- Я напишу тебе сказку, дорогая. Самую настоящую сказку!
- Но в сказке всё не взаправду.
- В ней будет всё, как по-настоящему!
- Там буду я рядом с тобой?
- Там мы будем вместе. А сейчас спи.
- Хорошо, дорогой. Я так люблю тебя!
- Я тоже тебя люблю! Спи.
«Спи… спи… спи…» - Всё дальше и дальше слышала она это слово, как раскатистое эхо прокатившееся в горах.
***
Иииии – заржал резвый жеребец, заскочивший наверх скалы, пришпориваемый лихим наездником. Не вдалеке так же раздавалось ржание и цокот копыт. Первый всадник слез с жеребца, поглаживая его, встал, ожидая чего-то.
Вскоре двое наездников встретились.
- Как наша крепость, Ратамир?
- Охраняется, как положено.
- В ней всё спокойно и тихо?
- Да, мой господин.
- Хорошо. Скоро собрание.
Молчание настало, которое разрушал лишь храп жеребцов.
- Друг мой, - молвил первый всадник.
- Да, господин мой, Искатафф, я весь во внимании.
- Друг мой, Ратамир… могу ли я доверять тебе, как самому себе?
- О, да! Вы можете! Моя верность Вам, мой господин, не знает границ.
- В той башне, что третья слева, есть женщина. Она пленила моё сердце. Я видеть хочу её и целовать. Нет сил уже бороться с желанием, что завладело моей душой. – Всадник отвернулся, боясь увидеть осуждение в глазах друга верного.
- То ли это, о чём думаю я, мой господин?
- Да, – на этот раз прямой взгляд Искатаффа пронзил глаза друга, задающего вопрос.
- Я не стану спрашивать более ничего, что может смутить Вас, мой господин. Я понял всё.
Два человека вскочили в сёдла и умчались в разных направлениях.
На крепостной площади собирались белые рыцари: кто на жеребцах, кто пеший. Среди других подоспели и те двое, которые разговаривали на вершине скалы.
- Враг силён! – сказал главный рыцарь, - враг удваивает силы! Мы должны приложить ещё больше усилий, чтобы уберечь тех, кто в стенах этой крепости! Вы должны без тени сомнения совершать свои ритуалы, борясь за человеческий облик наших братьев. Без этих ритуалов, без вашей веры не будет им спасения.
Белые рыцари стали расходиться в башни крепости. В её стенах происходило шевеление.
Искатафф поднялся в третью башню, в её центральное помещение. Сразу за ним последовал Ратамир.
- Где рыцарь Грыэнди? - спросил Искатафф, - пора начинать ритуал.
- Она сейчас поднимется, мой господин, - ответил Ратамир.
Через некоторое время в помещении собрались главный рыцарь Искатафф, два младших рыцаря: Ратамир и Грыэнди, две служительницы душ: Истимма и Соэйхо. Каждый расположился на своём месте: в середине Искатафф, справа и слева младшие рыцари, на коленях напротив - служительницы душ. Из стен зазвучала музыка. Исполнение ритуала началось. Крепостные сёстры стали выводить в центр помещения на поводках полузверей-полулюдей, которые до сего момента ожидали в клетках. Полулица-полуморды их были перекошены и изуродованы, так же как тела и конечности, которые напоминали получеловеческие-полузвериные. Они ползли или шли, подтаскивая конечности или прихрамывая. Наконец, все оказались на своих местах. Искатафф возвёл руки кверху, за ним это сделали младшие рыцари.
- Именем Изиетты матери жизни, ПОВЕЛЕВАЮ! – Воскликнул главный рыцарь, выхватил меч и направил его на одного из изуродованных существ.
- Именем Изиетты матери жизни, ПОВЕЛЕВАЮ! – Воскликнули младшие рыцари, сделав то же самое.
Бело-голубой свет пронзил рыцарей, втекая в головы и выходя через мечи, направляясь и пронизывая получеловеков. Корчась в муках от боли, они извивались на полу, напрягая свои искажённые лица-морды, разевая искарёженные рты-пасти. Повелительницы душ преклонили головы к полу. Так продолжалось некоторое время, пока очищающий свет изливался и прожигал тела. Когда свет исчез, Искатафф убрал меч и возложил руки на плечи верных воинов Ратамира и Грыэнди. Рыцари так же убрали мечи. В этот момент из почти безжизненных тел полулюдей стали выходить души, которые повисали над телами. Служительницы душ касались рукой каждой из них по очереди и начинали разговор.
- Я Соэйхо, раба Изиетты, говори со мной душа!
- Я душа, раба Героена! Что надо тебе, Соэйхо?
- Изиетта готова принять тебя обратно, покинь Героена!
- Нет, я раба Героена навеки!
- Я Истимма, раба Изиетты, говори со мной душа!
- Я душа, раба Героена! Что надо тебе, Истимма?
- Изиетта готова принять тебя обратно, покинь Героена!
- Да, я готова! Прими меня Изиетта!
Так продолжалось до тех пор, пока каждой души не коснулись служительницы душ. Затем крепостные сёстры вывели получеловеков из помещения. Ритуал был закончен.
Рыцари и служительницы душ зашли в другое помещение, где они могли отдыхать.
- Господин мой, Искатафф, сколько ритуалов мы проведём для тех, кто не хочет выходить из под власти Героена – чёрного рыцаря?
- Друг мой, Ратамир, пока они спят, мы не можем оставить их, мы должны дождаться их пробуждения. Когда они сделают сознательный выбор, тогда мы можем их отпустить.
- Что же делать с теми, кто уже предал себя Изиетте – матери жизни? – спросила Грыэнди.
- Ждать перевоплощения, - устало ответил Искатафф, - Грыэнди, Ратамир, пойдите посмотрите, всё ли в порядке с возвращающимися душами.
Грыэнди вышла, за ней последовал Ратамир. Искатафф взял младшего рыцаря под локоть и шепнул на ухо:
- Помнишь мою просьбу?
- Да, мой господин.
Соэйхо последовала за Ратамиром.
Искатафф обернулся и поймал пристальный взгляд Истиммы. Он улыбнулся ей взглядом.
- То ли я читаю в твоих глазах, рыцарь, о чём думаю? – спросила женщина.
Белый рыцарь молчал, глядя прямо в глаза служительнице душ, не отводя взор.
- То ли делаешь ты сейчас, что хочешь? – продолжила Истимма, медленно подходя к Искатаффу.
В груди у воина быстро забилось сердце, но он молчал, взгляд его продолжал выражать всё ту же нежность.
- Воин трусит? – усмехнулась женщина.
- Истимма, у местных стен есть уши и глаза.
- Воин заботится? … О ком? – Улыбаясь, она наклонила голову немного набок.
- О чести женщины, которая доверилась мне однажды.
- О чести жены твоей или о своей чести? – Истимма перестала улыбаться.
- О ней. Моя уже давно... – Искатафф замолчал.
- Дай прикоснусь к душе твоей, - попросила женщина.
Рыцарь обнажил грудь, и Истимма поднесла руку близко к его сердцу. Она опустила голову, подняла глаза и вонзила свой взгляд в его очи. Он так же послушно смотрел в её. Сердце его бешено стучало, и она слышала это. Через минуту женщина убрала руку и сказала:
- Ты мой! Но женщина из третьей правой башни – жена – ты тоже ей принадлежишь.
В этот момент вошёл Ратамир. Истимма, смутившись своих слов, сказанных почти в присутствии другого воина, вышла.
- Разве так бывает, мой господин, чтобы сердце принадлежало одновременно двум женщинам? – спросил младший рыцарь.
- Бывает, мой друг, бывает, - ответил, вздыхая, Искатафф, - жизнь человека среди других людей – она как строка в тексте, в ней есть и подстрочье, и застрочье, и надстрочье…
В помещение зашла крепостная сестра, а с ней статный мужчина.
- Вот этот уже перевоплотился, - сказала она.
- Как чувствуешь себя? – спросил Ратамир.
- Хорошо, - ответил вернувшийся.
- Отпустите, - приказал Искатафф.
Все вышли.
На совете у старшего служителя Изиетты матери жизни - Белого Рыцаря Света собрались все главные рыцари левых и правых башен.
Старший служитель Изиетты матери жизни сказал речь:
- Братья мои, белые рыцари. Вот уже много лет мы ведём бой за души наших людей с сильнейшим врагом матери жизни – чёрным рыцарем Героеном. Воплощаясь в зверя – дракона, напускает он на земли свою армию чёрных рыцарей, которые, пользуясь его силой, льющейся через их мечи, поражает несметное количество людей, делая их своими рабами, превращая в звероподобных существ. И что самое страшное – не силой он подчиняет своей, а ощущением счастья, которое поселяется иллюзорно в их головах. Кто-то погибает сразу, не попав в нашу крепость – крепость исцеления белым светом. Но и тех, кто попадает к нам, не всегда удаётся спасти! Но мы знаем, что за чёрным рыцарем Героеном стоит Отец смерти Батах. Изиетта и Батах – мать и отец всего живого и неживого. Так будьте же покорны, и выполняйте волю того, кому вы служите со смирением, не впадая в фанатизм, понимая, что и мать жизни и отец смерти возьмут своё в тот час, который каждому отмерен.
- Истимма, следуй за мной, - сказал Ратамир, найдя служительницу душ в её комнате одну.
- Куда, братишка?
- Не спрашивай, верь мне.
Женщина и мужчина прошли коридорами, вышли на улицу и покинули крепость через тайный ход верхом на жеребце. Через полчаса они оказались у тех же скал, где утром был Ратамир и Искатафф.
- Сестричка, будь здесь, а я удалюсь, чтобы не слышать ваш разговор.
- С кем, братишка? Здесь никого нет!
- Жди.
Ратамир вскочил на жеребца и отдалился. Из-за скалы вышел Искатафф. Сердце Истиммы вздрогнуло и затрепетало, глаза наполнились нежностью и радостью.
- Это ты, мой рыцарь? Вижу ли я сон? Или явь вторглась туда, куда её ты не пускал?
- Это я, Истимма, - сказал белый рыцарь, приближаясь к ней, медленно, - Это я, томившийся так долго ожиданием и желанием коснуться тебя.
Приблизившись, он протянул руку и провёл пальцами по её щеке, потом по волосам. Потом приблизившись губами к её губам, и притянув её трепещущее тело к своему, приник в поцелуе и получил такой же страстный ответ. Два тела и две души стали одним на несколько мгновений, энергия интенсивных чувств слилась в единый энергетический ком и породила незримую материальность сбывающихся желаний. Они долго не могли прервать поцелуй, и их тела просили большего, чем этот танец душ, но время и место ограничивало их. И теперь они уже понимали чётко и ясно, что ТОЛЬКО время, и ТОЛЬКО место ограничивает их.
- Я люблю тебя, мой рыцарь!
- Я люблю тебя, повелительница моей души!
- Я не раню тебя, храни честь той женщины из третьей правой башни. Мне достаточно знать, что твоё сердце со мной, - сказала Истимма.
Искатафф дотронулся пальцем до её губ:
- Тщ-щ-щ-щ…
И поцеловал ещё раз.
- Я люблю тебя, моя женщина.
Прошло много времени. В крепости борьба за души всё продолжалась, и, по-прежнему, её вели белые рыцари и служительницы душ.
За пределами крепостных стен встретились Искатафф и его жена Принкесса – женщина из третьей правой башни.
- Искатафф, прости меня.
- Чего же я простить должен, милая?
- Я полюбила другого, - её взгляд сошёл к его ногам.
- Что ж, я прощаю, - тихо сказал белый рыцарь, приподняв пальцем её подбородок, - иди, я отпускаю.
Принкесса ушла, подарив прощальный поцелуй в небритую щёку белого рыцаря.
А Искатафф уже думал об Истимме. Нет, он уже бежал к ней… Он уже бежал к ней…
Она молилась, стоя на коленях:
- И лишь скажи: «Ты женщина моя, а я мужчина твой», и слушай, как стучит в груди моей то жаркое, что сердцем называется, когда мы говорим о чувствах или о чем-то дорогом…
- Истимма, я твой!
Служительница душ встала и обернулась. Она сказала:
- Что же, у этих стен уши стали глухими, а глаза слепыми?
- Нет. Теперь я только твой.
***
- И как же закончилась эта сказка, дорогой?
- Ну... конечно, добро восторжествовало, белые рыцари победили чёрных и спасли искалеченных людей…
- А что же стало с Искатаффом и Истиммой?
- Они поженились, милая.
- Хм… Что-то ты сделал меня в ней какой-то слишком правильной.
- Разве?
- Да! На самом деле я не слишком-то забочусь о твоей жене, да и вообще не думаю о ней. Может быть, ты любишь не меня, а какой-то выдуманный образ?
- Но дорогая, это ведь только сказка.
- Ты сказал, что в ней будет всё, как по-настоящему!
- Тебе не понравилось?
- Мне не понравилось то, что ты переложил свою ответственность на волю случая. Случай сделал за тебя твой выбор. Теперь послушай мою сказку.
***
Жила была женщина. И полюбила она женатого мужчину. А мужчина тот полюбил её. Но не её одну. Она хотела быть с ним, а он хотел быть с двумя. Тогда она пошла к колдунье и сказала: «Преврати меня в бабочку, чтобы я могла всё время сидеть на окне у своего любимого и смотреть на него. Но и превращаться в женщину, чтобы я могла тоже, когда он остаётся один». Много денег дала женщина колдунье, много. И ещё, разрешила взять свои крылья, после смерти (колдуньи ведь живут по 300 лет). И превратилась она в бабочку, и сидела на окне у любимого. А когда жена уходила, она превращалась в женщину, и они любили друг друга. Так прошло лето, наступила осень. И вот однажды порыв сильного ветра оторвал бабочку от стекла и унёс далеко-далеко. Стукнулась бабочка больно своей маленькой головкой о ветку дерева, да и позабыла заклинание, превращающее её в женщину. А к зиме, с ней стало то, что и с остальными бабочками. Вот и сказке конец.
***
- Ну, как тебе такая сказка?
- Что-то грустно. А где же хепи энд?
- В жизни редко бывает хапи энд. Вот эта сказка, которая близка к реальности. Не так ли? В ней всё, как по-настоящему.
- Зачем же мне такая сказка? Чем же она отличается от жизни? Только крыльями бабочки?
- Нет, дорогой, тем, что все герои делают свой выбор осознанно и прямо… Спи любимый.
- Сплю, дорогая… Сплю….