Сталин горный орёл нашей партии
Учительница литературы внезапно заболела и её подменила классная руководительница, которая вела математику. «Сегодня будем писать диктант», - объявила она нам.
Народ заволновался: «Мы не готовились!». «Ничего,- успокоила она нас, - вы эту тему проходили». Несмотря на то, что мы учились тогда в шестом классе, быстро сообразили, что учительница устроила затею с диктантом просто, чтобы нас занять.
Вера Николаевна взяла со стола книгу, подошла к доске и скомандовала: «Напишите слово «диктант». «С большой буквы?» - поинтересовался рыжий Борька, который сидел рядом со мной на последней парте.
«Не задавай дурацких вопросов, Гриневич», - сразу обозлилась Вера Николаевна. Она терпеть не могла нашего весельчака, - «Тихо! Сейчас я напишу название диктанта». Учительница повернулась к доске и стала красивым почерком писать: «Сталин – горный орёл нашей партии».
Если кто не знает, раньше на партах были маленькие крышки, крепившиеся к парте на металлических петлях, чтобы удобнее было класть в парту учебники и тетради. Между крышкой и партой был зазор, который мы с Борей давно любовно расширили перочинными ножами. Сквозь зазор теперь можно было читать подложенный учебник, если не сделал домашнее задание, а такое случалось довольно часто.
«Литература, страница сорок три», - прошелестело по классу. Вера Николаевна была дамой нервной и, повернувшись к классу, громко треснула указкой по столу, подняв тучу меловой пыли, которая почти скрыла от нас затылки с белыми бантами наших отличниц, сидевших на первых партах: «Тихо! Убрать с парт всё, кроме тетрадей!».
Мы открыли с Борей учебники и положили так, чтобы сквозь щель можно было свободно читать текст. Во время чтения диктанта Вера Николаевна подошла к нашей парте и остановилась около Гриневича. Мы навалились грудью на парту, закрывая щель. Почти весь диктант она простояла около нас, внимательно наблюдая за согнутыми спинами наших коллег, исправно скрипевших перьями № 86.
«У меня чернила закончились»,- пожаловалась кто-то из девочек. Вера Николаевна пошла к доске и дала страдалице чернильницу с учительского стола. Назад она уже не вернулась.
«Сейчас я буду читать ещё раз, а после этого дежурным собрать тетради!», - объявила классная руководительница. Мы с Борей, не слушая её выразительное прочувствованное чтение о горном орле, лихорадочно сквозь щель сравнивали свои творения с первоисточником.
Дежурные пошли по рядам собирать тетради. «Вовка, - сказал Боря, - давай сделаем по ошибке, а то Варвара (Варвара Тимофеевна была учительницей русского языка и литературы) не поверит, что мы написали на пятёрку». Но дежурная Алиска Алимова уже вырвала из моих рук тетрадку. Боря лихорадочно переправил букву «о» в слове «сплотил» на «а» и с облегчением отдал тетрадь.
На следующей неделе во вторник в класс вошла Варвара Тимофеевна со стопкой наших диктантов. Она брала тетрадь, ставила оценку в журнале и вызывала ученика, объясняя ему ошибки. Мы сидели с Борей, снисходительно посматривая по сторонам. «Врубель, - услышал я. Подходя к столу, ещё издали увидел большие исправления красным карандашом. Моя физиономия вытянулась.
«Три», - сказала Варвара Тимофеевна. Я облегчённо вздохнул. «Гриневич», - вызвала она Борьку. «Два!», - услышал он. В классе послышались смешки. Дело в том, что Борька всем натрепался, что мы списали диктант с учебника.
Из-за классной руководительницы, которая нависала над нами во время диктанта, торопясь потом при проверке, просмотрели по три ошибки, а Борька добавил и четвёртую.
Выходит, двойку он себе поставил сам.