Ей сегодня снова подарили коробку дорогих конфет. На этот раз молодой и симпатичный директор какой-то фирмы. Григорий в это время налаживал у неё в отделе маркетинга ксерокс и видел, как директор мило ей улыбался и с такой же милой улыбкой вытащил из своего дорогого чемодана эту коробку, протянув ей со словами «А это Вам, Леночка». Она в ответ быстро проговорила что-то в духе благодарности и признания его внимательности. Когда этот молодой, успешный бизнесмен вышел, положила конфеты в ящик стола, где лежало ещё несколько не менее дорогих сладостей, которые ей постоянно приносили захаживающие в отдел руководители компаний. Гриша наблюдал всё это, пока ковырялся с ксероксом. Они с Леной были одного возраста, только она трудилась уже на должности начальника отдела, а он занимался в компании тем, что налаживал технику, отправлял в починку, если сложное оборудование ломалось и являлся штатным электриком. Хоть здание и было новое, но крупная компания в которой они оба работали могла себе позволить иметь постоянного «мастера-на-все-руки». К тому же много платить ему не приходилось, да и работа была простой, в лучшем случае произойдёт за день пару каких-нибудь случаев требующих его вмешательства.
Григорий проработал здесь всего полгода, но уже успел сдружиться с красавицей и «гордостью компании» Леной. Она недавно закончила институт и за год выросла с помощника менеджера по маркетингу, до начальника отдела. Чем вызывала уважение и восхищение у мужской части работников компании. К уму и трудолюбию добавлялись молодость, простая, но тем не обычная, красота, привлекательная фигура и отсутствие кольца, как и жениха. Потому она считалась завидной невестой не только среди коллег, но и клиентов компании, которые в большинстве своём были людьми солидными. У некоторых служащих в этом здании, вызывало удивление, как такая роскошная, целеустремлённая девушка могла сдружиться с Григорием. При том, что большинству мужчин, которые были почти что идеальным образом принца для молодых дам, она не то, чтобы давала отворот, но показывала, что они ей интересны только в рабочем порядке. Гриша был единственным кто лучше всех нашёл с ней контакт. В компании даже поговаривали, что иногда они встречаются по выходным и ходят вместе в кино или бар. Но при этом, все прекрасно знали - их отношениях не более чем приятельские. Григорий не был уродом или же глупым парнем, даже наоборот, он довольно симпатичный брюнет, с хорошим чувством юмора, с большим багажом прочитанной литературы, даже немного разбирался в живописи и классической музыке. Да и в компании со всеми общался очень хорошо, даже были девушки, которым он по-настоящему нравился, но, как они не пытались вытащить его на свидания, дальше чаепития и щебетаний на работе дело не заходило. Само собой, досужие сплетни, начавшиеся, когда приятельские отношения этих двух молодых людей стали заметны среди коллег, быстро прекратились. Потому как всё взвесив, а люди здесь работали не глупые, коллектив разом пришёл к мнению, что они точно не пара друг другу и между ними ничего не может быть по определению. Ведь он простой парень, который делает электрику и налаживает ксероксы и принтеры, а она восходящая звезда компании, к которой по несколько раз на день заходят мужчины даже по самому незначительному поводу, приехавшие на своих лексусах и щеголяющие дорогими костюмами.
Григорий же тоже прекрасно понимал - она рядом с ним, что принцесса рядом с кучером. Было правдой, что они с Леной иногда вместе ходят в кино, даже на прошлой недели ходили на выставку в центральном музее, и созваниваются часто, по вечерам общаются в интернете, делясь впечатлениями, трудностями на работе или же другими жизненными обстоятельствами. Конечно в основном рассказывала она, Григорию было как-то стыдно говорить у кого сломался принтер или где сгорела лампочка. Они были хорошими приятелями. Эта мысль угнетала Гришу. Особенно его угнетала далёкость от её уровня. Когда он видел, как серьёзные дяденьки, ворочающие миллионными оборотами приходят к ней в отдел, чтобы разъяснить вопросы по тому или иному делу, то Григорий сразу чувствовал себя маленьким человеком. При этом он не страдал комплексами, его не съедали переживания о своей никчёмность, прекрасно зная, что является человеком достаточно интеллектуальным, культурным, способным поддержать разговор на любую тему. Но, видя Лену на работе, как вокруг неё с маслеными улыбками вьётся ежедневно по несколько мужчин, чьи часы по стоимости превышали его трёхмесячную зарплату, он впадал в грусть. Лена даже как-то очень легко, между дело, когда они сидели вечером в каком-то баре, намекнула, что с удовольствием вышла замуж за такого как Гриша, если бы он мог её обеспечить. Она хотела, чтобы её мужчина был целеустремлён и реализовывал себя в жизни и ей никогда не приходилось с ним думать о нехватке денег. За что, кстати, часто ругала Григория, называя его ленивым раздолбаем. Она любила ему повторять, что он мог бы легко получить образование и заняться каким-то реальным делом, которое приносило ему и доход и удовлетворение. Гриша же отмахивался от неё, стараясь либо превратить всё в шутку, либо выдавая свою дежурную на такие моменты фразу «А зачем? Я вполне доволен своей жизнью, деньги мне не нужны, а чего хочу просто не знаю». В этих его словах скрывалась большая доля лукавства. Он знал чего хочет, это знание пришло как только они с Леной стали обмениваться не только дежурными, рабочими, фразами, а и своими внутренними мирами. Теперь ему хотелось быть с ней. Приходя домой, после работы, он готовил еду, представляя, что делает это для них двоих, включал музыку и в голове его появлялся образ как они вместе с Леной танцуют на своей свадьбе. С десяток раз на недели, он подумывал начать ухаживать за ней, принести ей на работу цветы и в один прекрасный момент признаться в своих чувствах. И также обрывал эти мысли, прекрасно понимая, что его напор лишь испортит их отношения. Ей нравилось общаться с ним, разговоры с ней всегда проходили в атмосфере лёгкости и непринуждённости, он знал практически все её секреты и мечты. И осознавал, что слишком далёк от её идеала. Пару раз даже подумывал, не уволиться ли, чтобы больше никогда её не видеть, прекратив тем самым все их отношения. Но потом понимал, лучше уж так, чем совсем без неё.
- Гришка, ну как там ксерокс? Работать будет? Он мне скоро уже понадобиться. – Голос Лены отвлёк его от размышлений о только ушедшем директоре фирмы у которого в чемодане ещё пять минут назад покоилась коробка конфет, нынче перекочевавшее в Ленино хранилище «всяческих подарков».
- Ну несколько минут провожусь и всё будет в лучшем виде. Чего это ты с утра помятая такая? – Было время обеда и никого, кроме них двоих в отделе не было. В присутствии подчинённых своей приятельницы личные вопросы не задавались, хоть они и не стеснялись понебратски общаться на глазах у остальных работников компании. Им даже чем-то нравилось, что они могут внести во весь окружающий их официоз немного чего-то свойского.
- Да работы много, до часа ночи с бумажками дома провозилась. Достало уже это всё.
- Говорил я тебе, когда работа начинает напрягать, бросай такую работу.
- Ага, а деньги откуда брать? Да и что тогда делать Гриш?
- Мужика найди себе. Пусть и обеспечивает тебя. Вон их тут сколько. Хоть бы и этот, который только ушёл, чем плох…
- Гриш, мы с тобой уже десятки раз обсуждали эту тему, я не могу любить мужчину у которого есть деньги, я хочу чтобы у моего любимого были деньги. А это разница.
- Опять ты за своё, вот и мучаешь себя работой.
- Да, это так. – Во взгляде Лены появилась грусть, которую тут же приметил молодой человек, уже хорошо изучивший характер и нрав своей подруги.
Григорий легонько щёлкнул её по носу. Чем вызвал у Лены улыбку. Ей нравилось когда он это делал, в такие моменты она всегда нарочно жмурила носик.
- Выше нос красотка, ксерокс заработал.
- Отлично. Чай хочешь?
- Я лучше попозже зайду, если конечно будешь свободна, мне сейчас надо в одно место забежать, там у кого-то сгорел принтер.
- Хорошо, только позвони на мобильник предварительно.
- Конечно, как всегда.
Гриша вышел в замечательном расположении духа. Лена проводила его до самой двери кабинета, напоследок ещё раз щёлкнул её по носу, произнеся своё коронное «Би хэппи», она ткнула ему своим маленьким кулачком в плечо со словами «ты тоже не хворай». И направился вдоль коридора, спиной чувствуя, улыбку своей подруги. Что на самом деле, при её образе жизни случалось не часто, «дежурные» улыбки на работе не в счёт, в них не было искренности. Но об этом знал только Григорий, потому что ему было с чем сравнивать. Её настоящая улыбка была совсем иной, отличающейся от той, что надевалась на работе. Иногда ему казалось, что он один из немногих кто мог вызвать на её лице радость своими шутками или, уже ставшими их общими, «фишками».
«До чего же она милая», - наверно в пятидесятый раз за прошедшие полдня возникло в его голове. На самом деле ему не надо было никуда идти, просто он больше не мог находится рядом с Леной, у него уже стали дрожать руки. Хотя, по правде говоря, он не был в неё сильно влюблён, да и любовью это сложно назвать. Просто чувствовалось с ней такое единение, будто произошло переплетение их душ. Они оба неизменно радовались встретив друг друга. Он чувствовал когда ей было плохо, она же за несколько секунд до его звонка или смски, брала в руки телефон, в ожидании что вот-вот мобильный раздастся трелью мелодии или пиликаньем пришедшего сообщения. В их разговорах, когда один только хотел поговорить на какую-то тему, второй уже начинал её, будто прочитав мысли. Они никогда не обсуждали этот удивительный феномен, ощущая, что и без слов их связь понятна обоим, выражение «я знаю, что ты знаешь, что я знаю» было вполне к ним применимо.
А Григорий, идя по шумному коридору, не понимал, почему люди жертвуют чувствами, самым святым, по его мнению, что может быть, из-за лживых парадигм. Когда он, живя так, как хочет, слышал, что ему говорят слова наподобии «ты должен делать то-то и так-то», в такие моменты ему ощущалась враждебность мира, которая возникала только из-за плохо оплачиваемой работы электрика. Вся его богатая духовность ничего не стоила, если не подкреплялась обширными финансовыми возможностями. Иногда ему казалось, что в него тыкают пальцами, шепча на ухо прохожим: «вот таким быть не надо». Хотя он мог быть более умным и человечным, чем многие из критикующих его.
Я дружил с Гришей с детства. Порой он заходил ко мне, и вечерами, под воздействием лёгкого алкоголя, изливал всю копившеюся в нём тревогу. Делал он это всегда по чуть-чуть, по граммам, словно стараясь наполнить рюмку, чтобы я выпил и захмелел вместе с ним. Через некоторое время, вместо того, чтобы бороться за право своих чувств, он придя ко мне, сказал: «Я уезжаю на юг, в другой город». На мой вопрос попрощался ли с ней, ответил: «Да… позвонил, сообщил, что мне предложили работу в другом городе и что завтра вылетаю». Пытаясь в этот момент поймать его взгляд, я с нажимом произнёс: «Гриш, это не прощание». «Знаю. Бывай. Как устроюсь позвоню». Разговор того вечера запомнился отчётливо, потому что боль, испытываемая моим другом в тот момент, будто передалась мне, такими сильными были эмоции.
Спустя полтора года я встретил на улице Елену. Однажды нас познакомил Гриша, когда они вместе гуляли по центру города и мы случайно там увиделись. Если честно, после отъезда друга не хотел её видеть, зная, что эта встреча лишь вскроет былые раны. Она же, узнав меня, сама подошла. Конечно же во время разговора спросила про Гришу, который, по её словам так ни разу с ней не связался. Я уверил, что у него всё в порядке, он иногда звонит мне и рассказывает как хорошо обосновался, живёт себе тихой размеренной жизнью в квартире предоставляемой ему фирмой. Во время моего рассказа заметил, что глубоко затаившаяся тоска во взгляде девушки, которую увидел когда начался наш разговор, сменилась спокойствием. Прощаясь со мной, она улыбалась. У меня возникла мысль, что, возможно, она впервые счастлива за последние полтора года. Я так и не смог ей сказать, что сам ничего не слышал от Гришы с того самого вечера, когда он объявил о своём отъезде. Вероятно, где-то сгинул, как это иногда случается с молодыми людьми. А возможно, окончательно сдался и, поменяв место жительства, сменил свою жизнь. После встречи с Леной, после того, как увидел её радостную улыбку при упоминании о Грише, я подумал, может зря тогда его не остановил и не сказал: "Никогда не сдавайся!".
Апрель '12