Лётная столовка находилась на отшибе и к ней вела длинная, потрескавшаяся от времени, асфальтированная дорожка, которая периодически зарастала с обеих сторон буйной травкой, за что зав.столовой получал очередной втык от начальства и вынужден был бросать столовские силы на её выкашивание и вывоз, пока повар Степаныч не приобрёл бычка. То ли в личных целях он приобрёл, то ли в общественных - не суть, но проблема была решена и так красиво, что залюбуешься. Каждый день металлический кол вбивался на новое место и бычок Боря заподлицо выедал травку в радиусе длины верёвки, а именно - в десяти метрах.
Красота - никакой тупой косой такого результата не добьёшься. Единственное, что немного смущало строгое начальство, то это вонючие лепёшки, которые Боря выпекал, виртуозно вздыбив хвост, и в большом количестве, но и этот вопрос был успешно разрешён после очередного втыка.
Короче говоря, посетители столовой привыкли к телёнку и даже баловали его хлебушком.
Боря быстро возмужал на обильной травке, и вскоре на его железобетонном лбу проклюнулись ма-ахонькие бугорки - смешные такие рожки. Избалованный вкусными подачками, он не пропускал теперь ни одного сыто-икающего посетителя столовой и требовательно тянул к нему свой розовый широкий нос, даже мычал - ругался, когда кто то проходил без хлеба в руке. Длины верёвки обычно хватало до дорожки и, если лётчик хотел угостить бычка, то ему стоило только протянуть руку.
Вообще то, зав.столовой сразу запретил это кормление - нечего народное добро разбазаривать, но глядя на смешную просящую мордочку бычка, трудно было выполнить строгий устный приказ и, конечно, молодые летёхи его подкармливали. Правда, старшие чины и раньше то не кормили, а уж после указа - тем более.
Капитан тех.части относился к последним. Это был не в меру упитанный тридцатилетний мужичок, в очках и такой штатский по своим замашкам, что трудно было понять, каким образом он попал на военную службу. Форма на нём сидела, как влитая, казалось, что она на размер меньше, потому что брюки сидели, как короткие джинсы - в обтяжку на толстых ногах и китель пучился впереди солидным животиком, а сзади не мог прикрыть, объёмистый от сидячей работы, зад. Капитан был настолько незлобив, одно слово - шпак, что допускал довольно дерзкие насмешки над собой - над своей невоенной внешностью, молодых бравых красавцев - летёх, а им бы только поржать. Иииееххх, молодость, молодость...
Так вот...
Выходят как то приятным солнечным деньком из столовки летёхи, с Колей во главе - всё звено в полном составе, ржут, пихаются, как пацаны и не скажешь сразу, что это советские соколы - гроза господ империалистов проклятых, только по выправке, да, по бравому виду можно это определить и идут по дорожке, а их уже Борька поджидает, морду свою ласковую тянет. Дорожка пешеходная и довольно узкая - только двоим можно по асфальту разойтись.
Приблизившись к бычку и зная его привычку тянуть морду, летёхи выстраиваются цепочкой и каждый, по очереди, отвешивает Боре по знатному шелобану в его розовую носопырку. Шелобаны, надо сказать, виртуозные и смачные - летёхи рубятся в "преф" в свободное от полётов время и когда нет денег, а они очень быстро заканчиваются каждый раз, играют на шелобаны, только треск лобных костей порой стоит под общий хохот. Короче, виртуозы в этом деле. Коля идёт последний и он, понятное дело, записной чемпион по силе шелобана.
Бздым!!! - Борька возмущённо вертит бОшкой и матерно мычит от такого нахальства. Ребята ржут над глупым бычком, теперь они это проделывают через день: день прикармливают, день шелобаны отвешивают - армейский юмор называется. Правда, здравомыслящие летёхи обходят опасную зону сторонкой - по радиусу длины верёвки: Борька здоровяк и может ответку прислать, с него станется.
Из столовки выходит пухлый добряк капитан. Он не видел хохмы с бычком, проделанной весёлыми летёхами, только видит их пихание между собой - ну, натуральные дети, и слышит удаляющийся ржач - обычное дело для них. Борька тянет к нему свою смешную, но уже явно сердитую, лобастую мордаху, но капитан, предусмотрительно, за два метра, обходит его сторонкой и... совершает трагическую ошибку!
Он, видимо замечтавшись, что впрочем, вполне естественно для такого розовощёкого добряка, а этот и мухи в жизни не обидел, не рассчитал длины верёвки и вышел чуть-чуть раньше на дорожку, к тому же, что только усугубило ситуацию, у него развязались шнурки на ботинках - один ещё в столовке, а другой прямо сейчас. Капитан предусмотрительно сошёл с дорожки, чтобы не мешать людям ходить и опять совершил ошибку, вот шпак то позорный! Он сошёл на сторону, где пасся Борька, уже вполне созревший, чтобы прислать ответку, после четырёх смачных шелобанов, особенно последнего - чемпионского.
Толстяк капитан, всего-навсего, наклонился завязать шнурки, но его лоснящийся объёмистый зад в метре над землёй подействовал на Борьку, как брошенный ему наглый вызов!
Летёхи замерли в ожидании...
Рослый молодой бычок не стал долго ковырять травку копытами, наверно от неопытности, ну так, может пару раз, для острастки и бросился вперёд! Он то точно знал, где верёвка заканчивается - хожено-перехожено, иначе бы и не дёрнулся. Да и мычать не стал, чтобы не спугнуть жертву. Разгон получился метров шесть...
БЗДЫМ!!!
Летёхи стали очевидцами волшебного действа, не пропустив ни одной важной детали. Потом они будут безбожно врать, что толстяк не шнурки завязывал, а вертел задницей, якобы вызывая Борьку на бой! Многие верили...
Капитана легко и высоко приподняла над землёй вЕдомая им сила и он шустро пролетел метров семь, затем метра три неуклюже кувыркнулся, ну и с полметра пропахал - куда же без этого, заработав при этом героическую асфальтовую болезнь на морде лица, точнее дерновую.
Над бедным капитаном ржал весь полк, впоследствии, - этакий растяпа, даже с бычком у него приключение получилось.
- Одно слово - шпак! И зачем таких в армию берут? - возмущался комполка, после длительного ржания - Позорище!!!
Капитан же, душа человек, не обиделся ни на ржущих над ним летёх, сразу после падения, ни на проявившего бойцовский характер Борьку. Он сам с юмором рассказывал своё приключение от первого лица и добродушно смеялся вместе со всеми, правда, стоя. Капитан смог полноценно присесть только через неделю.
После этого случая, он стал подкармливать бычка хлебцем, вопреки строгому указанию, и ласково выговаривал ему при этом - Ну и засранец ты, Боря!
Боря преданно лизал ему руку и заглядывая в глаза, уже на правах кореша, просил ещё кусочек. Впрочем, над этой идиллией молодые летёхи тоже ржали. Капитан не обижался - чего с них возьмёшь, с глупых юнцов.