ГЛАВА 1
МЫ С ТАМАРОЙ…
Данное обстоятельство давно не вызывало никаких вопросов. Соседям и друзьям все было ясно. Только ничего не ясно было им самим. Кому им? Интересно? Тогда начнем знакомиться.
Всем троим исполнилось лет по тридцать с небольшим хвостом. Сначала – дама. Света, Светлана Петровна – преподаватель в младшей школе. Первоклашки относились к ней, как большевики к образу Ленина. Чуть ли не цветы возлагали при входе в класс. На родительские собрания матери ее учеников не пускали мужей, боясь, что те после школы пойдут в другом направлении. А именно, как утята за мамкой, за Светланой Петровной. И забудут о семейных обязанностях. И будут дневать, и ночевать под ее окнами. Жечь костры зимой, питаться подножным кормом и спать в мешках. Короче, уедет крыша, и забомжуют от неразделенной любви.
Конечно, дама была видная. Без всякого силикона, натуральные формы. Не меньшего размера зеленые глаза и ресницы. Ноги не то, чтобы очень длинные, но правильной, волнующей конституции. И заканчивались чем положено. Или начинались. Смотря откуда смотреть.
Два учителя физкультуры сменилось в школе за год. Сломав об эту картину свою трудовую дисциплину. Пока директриса не догадалась и не взяла на эту должность женскую кандидатуру.
Но Светлана Петровна, как кремень. Только улыбалась, наблюдая за этими посторонними потугами. Как вы уже догадались, у нее был давний и верный друг. И даже два. И обоих она любила прямо пропорционально своим формам – со всем душевным трепетом. А душа, говорят, настолько широка у человека, насколько этому позволяет оболочка, в которой она обитает. Чем крупнее и габаритнее человечище, тем больше. А как же. Не зря ж утверждает молва – в чем только душа держится. Это о ком? Вот именно. Кому-то тщедушные параметры грудной клетки позволяют лишь к себе относиться с должным пиететом. А кому-то – на всех хватает. По крайней мере, еще на двоих. Как и нашей героине.
Теперь об этих двоих.
Первый или второй, это кому как угодно, служил в городской управе. То есть, был чиновником среднего звена. Сергей Иванович его звали. Высокий, худощавый, с редеющими светлыми волосами. В очках, хотя об этом можно было бы и не упоминать. И так ясно, раз из этих. Он занимал такой пост, когда уже относятся с уважением, но взятки давать еще не за что. Средней руки чиновник. Но с перспективой роста. Жил с мамой. С рождения. То есть, все тридцать пять лет.
Второй или первый, это смотря как на это взглянуть, был коммерсантом. И, соответственно, невысоким, полным брюнетом Марком Семеновичем. Чем он зарабатывал на жизнь, никто толком не знал. Но на хлеб им с мамой хватало. Да, кстати, он тоже жил с мамой. Не с мамой Сергея Ивановича, а со своей.
Значит, подведем итог. Оба жили с мамами, были холостяками. Оба давно любили Светлану Петровну. Не сказать, что безнадежно. Но как-то так неопределенно. Потому что, когда люди любят друг друга, то создают обычно семьи, рожают ребенка или детей, у кого и на сколько средств и здоровья хватает. А главное, живут вместе. А наши герои мужского пола жили с мамами.
Светлана же Петровна проживала с сыном пятнадцати лет. Взрослый такой парень. При взгляде на него можно было определенно сказать, кто его отец. Ну, как же. Вот и высокий рост, и худощавость, и очки. Но в то же время коммерческая жилка и черные волосы. Один из двух отцом был точно. Но который из них, история межполовых отношений умалчивала. А Светлана Петровна, которая знала определенно, на корню пресекала все нелепые вопросы на эту тему.
Да и правильно делала. Зачем эти сложности между друзьями. Да и было бы из-за чего. Ну, пацан. Ну, парень пятнадцати лет. Зовут Дмитрием. Ну и что?
Эти, Сергей Иванович и Марк Семенович, пытались, конечно, выяснить его отчество, парня этого. Но, не тут-то было.
– Димон, – по-свойски хлопал пацана по плечу предприниматель, – скажи мне честно. Как тебя по батюшке величать?
– Дядя Марик, – отвечал Дима, – зря вы это. Мамка записала меня по своему отцу, деду Пете. Поэтому выяснить, кто является моим папашей, вам таким незамысловатым способом не удастся.
– Ладно, – вздыхал Марк Семенович, – гуляй, Дмитрий типа Петрович. Пока. А там посмотрим. Денег-то хоть надо?
– Отказаться не могу, дядя Марик. Принципы не позволяют.
А Сергей Иванович, как человек из политики, действовал менее прямолинейно. Он подходил к этому вопросу мягко и деликатно.
– Сынок, – обращался он к Диме.
– Не могу ответить тем же, – тут же реагировал парень. С юмором реагировал, что приятно.
Умная женщина всегда найдет аргументы для любого мужчины. В том смысле, что и Сергей Иванович, и Марк Семенович по каким-то неуловимым намекам и оттенкам поведения Светочки были уверены, что Дмитрий именно их сын.
Коммерсант про себя не раз примерял рядышком эти два приятные на слух слова: Дмитрий Маркович. А что? Неплохо звучит. Молодец Света, созвучно придумала. Хотя и обидно, что не посоветовалась. А то, что в свидетельстве о рождении написано, как Димон говорит, Петрович, то это дело временное. Вот будет сын паспорт получать, тогда все на свои места и встанет. Марк Семенович с нетерпением ждал этого дня. Даже купил сыну костюм и пообещал какой-то дорогой телефон с функциями чуть ли не полета в космос.
Но если бы все было так просто. Второй или первый, смотря, с чьей точки зрения, кандидат на ту же строчку в графе «отчество» тоже с волнением ждал этого великого дня. Не так много в жизни чиновника было праздников. Выборы раз в четыре года. Хотя выбирают-то не его, а кого-то наверху пирамиды. И не понимают, что исполнители все те же остаются. И именины мамы, конечно. И Светочки, безусловно.
День рождения сына Дмитрия – праздник особый, приятно будоражащий почти семнадцатилетней давности воспоминания. Но интимные подробности ускользали из памяти Сергея Ивановича. Черт, не помнил он, как все происходило, но мысль об этом заставляла сильнее биться черствое сердце чиновника. Ведь результат той ночи налицо, значит, она была! Эх, жаль только, что всего одна. И Сережа даже знал, когда. Они тогда пошли в поход с палатками. Марика не пустила мама, а они в компании друзей жались друг к другу у костра, потом пили пунш, потом будущий чиновник проснулся. Света лежала рядом с ним, скромно отвернувшись. А когда он попытался робко дотронуться, отдернула его руку и закрыла лицо. Типа, заплакала от стыда. И сердце Сережи сладостно защемило, хотя он и не помнил от чего.
Аналогичная ночь, по намекам Светочки, была и у Марка Семеновича. После какой-то веселой вечеринки. Сам Марик переносил спиртное плохо, поэтому не зафиксировал в памяти тот день вообще. Но проснулся он дома у Светланы, в ее якобы девичьей до этого постели. Правда, один. Но в ответ на его робкие взгляды за завтраком девушка томно вздыхала и грозила ему пальчиком. С тех пор все попытки Марика как-то сблизиться и повторить то, что вроде бы уже состоялось, вызывали покраснение лица Светланы и слезы обиды в ответ.
В роддом друзья ходили вместе. Носили всякие полезные продукты. Тихо стояли под окнами, упорно ожидая, когда любимая роженица выглянет из окна. Потом также тихо уходили, молча жали друг другу руки при расставании. И не показывали своей радости, боясь ранить товарища неуместно. А когда поворачивались спинами, их лица искажала гримаса счастья. Они вприпрыжку бежали домой, обнимали и поздравляли матерей с рождением внука. И даже позволяли себе чуть-чуть, как положено, за ножки младенца.
Да, а сам Дима – парень неплохой, хотя и несколько старомодного воспитания. Мог бы паспорт по новому положению и в четырнадцать лет получить. Но не считал возможным.
– Мама, – говорил он за утренним омлетом, – серьезное это дело паспорт. Ко многому обязывает. Как получу, все. Новый этап в жизни начнется. И к детству уже не вернешься, как ни крути.
– Правильно, сынок, – отвечала Светлана Петровна, – помнишь, у классика. «Как получишь паспорт, береги его. Он ведь с чем-то важным цвета одного».
– Мама, – задумывался Дмитрий, – там, по-моему, про галстук было.
– Да? Вполне возможно. А что? Тоже важный атрибут жизни взрослого мужчины. Люблю, когда красиво одеваются.
– Мама, – еще раз задумывался сын, – там вроде про пионерский галстук.
– Да ладно. Серьезно? Ты меня расстроил. А ведь такие хорошие стихи. Дима, ты чего? Да шучу я. Пионеров уже нет давно. Допустимо и перефразировать.
– Мам, все ты со своими шуточками. Можно серьезный вопрос?
– Мне сесть?
– Ну, не настолько серьезный. Мама, скажи, пожалуйста, как ты собираешься разбираться с дядей Мариком и дядей Сергеем?
– А в чем мне нужно с ними разбираться?
– Ты что, правда, не понимаешь? Или шутишь опять? Они же оба ждут, когда я паспорт получу. Чтобы убедиться, кто из них мой отец.
– Да, это вопрос так вопрос. Как говорится, не в бровь, а в обе брови. Я сама с трепетом думаю об этом. Дима, а ты не можешь еще немного подождать с получением паспорта?
– Ты что? Я и так последний во всем классе остался. Да и что за месяц или два изменится? Ты сама говорила, что пора уже все расставить по своим местам.
– Да уж. А ты сам, сынок, как думаешь? Может, не стоит нам вносить ясность? Как хорошо иметь двух отцов. Один денежки подбрасывает, второй поможет карьеру сделать. И Марик, и Сережа любят тебя, как родного.
– Почему как, мама?
– Ну да, ну да. И еще – три бабушки у тебя! Кто еще может этим похвастаться?
***
Пришла пора, раз упомянули о нем, познакомить вас со старшим поколением, имеющим не последнее значение в нашей повести.
Мама Светланы Петровны лет пятнадцать тому назад во второй раз вышла замуж и уехала за границу. Анна Ильинична проживала в Египте. Ничего смешного. Она преподавала в университете дружбы народов, когда в нее влюбился один студент, молодой египетский коммунист. По имени Анвар. Ну, как молодой. Ей было сорок, а ему тридцать. Но выглядела она на тридцать, а он на пятьдесят. Как ни крути, неравный брак. И еще успела Анна родить египтянину сына, а Дмитрию – дядю Мубарека. Это, конечно, неправильно, когда старшее поколение нарушает порядок в природе. И дяди моложе своих родных племянников. Но куда деваться? Как пошутила Светлана Петровна, рассматривая смуглого мальчика на фотографии в Интернете, «полюбила египтянина, где теперь карьера Анина».
Пока забудем про жителей других стран. Вернемся к тем, кто рядом.
Мама Сергея Ивановича, Татьяна Степановна, была врачом. Она и сейчас еще работала терапевтом, несмотря на почтенный возраст. В районной поликлинике, где лечились и лечили только пожилые люди. Потому что те, кому на себя было не наплевать, ходили в платные учреждения. Где врачи были хотя и гораздо моложе, но настолько же хуже, чем в бесплатной поликлинике. Но человек, оплачивая чужой труд, чувствует себя намного спокойнее. В смысле, кто платит, тот и музыку заказывает. Даже если и похоронную. Дело-то хозяйское. Мы ж теперь в цивилизованной стране живем. Значит, все имеет свою цену. И хотя качество услуг стало гораздо хуже, чем при бесплатном социализме, но уровень цены за них достиг высших мировых стандартов. А это уже приятно. И если сегодня ты съел тот бифштекс, приготовленный заботливыми руками шеф-повара из разрушившейся резиновой покрышки в сухарях, то завтра сможешь отомстить этому повару той же монетой, поставив ему диагноз, про который вслух в приличном обществе говорить не принято. И пару лет после этого хорошо питаться в другом месте за счет этого розовощекого, но сильно неизлечимого больного.
Татьяна же Степановна знала всех своих пациентов много лет, относилась к каждому, как к самому близкому родственнику, и не променяла бы любимую работу ни на что. Сын Сергей Иванович неоднократно уговаривал мать уйти на заслуженный отдых, но в ответ видел укоризненный взгляд и слышал строгий приказ «открыть рот и сказать «а». А потом опять его закрыть и не говорить глупостей матери.
Мама Марка Семеновича звалась Майей Михайловной. Она уже давно не работала театральным администратором, как много лет до этого, предпочитая заниматься домашним хозяйством. В том числе и в первую очередь, калорийным питанием сына. Этому вопросу в их семье уделялось повышенное внимание. Еда всегда была свежей, готовилась только на раз. Меню обсуждалось по утрам, за чашкой кофе, перед выходом Марика на службу. И никаких замороженных продуктов или полуфабрикатов. Все с рынка, от одного и того же мясника и его сына много лет. Мечта идиота.
И комплекции Марк Семенович с Майей Михайловной были одной. Невысокие, полноватые. Такие симпатичные, уютные люди. Хотя и разнополые.
В отличие от Сергея Ивановича и Татьяны Степановны. Высоких и худощавых. Но не менее приятных в общении.
Как вы понимаете, все вышеперечисленные товарищи, дамы и господа приятельствовали между собой. Объединяло их чувство привязанности к подростку Дмитрию Марковичу-Сергеевичу и любовь к его, прямо скажем, неоднозначной матери.