
- Он даже по имени меня не назвал, - всхлипывала бабушка.
Больше она не делала попыток увидеться с ним, и он ни разу не дал о себе знать. Через несколько лет мастер из соседнего цеха сделал бабушке предложение. Но он был довольно крутого нрава и выпить любил, так что она испугалась, что такое замужество может повредить ее любимой дочке. А дочка росла умной и красивой, только со здоровьем не ладилось. Бабушка водила ее по врачам, но те разводили руками. У нее был сложный порок сердца, а тогда такие операции не делали.
- И вот, Светочка вышла замуж и родила тебя… - Теперь мы обе ревели. – Правда, Светочке муж хороший попался, они очень друг друга любили… А сейчас ты болеешь, да еще влюбилась в богача. Угробит он тебя!
Последняя фраза прозвучала угрожающе, но я решила не воспринимать ее как пророчество. Немного успокоившись, бабушка, невзирая на мои протесты, позвонила Виктору Евгеньевичу и договорилась, что завтра он меня примет. Я что-то лепетала насчет работы, но бабушка была неумолима.
- К черту твою работу! Неужели мы с отцом тебя не прокормим?
На работу я все-таки вышла, но с обеда отпросилась, чтобы успеть на прием к врачу. Мне провели несколько обследований, после чего Виктор Евгеньевич сказал, что ничего страшного нет, но он советует не тянуть с операцией, а чтобы не выпустить ситуацию из-под контроля, следует лечь в клинику на недельку и подлечиться. Он предлагал начать лечение со следующего понедельника. Клиника была платной, но он пообещал добиться максимальной скидки. Сколько денег было израсходовано за эти годы на мое лечение! Но папа настаивал, чтобы я лечилась именно в этой клинике, так как у нее очень хорошая репутация. Я поинтересовалась, сколько это будет стоить, и он назвал сумму.
- Это со скидкой? – уточнила я.
- Да.
Я прикинула, что денег на моей карточке должно хватить, так как я давно не тратилась на наряды, и согласилась. Какой бы печальной ни была моя жизнь в последнее время, жить мне все-таки хотелось, и я подумала, что впредь стоит быть поосторожнее с бурными чувствами. Виктор Евгеньевич говорил со мной очень аккуратно, но я поняла, что мои дела плохи, обычно я лечусь амбулаторно. С помощью Интернета я уже давно выяснила, что с моим диагнозом без операции редко доживают до тридцати, видимо, мой час настал. Надо забыть обо всем и сосредоточиться на своем здоровье – сначала подлечиться, а потом приедет папа, и мы решим, когда и где делать мне операцию. От принятого решения стало легче, и даже самочувствие улучшилось, по дороге домой я чуть ли ни напевала.
Впервые за последние дни я увлеклась работой над мозаикой, когда позвонил Картузов. Я замерла в ожидании новостей, а он как-то буднично сообщил, что удалось, установить адрес. Алина живет в роскошном доме в небольшом курортном городке на берегу моря. Этот дом принадлежит немецкому миллионеру Гюнтеру Фриману. В Турции он бывает наездами, сейчас в отъезде.
- Может быть, ее там удерживают силой? – испуганно спросила я.
- Нет, непохоже, она загорает, купается, правда, из дома выходит с охранником.
Я разволновалась не на шутку. Почему она говорила, что находится во Франции? Что-то не сходилось, да и сыщик уже давно не вызывал у меня доверия.
- Вы можете дать номер телефона того дома?
Картузов опять заюлил, сказал, что хозяин ведет себя довольно замкнуто и свой номер никому не дает.
- Если бы все можно было узнать из справочника, то не нанимали бы сыщиков, - холодно заметила я.
Он выразил обиду на мое недоверие и сказал, что постарается номер узнать, но на это потребуются дополнительные средства и время, так как его помощник уже вернулся из Турции.
- Но мне мало ваших слов! – воскликнула я. – Мне нужны доказательства того, что она жива и что с ней все в порядке.
- Есть такие доказательства! – радостно вскричал он. – Помощнику удалось сфотографировать ее на частном пляже возле особняка.
Я опешила, так как его возглас показался мне искренним. Какой-то он странный. Почему сразу не сказал, что у него есть фотографии? Я выразила желание немедленно взглянуть на них. Он немного замешкался, что вызвало у меня очередной приступ подозрительности, и я заявила, что сейчас приеду к нему в контору. Сыщик сослался на то, что уже поздно, потом предложил встретиться на нейтральной территории, но я стояла на своем, и он был вынужден назвать свой адрес. Хорошо, что бабушка была на работе, а то она не выпустила бы меня из дома, на ночь глядя. Я быстро поймала машину и уже через пятнадцать минут была в офисе сыщика.
Называть офисом эту полупустую обшарпанную комнату было некоторой натяжкой, впрочем, письменный стол с ноутбуком, несколько стульев и старый шкаф в ней имелись. Картузов придвинул мне стул, затем бросил на стол несколько фотографий. Я сразу схватила одну из них. В том, что на ней Алина, не было никаких сомнений. Не знаю зачем, но я сунула ее в сумочку, потом стала рассматривать другие. Но они мало чем отличались друг от друга. На них была изображена Алина на фоне моря – стройная, загорелая в ярком откровенном купальнике. Сыщик обеспокоенно поглядывал на меня, потом попросил вернуть фотографию, якобы это материалы дела, и они нужны ему для работы. Это было полной чушью, поэтому фотографию я ему не отдала, напомнив, что в некотором роде являюсь заказчиком и имею кое-какие права. Он нехотя смирился.
Вернувшись домой, я долго смотрела на фотографию Алины. Что-то было не так. Наверное, у меня неплохо развита интуиция, и обычно мое «что-то не так» потом трансформируется в нечто весьма определенное. Я поняла, что насторожило меня. На фотографии Алина выглядела счастливой. Неужели она обрела счастье на турецкой земле с немцем Гюнтером Фриманом? Как они общаются, Алинка ведь ни одного иностранного языка не знает? И – неужели она смогла так быстро забыть Андрея? Было еще что-то в этой фотографии, что не давало мне покоя, я пока не могла понять, что именно.
На следующий день, машинально сортируя почту, я продолжала размышлять об Алине. Все это время я считала себя предательницей, хотя и пыталась ее найти. Даже, целуясь с Андреем, где-то внутри ощущала свою вину перед ней, зато в ней была уверена на сто процентов. А она, в конце концов, меня обманула. Эти лживые эсэмэски, звонки… Нет, в это я не могла поверить. К тому же, «не докучай»… Мои размышления прервал телефонный звонок. Увидев, кто звонит, я сначала ощутила сильное сердцебиение, потом задрожали руки.
- Минуточку, я выйду в коридор, – пролепетала я и направилась к двери.
Конечно, это безумие не могло долго продолжаться! Он одумался и хочет помириться. Я считала, что все мои чувства умерли, но только от его имени на экране мобильника они пробудились вновь.
- Слушаю, - переведя дыхание, сказала я.
- Здравствуйте, Наташа.
Я немного опешила, услышав, что он обращается ко мне на вы, но присутствия духа не потеряла.
- Здравствуйте, Андрей Васильевич.
Он меня не поправил, и я поняла, что никакого примирения не будет. Он звонит по делу.
- Вы в курсе, что вашу подругу нашли?
- Да.
- Вам дали ее адрес?
- Да.
- Фотографию?
- Да. Но мне не дали номера ее телефона, - с трудом, но я еще что-то соображала.
- Хорошо, я распоряжусь. Думаю, на этом мои обязательства перед вами заканчиваются. Возвращать ее в лоно семьи я не собираюсь.
Сказано это было каким-то неприятным тоном, и я резко ответила:
- Я вас об этом и не прошу.
Нужно было бросить трубку, но я почему-то медлила, и он тоже.
- Может, вы еще хотите что-то сказать? – как мне показалось, с издевкой спросил он.
- Мне нечего больше сказать. Прощайте! – и я повесила трубку первой.
Потом еще долго стояла у окна в коридоре, пытаясь себя понять. Оказывается, Андрей по-прежнему имеет власть надо мной. Лучше бы он не звонил! Я только немного успокоилась, как опять все по новой. Бабушка права, угробит он меня! Я вернулась к работе и, как во сне, стучала по клавишам, не поднимая головы и не вступая в разговоры.
Максим, окинув взглядом своих подчиненных, велел мне отнести кипу каких-то бумаг в бухгалтерию. Я взяла их и, пребывая в прострации, направилась к лестнице. На верхней ступеньке умудрилась за что-то зацепиться каблуком и, чтобы не упасть, схватилась за перила. Бумаги рассыпались по всей лестнице. Какой-то белобрысый парень, идущий снизу, стал их подбирать, а я стояла и смотрела. Сложив в аккуратную стопочку, он протянул бумаги и уставился на меня:
- Тебя как зовут?
- Наташа.
- А меня Егор. Пять лет назад ты гуляла с подругой в Румянцевском саду?
- Да! А ты катался с друзьями на велосипеде!
Он стоял на ступеньку ниже меня, и наши глаза были почти на одном уровне.
- Почему ты не пришла? Я целую неделю торчал там, друзья надо мной смеялись.
- Я заболела и пришла только через десять дней.
- Я и потом там появлялся.
- И я тоже.
Сцена была просто до ужаса романтичной. Но в жизни важно не только то, какие люди в ней появляются, но и в какой последовательности. Если бы наша встреча с Егором произошла до моей поездки в «Карелию», то, возможно, все сложилось бы иначе. Но теперь… Теперь он казался мне ребенком, чуть ли ни эмбрионом. Трудно выдержать сравнение с Андреем. А я сравнивала. Егор проводил меня до бухгалтерии, потом мы долго стояли в закутке на первом этаже и болтали. Он, как и я, в этом году окончил институт и две недели назад устроился в фирму «Райт». Его отдел располагался на третьем этаже, но все равно странно, что мы не встретились раньше, так как ходили одними тропами.
Егор жил на Большом проспекте Васильевского острова и, хотя ему приходилось идти в обратную сторону, утром встречал меня возле подъезда, а вечером провожал домой. Буквально за три дня мы стали закадычными друзьями. Однажды бабушка, возвращаясь из магазина, застала нас за разговором, и я представила ей Егора.
- Какой симпатичный парень! – радостно повторяла она потом и с надеждой посматривала на меня.
Незаметно подошло время ложиться в клинику. Обследования, капельницы, уколы…, но оставалось время и на прием посетителей. Бабушка и Егор навещали меня ежедневно, пару раз заходили Лера с Таней. Они знали, что у меня есть проблемы со здоровьем, так как я часто пропускала занятия, но не думали, что все так серьезно. Нанесли визит и Вера с Никитой.
- Теперь понятно, почему ты с нами не ездишь, - грустно сказал он.
Лечение и общение с гостями занимало много времени, но все же кое-что оставалось на чтение и размышления. Дни, проведенные в клинике, были такими длинными! Я читала все подряд. Коэльо, Стаут, Улицкая так перемешались в моей голове, что вряд ли я смогла бы пересказать хоть одну книгу, но впечатления и ощущения во мне сохранились. Перед сном мои мысли неизменно возвращались к Алине. «Что-то не так», - билось в голове. Картузов до сих пор не сообщил мне номер телефона, установленного в особняке, в котором якобы проживала Алина. Андрей вроде обещал поручить это сыщику, но сыщик не объявлялся, и я решила позвонить ему сама. Но мне это не удалось. Номер, по которому мы общались, больше не существовал. Конечно, это показалось мне подозрительным. Я долго ломала голову прежде, чем нашла хоть какое-то объяснение. Видимо, он считает расследование оконченным, следовательно, можно рубить концы. Новое дело – новый номер, чтобы старые клиенты под ногами не путались. Но чтобы окончательно убедиться, что с Алиной все в порядке, мне нужно пообщаться с ней! Если бы не проблемы со здоровьем и работа, то я махнула бы в Турцию, чтобы убедиться во всем собственными глазами. А сейчас на это у меня и денег нет, почти все потратила на лечение. В конце концов, я решила послать письмо по адресу, который мне сообщил Картузов. Не будучи уверенной, что оно найдет адресата, я всех карт не раскрывала, а просто просила написать мне ответ (собственноручно, а не на компьютере) или же позвонить, так как я за нее очень волнуюсь. За день до выписки я вручила письмо Егору и попросила отправить его авиапочтой и с Главпочтамта.
После выписки из клиники я еще пару дней провела дома, только потом вышла на работу. Лечение пошло на пользу: сил прибавилось, и мрачные мысли о загубленной жизни почти не посещали. Конечно, я иногда вспоминала Андрея, но тут же вызывала в памяти какое-нибудь неприятное воспоминание – его изображение на экране монитора, например, и мгновенно печально-лирическое настроение меня покидало. Ничего, я эту «химию» постепенно одолею. Время шло. Листья на деревьях пожелтели и, хотя стояла теплая погода, чувствовалось, что это ненадолго. По вечерам мы с Егором гуляли по Васильевскому острову и говорили обо всем подряд. Однажды я поймала себя на том, что не ищу тайного смысла в его словах и поступках и не забочусь о том, что мои слова могут быть истолкованы превратно, как это было при общении с Андреем и Борисом. С Егором мне было легко и приятно. Но я совершенно не была в него влюблена! И с этим ничего нельзя было поделать. Неужели я, как бабушка, однолюб? Впрочем, пока рано отвечать на этот вопрос, слишком мало времени прошло.
Папина экспедиция закончилась, и они с Таисией на несколько дней приехали к нам. Папа был обеспокоен моим самочувствием и встретился с Виктором Евгеньевичем, после чего завел разговор об операции. Нужно было решить, когда и где ее делать. Виктор Евгеньевич еще несколько лет назад записал меня во всякие очереди на бесплатную операцию, и теперь выяснилось, что ее могут сделать в декабре у нас, в Питере. Папа голосовал за Германию, хотя это потребует больших затрат, и Таисия, к моему удивлению, его поддержала. Признаться, мы с бабушкой не очень радушно приняли ее в нашу семью.
Пять лет назад накануне моего выпускного вечера, обвешанный подарками и цветами, появился папа. Я продемонстрировала ему свое выпускное платье, потом мы сели пить чай. Бабушка хлопотала возле нас. Папа отодвинул чашку и обратился к ней:
- Екатерина Ивановна, присядьте. Мне нужно вам кое-что сообщить, и Наталье тоже. –
Бабушка села и испуганно уставилась на него. - В общем, я решил жениться, - тихо сказал он. – Вторую Свету я так и не нашел, но мне уже тридцать семь лет (как сейчас Андрею), и я не мальчик, чтобы бегать по девочкам. Я хочу, чтобы рядом со мной был близкий человек.
Я потрясенно застыла, а бабушка всхлипнула:
- Конечно, Андрюша, давно пора. Ты еще совсем молодой, может, еще ребеночка заведешь. – А слезы у нее лились в два ручья.
- Это вряд ли, - отозвался он и притянул меня к себе. – Все отпущенные мне отцовские чувства я израсходовал на Наташку.
- Неужели ничего не осталось? – заволновалась я.
Папа рассмеялся:
- Не волнуйся, на тебя хватит. С лихвой.
На следующий день мы познакомились с Таисией. Она была на шесть лет моложе папы, работала с ним в одном университете, красивая, но держалась замкнуто и отстраненно. Тогда у нас была только одна комната и, приезжая в Питер, они останавливались в гостинице, так что мы с ней мало общались. Потом у нас появилась отдельная квартира и во время их приездов я перебиралась к бабушке, уступая им свою комнату. Признаться, это меня очень раздражало. Что-то изменилось в мой последний приезд к ним, когда мы с Таисией вместе выбирали мне серебристый наряд. И в этот приезд она приехала с подарком – роскошным костюмом сиренево-фиолетовых тонов в едва заметную клетку. Сиреневые брюки и джемпер с высоким воротом, и фиолетовый жакет. Увидев его, я в восторге бросилась ей на шею.
- Я всегда знала, что у тебя хороший вкус, но это просто изумительно! – воскликнула я и увидела, как они с папой обменялись радостными взглядами.
Знакомство с Андреем, расставание с ним, а может быть, близость операции изменили мое отношение к людям. Я стала не такой эгоистичной и более взрослой. Посмотрела на папу с Таисией – ведь они еще совсем молодые, а чего-то в их жизни не достает, и обратилась к ней:
- Тая, почему вы с папой не заводите ребенка? – в лоб спросила я. - Вы же оба еще молодые.
И они переглянулись так, будто всю жизнь ждали от меня этого вопроса.
- Мы подумаем, - смущенно отозвался папа, а Тая смотрела на меня во все глаза.
- Я бы очень хотела иметь маленького братика или сестренку, - продолжала разглагольствовать я.
В общем, когда они уехали, я почти не сомневалась, что вскоре они выполнят мое пожелание.
Дни шли за днями, листья с деревьев стали опадать, но ответа от Алины не было. Как-то вечером я достала полученную от сыщика фотографию Алины и стала изучать на ней каждую деталь. Что еще, кроме счастливого выражения лица, меня насторожило? Небо, море и песок я сразу отбросила, дело не в них. Так, в чем? В кадр попал угол добротного двухэтажного здания, тщательно оштукатуренного и под ярким солнцем сияющего белизной. Такой дом вполне мог быть жилищем миллионера, значит, с этой стороны никаких противоречий. Но ведь больше ничего на фотографии нет! Только Алина. Я принялась пристально рассматривать ее. Блестящие каштановые волосы, счастливое выражение лица, никаких украшений, даже сережек нет. Оставалось неисследованным только чудо дизайнерского искусства – весьма откровенный купальник, впрочем, в этом ничего необычного нет, именно такие модели Алина и предпочитает. Разве что расцветка необычна – редкое сочетание сиреневого и бирюзового цветов, где-то я такое уже видела. И тут я вспомнила! Перекладывая вещи в квартире Алины в поисках ноутбука, я натолкнулась на этот купальник или точно такой же. Помню, тогда машинально отметила необычное сочетание цветов и решила, что его можно будет использовать в своей работе.
По счастью, следующий день был выходным, и я с самого утра, прихватив фотографию, отправилась на квартиру Алины. Все в ней было, как в мое последнее посещение, только пыли прибавилось. Я быстро нашла купальник и стала сравнивать его с фотографией. Все сходилось даже в самых мельчайших деталях – пятнышки, черточки и завитушки располагались абсолютно одинаково. Никаких сомнений, я держала в руках именно тот купальник, который был изображен на фотографии. Значит, Алина никак не могла быть в нем две недели назад в Турции. Сыщик сознательно водил меня за нос. Но где он раздобыл эту фотографию? Тут я вспомнила об узко направленной краже, и все встало на свои места. Похоже, сыщик фальшивый и никакого расследования не проводил. Я решила отбросить амбиции и позвонить Андрею, чтобы задать несколько вопросов, и уже взяла в руки телефон, но тут же его отложила. Ведь Андрей сам нанимал сыщика! Неужели он причастен к исчезновению Алины? Меня затрясло, но мозг стал работать живее. Если это так, то можно многое объяснить, главное, почему расследование никуда не продвинулось. А не продвинулось оно потому, что его и не было вовсе! Возможно, Рокотов и впрямь мной увлекся и, чтобы меня успокоить, придумал этот спектакль. Но его увлеченность прошла, и расследование тут же благополучно завершилось – появились адрес и фотография. Что же мне делать с этим открытием?
Глава двадцать четвертая
В два часа мы должны были встретиться с Егором и, вернувшись от Алины, я сразу занялась уборкой, чтобы успеть освободиться к этому времени, а бабушка по экстренному звонку помчалась к Варваре. У той поднялась температура, нужно было сходить в аптеку и приготовить ей еду. В связи с этими хлопотами бабушка припозднилась с обедом и, когда Егор сообщил, что ждет меня у подъезда, я предложила ему подняться в квартиру. Он еще ни разу у меня не был и заволновался, попросил подождать, пока сбегает к метро за цветами. Я знала, что нравлюсь ему, и не хотела, чтобы это приглашение он расценил как прорыв в отношениях. Ситуация к этому не располагает, сказала я, и велела подниматься немедленно. А сама призадумалась. Еще вчера я расценила бы это приглашение как измену Андрею или его памяти, уж и не знаю, как сказать, но после сегодняшнего открытия решила лишить его всех привилегий и мысленно усмехнулась: пусть Егор затопчет его следы.
Бабушка встретила нового гостя приветливо, и Егор вел себя молодцом, непринужденно отвечая на ее вопросы. Его родители развелись, когда он учился в девятом классе. Отец сразу женился и уехал жить в другой город, а он остался с матерью. Она преподает русский язык и литературу в колледже, а он выбрал техническую специальность. С первого курса подрабатывал в разных местах, так что к окончанию института обладал кое-каким опытом и без особого труда устроился в фирму «Райт». У них с мамой двухкомнатная квартира на Большом проспекте, немного похожая на нашу. После обеда мы уединились в моей комнате, и Егор сразу обратил внимание на мои картины, выделив среди прочих осенний пейзаж. Я показала ему старинные книги дореволюционного издания, оставшиеся от прежних жильцов. В общем, мы провели в моей комнате не менее получаса, но бабушка вела себя спокойно, никакого топота в коридоре не было.
Во время прогулки ноги сами привели нас в Румянцевский сад. Стоял погожий осенний день, и в саду гуляло много народа. Три подростка на велосипедах окружили стайку девчонок и пытались с ними познакомиться. Глядя на них, мы посмеивались, как старички, мол, когда-то и мы так же… Потом присели на скамейку и немного помолчали. Не знаю, о чем думал Егор, но у меня в голове уже созрел план действий. Я обдумывала, как начать разговор, когда он сжал мою руку.
- Тебе не кажется, что Судьба не зря свела нас вновь?
Он был настроен на лирическую волну, что меня совершенно не устраивало.
- Не знаю, - хмуро ответила я. – Я сейчас вообще ничего не знаю, и моя голова забита совсем другим.
- И чем же?
Мы поднялись и, гуляя по саду, затем по улицам я рассказала ему об исчезновении Алины, о своих поисках и сомнениях, правда отношения с Андреем не затрагивала. Егор взялся мне помочь. Прежде всего я хотела установить подлинность сыщика. Если сыщик настоящий, то Андрей мог попасться в его сети случайно, возможно, беседовал с ним по телефону, так как вряд ли согласился бы на его услуги, побывав в так называемом офисе. Если же сыщик липовый, то… . Об этом думать не хотелось, но, может, придется. Тогда и решу, что делать.
Совместно мы разработали план и немедленно приступили к его осуществлению. На метро доехали до «Пушкинской», откуда до «Семенцов», где располагалась контора Картузова, рукой подать. Несмотря на мое сопротивление, Егор оставил меня в кафе неподалеку от Витебского вокзала, а на свидание к сыщику отправился один. Это слишком опасно, - говорил он. - Если Картузов связан с преступниками, то им твои проверки не понравятся. Егор собирался обратиться к сыщику за профессиональными услугами – последить за девушкой, на которой якобы собирался жениться, так как в ее поведении много странного. Поскольку девушки у него нет и следить не за кем, то он хотел свести все к тому, что назначенный гонорар ему не по карману. Я подробно объяснила, где располагается контора, и он ушел, а я вяло ковырялась в тарелке с салатом, то и дело посматривая на часы. Егор вернулся через сорок минут.
- Либо ты адрес перепутала, либо вообще черт знает что, - заявил он, едва усевшись за стол.
Егор пришел по указанному адресу, никакой таблички, кроме номера квартиры, на двери не было. Он все-таки туда позвонил. Ему открыла молодая женщина с ребенком на руках. Егор быстро сориентировался и изобразил на своем лице максимальное удивление, впрочем, он и впрямь был удивлен, и сказал, что здесь жил его знакомый. Женщина признала, что переехала сюда всего два дня назад, а, кто здесь жил прежде, не знает, так как сняла квартиру через агентство. Егор уточнил, через какое именно. Я тоже была в полном изумлении. Как оперативно сработано! Впрочем, снять с двери табличку, которую я видела, большого труда не составило. Это был листок белой бумаги с напечатанным на нем незамысловатым названием «Частное детективное агентство», без уточняющих названий. Листок был прикреплен к двери прозрачным скотчем. Выглядела табличка, прямо скажем, не слишком презентабельно, и Картузов пробормотал, что это временный офис. А, может быть, я и впрямь перепутала адрес?
Теперь мы вместе отправились туда. Нет, ничего я не перепутала. Первый этаж, дверь направо, у самого входа. Вспомнила, как вошла туда – небольшая прихожая и полупустая комната, мне и в голову не пришло, что это жилая квартира. Немного посовещавшись, мы позвонили в соседнюю дверь, впрочем, она была не такой уж соседней, так как, чтобы добраться до нее, пришлось подняться на три ступени. Несколько минут мы объяснялись через дверь, после чего нам ее все-таки открыли. Пожилая женщина в траурном платке хмуро сообщила, что в последние месяц-два в той квартире время от времени появлялся какой-то мужчина, но никакой таблички на двери она не видела. Я попросила описать его.
- Лет сорока пяти, - сказала она, - плотный, лысеватый.
- Высокий? - спросила я.
- Нет, скорее, маленький.
- Значит, это не тот, кого мы ищем, - с сожалением произнесла я. – Извините.
На самом деле все приметы сходились: маленький, толстенький и почти лысый. Я бы дала ему и пятьдесят, но это субъективная оценка. Егор был взволнован.
- Что за бред? Кто нанял этого самозванца?
Хороший вопрос, подумала я. Мне бы тоже хотелось знать на него ответ. Но как его найти и почему это так важно для меня? Неужели не все равно, кто это сделал? Я с сожалением признала, что это мне небезразлично, но важнее всего отыскать Алину. Я опять подумала о милиции. Допустим, мы сейчас отправимся туда. Что я скажу, ведь заявления об ее исчезновении не было? Время от времени она связывается с отцом, а то, что не хочет общаться с подругой, не повод для поисков. Это липовое расследование тоже их ни в чем не убедит. Олигарх, желая понравиться приглянувшейся ему девушке, устроил небольшой спектакль – дешево и сердито. В милицию должен обратиться Алинин отец. Но как его убедить, что это нужно сделать? Об этом дурацком расследовании, которого не было, лучше не упоминать. Что тогда остается – разгром в квартире и «не докучай»? Но ведь ничего не пропало, скажет он, а ноутбук и фотоальбомы она могла прихватить с собой. Нужно найти что-то более убедительное, а пока у меня имеется только одна ниточка – Картузов.
Оставшуюся часть субботы и воскресенье мы с Егором посвятили составлению нового плана, и даже кое-что предприняли. Егор так увлекся игрой в сыщиков, что больше не заводил разговоров о Судьбе и неслучайности нашей повторной встречи, что очень меня устраивало. Мы решили, что искать Картузова через адресное бюро бессмысленно, фамилия вполне могла оказаться липовой, так как он мне никаких документов не предъявлял, а я и не просила. Решили начать с агентства по найму жилья, и в двенадцать часов дня в воскресенье были уже там. Оно располагалось недалеко от Технологического института. Я осталась ждать у входа, а Егор отправился в разведку. Мы даже целую историю придумали. Якобы его сестра, которая сейчас снимает там квартиру, обнаружила одну интересную вещь, оставленную предыдущим жильцом, и хотела бы ее вернуть за вознаграждение. Я уже не раз убеждалась в том, что охотнее верят в корысть и прочие не слишком благородные мотивы, чем в бескорыстное желание помочь. Похоже, на сей раз это сработало, но наверняка и личное обаяние Егора помогло. Ему сообщили данные предыдущего жильца.
Итак, адрес прежнего квартиросъемщика мы получили, но пока не знали, что с ним делать. Ту квартиру снимала женщина! Белова Маргарита Константиновна была прописана в Купчино, на улице Бухарестской, и мы очень надеялись, что именно там она и проживает. Немного посовещавшись, мы отправились туда, по дороге немного подкорректировав первоначальную легенду. Нужная нам квартира располагалась в крайнем подъезде унылой пятиэтажки, впрочем, прогресс не обошел ее стороной, так что имелся домофон. Это несколько осложняло дело, так как, не видя, с кем говоришь, трудно выбрать убедительный тон и аргументы для того, чтобы стали с тобой разговаривать. Пришлось прерваться на очередное совещание. Через пять минут вслед за каким-то подростком мы проникли в подъезд. Квартира Беловой располагалась на первом этаже. Егор нажал на звонок, послышались шаги, и невидимый глаз уставился на нас через глазок.
- Вам кого? – спросил женский голос.
- Маргариту Константиновну Белову, - спокойно и приветливо сказала я.
- Это я. Что вам нужно?
- Мы снимаем квартиру на Малом Детскосельском, там кое-что от прежнего жильца осталось.
Дверь приоткрылась. Маленькая худенькая женщина лет пятидесяти окинула нас испуганным взглядом, потом выглянула на лестничную площадку, нет ли кого из соседей. Видимо, мы у нее больших опасений не вызвали, и она позволила нам войти в прихожую. Прихожая была совсем крохотной, так что вешалка оказалась у нас под носом, и я увидела на ней одинокий женский плащ. Похоже, Маргарита Константиновна жила одна.
- Давайте эту вещь, я ему передам, - сказала она.
Наверное, она была простодушной женщиной, так как не пыталась изобразить, что именно она проживала на Малом Детскосельском, и эта неведомая вещь принадлежит ей.
- Хорошо, - вступил в разговор Егор, потом полез в карман, но на полпути остановился. – Сами понимаете, это не бесплатно.
Она согласно закивала головой:
- Конечно, конечно. Это заняло у вас время, вы на дорогу потратились. Сколько?
Егор уже успел оценить скромную, если не сказать бедную, обстановку прихожей и поношенный плащ и нарочито небрежно произнес:
- Двадцать пять тысяч!
Маргарита Константиновна вздрогнула и стала выглядеть еще более испуганной.
- У меня нет таких денег! – воскликнула она.
Егор попросил дать номер телефона или адрес владельца «этой вещи», тогда он сам с ним договорится о цене.
- Но я не знаю ни телефона, ни адреса, - беспомощно сказала она.
Егор выразил удивление, что она сняла квартиру на свое имя для незнакомого человека. Ей бы следовало выставить нас за дверь, но она продолжала разговор, видимо, ей очень хотелось оказать услугу Картузову или тому, кто скрывался под этим именем. Выяснилось, что она работает в читальном зале районной библиотеки. Геннадий Николаевич, сказала она, несколько раз появлялся там, чтобы ознакомиться со свежей прессой. У него паспорт был на переоформлении, так что его данные в формуляр она занесла с его слов, он потом обещал принести документы. Однажды он обратился к ней с просьбой. Якобы он разводится с женой и хочет жить отдельно. Она помогла ему с поиском квартиры и оформила ее на себя. Тут было несколько вариантов ее мотивов – то ли лже-Геннадий Николаевич заинтересовал ее своей мужской статью, то ли заплатил за услугу, то ли она была просто милой и доброжелательной женщиной. Егор записал ей номер своего телефона и попросил передать его Геннадию Николаевичу, если тот объявится.
- А как его фамилия? – небрежно поинтересовался Егор.
Маргарита Константиновна насторожилась, и на ее бледном лице вспыхнули маленькие глубоко посаженные глазки:
- А зачем это вам?
- Да так, необязательно, - махнул он рукой.
Эта фамилия и впрямь была нам не нужна, так как наверняка являлась липовой, как и все то, что окружало лже-сыщика. Мне же после ее реакции показалось, что у нее имелись корыстные интересы, и она не сообщила нам ничего конкретного, чтобы получить от Картузова комиссионные за услугу. Я поймала себя на том, что и мне пришли в голову именно неблаговидные мотивы.
- Неужели тупик? – сокрушался Егор на обратном пути. – Нет, я так этого не оставлю!
Теперь выведение на чистую воду лже-сыщика и поиски Алины он воспринимал как личное дело.
От вечерней прогулки я отказалась, но, сидя за рукодельем, продолжала размышлять о том, что нам удалось узнать. Зря я сунулась к Беловой, Егор и без меня отлично справился бы, а так – Маргарита Константиновна может меня Картузову описать и, если он догадается, что это я, то затаится. Тогда точно будет тупик. Конечно, ничего он в той квартире не забывал, но вдруг любопытство одолеет? Как мы будем выбивать из него признание? Конечно, если бы удалось с ним встретиться лицом к лицу, он не стал бы утверждать, что не знает меня, хотя бы что-то сказал. В общем, в любом случае картина получалась неутешительная.
На следующий день, едва отработав пару часов, мы с Егором встретились в коридоре для обсуждения дальнейших действий. Я высказала свои опасения, и тут мне пришло в голову, что будет совсем неплохо, если Картузов опознает меня по описанию Беловой. Понимаешь, говорила я, и телефонный звонок, и сообщение от Алины появились после того, как я проявляла активность. Вдруг и на этот раз появится весточка от нее? В таком случае мы будем точно знать, что между лже-сыщиком и ней есть связь. Тогда можно и милицию подключать, чтобы надавить на Белову. Егор от возбуждения чуть не подпрыгивал на месте. Оказывается, один из его многочисленных друзей работает в телефонной компании и через него можно будет проследить, откуда поступил звонок. Потом на Егора и вовсе озарение нашло:
- У тебя сохранились следы сообщения и звонка?
По счастью, всё сохранилось. Звонила Алина двадцать второго июля, а сообщение пришло десятого августа, точное время тоже имелось. Егор записал необходимые данные и пообещал сегодня же связаться с Костей. Мы оба испытывали какое-то нездоровое воодушевление, будто ввязались в азартную игру. Зато работа спорилась на славу. Мои пальцы так и летали над клавиатурой, будто я не рядовой менеджер, а пианист-виртуоз.
Мой боевой настрой несколько сбил звонок Андрея. На этот раз никаких иллюзий насчет предстоящего разговора я не строила, подумала, что он хочет сообщить липовый телефон Алины в Турции. За кого он меня принимает? Решила, что все-таки поблагодарю его, будто ни о чем не догадываюсь. Он обратился ко мне на вы, я ответила в том же духе, то есть весьма прохладно. Однако насчет темы разговора я не угадала. Он довольно равнодушно сообщил, что на следующей неделе мне следует приехать в Москву, чтобы пройти обследование в ЦКБ, позднее мне там же сделают операцию. Играет в благородство, возмутилась я про себя, и напомнила, что уже предупреждала, что не нуждаюсь в его благотворительности. Нужно отбросить амбиции, когда речь идет го здоровье, довольно резко заявил он, на что я ответила, что амбиции здесь ни при чем, просто я уже прошла обследование, а в конце года мне сделают операцию в Германии. От неожиданности он замолчал, и я, воспользовавшись паузой, холодно поблагодарила его за заботу и повесила трубку. Опять мне удалось сделать это первой! Я была собой довольна, но радости не испытывала. Когда он оставит меня в покое?
В среду перед обедом Егор вызвал меня в коридор для очередных переговоров. У него появились горячие новости, и он не мог ждать ни минуты. Только что позвонил Костя. Проследить, откуда поступил звонок двадцать второго июля, не удалось, зато эсэмэска десятого августа была отправлена из Питера! Но ведь Алина, звоня отцу в этот день, утверждала, что находится во Франции! Значит, она врала и, надо полагать, не по доброй воле, иначе не было бы «не докучай». Костя сообщил примерный район, откуда поступил сигнал, и мы решили завтра отпроситься с обеда и отправиться туда. Сейчас рано темнеет, и ехать после работы не имеет смысла, а ждать выходных не хватало терпения.
В четверг в половине второго мы были на «Пролетарской» и пешком направились по адресу, указанному Костей. И вот, мы на месте. Квартал выглядел очень затрапезно – ни торгово-развлекательных центров, ни помпезных зданий, все сплошь старые запыленные дома не выше пяти этажей. Мы зашли во двор, откуда-то отсюда была отправлена эсэмэска десятого августа. А вдруг ее до сих пор держат где-то здесь? Окружающая обстановка вполне к этому располагала. Посередине двора стояло двухэтажное строение, на вид нежилое, но именно оно являлось географическим центром отмеченного Костей района. Мы обошли его – двери заколочены, но стекла в окнах целы, после чего стали осматривать соседние здания. Везде царило запустение – обшарпанные фасады, замызганные окна, кучи мусора. В углу двора копошились детишки, впрочем, одетые весьма прилично.
К нам подошла старушка:
- Молодые люди, может, подкинете десятку, не обеднеете?
По ее внешнему виду сразу было понятно, на что она ее потратит. Егор протянул ей помятую купюру и поинтересовался, почему здесь царит такая разруха.
- Так ведь расселяют нас, - сообщила старушка, добросовестно отрабатывая полученный гонорар. – Кольцевую дорогу построили, а мы, значит, в опасной зоне.
Она кивнула в сторону соседнего здания, сообщив, что там уже и воду, и электричество отключили, хотя еще не все жильцы выехали. А в ее доме пока все функционирует, но полы проваливаются, и трещины в стенах появились. Я опять подумала, что это весьма подходящее место для всяких темных делишек. Егор спросил, не сдаются ли здесь внаем квартиры, и она окинула нас оценивающим взглядом. Почему-то для этой поездки мы оба принарядились, так что вряд ли походили на тех, кто хочет снять жилье в такой дыре.
- А зачем здесь снимать? – удивилась она. – Тут вам не Санта- Барбара, всякая гопота тусуется да гасторбайтеры, жду не дождусь, когда уберусь отсюда.
- Куда милиция смотрит? – задал риторический вопрос Егор, но старушка, хихикнув, ответила:
- К себе в карман, куда же еще.
Она рукой указала на заинтересовавшее нас строение:
- Думаете, там никто не живет? – Она хлопнула себя по тощим бокам. – Как бы не так! Это для виду двери досками заколочены, но какие-то типы так и шмыгают туда – шнырь-шнырь. Как-то мне не спалось, животом мучилась, а окошко у меня аккурат на этот домишко выходит, смотрю – окна на втором этаже пооткрывали - проветривают, значит, а в доме ни огонька – скрываются, поди.
Мы поблагодарили ее за исчерпывающую информацию, и Егор протянул ей еще одну десятку:
- Выпей, бабуля, за наше здоровье.
- Непременно, молодой человек, непременно. – И старушка засеменила со двора.
Мы еще раз обошли вокруг двухэтажного здания, попробовали открыть двери, но нам это не удалось. Присев на покосившуюся скамейку и посовещавшись, мы решили, что следует обо всём сообщить в милицию. Расспросив прохожих, где находится отделение, мы отправились туда.
Дежурный лейтенант встретил нас усталым взглядом, который как бы говорил «И чего всем от меня нужно?» Я поведала, что нам от него нужно. Моя подруга пропала, сообщила я, недавно от нее пришла эсэмэска, якобы из-за границы, а на самом деле из дома в вашем микрорайоне, я назвала адрес. Вдруг ее держат в плену? - на пафосной ноте закончила я свой монолог.
- С чего вы взяли, что она была отправлена отсюда? – недовольно поинтересовался лейтенант.
- В телефонной компании сказали.
- Официальный запрос был?
- Нет.
- Значит, будем считать, что откуда поступило сообщение, неизвестно.
- Но ведь она пропала! – воскликнула я.
- Вы подавали заявление об ее исчезновении?
- Нет.
- Значит, будем считать, что никуда она не пропадала, - с довольным видом заключил лейтенант.
Я обескуражено молчала, Егор испепелял его негодующим взглядом, и страж порядка порекомендовал нам обратиться к участковому, который в понедельник выйдет из отпуска, в частном порядке, подчеркнул он. В общем, лейтенант оказался виртуозом в своем деле, разделавшись с нами в два счета, и мы, не солоно хлебавши, удалились. Вернулись в тот двор, опять подергали двери, потом на два голоса кричали: «Алина! Алина!», пока проходивший мимо мужик не сказал: «Чего надрываетесь? Там давно никто не живет».
Перед сном, как я ни сопротивлялась, мои мысли привычно вернулись к Андрею. Зачем он договаривался о моем лечении – по инерции или хотел показать, какой он благородный? Или же и впрямь беспокоится обо мне? Ни одно из предположений по разным причинам меня не устраивало, и я постаралась поскорее заснуть.
На следующий день сразу после обеденного перерыва заглянул Егор и вызвал меня в коридор. Максим понимающе улыбнулся, все сослуживцы считали, что у нас роман. Я это не опровергала, но и не подтверждала, в общем, поступала как настоящий дипломат. Егор сообщил, что сегодня ему придется уйти с работы пораньше, так как мама попросила помочь ее сестре переставить мебель в квартире. Он беспокоился, что не сможет проводить меня до дома.
- Вдруг преступники уже знают, что ты опять под них копаешь, - озабоченно говорил он, - и решат тебя успокоить не звонком от Алины, а как-нибудь иначе?
В последнее время я появлялась на улице только в его сопровождении и пообещала быть осторожной, а вечером никуда из дома не выходить. Мы приступили к обсуждению плана на выходные, когда увидели идущих по коридору мужчин – Коромыслова и Рокотова. Они тоже нас заметили, Коромыслов улыбнулся, а Андрей вперил в меня тяжелый взгляд. И я ответила соответственно – приветливо улыбнулась Андрею Ивановичу и вежливо кивнула Андрею.
- Ты что, с ними знакома? – удивился Егор.
Я пояснила, что принимала участие в семинаре, на котором присутствовали оба высокопоставленных лица. Мы продолжили прерванный разговор. Егор предлагал завтра сходить в кино, а вечером заглянуть в гости к его другу. У меня же перед глазами стояло хмурое лицо Андрея, и я ни о чем не могла думать. Совсем некстати вспомнила, как мы целовались на набережной, и окончательно расстроилась, а Егору сказала, что ничего планировать не хочу, лучше завтра созвонимся. Он отправился в свой отдел тоже несколько расстроенным. Сидя за компьютером, я едва соображала, что делаю. Наверное, придется сменить работу. Мало того, что после разговоров с ним я подолгу прихожу в себя, так сегодня и увидеть пришлось. В это время раздался звонок.
- Наташа, здравствуй! Это Андрей.
У меня руки затряслись. Значит, мы опять на ты, и он для меня просто Андрей. Сегодня – так, завтра – этак! Я больше не хочу играть в эти игры!
- Здравствуйте, - сухо ответила я и направилась в коридор, не дожидаясь его указаний.
- Да не выкай ты!- взмолился он. – Нам надо поговорить. Это очень важно.
- Мне нечего вам сказать, вы, кажется, тоже уже высказались. Неужели против меня появились новые обвинения?
- Наташа, я все тебе объясню, пожалуйста, давай встретимся сегодня вечером.
Я лихорадочно думала, что же делать. «Не выкай», «пожалуйста», умоляющий тон – что всё это значит? Бабушка права, угробит он меня!
- Можно, я сегодня вечером зайду к тебе? - Я и не предполагала, что он способен на такой умоляющий тон.
- Нет, думаю, бабушке ваш визит не доставит удовольствия.
- Хорошо, говори, где и когда.
Я назначила свидание на восемь часов в кафе на 9-й линии, где встречалась с Сергеем Дружининым, будто специально ставя его в один ряд со всеми прочими. Кафешка весьма демократичная, пусть побудет в гуще народа, а то, небось, в своем особняке совсем заржавел. Он предложил заехать за мной на машине, но я отказалась, и он не стал настаивать. Складывалось такое впечатление, что он на все согласен, лишь бы встретиться. Что же могло такого случиться, что так его изменило? Может, Инна проболталась о своих кознях? Вряд ли. Какая муха его укусила? Может быть, увидел меня с Егором и приревновал? Егор и впрямь очень симпатичный. Он, видимо, думал, что я лью по нему слезы, а я мило общаюсь с симпатичным парнем. Наверняка его это задело. Он ведь собственник.
Влетев в квартиру, я сразу стала прихорашиваться. От женского тщеславия никуда не денешься, мне хотелось выглядеть как можно лучше. Под бабушкиным давлением наспех перекусив, села на диван и задумалась. Как мне вести себя? В конце концов, решила, что буду держаться холодно, но без показного хамства. Пусть поймет, что не всё ему в этой жизни подвластно, не всех можно купить и приручить. И ни в коем случае нельзя поддаваться на его чары! Хватит! Затем надела подаренный Таисией костюм, подправила макияж и, заглянув к бабушке в комнату, сказала, что пойду – прогуляюсь.
- С Егором? - В ответ я хмыкнула что-то неопределенное.
К кафе я подошла в точно назначенное время. Возле него стоял черный лимузин, радом с ним незнакомый охранник, на двери кафе висела табличка «Закрыто на мероприятие». Он неплохо подготовился к нашей встрече. Я приблизилась к двери, и другой незнакомый охранник распахнул ее передо мной, Андрей уже спешил навстречу. Он порывисто обнял меня и поцеловал в щеку.
- Детка, я так соскучился!
Все произошло так быстро и неожиданно, что я едва успела отреагировать.
- Я тебе не детка, - прошипела я, направляясь вслед за ним к угловому столику, который просто ломился от напитков и угощений.
Пусть кого угодно называет так, но не меня! Это обращение вызвало в памяти фрагмент из памятного порнофильма, когда он шептал Инне: «Детка, как ты хороша!»
- Если ты ещё раз назовешь меня деткой или прикоснешься ко мне, я уйду! – гневно воскликнула я, находясь под впечатлением от неприятных воспоминаний.
- Ладно. Потом разберемся, - добродушно пробурчал он. Сегодня он был на удивление покладист. – Что будешь пить?
- Сок.
- Сухой закон?
- Да, во всяком случае, до операции.
Он понимающе кивнул и налил мне свежевыжатого апельсинового сока.
- Ты потрясающе выглядишь, - заметил он, наливая себе вино.
Официанта поблизости не было, только охранник скучал возле двери.
- Где же Леша? – поинтересовалась я.
- Парень вырос, - сказал Андрей, - теперь у него собственное охранное агентство, он и Дениса увел за собой.
- Тебя это огорчает? – только тут я заметила, что уже давно говорю ему ты.
- В какой-то мере, но новые ребята тоже ничего.
- Такие же интеллектуалы?
Он рассмеялся, вспомнив, какие версии предложили его охранники. Наш разговор был незатейливым, но уж слишком милым. Я решила повернуть его в деловое русло.
- Зачем ты просил о встрече? Кажется, мы с тобой уже все обсудили.
Он смотрел на меня своими удивительными глазами, в которых плескались золотистые искорки.
- Я не сказал главного: Я люблю тебя.
От его слов каждая клеточка в моем теле задрожала.
- Как же ты можешь любить лживую интриганку, которая хуже любой шлюхи? – трясущимися губами спросила я.
Он вскочил:
- Детка!
- Я сейчас уйду, - тихо сказала я, чувствуя слезы на своих щеках.
- Наташа, хорошо, я не буду так тебя называть, - взволнованно говорил он, - и против твоей воли не прикоснусь к тебе. Только не уходи, я все объясню.
Дальнейший разговор протекал очень сумбурно, так как я то и дело перебивала его вопросами.
- Почему ты поверил Инне, а не мне? – недоумевала я. – Да, у меня не оказалось никаких доказательств, но ведь и у Инны их не было, и быть не могло.
На встречный вопрос «Почему?» я ответила, что не делала ничего такого, что могло бы его обидеть или хоть как-то задеть. Оказывается, у Инны было доказательство. Но лучше все по порядку.
Услышав от меня о диске, Андрей во взбешенном состоянии отправился к Инне, так как полагал, что диск прислала именно она. Не выбирая выражений, он заявил, что если она еще раз попытается сделать мне гадость, то он сотрет ее в порошок. Инна выразила полное недоумение и даже расплакалась, якобы только что узнав, что именно я являюсь разлучницей. Андрея это нисколько не тронуло, он повторил свою угрозу и хотел уйти, но Инна его остановила:
- А как же Борис? У них ведь роман!
Андрей очень ревнив, и эти слова его насторожили.
- Роман и желание завести с кем-то роман не одно и то же, - сказал он и сделал еще шаг к двери.
- Да нет же, они любят друг друга! - вскликнула Инна. - У них все очень серьезно, Борис даже сделал ей предложение. Правда, она отказалась, теперь понимаю, почему. У него нет денег, зато они есть у тебя!
Андрей, выругавшись, хотел уйти, но Инна была очень убедительна, и червь сомнения закопошился в нем. Он позвонил Борису и велел прийти в комнату сестры. Тот явился – бледный и будто бы испуганный.
- Рассказывай, что у тебя с Наташей.
Борис пробубнил, что у нас все хорошо, мы часами общаемся по телефону, пару раз он приезжал в Питер, и я приходила к нему в гостиницу.
- Неужели ты ему поверил? – возмутилась я. – Не думала, что Борис настолько подлый, а ты настолько глупый.
- Нет, я не поверил его словам, но он показал фотографию.
Андрей испытующим взглядом уставился на меня.
- И что на ней?
- Ты и Борис.
Я призадумалась.
- Мы фотографировались на пикнике, а больше никаких совместных фотографии не было. Ты можешь ее показать? Что в ней такого, что заставило тебя поверить этому бреду?
Андрей сказал, что фотографию сразу разорвал, о чем теперь сожалеет.
- Ты не ответил на мой вопрос, - напомнила я. – Я просто не понимаю, что там на этой фотографии.
- На ней ты выходишь из своего подъезда и распахиваешь объятия Борису, - медленно произнес он. – Я заверила, что если Борис и приезжал в Питер, то со мной не встречался. – И смотришь на него такими радостными, любящими и будто изумленными глазами, как смотрят только на очень близкого человека. На меня ты так никогда не смотрела. Этот взгляд до сих пор жжет мне сердце.
Я опять ничего не понимала.
- Может, это какие-то компьютерные технологии? – предположила я.
Андрей сказал, что выглядело всё очень натурально, а фотография была хорошего качества, и задумчиво посмотрел на меня. Я поднялась.
- Если ты мне не веришь, то почему приехал?
Он вскочил:
- Почему?! – повторил он мой вопрос. – Да потому, что не могу без тебя! Всё вдруг стало неинтересно – работа, встречи, вечеринки… Я даже хотел тебе изменить! – Я вздрогнула. – Но не смог! Мне никто кроме тебя не нужен!
Я плюхнулась на стул и потрясенно замолчала. Немного успокоившись, он продолжил свой рассказ. После разговора с Инной и Борисом он всю ночь не спал, думал, что же делать. Он бы не поверил их словам, но мой взгляд на фотографии не мог лгать, и этот взгляд был адресован другому мужчине. Он решил, что порвет со мной, как бы тяжело ему ни было. Интриг, обманов и измен в его жизни было предостаточно, от меня он ожидал совсем другого. И все же тайная надежда на то, что всё каким-то чудесным образом разъяснится, у него оставалась, и он на следующий день отправился в Питер. Но я никаких доказательств своих обвинений не предоставила, а мое признание, что после разговора с Инной вместо того, чтобы позвонить ему, я легла спать, и вовсе его доконало, поэтому он и не упомянул о фотографии. Он решил, что я маленькая лгунья, которая хотела заарканить богатого мужика и решила таким нелепым способом избавиться от соперницы. Тут он и о кровавой мистификации вспомнил, лишний раз убедившись в моей патологической лживости.
Осуществить решение порвать со мной оказалось еще сложнее, чем принять его. Мои слова о том, что бабушка на работе, постоянно крутились у него в голове. Ему хотелось наплевать на всё и остаться, но он этого не сделал. Потом начались его мучения в Москве, пару раз он ненадолго уезжал в командировки, но нигде не находил покоя. Неосознанно он использовал любую возможность, чтобы дать мне шанс оправдаться и вернуть его – так было во время разговора насчет расследования и о моём лечении. Если я действительно хотела добиться расположения богатого покровителя, то непременно должна была воспользоваться этими звонками как поводами к сближению. Но я вела себя неуступчиво и бросала трубку первой. Наконец до него дошло, что корыстные женщины так себя не ведут. Тогда оставалось предположить, что я говорила правду. Но ему нужны были доказательства. Не только по образованию, но и по своей сути он был инженером. Любое явление должно быть объяснено и обосновано. Он вспомнил о диске, который я ему отдала, почему-то он его так и не выбросил, и отдал его специалисту, попросив восстановить утраченное изображение. Тот два дня колдовал над ним, а вчера вечером сообщил, что справился с задачей.
- Что на нем? – спросил Андрей.
- Очень интересное кино, - ответил программист, - лучше сами посмотрите.
Андрей посмотрел и вспомнил, когда был записан этот диск. В самом начале знакомства с Инной, по пьяни, как он выразился, она предложила сделать запись, и он согласился. Впрочем, ни разу запись не просматривал и вообще забыл о ней.
- У меня там и впрямь ужасная рожа, - виновато сказал он. – Жаль, что ты это видела.
- Да уж, - согласилась я. – А ты телефонный звонок проверил?
- Нет, в этом не было необходимости, - улыбнулся он.
- Надо было проверить, ты такой подозрительный.
Мы не ели и не пили, только смотрели друг на друга и разговаривали. Слава богу, всё разъяснилось. Нет, не всё, оставалась загадочная фотография, которая, по словам Андрея, до сих пор жжёт ему сердце.
- Ты говоришь, что на той фотографии не только я, но и Борис в кадре. Кто же тогда нас фотографировал? Он что, специально с собой фотографа возил?
Оказывается, Андрей ничего не выяснял, ему это в голову не пришло. Конечно, увидев мой пылкий взгляд, от ревности он, как раненый бык, впал в бешенство и ничего не соображал. Но откуда взялась эта фотография? Тут я кое-что вспомнила и поднялась.
- Пойдем.
- Куда?
- Ко мне домой.
Андрей радостно поднялся, потом внимательно посмотрел на меня:
- Ты же говорила, что бабушке не понравится мой визит.
- Ничего, несколько минут она выдержит.
- Ты приглашаешь меня всего на несколько минут?
- Там видно будет.
Андрей подошёл к охраннику, стоявшему возле лимузина, тот сел в него и уехал, а второй, держась на несколько шагов позади, двинулся вслед за нами.
- Наташа, что ты задумала? – обеспокоено спрашивал Андрей.
- Скоро узнаешь, - отвечала я, погружённая в свои мысли.
Мы вышли на Малый проспект и по нему добрались до 5-й линии. У подъезда уже стоял лимузин и возле него охранник с двумя букетами – один был огромным и шикарным, а второй небольшим и нежным. Его Андрей вручил мне, а другой, предназначенный для бабушки, взял в руки. Я открыла дверь своим ключом, но бабушка уже ждала в прихожей. Увидев Андрея, она изумленно уставилась на нас.
- Туся, ты почему меня не предупредила? Я бы что-нибудь приготовила.
- Мы уже поели, - ответила я и направилась в свою комнату.
Андрей вручил бабушке букет, что-то ей сказал и вошел вслед за мной.
- Садись, можешь включить телевизор, - сказала я и полезла в секретер за альбомами.
Я уже давно пользуюсь цифровой камерой, и все снимки хранятся в компьютере, но с наиболее удачных делаю распечатки. Андрей ни о чем не спрашивал и молча наблюдал за мной. Во втором по счету альбоме я нашла то, что искала. Вынув фотографию, я протянула её Андрею.
- Это похоже на то, что ты видел?
Он удивленно изучал её, потом поднял на меня глаза:
- Это она, только здесь другой мужчина, но он тоже смотрит на тебя с любовью. Кто он?
Я поняла, что он опять ревнует, хотя уже не к Борису, и довольно рассмеялась:
- Это же мой папа! Они с Таисией приехали раньше, чем обещали. Я выходила из дома, когда увидела их, и Тая запечатлела этот момент.
- Он такой молодой… Сколько ему лет?
- Сейчас сорок два, на этой фотографии, наверное, сорок, но он всегда выглядел моложе своих лет.
Андрей подхватил меня на руки и закружил по комнате.
- Детка… - Я стукнула его по плечу. – Наташа, девочка моя, - поправился он, - как я счастлив! Ты удалила последнюю занозу из моего сердца. Теперь у нас всё будет РАДОСТНО!
Андрей пребывал в эйфории, но я пока не могла присоединиться к нему. Он это понял, поставил меня на ноги и вопросительно посмотрел.
- Надо еще кое-что обсудить, - сказала я. – Теперь ты понял, что тебе подсунули фотомонтаж?
- Да, конечно. Что тут обсуждать?
Но тут было, что обсуждать. Наконец и Андрей внял голосу разума. Взять эту фотографию из моего дома никто не мог, но точно такая же имелась у Алины, ей она понравилась, и я ей её подарила. Из этого прослеживалась связь между ворами, (сиречь похитителями), и шайкой, обосновавшейся в доме Андрея. Повинуясь мимолетному озарению, я достала из письменного стола фотографию Алины и протянула ему. Он мельком взглянул на неё, потом взял в руки.
- Эта фотография сделана в Хорватии! – воскликнул он. – Видишь уголок белого здания? Это мой дом!
Я пояснила, что этот снимок чуть ли ни выкрала у лже-сыщика, потом рассказала о проведенном совместно с Егором расследовании. Андрей потрясенно молчал. Оказывается, он поручил нанять сыщика Леше. Леша тоже родом из Питера, начинал в милиции, так что у него осталась тут куча знакомых. Он заверил Андрея, что Картузов один из лучших оперативников в городе, след берет моментально.
- Неужели и Леша…?! – вопрошал Андрей.
- «И ты, Брут?» - вторила ему я.
А что, вполне может быть, что и Леша. Откуда у него появились деньги на открытие собственного дела? Картина, которая у нас вырисовывалась, выглядела просто удручающе. Люди, окружавшие Андрея, которым он в той или иной степени доверял, не просто плели интриги вокруг него, а организовали настоящий заговор. Мы единодушно решили, что ни Инна, ни Борис не могли записать соответствующим образом диск и сделать качественный фотомонтаж. Обращаться к посторонним опасно, но вот Вавилов вполне мог самостоятельно со всем справиться.
- Но зачем это Петру? – простонал Андрей.
Пришлось поделиться своей версией насчет теплых взаимоотношений между ним и Инной. Андрей меня удивил, заявив, что у него как-то возникло такое подозрение, но, не получив подтверждения, угасло. А в последнее время ему было не до Инны, ему хотелось от нее только одного, чтобы она его не трогала. Тут выяснилось, что они с Борисом продолжают жить в его доме, как ни в чем ни бывало.
- Почему? – недоумевала я. Андрей ответил что-то невразумительное, в том духе, что они не хотят уезжать. – Но ведь у них есть собственная квартира! Они не останутся на улице!
В этот момент в моем мозгу будто отдельные пазлы сложились в целую картину. У них же квартира на улице Бирюкова! Борис упоминал об этом. И Вавилов к кому-то наведывался на эту же улицу. Наверняка там у него были свидания с Инной. Андрей не знал адреса квартиры, но установить его будет несложно.
- Почему ты не выставишь их за дверь? – допытывалась я. – Они же тебя обманывают, плетут интриги и вообще неизвестно что замышляют.
Андрей опустил глаза:
- Пока не могу. Она меня шантажирует.
Я испуганно замерла:
- Она беременна?
Андрей заверил, что конечно же нет, у него давно ничего с ней не было, с тех пор, как познакомился со мной. Это касается его бизнеса, сказал он, потом он обо всем мне расскажет, а на сегодня хватит потрясений. Понимаешь, на меня со всех сторон столько всякого дерьма навалилось, продолжал он, не успеваю разгребать. Но сейчас самое главное – мы с тобой помирились. Меня от этого «дерьма» тоже уже мутило.
- А ты уверен, что мы помирились? – спросила я.
- Уверен. Хватит друг другу нервы мотать. Завтра же поженимся.
Он властно притянул меня к себе и приник к моим губам. Почувствовав, что слабею, я успела подумать про себя: «Жалкое животное». За все время, что мы разговаривали, я ни разу не слышала бабушкин топот, но именно в этот момент она постучала в дверь. Я отодвинулась от Андрея. Бабушка была в плаще и с сумкой в руках. Я подскочила к ней:
- Куда ты собралась? Уже поздно.
- У Варвары опять температура поднялась, тошнит её, может скорую придется вызвать. Переночую у нее, а утром оттуда на работу, так что меня не ждите.
- Бабуля, ты совсем не бережешь себя! – воскликнула я.
Она, будто не слыша меня, продолжала:
- Щавельные щи и котлеты в холодильнике, тушеные овощи на плите, они ещё теплые. Туся, не забудь потом убрать их в холодильник.
В разговор вступил Андрей:
- Наташа, ты пока отдохни, а я провожу Екатерину Ивановну.
Он довольно долго не возвращался, а я изумленно размышляла. Моя железная бабушка, блюститель нравственности вообще, и моей в частности, оставила меня наедине с Андреем не только на эту ночь, но и на сутки вперед! Неужели с Варварой так плохо или это политический маневр? Позднее, поговорив с ней и Андреем, я выяснила, как у них всё было.
Андрей поднес её руку к губам и, внимательно глядя ей в глаза, сказал: «Спасибо. Я очень люблю Наташу и никогда не сделаю ей ничего плохого». Бабушка ответила очень просто: «Знаю». Тогда он сделал дополнение: «Думаю, ЭТО произойдет сегодня, во всяком случае, я на это надеюсь». И моя бабушка, моя железная бабушка понимающе кивнула и прочитала ему лекцию о том, как надо со мной обращаться – ни стрессов, ни физических нагрузок и, главное, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы я забеременела до операции. Андрей заверил, что обо всем позаботится. После этого сообщил, что мы намерены завтра пожениться. Тут бабушка забеспокоилась и сказала, что негоже справлять свадьбу без отца, который всю душу в дочку вложил. Андрей спросил, на какую дату назначить свадьбу, и бабушка велела согласовать её с папой. Андрей проводил бабушку до лимузина, велев доставить её по указанному адресу, и отпустил охранников отдыхать.
Когда он вернулся, нам стало не до разговоров. Я никогда не забуду ту ночь и свои ощущения. Андрей был очень нежен и терпелив, открывая для меня новую сторону жизни, а по сути, целый мир. Время то растягивалось в бесконечность, то сжималось в точку, и я чувствовала себя то полностью опустошенной, то наполненной до краев.
Продолжение следует...