Когда первая радость от спасения прошла, я всерьез задумался о сложившейся ситуации. Положение не вселяло в мое сознание особого оптимизма. Однако, у меня был огонь, еда в виде гуся, и баночка соли, к тому же питьевая вода из колодца во дворе была чистой и здоровой, а угля и дров в загашнике хватило бы на зимовку.
Поскольку основная моя одежда была мокра, то все спасательные меры я отложил до завтра, более того отогреться не мешало, и отвлечься от дурных мыслей тоже. Посему, решил готовить обед, и прибраться в "доме". Причем уборкой я занялся в первую очередь потому, что дышать пылью решительно надоело, да и пищу готовить в антисанитарных условиях, себе любимому, совесть не позволяла. Только теперь я пожалел о том, что швабра пошла на растопку, но приспособив для этой цели карниз, а вместо тряпки - штору, я таки получил инструмент для уборки. Пылищи накопились в медпункте целые залежи. Откуда она только берется? Потому пришлось трудиться изрядно, при этом почихать и покашлять вволю. Все же с уборкой я справился, и помещение, как-то сразу обрело новое лицо, стало больше, светлее и уютней. К тому времени вторые брюки и свитерок просохли над печкой, и я не без удовольствия переоделся в сухое и теплое. Затем сменил газету в сапогах - иначе резиновую обувь не высушишь, не ставить же ее в самом деле на печь - враз сгорит или расплавится. Из второй, оставшейся шторы намотал себе на ноги не то портянки, не то онучи, и почувствовал себя как в валенках - мягко и тепло. Теперь можно было и гусем заняться.
Разделать гуся для охотника дело недолгое, другое дело, КАК его приготовить в моем случае? Можно сварить бульон, но из приправ только соль, а специй никаких. Я задумался на тему последних, чтобы такого пахучего измыслить. Смородина! Вдруг осенило меня. Решив, что для царского блюда, коим задумывался гусь, ветки не пойдут, стал обрывать почки с кустов. Попутно вспомнил, что березовые почки также обладают довольно стойким и приятным ароматом - их заготовил тоже. И под занавес, поражаясь собственной сообразительности, нарвал прошлогодних листьев вишни, которые каким-то чудом остались висеть на дереве, и размятые в пальцах, пахли тоже довольно аппетитно. Поскольку кастрюли у меня не было, варить бульон решил в чайнике, для чего пришлось разделать гуся на маленькие кусочки. Голод тем временем не дремал - после всех перипетий дня сегодняшнего есть хотелось как никогда. Но дичь есть дичь, и проварить ее основательно, а то и обжарить дело святое, к тому же питаться полусырым мясом, в моем положении, было по меньшей мере небезопасно. Скорее, чтобы отвлечься чем для порядка, еще раз перетер после купания ружье, проверил патроны, и перевесил подальше от нагревшейся печки патронташ, чтобы не "сел", а то патрон потом в камору двумя руками не воткнешь.
Похлебка тем временем уже вовсю бурлила, и сдобренная непривычными ароматами почек и листьев, пахла все же аппетитно. Пока варился мой обед, я мастерил себе топоры. Отрезав у найденных коньков ботинки, проволочными хомутами я прикрутил коньки к деревянным рукоятям. Конструкция получилась не особо прочной, но если заточить... вот только чем? Выручили бетонные ступени крыльца - чем не точило? Первый "топор" я заострил довольно быстро, и перешел ко второму. Но то ли коньки были разные, то ли сталь на них ставилась с разных заводов, второй "топор" заточке поддавался как-то медленно и нехотя. Я так увлекся работой, что совершенно забыл про свой голод, и соответственно про свой обед.
Спохватившись, я поспел как раз вовремя - вода большей частью выкипела, и меж ароматных кусков гусятины булькал и бурлил густой наваристый, не бульон даже, а скорее соус. Теперь дать остыть, и... какое несказанное гастрономическое удовольствие я испытал в тот день вам и не рассказать! В жизни своей ни разу не ел ничего вкуснее! Одна только проблема была - никакого столового прибора под рукой не было, и мясо вылавливать пришлось при помощи ножа. Благо, накануне я здорово изувечил его носик, отчего мясо накалывалось основательно, как на гарпун, и даже не пыталось соскользнуть обратно. Бульон я пил через носик чайника. Поев, я одел уже всю, просохшую к тому времени, одежду, и стало мне так уютно и хорошо, что я даже обрадовался своему невольному пленению в Перепуще. Тишь да блажь кругом, гуси на реке садятся, в моем приюте деловито урчит печка, чисто и свежо, а главное сыто! И так мне, вдруг, остро захотелось поотшельничать, чтоб не идти на работу, не общаться с шумными, и никого кроме себя не слышащими людьми, не... А на работу завтра не пойду! Хохотнул я сам про себя. Потому что не смогу! Тра-ля-ля! И бумажками опостылевшими заниматься не буду! Да и на что они мне тут? Разве что сапоги сушить! Довольный своим положением, я ощущал досаду только по одному поводу - друзья охотники точно уже извелись меня искать, вот это плохо. Надо все же выбираться отсюда! Товарищей подводить нехорошо.
Я вышел на крылечко покурить, сигареты заканчивались - из двух пачек осталось пятнадцать штук. Надо экономить! Солнце клонилось к закату и следовало собираться спать - завтра нужно построить основательный плот, из бревен, потому что на калитках в такой водоверти я далеко не уплыву. Да еще придумать бы ЧЕМ эти бревна увязать... Неожиданно меня осенило - тросик со школьного флагштока! Я влетел в сырые еще сапоги и трусцой побежал к школе, пока не стемнело. Но оторвать туго натянутый трос толщиной в мизинец оказалось непросто. Пришлось возвращаться назад за "топором". Кое-как при помощи конька мне удалось перетереть стальной канатик, сверху слегка поржавевший, но от того совершенно не потерявший своей прочности. Теперь у меня было метров двадцать великолепного троса, и изготовление капитального плота не казалось мне уже такой сложной задачей.
Толковая мысль одна не приходит. Любил говаривать когда-то мой дед. Мысли путевые ходят парами, и парная мысль пришла ко мне, пока я тащил свою добычу к дому. Если меня ищут, в чем я не сомневался, то с наступлением сумерек, я смогу довольно качественно просигнализировать - у меня с собою был фотоаппарат. Посланный с вершины берегового гребня, сигнал фотовспышки будет виден на значительном расстоянии. Сказано-сделано: в темноте я посылал световые сигналы во все стороны, пока не посадил аккумуляторы. Запасную пару батарей я оставил на завтра, на случай, если не выберусь за день со своего острова. Удивительно, как сильно меняют человека обстоятельства - еще вчера во мне не было и сотой доли той предусмотрительности, которой я уже поражаюсь сегодня.
Не успел подивиться своим внутренним переменам, как снова услышал над рекой тот странный звук, который заставлял вчера задумываться меня над его происхождением и удивительно легко сгонял стаи гусей с их мест. Не то плачь, не то крик разносился над берегом, и было что-то жуткое и дискомфортное, сродни ознобу в этом звуке, а может голосе... Благоразумно решив, что на сегодня с меня впечатлений будет достаточно, я поспешил в медпункт.
Как только я зажег свечу, все страхи и сомнения остались за порогом. Стало как-то душевно уютно, и хорошо. Где-то глубоко внутри возникало чувство родства с этим новым, но таким уже знакомым местом, что я невольно подумал о его предыдущих обитателях. Эта мысль напомнила мне о дневнике фельдшера, который я начал читать вчера, и вспомнив захватывающее начало повествования, сегодня с нетерпением продолжил читать рукопись.