На дворе промозгло: то снег, то дождь. А в доме тепло от
печки. Бабушка усыпляет младшего брата Альки: ему нет еще и года. Алька с сестрой и братом играют в паровоз. Если сдвинуть стулья друг за другом,получается каждому отдельное купе. Как ни стараются они не шуметь, но не получается: то стул сдвинут, то игрушка упадет.Бабушка на них сердится: «Алька, ты большая ведь уже. Зачем котенка мучаете?» но котенок с кошкой спят на печи. «Не мучаем мы его»,-отвечает Алька. Но вдруг ясно слышится какой-то писк.
Бабушка оделась, вышла в сени. Открыв дверь на улицу,
увидела на крыльце сверток: «вроде как ребенок завернут».
Во дворе припорошило,все покрылось снегом.
И сверток, и крыльцо тоже замело. Спустившись со ступенек, бабушка окончательно убедилась, что это ребенок: «Господи: подкидыш! Живой ли?». Взяв ребенка на руки, засеменила в
дом. Положила сверток на большой сундук. Ребенок слабо запищал. «Сейчас, сейчас, только разоболокусь, подожди немного, миленький», - бабушка торопливо подошла к нему.
Дети перестали играть. Вытянув шеи,они смотрели, как бабушка разворачивала тоненькое байковое одеяльце. В нем лежал очень маленький, худой мальчик, тельце у него было
сине-бардовое. Дрыгая ручками и ножками, он открывал беззубый рот и тоненько пищал, как котенок.
У Альки дух перехватило, она даже дар речи потеряла.
Молча смотрела, как бабушка меняет пеленки, нагрев их у печки.
Перепеленав подкидыша, бабушка подогрела кипяченое коровье молоко, развела водой из чайника, налила в бутылочку с соской и дала малышу. Тот даже и сосать толком не мог, молоко лилось мимо рта. Тут Алька увидела на полу бумажку, сложенную
вчетверо, отдала бабушке и та прочитала: «Зовут Саша. Ему 28 дней.» Та заплакала. Вытирая платком глаза, долго не могла успокоиться. Алька стояла рядом, слезы застилали и ее глаза: «Бабушка, почему его бросили? Где его мама?». –
«кукушка его мать. Родить родила, а воспитывать не хочет, выбросила. Да разве найдешь ее теперь?»
Разобрав Алькин паровоз, бабушка сдвинула два стула вместе и
положила подкидыша к печке. Все притихли, а он, еще немного попищав, уснул.
Алька не могла представить, как это может не быть матери и
отца, а тем более бабушки?
«Бабушка, давай оставим его себе, мы с ним водиться
будем»,-упрашивала Алька. Какие только убедительные слова она ни подбирала, но бабушка даже слушать ее не хотела.: «Пусть немного поспит,согреется, и надо его в милицию отнести. Нельзя его оставлять, фершалу показать надо».
Алька с сестрой ревели. Им было очень жалко подкидыша Сашу.
Пока ребенок спал,бабушка рассказала историю, которая потрясла их еще больше: «…Давно это было.Также была осень. Воду для питья мы брали в ключе: черпали ковшом. Взяла ведра и пошла. Подхожу ближе, а в ключе ребеночек лежит новорожденный. Мертвый, в одной распашонке и на ручках тесемочки не сняты. Схватила я его-да и в милицию.
Там на тесемочках прочитали:новорожденный, только что из больницы выписан.
Стали паспорта проверять на вокзале, тут мать его и задержали».
Бабушка оделась и, завернув ребенка потеплей, вышла из избы.
Алька с сестрой долго смотрели в окно, как она по железной дороге, по шпалам, несла Сашу в милицию. Играть совсем уже не хотелось. Они стояли и все думали и думали о подкидыше.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ ИЗ СЕТИ