У неё были волшебные руки. Узкие венецианские лодочки, мягко фланирующие по воздушным каналам.
И чуткие музыкальные пальцы арфистки с нежно-персиковым маникюром.
И папирусная кожа, сквозь которую вьётся голубая ветка вен.
От прикосновения её рук я замирал, прекращал дышать, таился в немом обожании и восторге.
Откуда, откуда взялись стариковские, страшные узлы на суставах?!
Словно птица в зимовье прячет она свои руки под шаль...
Что сталось с твоими руками, мама? Мама, куда подевалось их волшебство...