В юные годы Кристина Моор вышла замуж за американского солдата,
служившего в Германии, и уехала с ним в США. Там она и нашла себе
работу по вербовке немецких школьников на учебу в Америку. Кристина была атлетически сложенной женщиной, спортсменкой.Возможно, она была в молодые годы учительницей физкультуры. Я видел её фото в
спортзале с учениками.
На новой работе надо было регулярно летать по маршруту Чикаго-
Франкфурт и назад.Кристина боялась летать и пыталась свести полёты до минимума. Через три года после нашего знакомства она
обратилась с письмом к родителям учеников и сообщила им следующее: она проводила свой отпуск в Калифорнии, когда там
произошло сильное землетрясение. В её комнате начала падать мебель. Шкаф упал на кровать и так далее. Дверь забаррикадировалась, окно перекосилось. " Всё! Тут мне пришел
конец!", - подумала Кристина. Всё же она решила воевать с дверью
и победила ! Она выскочила во двор и побежала в сторону аэропорта.
В следующий момент рухнул потолок в её комнате.
Она оглянулась на свой бывший домик и побежала ещё быстрее.
Ей повезло купить билет в Майами, и она сразу улетела. Лучше уж
быть в самолёте, чем на разверзающейся земле Калифорнии !
Прилетев в Майами, она поселилась в гостинице на девятом этаже
и уснула, как убитая. Но через некоторе время обоняние стало
посылать ей сигналы тревоги и разбудило её. Пахло гарью !
Кристина выглянула из окна и увидела пожар в комнате на восьмом
этаже! Горело под ней! Она в ужасе кинулась бежать вниз по лестнице ! Во время пожаров нельзя входить в лифт !
...После этих случаев она вернулась в свой родной городок около
Кёльна и передала свои обязанности другой женщине,
о чём и известила всех родителей и попрощалась с ними. Об Америке
она не хотела больше ничего слышать!
Она хотела лишь покоя!
...Через 9 часов мы приземлились в чикагском аэропорту O ' Hara. В нашей группе было около 20 мальчиков, мы не перезнакомились друг с другом и разъехались по разным населенным пунктам штата Миссури. В аэропорту нас встретила маленькая, худенькая миссис Лина Тakacs,
вице- президент обменной организации, с секретаршами.
Очевидно, они встречали несколько самолётов, так как они бегали по всему аэропорту, как взмыленные лошадки.
Наконец, раздался клич : "Кто может говорить по - русски ?" Естественно, с первой минуты после приземления я слышал вокруг себя только английскую речь, и я понимал всё,
иначе я не поспешил бы к ним на помощь.
Маленькая Лина ( она представилась нам просто по имени, как и её секретарши ) беспомощно
стояла среди девочек, прилетевших из Ташкента. Они не понимали по-английски.
Я начал объяснять девочкам, что им предстоит дальше : сначала нас устроят на ночлег в гостинице здесь же, в аэропорту. А утром за всеми нами приедут названные родители,
у которых мы будем жить и посещать местную школу вместе с их детьми.
Девочки выглядели довольно потерянно, как выброшенные в океан лодки. Они уже хотели назад, к родному причалу.
Как я узнал впоследствии от Шерон, одна из её невесток тоже взяла русскоговорящую девочку, но не смогла установить с ней контакт. Несколько раз она звонила нам и просила
меня передать по- русски её слова девочке Наташе. Я, конечно, не был педагогом, а эта Наташа была ещё моложе меня, лет тринадцати.
Богатые родители посчитали, что отдают ребенка в роскошную землю обетованную, и чем раньше, тем лучше. Но это было ошибкой. Наташа не открывала рот.
Тогда невестка Шерон взяла к себе из соседней семьи вторую русскоговорящую девочку, которая должна была расшевелить Наташу. Но тут они загрустили обе, и через некоторое время Лина отправила их назад, на родину.
Ночь в гостинице около аэропорта прошла весело . Комната была на двоих, с мальчиком из Западной Германии. Его звали Фаби Витцкэ. Мы поехали на лифте на самый верхний этаж и с жадным любопытством
смотрели на ярко освещенные небоскребы Чикаго. Ни одной секунды мы не допускали мысли о том, чтобы
сбежать в город, посмотреть и вернуться.
Условие гласило : при малейшем нарушении дисциплины тебя сразу отправят назад в Германию, а заплаченные за тебя деньги не возвратят. Правда, цены деньгам я не знал, я бы о них не печалился, но уже тогда я начал понимать, что нельзя портить себе биографию.
Я уже прочувствовал то, что надо оставить подростка один на один с миром, чтобы он познал себя и усвоил бы наиболее разумную форму бесконфликтного и самоответственного поведения среди людей, не желающих ему зла и подающих хороший пример. Из этого складывается, в конце концов, становление достойного человека.
Я знаю случай, когда отпетых несовершеннолетних бандитов отправили из ФРГ , по инициативе и на средства левой партии, на целый год в старинное русское село на берегу большого озера. Ну, надо же быть идиотом, чтобы в присутствии всех жителей села, встретивших тебя хлебом - солью, начать демонстрировать свои бандитские замашки.
Парни притихли, смотрели широко открытыми глазами на жизнь простых людей в нелёгких условиях и начали помогать по мере своих способностей : то заборчик подправят, то дров наколют, то навоз уберут, то на рыбалку поедут со стариками. В каждом доме их встречали приветливо, Плохого примера
никто не подавал, и им не надо было корчить из себя ещё худшего бандита, чем был их "босс " в Берлине, где они по ночам крушили и портили всё, что попадало под руку.
Девочки в деревне видели в них "заграничных кавалеров", а они и подтянулись, чтобы сохранять о себе хорошее мнение...
Уехав через год в Германию, один из них вернулся в село к любимой девушке, они сыграли свадьбу. Было лето в разгаре, прекрасный пляж, прекрасный лес... Парень нашел себе новую родину и оторвался окончательно от бандитской шайки.