Любовный недуг (роман в письмах)
часть 2
П И С Ь М О М У Ж Ч И Н Е
Добрый день. Павел Константинович!
Не удивляйтесь, беря в руки это письмо, хотя оно и стоит удивления.
Извините, что беспокою Вас! Это не случайная встреча, это преднамеренная мной встреча с Вами, чтобы передать Вам это письмо.
Мы снова больше с вами никогда не увидимся, придет время и не станет ваших родственников, через которых была возможность увидеть вас, и я никогда больше не смогу вам передать то, что мне хотелось вам рассказать хоть в конце жизни.
Обещайте, что, прочитав это письмо, вы не предпримете абсолютно никаких действий по отношению ко мне: не будете пытаться увидеть меня и что-то сказать, не будете отвечать мне и письменно.
Обещайте мне это, потому что я не преследую своим письмом никаких целей. Цель этого письма единственная: вы должны знать, что была на этом свете жизнь, помнящая вас!
Я не хочу, чтобы это письмо вызвало у вас какие-то эмоции ко мне, а потому обещайте и то, что вы прочтете его и тут же забудете о нем.
Вы никогда не знали меня как человека и я вас тоже. Но я периодически информировалась о вас и вашей жизни и могу быть уверена, что вы благородный человек.
Мы с вами за всю жизнь виделись всего несколько раз, и вы остались в моей памяти юношей. Мне уже сорок лет и, когда вы иногда снитесь мне, то я вижу вас по-прежнему юношей.
Вы помните девочку, школьницу десятиклассницу, с которой познакомились почти 25 лет назад? Сегодня она старая, безобразная и больная, хотя ей не так много лет. Но жизнь ее не была счастливой и потому рано состарила, рано уводит в небытие.
Какая девушка не мечтает встретить любимого человека, полюбить его, связать с ним навсегда свою жизнь? Также мечтала и я. И вот эта мечта пришла, но она промелькнула передо мной, как случайно увиденная в небе комета, озарила своим светом и скрылась в бесконечном мире. Так встретила я когда-то вас!
Я хорошо помню ту окрыленную жизнь нескольких месяцев, когда надеялась на встречи с вами, когда ждала ваших писем. Хорошо помню то счастье самое собой в мечтах и грезах о вас. Вы так понравились мне, что я была готова любить вас не земной любовью. Но мои надежды не оправдались. Нам не пришлось ни встречаться, ни, тем более, любить друг друга. Мне так и не пришлось узнать, почему вы этого не захотели.
Но тогда, осознавая несбыточность моих с вами отношений, и окончательно убедившись в этом, когда вы перестали мне писать, когда вы не попытались больше узнать ни меня, ни моей жизни, ни моих желаний, я сникла, погрузилась в мир удрученности, страданий и слез. Я долго не могла вас забыть, никого не хотелось мне видеть.
И лишь одна бумага помогала мне превозмогать свои страдания. Общая тетрадь, в которой почти два года проводила время в заочном и воображаемом общении с вами. Я рассказывала вам почти каждый день своей жизни. Я сумела ее сохранить, она есть у меня и теперь. Я берегла ее, задумав, что в конце жизни отдам ее вам.
Но как бессмысленно стало ее содержание, когда жизнь действительно прошла.
Теперь не тетрадь мне нужно вам отдать, она ничего вам не скажет, кроме того далекого времени. Теперь, когда моя жизнь была уже подвержена опасности смерти, когда и впредь не исключено для меня повторение такой опасности, мне нужно рассказать вам свою жизнь. Чтобы вы знали, что даже, если бы кудесник повернул время вспять и вернул меня и вас в те годы, то тот же путь был бы пройден мной.
Также я не осмелилась написать вам, также ничего не предпринимала для встреч с вами, также бы вела эту тетрадь, в которой блаженствовала в воображаемом общении с вами, также бы вышла замуж за человека, которого не любила, и также бы пришла к сегодняшнему дню болезни.
Я хорошо понимаю, что все это не нужно вам и будет, может, неприятно читать. Но будьте благосклонны ко мне и поймите, это нужно мне. Вот уже год я мучаюсь мыслями написать вам и не освобожусь от них, пока не сделаю этого. А потому еще раз прошу извинить меня за беспокойство и прошу уделить полчаса времени, и прочесть это письмо.
х х х
В те далекие юные годы жизнь моя была невыносимой в среде жестокой матери типа Вассы Железновой. В среде мещанства и ругани, в среде, где меня считали ни за что. Никто не считался с тем, что я уже взрослый человек и у меня есть свои дела, свои увлечения, свои заботы. Мать жестоко избивала меня в детстве и тогда, когда я была уже взрослой.
Я очень хотела учиться. После школы поступала в педагогический институт, но не поступила, хотя помню, экзамены все сдала хорошо. На следующий год я все же поступила в институт, но уже другой. Читать книги мне приходилось украдкой, так как для моей матери чтение книг считалось пустым препровождением времени.
Трудом и только физическим трудом должен заниматься человек всю жизнь – постоянно твердила моя мать.
Я становилась лишней в доме для матери. У нее был второй муж, и она уже достаточно натерпелась, вырастив меня, и потому, когда я окончила школу, она упорно стала искать мне женихов.
С этой целью моя мать, сговорившись с соседкой, привели к нам в дом и познакомили меня с каким-то лопоухим, молодым человеком, который вызвал во мне только отвращение. Но этот человек, один раз посетив наш дом, потом нахальству его не было предела. Он настойчиво приходил и приходил, несмотря на мое полное безразличие к нему. Ему было около двадцати пяти лет, он окончил институт и работал инженером в какой-то строительной организации.
Очень долго я не отвечала на его просьбы куда-то пойти, и он просиживал у нас дома, а я занималась своими делами. Спустя два месяца таких его визитов, я, наконец, осмелилась и стала гнать его. Но на следующий раз он пришел с бутылкой шампанского просить моих родителей отдать меня за него замуж. Мои родители с радостью приняли это предложение, они считали, что отдают меня в руки образованному человеку из высшего общества.
Подумав, я ответила мужчине: «Увезешь меня отсюда, куда глаза глядят, выйду за тебя замуж». Он согласился и увез меня к себе домой в другой город.
Я сломилась, я согласилась выйти замуж за этого… Я говорю не потому только, что не любила его, а потому, что его внешность действительно была отталкивающей. Маленькие прищуренные глаза, худое острое лицо с тонкими и злыми губами. Ростом и физическими данными он тоже не отличался. За всю жизнь я так и не привыкла к этой его внешности, всю жизнь она меня угнетала. Впрочем, есть люди некрасивые, но обаятельные и к ним проникаешься чувством симпатии. В этом человеке преобладала злость и властность.
Какой ужас и страх я испытала от своего согласия. Я стала мучиться мыслями, что должна что-то предпринять, должна увидеть вас, поговорить с вами и обо всем рассказать. И попыталась это сделать. Поехала в город, искала вас в институте, но не нашла. Тогда поехала к вашей тете, но тут-то все и закончилось. У меня не хватило смелости попросить ее, чтобы она позвала вас.
Но кто знает, то, о чем я хотела говорить с вами, увидев вас, наверняка еще больше не нашла бы в себе смелости сказать. Мне только казалось, что смогу, я только мысленно излагала свои речи вам, которые так и не осуществила.
И ударил в голову набат росписи! Я ощутила его, как выстрел в лоб самой себе. Но в таком состоянии человек защищается, ищет выхода, оправдания, наконец, успокоения. И я нашла его, тут же сказав себе: «Ради Бога! Разве это конец? Можно будет еще развестись и найти человека, которого будешь любить. Ведь жизнь еще впереди».
Не знала тогда я, что это был колокольный звон по всей моей жизни, тот колокольный набат, который сегодня привел меня на постель обреченных.
Много лет я пыталась полюбить этого человека, ведь он был мне мужем. Но тщетно: в жизни легче возненавидеть любимого, чем возродить любовь из чувств отвращения и брезгливости. Тем более, я натолкнулась на человека невежественного и грубого.
Среди зимы мы уехали жить в его город. Район, в котором находился его родительский дом, был пыльным и грязным. Дома в саже, летом листья на деревьях становились серыми, покрытыми сажей от находящихся поблизости металлургических заводов. Но это все не беда. Беда в том, что вел себя мой муж так, как будто я ему вовсе не жена, а какая-то квартирантка в доме. Никогда не поцелует, никогда не возьмет за руку, если сидит рядом, то в метре от меня.
Я была уже на втором курсе института, была беременна своей старшей дочерью. ,В институт я переводилась, правда, по этому поводу пришлось мне мытарствовать. Больше чем полгода училась нелегально, сдала экзамены за второй семестр и только к концу года была зачислена официально через жалобу в ВЦСПС, которую сама написала. На работу меня тоже не приняли с животом, я осталась без декретного отпуска, без денег. Когда родилась дочь, пришлось пропустить и год учебы в институте. Девочка у меня родилась слабенькая, больная, много с ней пролежала в больницах. Спустя год все нормализовалось, я устроилась на работу и возобновила учебу в институте.
За учебу от мужа всегда получала упреки. Из института вечерами встречать он меня не хотел, пока не случилось так, что в один вечер ко мне пристал пьяница, избил меня. После этого случая муж один раз вышел меня встретить, а потом снова забыл.
Я приехала из провинции, никогда не видела ни оперы, ни балета, ни даже цирка. Но в театры ходить со мной муж не хотел, он не любил таких заведений. Достопримечательности его города и театры я постигала сама.
Водил он меня только по бесконечным своим родственникам, которых у него было много. Но я не могла его даже под руку взять, это ему тоже не нравилось и раздражало: «отцепись, я этого не люблю»,- говорил он.
Внимание ко мне было «ноль», кроме жестокой постели. Много лет я не знала с этим человеком от его грубости наслаждения от интимной жизни. Я избегала его, как могла, в основном занятиями по ночам.
В институте я глотала науки, хотя училась посредственно. Увлекалась знаниями философии, языками, литературой, поэзией. Мне трудно было, я училась, как и вы, на вечернем факультете. Днем - работа, вечером - институт.
Своим занятиям во многом обязана его матери, которая брала на себя заботы о моем ребенке, о муже и, даже, обо мне. У него были хорошие родители. Неграмотные, но добрые и спокойные люди. Отец его, правда, тоже был не разговорчив, как и мой муж. Я не жалела ночей, проводимых за книгами, бумагами, эти вещи были сильнее сна, тем более, я спасала себя от постели с мужем.
Не могу вам описать все, на это не хватит ни времени, ни бумаги, но пожив с этим человеком, очень скоро стала понимать, что не выдержу всю жизнь с ним.
Я жила одиноко в душе и понимала, что надо уходить. Но куда и как? В первую очередь я была связана институтом, а оставить учебу, для меня было равносильно убить себя. Все, что существовало тогда для меня в жизни – это мой ребенок и институт. Когда я окончила его, то потом мне еще долго снилось по ночам, что началась война, а я не успела окончить институт. Это снилось как испуг, как неверие в то, что уже позади.
Весной, когда я училась на пятом курсе института, впервые заболела. Почувствовала, что всего начала бояться: темноты, одной оставаться в комнате. В одну ночь проснулась и почувствовала в душе такую тревогу, что мне, казалось, сейчас умру или отключусь разумом. Я держала мужа за руку и просила, чтобы он ни на секунду не отходил от меня, иначе я умру. Приехала скорая помощь, сняла мне приступ, но после этого пришлось впервые обратиться к врачу психиатру.
Я не понимала, что со мной случилось и от чего? Врачи решили, что от учебы, так как муж сказал, что я часто не сплю ночами. Я тоже так думала и тогда еще не знала, что психика женщины может легко заболеть от тех отношений, которые были у меня с мужем. Мне посоветовали на месяц оставить учебу и сменить обстановку. Приехала моя мама и забрала меня вместе с моим ребенком к себе домой. Там амбулаторно меня полечили общеукрепляющими уколами и гипнозом. Вроде бы, все прошло. Я продолжила учебу и успешно защитила диплом.
На последнем курсе института я мысленно начертала себе дорогу в будущее. Конечно, не домой. Туда возврата мне не было всю жизнь, пока жила моя мать. Но к тому времени со мной стал общаться мой родной отец. Я поделилась с ним мыслью о том, что хочу уехать жить в Киев. Но как? Оказалось, что в Киеве у меня есть родственники по линии отца: его родная сестра, то есть моя тетя и ее дети, мои двоюродные брат и сестра. Отец подсказал мне, что родственники могут помочь осуществить мое желание.
И действительно, влиятельный в Киевской Горадминистрации муж моей тети, помог мне прописаться в доме одного их знакомого и тоже влиятельного человека.
Получив диплом об окончании института, я на следующий день уехала от мужа, распрощавшись с ним навсегда. Я ничего с собой не взяла, кроме своих личных вещей и вещей ребенка. Девочке моей было уже пять лет, она еще не понимала, куда уезжает с мамой. Пришлось сказать, что едем к бабушке на лето отдыхать. Однако в Киеве бабушки не было, но походы по зоопаркам и другим достопримечательностям столичного города увлекли ребенка, что она забыла о бабушке.
Павел Константинович! Вы никогда не задумывались, почему я живу в Киеве? Впрочем, извините, вы не могли думать о человеке, которого забыли и которого совсем не знали. А меня все по-прежнему преследовала мысль о том, что в Киеве встречу вас. Я знала, что вы еще не женились, хотя прошло уже много лет. Мне думалось, что может, вам трудно найти любимого человека и потому вы так долго остаетесь холостяком. Информацию о вас я получала от вашей тети, которую изредка не без умысла навещала.
Работать мне хотелось только в НИИ, так как я уже работала на кафедре своего факультета, на котором училась. В Киеве нашла подходящий для меня институт в новом научном районе Академгородок. Очень скоро устроилась на работу и в этом же районе нашла квартиру. Дочку тоже без особых трудностей устроила в детский садик. В те годы на окраине Киева район Академгородок только начинал обустраиваться, отстраивались новые научно-исследовательские институты, жилые дома, школы, детские сады. Не все киевляне, привыкшие жить в центре города соглашались переезжать на периферию, поэтому и работу, и жилье, и детский садик получить было не сложно.
Я начала, как думала, новую жизнь. В то лето сразу стала искать встречи с вами.
Не помню кто, кажется все-таки моя мама, сказала мне, что в селе будет свадьба ваших родственников, и вы будете на этой свадьбе. Тогда я тоже ринулась туда вместе со своей пятилетней дочечкой. Я видела вас, мы перебросились несколькими фразами, вы восхищались моей дочкой. Но что я могла сказать вам тогда, кроме общих фраз? Даже не смогла сказать, что разошлась с мужем. Чувство гордости всплеснуло меня, как только я увидела вас, все такого же красивого и молодого, как в юности. Мне хотелось сказать, что у меня все хорошо, что я рада и счастлива в этой жизни!
Потом я стала оббивать пороги вашей тетушки, все расспрашивала о вас и просила помочь мне увидеть вас. Теперь я уже не стеснялась и не скрывала, что хочу встретиться с вами. Но тетушка все обещала позвонить вам, обещала позвать, но каждый раз, когда я приходила, она придумывала что-то откладывающее встречу. Наконец я поняла, что она не хочет сводить нас. Может быть, вы тогда уже встречались со своей будущей женой? Но нет, потому что в разговоре о вас, тетушка все жаловалась, что вас невозможно женить и вы собираетесь остаться старым холостяком. Очевидно, она говорила неправду, не желая доставлять мне боль, потому что видела, как я стремлюсь и желаю увидеть вас. Рассказала она мне и то, как вы среагировали, когда узнали, что я вышла замуж. «Зачем ей так рано выходить замуж?»- передала она мне ваши слова многолетней давности. Эти ваши слова свидетельствовали о том, что вы все-таки сожалели о нашем разрыве в юности и, что, может быть, желали возобновить наши встречи. Но стало поздно – я вышла замуж.
Но тогда, приехав в Киев одна и, считая себя разведенной, я страстно желала увидеть вас, общаться с вами и не важно в каких отношениях, в любых. Так и не осуществив своего замысла, в котором мне могла помочь только ваша тетушка.
Прошло время и я, наконец, успокоилась подумав: «Зачем? Что могу сделать теперь, если не умела когда-то?» Ведь просто так вы мне были не нужны, а нужны навсегда. Но навсегда теперь я уже не имела права надеяться. У меня был ребенок, я была замужем, а вы по-прежнему, еще не вкушавший отзвуков семейной жизни. «Зачем?» - говорила себе и когда писала вам письма, но так и не отослала.
Недолго продолжалась моя одинокая жизнь. Через несколько месяцев приехал мой муж. Я сделала ошибку, не взяв официальный развод, уезжая. Посчитала, что это можно сделать потом. А когда муж приехал, он стал требовать у моих родственников прописки.
Я просила их не делать этого, на что они мне отвечали: « Мы не можем его не прописать, потому что тогда мы будем повинны в вашем разводе». Полемика «не разводиться» нахлынула со всех сторон: от отца, брата, сестры. Все же его прописали, а переговоры остались «женевскими».
Пришлось искать другую квартиру, в той которой я жила места для семьи было мало. Но спустя несколько месяцев, я превратилась в «ночь»! Стала выть ночами, как собака, в полном смысле. Перестала работать на работе, делая вид, что что-то делаю. Ходила по улицам медленно и тяжело, как будто мне исполнилось уже сто лет. Потом перестала есть, обессилела, не имела сил в руках даже выстирать носовой платок. Потом слегла. « А что муж?»- спросите вы. Не знаю, но о том, что я заболела, он не понимал.
Три дня пролежала в постели, а на четвертый, когда муж ушел на работу, поднялась, написала прощальную записку, забрала дочку из садика и поехала домой к матери. Я просто приехала домой, не отвечала на вопросы матери, сидела в застывшей позе. Сколько меня мать не спрашивала, что случилось, так и не ответила.
На следующий день приехал мой муж, что-то кричал, но мать его выпроводила, а меня отвезла в больницу.
Павел Константинович! Простите, я утомила вас! Я стараюсь писать абзацами, чтобы вам легче было читать.
Не скоро я покорилась и заговорила с врачами. Но когда рассказала, то их убеждения были таковыми: « С мужем вам разводиться не надо. У вас хороший муж». Да, у меня муж был нормальный: он не курил, не пил, не гулял, был порядочным в обществе, только почему-то людям в глаза не смотрел и мне тоже.
Наступило лето, я все не могла выздороветь. Рядом с больницей жил мой родной отец. Он часто навещал меня, гулял со мной по аллеям парка и все учил меня уму-разуму. Я слушала его и говорила себе: « Все легко со стороны, а как мне терпеть эти муки души?»
Потом приехал из Киева навестить меня мой двоюродный брат. Мы были одного возраста, нам было тогда по двадцать пять лет. В детстве мы никогда не знали друг друга и впервые познакомились, будучи взрослыми.
Брат мой был могуч фигурой, но строен. Лицо его было не из красивых: большой нос, большие губы, на щеках следы юношеского развития. Но у него были красивые, большие и широко раскрытые черные глаза. В них не было ни наглости, ни льстивости, ни слащавой прихоти, они выражали ум и спокойствие.
И когда я выписалась из больницы, вернулась к жизни, к работе, случилось так, что полюбила своего двоюродного брата, вернее мы оба полюбили друг друга.
Теперь я стала частым гостем дома своего брата. А он был домоседом, его всегда можно было застать дома. Он никуда не ходил гулять, как многие молодые люди и, почему-то ни с кем не встречался из девушек.
Мама его все «охала», что он никогда не женится, если будет сидеть дома. Но и дома в будущем для него нашлась жена.
О том, что я ходила в кино, в театры сама, так уж повелось, но теперь я упорно посещала своих родственников. Но, приходя туда слишком часто, мне приходилось придумывать разные причины, чтобы никто не заподозрил мое отношение к брату.
В те годы брат получал подписное издание «Всемирной литературы» и я упорно читала его книги. О, эти «Повести временных лет»! Сколько стихов я тогда написала, посвященные и брату, и древнему граду Киеву, и седому Днепру. О, эта мистика любви! Сколько счастья, а потом диких страданий она мне принесла!
Одним летом, к ним в дом приехала девушка из села, поступать в Киевский институт, в чем ей должен был помочь влиятельный отец моего брата.
Девушка прожила в их доме пару месяцев, в институт поступила, но и с братом у нее начались отношения.
Родители этой девушки атаковали дом и родителей брата. Они привезли свою дочь не только в институте учиться, но и выдать замуж. В дом везли мешками картошку, птицу, сало, яйца. Устраивались пиры и полемика, лестные речи и «хвала дому сему». «Вот как замуж выдают хитрые люди» - думала я. И добились, вскоре брат женился на этой девушке.
Сколько боли я перенесла: ведь должна была покорно присутствовать при всех этих амбициях, в том числе – на их свадьбе.
Вскоре брату с женой была предоставлена отдельная квартира. Я всегда имела право приходить к ним. Хожу я туда по сей день и они ко мне ходят. Но как долго и мучительно длилась моя боль.
И лишь спустя годы, когда я привыкла к нему, как к брату, как к человеку, когда наше чувство любви переросло в родственное чувство, мы с улыбкой на устах вспоминаем былое время и годы запретной, но и счастливой любви, в которую мы, сломя голову ринулись по молодости, несмотря на ее безысходность.
Но в те мучительные годы я стала частой посетительницей Храма Святого Владимира. Я подолгу стояла у алтаря и вымаливала у Бога дать мне облегчение, просила у Бога дать мне еще детей, чтобы заполнить жизнь до краев, не дать ни минуты свободного времени на мысли о своем несчастье.
В те годы я перенесла операцию, от которой чуть не лишилась будущего материнства. Но Бог был милостив ко мне: у меня родился сын, и я назвала его Павликом. Да, это в честь вас, не удивляйтесь!
Когда я страдала по брату, я часто вспоминала и вас и все говорила себе: «Почему все наоборот было в моей жизни? Почему так слаба и безвольна, почему не умела в жизни тоже что-то предпринимать для своего счастья, как это делают другие? А известие о том, что вы женились, я восприняла, как навсегда ушедшую возможность хоть когда-либо увидеть вас.
Только не суждено было этому ребенку пожить. Родился он недоношенным, слабеньким и не выжил. Но он был, еще очень маленьким и это вскоре забылось.
После пяти лет кочевания по квартирам, мы получили собственную двухкомнатную квартиру. Новая жизнь под моим сердцем принесла радость. К концу года у меня родился сын. На радостях захотела еще сына, но ровно через год у меня родилась дочь.
Детей я рожала против воли своего мужа, он почему-то не хотел иметь больше детей. Поэтому беременности свои мне пришлось скрывать от него до порядочного срока. И когда родилась еще дочь, он отказался забирать нас из роддома. Нас забрал мой отец.
Мы жили по разным комнатам: я с детьми в спальне, муж – в гостиной. На всю неделю он уезжал в командировки в села, и мы с ним почти не виделись. О нем я не думала и не видела, чем он занимается. Была вся погружена в детей: радость, страдания за их болезни и жизнь, бессонные ночи – все это захлестнуло, что не заметила, как муж собирается куда-то уезжать навсегда.
В один день заметила, что пропали все книги из антресолей, и второй ряд книг в стенном шкафу тоже исчез. Потом бросилась к его вещам – их тоже не было. Он уехал обратно в свой родной город, тихонько выйдя из дома с портфелем, как будто ушел на работу.
Что? Почему? – Не понимала я. Теперь, когда я примирилась с судьбой, родила детей, из последних сил справлялась с хозяйством, которое навалилось на меня в тройном размере.
Все же скоротечно было мое горе. Я не поехала за ним следом, я не написала ему и не звала его, спокойно дала согласие на развод. Он, в свою очередь, вот уже более десяти лет ни разу не появился на нашем пороге. « А как же дети?» - спросите вы. Наверное, он не воспринял их существование. За эти годы он ни разу не попытался их увидеть. У него уже есть другие дети: вскоре он женился на молодой девушке.
Я утомила вас! Простите, ради Бога, Павел Константинович! Не читайте, если не можете, выбросьте все это вон!
Мне было тридцать два года, когда меня оставил муж. Дети были, еще крохотными: сыну - два годика, дочке – один. Старшая дочь двенадцати лет уехала с папой. Декретный отпуск у меня закончился, надо было выходить на работу. Но на работу я не пошла, уволилась. Купила печатную машинку и стала зарабатывать печатными работами дома. Клиенты нашлись сразу: диссертанты из моего НИИ, директора школ и другие.
Оставшись одна, знакомые, родственники стали мне искать нового мужа, но я не хотела никого. Я наслаждалась свободой! Мне так хорошо было одной! Спокойно, не думать и не видеть, как по комнате ходит насупленный муж и все что-то ворчит и ворчит.
Все же зимой, одна моя подруга приводит мне в дом, с целью познакомить, молодого человека. И когда он появился на пороге, я не поверила своим глазам – это были вы. Честное слово, это были вы.* Не верите. Я тоже не могла поверить, так он был похож на вас! И если бы не его светлые волосы и на носу не висели очки, то я точно решила бы, что это вы. А еще удивительнее было то, что его звали вашим именем, только фигурой он был поменьше.
«Нет!- подумала я,- с этим человеком у меня ничего не получится». Я просто испугалась его, также как может быть, испугалась вас, если бы вы, действительно, появились.
Очень скоро он перешел ко мне жить. Правда, он многое налгал, но очевидно, без этой лжи, вряд ли бы я его приняла. Два года прожил этот человек в моей квартире. Он любил моих детей. Они уже умели лепетать и встречали его на пороге с распростертыми руками и криками «Папа!» И он не противился этому, он любил их и много возился с ними.
Счастливейшие два года моей жизни, в которые я поверила, и в которых так мало было нужно. Любви, на основе которой жизнь озарилась в самых прелестных и сказочных красках. Впервые в жизни чувства любви были земной реальностью, ощутимые здесь, дома в семье. И хотя жизнь наша была самой будничной, со всеми ее заботами, сколько жизненной энергии тогда было во мне! Я помолодела, мои глаза горели счастьем! Какой шикарный ремонт мы с ним сделали в моей квартире! Как мало нужно было для счастья, но и как неосуществимо много: чтобы всегда рядом был милый твоей душе человек. Но такого-то и невозможно иметь всем.
* Теперь я смотрю на его фотографию и думаю, что это был просто мой бред. Но что-то в нем было похожее на вас, раз мне так казалось.
Однако в этом счастье парила я. А он? Когда мне пришлось спросить его, дать ли мне жизнь его ребенку, он категорически запротестовал и отказал мне в будущей совместной жизни. От ребенка я избавилась, но и от него решила избавиться. Но не тут-то было! Расстаться с ним я уже не могла.
В один день, это было перед 8-м Марта, я решила больше не пустить его в дом, собрала его вещи. Но, когда приблизилось это мгновение, почувствовала, что завтра же не смогу забыть его. Как забыть вот так, сразу, когда в какой угол не гляну – везде он? На этих стенах, которые мы вместе клеили, и которые были им разрисованы детскими рисунками в комнате у детей, разукрашенные им же витражи. Глянула в зеркало на себя и здесь был он, потому что на мне были длинные волосы, которые он так любил и, которые, я отрастила по его просьбе.
Все это навалилось на меня непостижимым преодолением. И вот, перенапряженность психики, и в тот же день в одно мгновение в моей голове спутались мысли, мне скосило глаза, я отключилась разумом и перестала понимать существующий мир. Меня забрали в больницу с окнами в решетках.
Два месяца пребывания там, обошлись для меня обнадеживающе. Быстро поправлялась от капельниц и уколов, но еще и от того, что этот человек не покидал меня. Он регулярно навещал меня, он взял на себя все заботы о моих детях, он беседовал с врачами, он раньше положенного времени забрал меня домой, взявшись остальное время долечивать меня сам.
И он поставил меня на ноги. Постепенно снова приобретала убеждения, которые потеряла в одно мгновение в тот роковой день, постепенно стала ощущать почву под ногами.
Как я благодарна и обязана этому человеку, за его тактичность, за его умение лгать в те минуты жизни, когда это так было необходимо мне. Жестокую правду не смогла бы тогда слышать, она была для меня не по силам.
Еще почти год он прожил у меня, но я уже была другой. Все больше осознавала свою неправоту по отношению к нему. Ведь он был моложе меня на 7 лет, и не был еще женат. Имела ли я право, баба с тремя детьми требовать от него вечности бытия со мной? Нет. Ну, еще год, еще два, а дальше что? Я бы сходила с ума от ревностей, а он бы мучился своим закабалением. Чем дальше, тем большую травму я нанесла бы своим детям, ведь они его называли папой и привязались к нему. Я понимала, что рано или поздно это закончится плохо, и как этот человек не хотел уже уходить, я все-равно отправила его навсегда.
Он ушел, но вскоре снова пришел, пришел узнать ничего ли со мной не случилось опять, не заболела ли я? Но я не заболела и была в нормальном состоянии духа.
Очень изредка он навещал нас и постепенно исчез навсегда. Вот прошло уже 5 лет и я больше никогда и нигде его не видела. Приносила мне только «сорока» известие о том, что он женился, получил квартиру и живет где-то на Оболони.
В 33 года я разошлась с мужем, а в 37 лет я закончила свои отношения с мужчиной навсегда. Но не потому, что я обозлилась на мужчин и измерила их всех одной мерой. Нет. А потому, что меня выхватила болезнь. На протяжении последних пяти лет, четыре раз снова попадала в больницу, а это, почти каждый год. Если, когда-то впервые заболев, все закончилось благополучно и навсегда забыла об этом, почти 10 лет была здорова и решила, что все это было случайно, то после болезни любые невзгоды сламывают меня, но в колпак от жизни, ведь, себя не оденешь.
Слишком поздно пришла ко мне свобода от мужа, слишком поздно и неожиданно, я ее получила, и эту свободу выхватила болезнь. Обреченность с мужем сменилась обреченностью болезни.
Не помню, у кого читала, Мечникова или Павлова такие слова: если человек всю жизнь чего-то хотел, но так и не смог иметь, он способен даже помешаться.
Да, несколько лет назад я еще верила, что могу исправить свою жизнь. Но жизнь повернуть назад невозможно.
И заболела я не потому, что не нашелся тот единственный для меня человек, а потому, что я всю жизнь хотела жить в семье с любимым человеком, а этого то мне и не было дано.
Это я отняла сама у себя в свои - 19 лет!
х х х
Павел Константинович! Я не рассказывала вам всех подробностей своей семенной жизни с мужем, которые могут быть только там, где люди ненавидят друг друга. Это все не нужно, этого не выносят наружу. Я обращаюсь с рассказом к мужчине и не хочу позорить ни ваш, ни свой род. Я привела только структуру собственных эмоций.
Конечно, это не яркий пример тех несчастий, что муж не хотел ходить со мной в театр. В театр ходят в начале, потом в него вообще всю жизнь не ходят, потому что некогда. Да и потом, у каждого из нас есть свои интересы, которые мы обязаны уважать друг в друге, а не подчинять их собственным убеждениям. Но тогда, мне было очень обидно, что должна везде ходить одна. Мне было обидно и то, что все – от мелочей до большого в жизни, должна была делать сама, как будто у меня и мужа нет. И квартиры искать сама, и перепрописки осуществлять сама, и делать ремонты в квартире сама, искать уголь, дрова, машины, таскать по пять сумок сразу и многое другое. И все же и здесь люди делят обязанности по тому, кто что может, и можно не обижаться. Это все можно пережить и научиться делить обязанности. Есть другое, основное – это фундамент чувств любви, без которых можно замучить друг друга окончательно.
Как была несчастна Анна с Федором Савельевым, с человеком, который оказался подленьким во всех отношениях, и все же я ей завидую. Она любила его, и все ее терпение, великое терпение держалось на этой любви. Как не горько закончилась ее жизнь, но как бы я хотела прожить такую жизнь!
У меня же – ничего не было: ни моей любви, ни любви моего мужа ко мне, и подленьким он был и жестоко груб. И не было радости от свадьбы, не было радости от жизни, и нет даже горя, что муж ушел из моей жизни. Ничего не было! Вот в чем весь ужас!
И лишь мистически призрачное существование тех отношений, которых у меня не было с мужем, но уже невозможность исправить непоправимого, наконец, сломили мою психику разрушительной болезнью.
Кто может это понять? Никто! Вот почему об этом никогда никому не расскажешь.
И вы не поймете, но я этого не требую
А мое чувство, испытанное к вам в те, юные годы, так и осталось в своем зародыше, не распустившимся бутоном, и я всю жизнь скорблю о нем, всю жизнь эта натянутая нить давала о себе знать!
В разное время жизни по - разному мыслишь. Человек, идя по жизненному пути, постоянно ошибается. Эта энергия заблуждения есть в каждом из нас. Но есть ошибки непоправимые, как война и ее отдаленные последствия, так и ошибки при вступлении в брак и его отдаленные последствия. Последствием моего вступления в брак и стала болезнь.
А муки этой болезни неразрешимы. Они так страшны, что ни один живой нормальный человек этого не поймет. И если с тех давних пор, когда мне впервые в 25 лет хотелось оставить жизнь, никогда больше не было такой мысли, то теперь мне порой кажется, что я не выдержу прожить свою долгую, назначенную мне Богом жизнь. И если, когда-нибудь вы услышите, что я покончила собой, то это случится не потому, что я больше никогда не могу приобрести мужа, нет! Мне хорошо одной!
Но муки самой болезни отнимут меня из жизни.
Вот видите, к каким мыслям я пришла. И это потому, что в данный момент я испытываю такое состояние. Ведь, пишу я это письмо вам уже не один день, и в нем чувствуется разное мое настроение.
Может, вы спросите меня: «зачем же ты нарожала столько детей с нелюбимым мужем?» О! Я думала и рожала детей из многих причин, несмотря ни на что. Во-первых, чтобы любить, иметь объект любви, без которого я уже достаточно настрадалась. Во-вторых, я спасала себя, потому что знала, рано или поздно буду хотеть уйти из жизни, а дети удержат меня от безумного поступка, и действительно, ответственность перед детьми, как бы ни было тяжело, напрочь отметают дурные мысли. В-третьих, - чтобы и они в будущем не были одиноки, как я теперь. Ведь у меня нет ни братьев, ни сестер, с которыми можно поделиться горем или счастьем, и получить поддержку, пусть не материальную, но хотя бы психологическую.
Мы не задумываемся, что, придя в этот мир, будем искать и создавать вокруг себя пространство любви данное нам природой. И это пространство нам могут дать только другие люди – родные, друзья, дети или даже животные.
А о том, что мои дети останутся без отца, я уже не предвидела, т.к. столько лет я хотела с ним разойтись, а он все кричал: « я тебе разойдусь, а о ребенке ты подумала?!» Но когда он уезжал, и без отца оставалось не один, а несколько детей, он уже такого не говорил, он взвешивал другую чашу весов. Предвидеть, конечно,
надо было, потому что жизнь с мужем как с сотрудником по работе вечно продолжаться не могла.
Но дети без отца не пропадут, не пропала бы мама. А мама пропадает – это беда.
В прошлом году я очень сильно переболела уже из-за судьбы свой старшей дочери. Она два года встречалась с мальчиком. Летом его родители взяли с собой их обоих на море. И с моря моя дочка приехала беременной. О своем положении от меня скрывала, а когда выяснилось, брак между ними состояться не мог. Парень еще и в армии не был, да и родители его воспрепятствовали. Стресс от того, что моя дочь будет рожать ребенка без мужа сломил мою психику снова длительной болезнью. Пять месяцев не человеческих мук, за которые я, уже утратила надежду выйти из больницы. И опять те же дети, наконец, дали мне силы перебороть не только лекарствами свое состояние, но и выйти из больницы.
Сейчас у нас в доме маленький ребенок, моя первая внучка Аннушка, ей уже 5 месяцев. Радости от этого создания в доме много и мне, и моим меньшим детям. Так дети вытесняют страдания за мужиком, заполняя ум и сердце матери и женщины.
Ведь и дочь моя сейчас вся в ребенке, забылась и не думает о своем бывшем любимом. Но теперь она, как и я, когда-то перечеркнула себе ту целостность жизни, которая осуществляется по порядку: любимый человек, муж, ребенок, семейная жизнь до седых волос.
И хотя она еще молода и найдет себе друга жизни, но она не знает, что ее ждет тоже не очень спокойная жизнь, потому что всегда она будет испытывать разрозненность чувств к своему ребенку и новому мужу, и как бы она не хотела ощутить их целостность, ей это не удастся. Она сродниться с другим мужем новыми детьми, но этот ребенок так и останется инородным для ее нового мужа. Как моя мама не старалась ощутить целостность семьи, ей тоже это не удалось, я все-равно была лишней и мешала, хотя она этого и не осознавала, но проявляла своим негодованием, которое сама не знала откуда оно проистекает.
У женщин не бывает второй жизни, только в силу того, что она мать, и ее дети никогда не дадут ей забыть их или выбросить из жизни. Родив других детей с новым мужем и те и другие остаются в матери всегда, и они-то и не могут дать ей полного душевного спокойствия с мужем вторым, третьим, четвертым.
Мужчинам в этом плане проще, они могут начать жизнь сначала. И мой муж начал новую жизнь сначала, женившись снова на молодой женщине, которая родила ему новых детей. Но приходит время, это время называется возмездием, каждый мужчина ищет своих детей созданных по свету. И хорошо, если он их найдет, но может только для себя, но не в духовной взаимности.
Какие чувства я могла испытать к своему родному отцу, который нашел меня, когда я была уже взрослой? Я восприняла его как чужого дядю, который пришел откуда-то с улицы. И только чувство долга и понимания заставило меня общаться с ним. И даже за много лет общения, я забываю о нем, он обо мне, у каждого своя жизнь, свои переживания и заботы.
Что испытает мой сын, когда встретиться со своим отцом, ставши взрослым? А он пойдет по зову отца, но когда он испытает к нему чувство безразличия, он перестанет с ним общаться. А мальчики именно такое чувство испытывают к отцам, с которыми не выросли, потому что мальчики очень страдают в детстве без отца, без общения с мужчиной, который им так необходим для того, чтобы чувствовать себя тоже мужчиной.
х х х
Боль собственных страданий есть в каждом из нас. Это легко! А умеем ли мы страдать чужой болью? Страдать болью мужа или жены, болью отца или матери, болью друга или брата, или, наконец, болью детей? Это тяжелее, а людям эгоистичным вовсе непонятно. Даже страдание матери о жизни собственных детей – эгоистичное чувство, потому что в детях ты сам, а чувство материнства одно из самых сильных чувств в природе.
Страдая о любимом человеке – это наш эгоизм, жажда собственного блаженства, что и делала я всю жизнь. Избавившись от мужа, я удовлетворила свой эгоизм, муж – свой. Мы оба подлежим одинаковому осуждению. И не важно как мой муж ушел, тихо или громко. Я не описала, как мы разошлись, но тихо редко бывает.
Но я, за эти годы, растив одна детей, искав по началу нового мужа, вскоре поняла, что не нужен мне муж больше вообще. Но не потому, что его не возможно найти в моих обстоятельствах: трое детей, моя болезнь, и даже не потому, что я сломала себе крылья, их можно снова поднять. Но зачем? Что я найду в этом? Удовлетворение собственных эмоций, собственного эгоизма, собственных желаний и похоти?
Но той любви, которую можно испытать только к человеку, который сроднит тебя детьми, я уже не испытаю никогда. И дети мои тоже.
Вот поэтому, я отказалась навсегда от поисков мужа или просто мужчины, потому что мне пришлось пройти и путь свободных отношений, но это так оскорбительно, что лишь ода мысль об этом, меня приводит в дрожь.
Одинокие, взбесившиеся от похоти женщины, в поисках мужчины, иногда спрашивают меня: « Как ты можешь быть так спокойна, ведь ты еще молода и у тебя нет мужчины? Нет, ты все врешь, он есть, просто ты умеешь красиво скрывать» А я, улыбаясь, им отвечаю: « А вы никого не ищите и успокойтесь, не дайте себя тронуть никому год, два, три и вы сами увидите, что вам не будет нужен мужчина. Вы лучше мужа ищите, если он вам еще нужен. А природа, она во всем мудра».
Конечно, в моральном отношении тяжело, но быть одной вдвоем еще тяжелее.
А в моем возрасте мужчины, который мог быть поддержкой и в моральном и в материальном плане, уже нет, так как такие мужчины живут в семье, они не расходятся. Может быть, когда вырастут мои дети, и я им буду уже не нужна, то найду себе какого-нибудь дедушку, и буду глядеть его старость, а он мою.
Я ничего не написала вам о материальной стороне своей жизни. Но к этой стороне жизни я относилась всегда без мук и без страстей. Я всегда была довольна тем, что есть и даже, чего нет. И детей этому учу. В наше время не возможно умереть с голоду, мы живем не во времена крепостного или рабовладельческого строя. Дети мои сыты, одеты, а больше ничего и не надо. А я никогда в жизни не испытывала страстных эмоций ни к вещам, ни к одежде или недвижимому имуществу. Я называю людей идиотами, которые гоняются один перед другим за импортными вещами, мебелью и ведут испытание на богатство. А потом, знаете, когда не было духовного тепла с мужем, то ничего не хочется - « ни одеваться, ни раздеваться».
Я никогда не завидовала, что у какой-то женщины есть красивое платье или сапожки, я их и не вижу на ней. Я завидовала в жизни одному: когда видела ласковое отношение мужа к жене, где видела радость на лице женщины от счастья. Эта зависть во мне откликалась душевной болью.
х х х
Павел Константинович! Простите, тысячу раз простите, я замучила вас своим письмом. Не знаю, хватит ли у вас терпения дочитать его, но если вы еще читаете эти строки, то большое вам спасибо!
А меня простите за это, слишком откровенное повествование, простите за описание, может очень интимных эпизодов из моей жизни, и не примите мое письмо за исповедование перед вами. Мне в жизни было перед кем исповедоваться, и у Алтаря я подолгу стояла. О моей жизни истинной, которая была в душе, а не на глазах у людей, знают все мой родной отец, мой брат.
Не примите мое письмо и за жалобу, хотя оно и выглядит жалобным. Но я не прошу к себе жалости, я не подлежу ей, я подлежу больше осуждению.
Я не настолько несчастна, чтобы меня жалеть. Есть женщины более несчастны, это те, которые всю жизнь одиноки и у которых никогда не было детей. Для женщины не иметь детей, самое большое несчастье. Их одиночество настолько разрушительно, что ничего не может с ним сравниться. Поэтому они и держат возле себя кошек и собак, потому что человек не может жить, не отдавая свою любовь и заботу другим.
Когда-то, уходя от страданий любви к брату, уходя от страданий не любви к мужу, который так и не дал себя полюбить, я бросилась инстинктивно к рождению детей, в которых должна была воплотиться моя земная любовь к человеку. И я не ошиблась. Иметь детей никогда не бывает ошибкой, сколько бы их ни было – двое, трое, десятеро. Эта истина спасла не только меня, она спасет в будущем и моих детей.
Дети вылечили меня от самого страшного порока, который бредит в каждом из нас - эгоизма! Я в несчастьях нашла и счастье – это мои дети. В этом я безгранично счастлива и мне можно даже позавидовать.
Отнимите сейчас у меня детей, и я погибла, я слягу навсегда, и ничто меня уже не поднимет. Я не встану, чтобы приготовить себе обед, я не встану, чтобы заработать деньги, я не поднимусь и перед призраком мужчины, не поднимусь и для дела, в которое утратила веру, так как писателя из меня не вышло, хорошего творческого инженера тоже. И муки болезни меня поглотят в одно мгновение. Лень и апатия, которые сопровождают эту болезнь, как неотъемлемый ее симптом, засосут в грязь и съедение меня тараканами. И лишь дети дают мне силы вести с этим всем борьбу. Я счастливица, да еще какая! И если я пишу о своих эмоциях, что мне хочется расстаться с жизнью, то это только состояние болезни, которое время от времени дает о себе знать. Но когда есть дети, виселица не победит!
х х х
Простите, и еще раз простите, Павел Константинович, за мои сентенции к вам. Может вы ничего и не поняли, так я замучила вас своим писанием. И много у меня уже больных убеждений, которые будут вам тоже не понятны. И потом, только ненормальная женщина может мужчине написать такое письмо, да еще отдать. Но я и есть ненормальная!
А то, что вы осудите меня за то, какой я была женой, или будете смеяться над тем, как я глупа или ваше чувство отвращения ко мне после всего, что вы узнали обо мне - я не боюсь! Я не пытаюсь ни оправдаться, ни преследовать цели – понравиться вам.
Но мне нужно было написать вам, потому что всю жизнь я периодически думала о вас, как о человеке, который не пришел в мою жизнь сначала, что не умела я построить себе фундамент жизни, который строится из кирпичиков любви.
Эта мысль, рассказать вам, появилась в том же прошлом году в больнице, когда я переборола состояние тревоги, вызывающее чувство смерти и осталась жить. И я снова вспомнила о вас, говоря себе: вот чем закончилась твоя жизнь – постелью обреченных, угрозой смерти. А все из-за чего? Все от того начала, которое было не тем, что нужно. Вот откуда тянется ниточка твоей жизни.
Когда-то я любила вас, я мечтала о вас, я хотела, чтобы вы были моим мужем, и никого у меня не было до того рокового дня, и я хочу, чтобы вы знали, как я прожила свою жизнь безвольно, ничего не умея предпринимать, идя по пути наименьшего сопротивления и только страдать.
Слабая, безвольная, беспринципная! Почему не пришла в 19 лет к вам и не сказала, что люблю вас? Пусть бы вы не разделили со мной это чувство, пусть бы вы не захотели жениться на мне, но прошло бы время, и нашелся бы другой человек, которого бы я также полюбила, а он меня. Или почему не ушла от нелюбимого мужа сразу? Почему второй раз допустила принять его? От чего? От безволия? Да, да, да…
Может, вы скажете мне: не скорби обо мне, я такой же нехороший, как и твой бывший муж. Нет, не бывает только плохих и хороших, люди разные, в каждом человеке есть что-то плохое и хорошее. Но есть любовь к человеку, которая воспринимает в этом человеке все, каким он есть, с чувством радости и понимания, отзывчивости, прощения и терпения.
Но, как трудно в жизни найти свою Ассоль! И все - же я не за то, чтобы человек всю жизнь искал и так и не нашел свою половинку от того древнего по мифу двуполого Андрогена, которого Бог разрубил пополам и разбросал по свету. Нет! Но люди должны, как минимум, нравиться друг другу и испытывать чувство любви, данное нам Богом, на котором и будет жизнь созидаться, а не разрушаться.
Без любви – все ничто! Ее не построишь из чувств отвращения и брезгливости, как это было у меня.
А вас, Господь Бог миловал от меня! Да, да, миловал! Вы, наверное, давно об этом подумали, читая мои сентенции.
Миловал от этой писательницы и шизофренички, которая, и будучи вашей женой, ночами читала бы книги, писала стихи, читала философов и политиков, изучала языки и не приготовила вам обед, а деньги тратила на книги. И влюбилась в своего брата, - скажете вы. О, этого я не знаю, с вами - вряд ли? Которая и против вашей воли нарожала кучу детей, создала в квартире пекло из пеленок и штанов и многолетнего крика детей!
А какая бы у вас была теща! Она быстро воздвигла бы вас в ранг «дураков»!
У нее не было умных людей, одна она была умна на всем белом свете. Она насаждала бы вам мир вещизма и денег и упрекала бы вас, если бы вы не умели зарабатывать деньги и любить богатства.
И вы бы сбежали! А я от этого также заболела. Так что, где-то на «баштане» моей судьбы было начертано болеть и страдать.
Так что в любых условиях жизни, мне суждено было заболеть!
Поэтому, после прочтения моего письма, посмотрите на свою жену, и скажите себе: какой я счастливый, что Бог меня миловал от этой инфантильной женщины! Я не шучу, я серьезно.
Мой отец тоже всю жизнь страдал, но он мужчина, он смог хоть утвердиться в деле. Я же ни в чем не смогла утвердиться со своей слабой, а потом уже больной психикой.
Порой говорят, каким человек родился, таким он останется на всю жизнь. Да, я осталась такой же. Помню, еще в детстве, которое прошло у меня в вашем родном селе Ярошевка, мы играли на лугу с мальчиками, которые пасли коров. И мне очень нравился один из мальчиков, но в силу того, что он мне нравился, я не могла с ним даже заговорить, так робела перед ним. И потом, уже в отрочестве, когда мне было лет 15, я влюбилась в соседского мальчика. Но я не подошла к нему, не познакомилась, а только выглядывала его из-за угла и наблюдала за ним, а сама уже страдала по ночам. И это длилось не день и месяц, а целых два года, а я так и не заговорила с ним.
Так же было у меня и с вами. Тоже было и в дальнейшей моей жизни. Эта инфантильность бредит во мне по сей день.
И только ваша активность тогда мола мне помочь.
Я никогда не забуду, как приехала в Киев искать вас и какое чувство я испытывала тогда: мне казалось, что все прохожие знают, что я приехала искать мужчину.
Павел Константинович! Вы только не примите эти мои рассуждения, как упрек вам. Такой мысли у меня нет. Ведь в каждой своей не сложившейся жизни человек повинен сам. И я виню только себя, только свой характер, при котором мне пришлось всю жизнь страдать и только испытывать боль за то, что люди, которые мне так были нужны в жизни, где-то счастливы, а я так и осталась мучиться.
Если для мужчин главное при создании семьи, чтобы жена была ему верной, то для женщины главное – любить своего мужа, только искренне любящая женщина может быть безукоризненно верной женой. По этой логике мужчины должны жениться на тех женщинах, которые любят их. Многие так и делают, но все мы и мужчины и женщины, одухотворенные люди, и все борются за удовлетворение собственных чувств.
Борются! А не плачут, как я!
http://www.proza.ru/2012/04/05/1216