Погибшие «Енисей» и «Боярин».
Первая часть трагедии.
В самом начале войны, 29 января 1904 года, при постановке мин в районе бухты Талиенван минный заградитель «Енисей» подорвался на собственных минах и погиб. На помощь ему был выслан крейсер «Боярин» с 4-мя миноносцами. Как это случилось, и что там произошло мы и попробуем разобрать.
Но сначала – немного про историю постройки русского крейсера 2-го ранга «Боярин».
Российские верфи в предвоенные годы просто не справлялись с интенсивным строительством всё новых кораблей для Тихоокеанской эскадры.
15 апреля 1899 года в Санкт-Петербурге был заключен контракт на постройку четвертого бронепалубного крейсера 2-ого ранга по судостроительной программе «Для нужд Дальнего Востока».
Крейсер, получивший имя «Боярин», был спроектирован по образцу крейсера «Новик» и имел схожие с ним задачи — разведка, посыльная служба и поддержка атак миноносцев.
Размещение этого заказа в Дании имело политический подтекст. Дело в том, что датский проект во многом уступал проекту немецкой фирмы Шихау, строившей «Новик», однако был принят Морским Техническим комитетом, которому Управляющий Морским министерством адмирал П. П. Тыртов рекомендовал идти навстречу пожеланиям завода Бурмейстер ог Вайн.
По мнению многих историков, в работу Морского технического комитета вмешалась вдовствующая Императрица Мария Федоровна, датская принцесса, убедившая Николая II заказать у нее на родине крейсер для русского флота.
Недостатками датского проекта были недостаточный боезапас орудий главного и противоминного калибра, а также отсутствие: центрального поста над боевой рубкой, носового погреба для боезапаса противоминной артиллерии и т.д.. Устранение всех этих недостатков на стадии проектирования повлекло за собой рост водоизмещения — до 3075 тонн вместо 2600 проектных и к уменьшению скорости до 21 узла. Тем не менее, постройка «Боярина» обошлась России на 65 тысяч рублей дороже постройки «Новика».
Можно предположить, что получился этот «перерасход» не только из-за каприза вдовствующей императрицы Марии, захотевший «пособить» датским кораблестроителям...
После спуска крейсера на воду его командиром был назначен капитан 2 ранга В. Ф. Сарычев, вернувшийся недавно из Китая после участия в подавлении Боксёрского восстания, и ставший там Георгиевским кавалером.
Он наблюдал за снабжением крейсера по штату и отдавал должное пунктуальности и распорядительности датчан.
«В августе 1902г. «Боярин» начал плавание под Андреевским флагом, тогда же на крейсере появился и русский экипаж. 6 октября 1902 года крейсер под командой капитана 2 ранга В. Ф. Сарычева отправился в Кронштадт. Его включили в отряд адмирала Э. А. Штакельберга, срочно направлявшийся на Дальний Восток для усиления Первой Тихоокеанской эскадры. «Боярин» прошел в Кронштадте мелкий ремонт и догнал отряд 19 ноября в Портленде. Здесь, после выхода из порта, на корабле, по неизвестным причинам, застрелился старший механик.
13 мая крейсер бросил якорь в Порт-Артуре.
4 июня 1903 года крейсер участвовал в смотре Морских сил России на Тихом океане.
С 1 июля «Боярин» был выведен в вооруженный резерв. В августе он вновь начал кампанию у принял участие в нескольких учениях и смотрах эскадры.
Наместник Е. И. Алексеев в своем рапорте очень положительно отозвался о качестве постройки «Боярина», особенно отметив его «выгодность в отношении расхода угля».
Сравните этот отклик наместника Алексеева с его же впечатлениями о «богинях отечественного производства»: крейсерах 1-го ранга «Паллада» и «Диана» (см. предыдущую главу).
В декабре 1903 года «Боярин» в связи с накалившейся военно-политической обстановкой был отправлен в порт Чемульпо для несения там стационерной службы. 30 декабря на рейд этого корейского порта прибыл «Варяг», и надобность в «Боярине» отпала. По приказу капитана 1 ранга В. Ф. Руднева крейсер отправился в Порт-Артур».
Как видим, при определённом стечении обстоятельств, в начале войны вместо «Варяга» бой в корейском Чемульпо мог принять «Боярин».
Но в Артуре его ждала совсем другая судьба...
Ночью 26 января 1904 года стоявшие на рейде Порт-Артура корабли Первой Тихоокеанской эскадры были атакованы японскими миноносцами.
«После подрыва броненосцев «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсера «Паллада», адмирал О. В. Старк послал вдогонку за японцами крейсеры, в числе которых был и «Боярин». С рассветом был замечен миноносец, по которому был открыт огонь.
Миноносец оказался «Сильным», на котором ничего не знали о начале войны. С крейсера принесли извинения за стрельбу и сообщили о начавшихся военных действиях.
После 8 часов «Боярин» вернулся в Порт-Артур, однако по сигналу командующего вновь вышел при появлении на горизонте неприятельских крейсеров. После их ухода «Боярин» маневрировал на внешнем рейде в ожидании дальнейших распоряжений, которые не заставили себя долго ждать: крейсер был отправлен в разведку. Обнаружив шесть броненосцев и девять крейсеров противника, «Боярин» с расстояния 40 кабельтовых произвел три выстрела и полным ходом направился в Порт-Артур с поднятым на мачтах сигналом о замеченных японских кораблях. Во время последующего за этим боя «Боярин» держался в стороне, не получив попаданий.
Обратите внимание на полное отсутствие связи и взаимодействия русских кораблей, проявившиеся в начале войны. Миноносец «Сильный» был принят за японский и обстрелян нашими кораблями.
К счастью, комендоры стреляли плохо, и попасть в него не смогли. Дело закончилось извинением за «дружественный огонь».
А вот дальше для русских моряков всё пошло намного хуже...
27 января наместник вице-адмирал Е.И. Алексеев приказал командиру минного транспорта "Енисей" следовать в Талиенванский залив и поставить поперек входа две линии мин. Одну от материка до острова Норд-Саншантау, другую от Зюйд-Саншантау до острова Паньтау, оставив средний проход в порт Дальний свободным. После окончания постановки командиру предписывалось следовать в Дальний, где предупредить портовые власти о минном заграждении и организовать лоцманскую проводку нейтральных судов. Сам "Енисей" должен был оставаться в Дальнем, "приняв все меры предосторожности".
О минных транспортах «Енисей» и «Амур», (а это были очень интересные корабли, грамотное применение которых русскими флотоводцами, могло бы вообще изменить ход войны), мы поговорим подробнее позже.
Судьба «Енисея» на войне оказалась скоротечной и трагической.
Получил приказ,около 17 часов "Енисей" снялся с бочки и вышел в море. Тут в штабе эскадры спохватились, что транспорт следует один и без охранения. Командир «Енисея» получил телеграмму вернуться.
По возвращении на рейд Степанов получил приказание следовать по назначению в сопровождении крейсера "Боярин".
Крейсер "Боярин" довел минный транспорт до Талиенвана и ушел обратно в Порт-Артур. Заградитель «Енисей», с полным запасом мин, был оставлен без какой-либо охраны и средств обеспечения в этом опасном районе.
Уже тут видна поразительная бестолковость и непредусмотрительность действий штаба нашей Тихоокеанской эскадры. Порт Дальний был совершенно безоружен. Логичнее было бы оставить в нём «Боярина» и для охраны этого важнейшего порта, и для прикрытия минной постановки слабовооружённым «Енисеем». Если бы это было сделано, то дальнейшей трагедии можно было избежать.
В ночь на 28 января "Енисей" выставил заграждение в северном проходе из 100 мин из расчета 40 мин на милю.
Утром 28 января на "Енисее" начали постановку оставшихся мин. К 19 часам работа была закончена. Поперек Талиенванского залива выставлено 320 мин на протяжении 7 миль. В связи с неблагоприятной погодой и плохой видимостью береговых ориентиров точность постановки была невысокой.
На борту "Енисея" оставалось еще 82 мины, и капитан 2 ранга Степанов решил прикрыть ими пропуск в 5 кабельтов в северной линии и увеличить плотность южной. Утром 29-го января по приказанию наместника "Енисей" вывел из порта Дальний бывшие там иностранные торговые суда. После их прохода между островами Саншантау демонстративно были поставлены две мины с песком.
После ухода судов "Енисей" выставил дополнительную линию в 40 мин в южном проходе и перешел к северному. Постановка прошла успешно, но были обнаружены две плавающие мины. Командир решил уничтожить их, несмотря на предупреждения минного и штурманского офицеров об опасности. Расстреляв обе мины, капитан 2 ранга Степанов собирался идти к якорному месту, но вдруг произошел сильный взрыв. "Енисей" подорвался на своей же мине. Взрыв произошел с правого борта под мостиком в районе погреба, где хранился пироксилин для подрывных партий. (Около 6 пудов). Транспорт получил огромную пробоину и стал быстро тонуть. Командир приказал команде спасаться. Шлюпки были спущены и успели отойти от борта. Сам капитан 2 ранга Степанов отказался спасаться и разделил судьбу корабля. Через 15 минут транспорт погрузился носом, корма высоко поднялась. Погибли командир, три офицера и 91 человек команды.
Состоялся первый акт трагедии. Из-за излишней самоуверенности и надежды на «авось» командира «Енисея» В.А. Степанова, его корабль подорвался на собственной мине. Из 317 человек экипажа «Енисея», 95- погибло, 35 моряков получили ранения, но остались в живых.
Надо отдать должное мужеству Степанова. Понимая степень своей вины в случившемся, он остался на своём гибнущем корабле, разделив его участь.
Доблестно ПОГИБАТЬ наши моряки умели и не раз это демонстрировали на той войне. Жалко, что у них не получалось так же доблестно ПОБЕЖДАТЬ врага...
Откуда же вдруг появились эти самые русские плавающие мины, принесшие так много бед и несчастий нашему флоту в годы русско-японской войны?!
Первым об этом написал капитан 2-го ранга В.И. Семёнов в своей «Расплате»:
«За эти же дни обнаружилось весьма неприятное свойство наших мин заграждения. Испытывались они на тихих учебных рейдах, вроде Транзунда (в Балтийском море) и Тендровской косы (в Черном море), где были признаны вполне удовлетворяющими своему назначению. Но здесь, в бухтах, куда заходила зыбь с открытого (настоящего) моря, где действовали приливо-отливные течения, из-за ничтожной конструктивной ошибки они оказались опасными не только для врагов, но и для друзей. Минреп, т. е. веревка, свитая из стальной проволоки, которая соединяет мину с якорем и держит ее на месте, проходит через отверстие, вырезанное в особом щите, называемом парашютом. Отверстие в парашюте выдавливалось общепринятым для этой цели станком, и никому в голову не приходило обратить внимание на то, что края его острые. Между тем на зыби и переменных течениях минреп при малейшей «слабине», дававшей ему возможность движения, терся об эти острые края, перетирался, и мина, вполне готовая при малейшем ударе к взрыву, пускалась в плавание по воле волн.
Был случай, когда такая мина подплыла к стоявшей у самого берега моря фанзе рыбака-китайца, ударилась о прибрежные камни, и — от фанзы со всеми в ней находившимися ничего не осталось...
Другая при тихой погоде подплыла к пологому берегу и здесь обсохла во время отлива. Ее нашел обход какого-то стрелкового полка, решил предоставить начальству и поволок... Конечно — взрыв... Из 12 человек обхода чудом уцелел только один, который и мог рассказать, как было дело... Разумеется, никто, ни мы, ни японцы, не были обеспечены от возможности наткнуться на подобную мину, плавающую в открытом море ».
Вот так: небрежность одних, халатность других, непредусмотрительность третьих и безграмотность четвёртых «россиян» в результате и приводили к тяжелейшим последствиям...
На карте: ближние подступы к Порт-Артуру. Виден город-порт Дальний и бухта Талиенван (Даляньвань в современной транскрипции)- место трагедии.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/04/07/519