Действительно, жизнь забавами полна.
Разного рода «доброжелатели» в своих фантазиях пытались похоронить меня много раз.
Сегодня звонит сестра и говорит каким-то замогильным голосом:
– Светааа, ты не умерла?
Нисколько не удивившись этому вопросу, отвечаю:
– Да, вроде нет. А что такое?
В трубке что-то зашуршало, сестра вымучено и как-то замедленно изрекла:
– Мне сегодня… Позвонили…. Сказали, что ты умерла….
– А голос, хоть, какой был? Молодой? Старый? Если старый – это стопудово «добрый человек» тетя Маша Рыбина. Она, видимо, дала клятву Вечному Грибу, что переживет всех на улице Высотной. И обязательно будет, лично, присутствовать у всех жильцов на поминках.
Здесь надо рассказать, кто такая тетя Маша.
Тетя Маша Рыбина, соседка с верхнего этажа в доме, где жила моя мама.
Мне кажется, когда мы приехали в далекие семидесятые из Питера в город Сосновый Бор на улицу Высотную, тетя Маша уже там жила, как правнучка Вечного Гриба.
Меня она полюбила какой-то болезненной любовью. Дети всегда чувствуют, где настоящее, а где какашка в красивом фантике. Поэтому сюсюкающая соседка меня, тогда еще ребенка, напрягала.
Самая первая из всех жильцов дома, тетя Маша купила цветной ламповый телевизор. Это, самой собой, было судьбоносное событие. Но сидеть одной возле цветного телевизора, конечно, скучно, а тетя Маша была дамой одинокой. Поэтому она как «добрый человек» всячески уговаривала мою маму, чтобы она принесла очаровательного ребенка (то есть меня) к ней в гости посмотреть ее эпохальный цветной телевизор.
– Ведь, это феерически красиво! Смотреть в глубины этого лампового чуда, где так много цветных картинок, что может быть лучше?!- восклицала тетя Маша.
Один раз в гости к тете Маше я попала.
Мне в ее квартире было не по себе. И постоянно казалось, что меня кто-нибудь обязательно, всенепременно и самым ужасным образом возьмет и съест.
В гостях у тети Маши была еще какая-то клюшка, которая частила, как попугай: «Какой милый ребенок!» Проходило минут пятнадцать, и она вновь повторяла: «Какой чудный ребенок!»
По телеку показывали синхронное плавание, прямо на меня било яркое Солнце, было невыносимо скучно, и я почему-то боялась повернуть голову в сторону тети Маши и ее занимательной подружки.
У тети Маши была необъяснимая любовь к кошкам. Всех кошаков она называла «Катями». Их она кормила объедками возле подъезда. Под окнами дома и даже возле мусоропровода всегда была плошка с чем-то дурно пахнущим.
Все эти объедки жутко воняли, соседи ругались. Моя мама убирала всю грязь от кормежки и котов. Ну, а тетя Маша не реагировала на ругань соседей, а причитала:
– Злые люди! Им не жалко бедных животных! Ведь, любой мог оказаться на их месте!
Однажды у тети Маши была попытка завести у себя животинку и взять груз ответственности на себя полностью. И она взяла котеночка, но котеночек стал везде гадить. И тетя Маша выставила его за дверь своей квартиры. Как и полагается «доброму человеку».
Кот стал бомжом. Но тетя Маша регулярно кормила его тухлятинкой. Потому что была «добрым человеком».
Потом тетя Маша завела маленькую неадекватную собачку, с которой жила долго и счастливо, не забывая при этом про котов.
Когда милый ребенок (то есть я) вырос, тетя Маша стала «любить» меня еще сильнее. Увидев меня уже очень теплой весной на улице без головного убора, она начинала вопливо причитать: «Куда смотрит твоя мать?! Почему ты без шапочки?!» Мне было уже к тому времени двадцать пять лет, я была очень робкой, поэтому скромно отвечала:
– Так, тетя Маша, уже жарко, какая шапочка?!
Тетю Машу только взбудораживал мой ответ, и она продолжала:
– Нет, так нельзя! Потом менингит! Скорая помощь с мигалками! Морг! Кладбище! А там сыро! Куда же смотрит твоя мать! Просто безобразие, какое то! До чего дожили люди!
Сейчас однозначно я послала бы ее в опу. С тех пор милый ребенок сильно изменился.
Конечно, тетя Маша – это был классический образ старой девы, но иногда ее выходки были просто из оперы «Сама себе и всем покажу, что я самадура».
Обычно, мужики из квартир выходили покурить на площадку к мусоропроводу. Квартира тети Маши находилась на верхнем четвертом этаже, наша этажом ниже, рядом с мусоропроводом.
Большинство женщин в доме были одиноки, поэтому, когда появлялся какой-нибудь мужичок, тетя Маша начинала его атаковать.
У нас в квартире мама не разрешала курить, и мой отчим выходил подымить к мусоропроводу.
Тетя Маша, видимо, караулила эти моменты в дверной глазок. И стоило отчиму начать курить на площадке, как тут же выскакивала из своей квартиры со своей неадекватной собачкой тетя Маша и начиналось:
– Как тебе не стыдно! Я аллергик, моя собачка аллергик! Ты куришь, травишь меня! Я на тебя в ООН пожалуюсь, в Европейский суд по правам бесправных и обделенных, которых окуривают такие мухоморы, как ты.
– Каким образом? – бурчал отчим.
– Каким образом?! Нет, вы только посмотрите на этого нахального огрызка! Ты куришь, дым поднимается кверху, просачивается ко мне в квартиру и я дышу этой вонью!
Продолжая курить, отчим заинтересованно спрашивал:
– Сквозь двойную дверь? Вверх?
– Мерзавец! Конечно, вверх и через двойную дверь! А куда же еще? Ведь, кругом сквозняки! И все из-за тебя. А ты мне еще и хамишь! Вот ответь, кто гадит на площадке? Кто разбрасывает окурки?
Отчим ворчал себе под нос, какая она тупорылая лошадь и уходил домой.
Утром обнаружилось, что вся наша площадка усыпана хабариками. Мама ничего не стала выяснять, а просто вымыла нашу площадку и площадку тети Маши. Мама, вообще, никогда ничего не выясняла, а просто брала и делала.
Соседи очень любили маму. Уборщица в доме только значилась, поэтому мама мыла весь подъезд, лифт. Просто так. Даром. Просто это был дом, в котором она жила, и этот дом должен был быть чистым.
Но однажды тете Маше крупно не повезло.
Отчим напился в зюзю и отмечал великую субботу, а перед этим справлял великую пятницу.
Он лежал, прислонившись головой к мусоропроводу, потихоньку пил водочку, курил, и ему было очень, ну очень хорошо. Весь кайф обломала тетя Маша:
– Это что такое?! Засранец! Я сейчас милицию вызову! Ты, погибшее существо, хватит отравлять меня своими миазмами!
Отчим очень обрадовался явлению «доброго человека». Посмотрел осоловевшим взглядом в сторону тети Маши и радостно прохрипел осипшим голосом:
– Ба! Какие люди, а я без галстука! Где моя дивизия? Жучку и мегеру брать только живыми! Целимся пневматическим ружом по ногам и лапам! И вперед! – затем отчим быстро стал на четвереньки (видимо, в таком положении Земля не так быстро вращалась) и как кузнечик поскакал в сторону тети Маши.
Она не ожидала такого поворота событий. Поэтому со скоростью юной гимназистки преодолела девять ступенек вверх и оказалась у себя в квартире.
После этого инцидента она зауважала отчима, стала называть по имени отчеству, а он спокойно курил на площадке.
Но я вышла замуж и тетя Маша это событие пережила с трудом. Знакомство с моим мужем у тети Маши произошло на том же месте, на площадке возле мусоропровода.
Ваня спокойно курил, стряхивая пепел в баночку, предусмотрительно поставленную моей мамой. Появилась тетя Маша и началось:
– Ты кто такой? Ты, вообще, кто такой? Наверное, маньяк, который караулит бедных пенсионерок? Потом насилует и убивает их. Ааа! Ты мерзавец, который женился на Свете из-за ее квартиры! Я тебя подленыша сразу раскусила! Чтоб не смел здесь курить! – отчеканила тетя Маша, а ее неадекватная собачка подтявкнула в ответ.
Инцидент был неприятный. Ваня не мог хамить в ответ, а тетя Маша другого языка не понимала. Но зато каждое утра мы стали находить на площадке раскиданные из баночки пепельницы окурки.
Выходить на прогулки нам была нереально сложно. Наша квартира была между третьим и четвертым этажами. Лифт был катастрофически узок. Поэтому сначала надо было спустить коляску, а затем бежать за мной. Все надо было делать быстро, чтобы не сперли коляску. Затем надо было вызвать лифт на третий этаж (мы вызывали на третий, так как спускаться всегда легче, чем подниматься) и кого-нибудь попросить, чтобы он постоял в дверях лифта, чтобы дверцы не закрывались пока Ванюшка за мной бегает.
Уверена, что тетя Маша, за происходящим в мире наблюдала сквозь дверной глазок.
Мы собрались прогуляться, коляску Ваня спустил, а в дверях лифта мы попросили постоять мою тетю.
Ваня спустился со мной вниз и, застыл возле дверей лифта. Мне кроме потолка и Ваниного лица ничего не видно, так как он меня держит, как обычно носят маленьких детей. И слышу, он говорит:
– Выйдите, пожалуйста, из лифта.
А ему голос тети Маши в ответ:
– Что, сука, долго будешь меня дымом травить? Ничего и пешком побегаешь.
А я чувствую, как Ванюшкины руки устали, все-таки сорок килограмм – это не хухры-мухры, а реальный вес мешка картошки. И я как завоплю на весь дом:
– Люди, помогите!
Тетя Маша сразу как крыса шмыг из лифта.
Как я потом узнала, история разворачивалась следующим образом. Тетя Маша, весело помахивая, кошелкой с неадекватной собачкой выгнала из лифта мою тетю и как «добрый человек» сама туда залезла. Видимо, она хотела подольше над нами поглумиться, но не ожидала от меня, скромняшки таких воплей.
После этого случая, тетя Маша перестала со мной здороваться, что меня не сильно расстроило.
Мою маму возмутил этот случай, она попробовала поговорить с тетей Машей, но та устроила настоящую потасовку. А потом, как «добрый человек» побежала в ментовку и настрочила на маму донос, что та избила ее веником.
Однажды, глубокой осенью, мы с Ванюшкой шатались по вечерним улицам города. И вдруг я увидела телефон-автомат, который работал только в одну сторону, то есть ты слышишь, а тебя нет. У меня сразу появилась гениальная идея – позвонить тете Маше, обрадовать ее так сказать долгожданным звонком.
Она как-то догадалась, что звоню я, хотя моего голоса не было слышно. И в телефонной трубке я услышала много интересного про себя. Что я сучка инвалидная, что наши кишки (чьи она не уточнила) надо развесить на мосту вместо иллюминации, то бишь фонариков к Новому Году. И, вообще, что мы конченые люди, которых раньше сжигали на костре.
Нам с мужем было весело, а у тети Маши тараканы в голове, стоя весело аплодировали происходящему. Мысленно я передала большой привет этим тараканам, но меня, к сожалению не услышали.
Совсем скоро я уехала с Высотной в квартиру мужа, и многое быстро забылось.
Когда мы приходили в гости к маме и случайно пересекались с тетей Машей, я всегда с ней здоровалась. Она проходила молча, поджав тонкие, сухие губы.
Мне было жалко эту женщину, которая состарилась на моих глазах. Которая была страшно одинока. Которая ждала любви к себе и сама же ее отталкивала от себя.
Моя мама не держала на нее зла, а тетя Маша ей завидовала. Она никак не могла понять: Ну, как можно жить такой тяжелой, невыносимой жизнью, быть такой жизнерадостной и так хорошо выглядеть?
Рецепт был прост. Хороший характер и постоянная забота о других.
Когда тетя Маша видела вечерами, что моя мама моет площадку, то начинала скрипеть:
– Муза, ну зачем тебе все это, это же работа уборщицы.
Мама коротко отвечала:
– Ничего, чище будет.
Тетя Маша не унималась:
– Вот ты сейчас уберешь, а через час поганцы алкоголики и наркоманы опять насрут.
Мама, продолжая работать, весело говорила:
– Тогда мы с тобой вдвоем уберемся! Маша, ведь, пока ждешь уборщицу или скандалишь с ЖЭКом, легче и быстрее самому убраться.
Но тетя Маша этой жизненной позиции не могла понять. Моя мама, вообще была для нее загадка, впрочем, как и вся моя семья.
Когда мама умерла, наша церковь мне помогла устроить отпевание и поминки. Но все равно все было очень дорого. Соседи пришли на отпевание, на поминки многие не пошли, им было неудобно, люди понимали насколько все дорого и, что там должны присутствовать самые близкие люди.
Тетя Маша приперлась и на похороны и на поминки. Но в суете, про нее забыли, и автобус на кладбище поехал без нее. Но каково же было удивление многих, когда они увидели, как между могил в какой-то немыслимой ортопедической обуви, шкандыбает, почти бежит, подволакивая ногу, опираясь на палку, тетя Маша. Она, видимо, взяла такси, так как была «добрым человеком» и очень боялась, что в землю закопают без ее участия.
Мне надо было часто приходить на Высотную, снимать показания счетчиков воды и электричества, смотреть за порядком и многое другое.
Лифт на Высотной поменяли, коляска с трудом, но уже входила, только при выезде застревали маленькие колесики.
Однажды, мы так и застряли, тетя Маша была на площадке и стала жутко мешать, пытаясь развернуть колесики коляски под нужным ей углом. Но для того, чтобы коляска спокойно выехала, достаточно было руками чуть-чуть раздвинуть дверцы лифта.
Когда мы выбрались из плена лифта, я поблагодарила «доброго человека» тетю Машу и тут же о ней забыла.
Но я немного отвлеклась. Прошлое увлекает в свои лабиринты. И когда начинаешь по ним плутать, уже забываешь, кто и когда тебя похоронил.
Выяснить у сестры, кто звонил и звонил ли вообще так и не удалось.. Может, действительно, моей сестре все это померещилось?..
Кто знает… Кто знает… Ведь, жизнь забавами полна…
(Из цикла «Люди. Встречи. Расставанья» http://www.proza.ru/avtor/dimsv&book=12#12)