"...Расколоть деревню на два непримиримых враждебных лагеря, <...> разжечь там ту же гражданскую войну, которая не так давно шла в городах, <...> восстановить деревенскую бедноту против деревенской буржуазии..."
Из речи В. М. Свердлова на заседании ВЦИК 20 мая 1918 года
"Провести массовый террор против белых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью<...> Всем комиссарам, <...> проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания.."
Из подписанной В. М. Свердловым
Директивы Оргбюро ЦК РКП (б) от 24 января 1919 года.
Вот это масштаб! Куда крепче подвальных расстрелов ВЧК, начальником которой народ почему-то считал Свердлова, хотя ее начальник - Дзержинский.
Впрочем, с Дзержинским он давно дружит домами, их квартиры в Кремле чуть ли не дверь в дверь. И на Лубянку заглядывает Свердлов в компании Клавдии Тимофеевны Новгородцевой, гражданской супруги и личного секретаря по совместительству, которая один из визитов описывает двадцать лет спустя в книжке "Яков Михайлович Свердлов. Воспоминания" (литературная запись их сына, чекиста-садиста Андрея):
"Мы просидели у Дзержинского около часа и ушли. Яков Михайлович был сосредоточен, задумчив. Некоторое время шли молча.
- Плохо живёт Феликс, - заговорил наконец Яков Михайлович, - сгорит. Не спит по-человечески, питается отвратительно..."
Тут, конечно, чекист Андрей перехватил. О питании "железного Феликса" заботились врачи, сохранилось в архивном "фонде Дзержинского" и обеденное меню на неделю:
"Понед. Консомэ из дичи, лососина свежая, цветная капуста по-польски;
вторн. Солянка грибная, котлеты телячьи, шпинат с яйцом;
среда. Суп-пюре из спаржи, говядина булли, брюссельская капуста;
четв. Похлёбка боярская, стерлядка паровая, зелень, горошек;
пятн. Пюре из цв. капусты, осетрина ам, бобы метр-д-отель;
суббота. Уха из стерлядей, индейка с соленьем (моч. ябл., вишня, слива), грибы в сметане;
воскр. Суп из свежих шампиньонов, цыплёнок маренго, спаржа".
Хотя не исключено, что задумчивый Свердлов сравнивал стол друга со своим собственным столом того голодного 1918-го года.
"К утреннему чаю подавался белый хлеб, масло, икра, сыр или ветчина, а вечером я видел на столе яблоки, груши и виноград. Обед был сытный с обильным количеством редкого в то время мяса", - это уже собственноручная запись лечащего врача, профессора Федора Александровича Гетье, в течение нескольких дней наблюдавшего скромное очарование частной жизни второго лица государства, который, отметил профессор, "боготворил своих маленьких детей, купал их сам, укладывал спать и возился с ними в свободные минуты", хотя при детях была "бонна". Ну а за столом прислуживал "бывший дворцовый лакей, кстати сказать, производивший курьезное впечатление своей серой курткой и светлыми пуговицами с орлами среди коммунистических косовороток и кожаных курток" (к заболевшему вождю приходило множество людей, "частью даже дневавших и ночевавших там, чтобы знать, как идет болезнь").
Приобретался комфорт, понятно, не за деньги. Советские "дензнаки" в то время ничего не стоили. Председатель ВЦИК, секретарь ЦК партии большевиков Я. М. Свердлов, всегда щеголявший в блестящей черной коже от сапог до фуражки (чекистская униформа, изобретенная им самим!), любил деньги в твердой валюте, но относился к ним легко. То принесет и сдаст в кассу неизвестно откуда взявшиеся у него 47.000 германских марок, то вынет из кармана своих кожаных штанов пакет, в котором 200.000 марок, и вручит отправляющимся в Германию "боевым товарищам", не попросив даже расписки.
Иное дело - власть.
Вот ее этот худощавый молодой человек с гулким мощным басом и пятью классами гимназии добивался всю жизнь, с детства, - умело, безостановочно, и во всё большем масштабе.
Прибыв в Петроград из туруханской ссылки в марте 1917 года, он 3 апреля мчится на Урал, где его хорошо знали: по данным полиции, он в 1905 году "руководил всеми происходившими в Екатеринбурге беспорядками", "председательствовал и ораторствовал на всех митингах революционного характера".
Оттуда он через две недели возвращается делегатом Апрельской конференции РСДРП (в ЦК этой партии он уже кооптирован в 1912 году). И два месяца спустя, на 1-м съезде Советов, он - глава фракции ленинцев.
В августе - уже в "узком составе" ЦК, вместе с другим недоучкой, Феликсом Дзержинским, курирует "Военную организацию" большевиков. А 10 октября (старого стиля) - председатель заседания ЦК, принявшего курс на вооруженный захват власти.
В России демократическая неразбериха Временного правительства, заговорщической деятельности почти никто не препятствует. Поэтому две недели спустя совершен переворот, и от имени Военно-революционного комитета большевиков Свердлов шлет по России телеграммы о победе.
Еще две недели - он председатель Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, ВЦИК - высшего органа "законодательного, распорядительного и контролирующего" - взамен Каменева, которого за обещание дать пару важных должностей социалистам Ленин с этого поста прогнал. Таков итог года.
Стремительный взлет, пьянящее ощущение своей значительности! Но строгое узкое лицо остается спокойным, даже бесстрастным, а глаза - леденящими. Как всегда.
Он умеет "держать зал": открывает 5 января 1918 года Учредительное собрание торжественной речью - и разгоняет его отрядом вооруженных матросов. Поэтому в том же январе председательствует на 3-м съезде Советов, а в феврале добивается, чтобы ВЦИК позволил Совету Народных Комиссаров (СНК), т. е. Ленину, заключить Брестский мир.
Противники были крайне серьезные: Троцкий, второй человек в партии, левый коммунист Дзержинский и другие,- Ленин услугу Якова Михайловича оценил, как и другие полезные качества: необычайно работоспособен, никогда не устает, фантастическая память, мгновенно облекает предложения делегатов и президиума в форму, нужную вождю.
Поэтому Свердлов в марте открывает 7-й съезд РКП(б) и 4-й Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов - председательствует на всех заседаниях. Поручили 1 апреля 1918 возглавить Комиссию по выработке Конституции РСФСР - он через три месяца ее закрыл: проект готов. И так далее, и тому подобное. ВЦИК и СНК в те годы были в общем на равных, так что Свердлова и Ленина можно считать соправителями.
Вкус власти, как известно, таков, что делиться не хочется ни с кем. Но Свердлов делится, - да нет, отдает Ленину всю: "Разделение власти законодательной и исполнительной не соответствует деятельности Советской республики. Совет Народных Комиссаров - это непосредственный орган власти как таковой: и законодательный, и исполнительный, и административный".
Хотя, если вглядеться, не всю. СНК - фасад, извергающий поток декретов. Настоящая власть - там, где они превращаются в поток захватов, конфискаций, арестов, расстрелов.
Социалисты, которых Каменев чуть не ввел в правительство, состояли из левых и правых эсеров, а также анархистов. Они отвергали марксистско-ленинскую диктатуру пролетариата.
Но без диктатуры Ленин властвовать не может, и...
Повод есть: 20 июня 1918-го в Петрограде застрелен бывший член еврейского "Бунда", меньшевик-интернационалист Володарский (Гольдштейн Моисей Маркович). Он всего год как прибился к большевикам, и те назначили его главным агитатором Петроградского комитета РКП(б).
Убийца не схвачен, да разве Свердлову это требуется? Он сразу обвиняет эсеров и создает Верховный революционный трибунал: "Смертные приговоры мы выносили десятками по всем городам (и в Петрограде, и в Москве, и в провинции)".
К октябрю следующего года будет истреблено 1.300.000 человек...
Лето 1918-го было вообще богато на политические убийства.
Чекист Блюмкин 6 июля застрелил германского посла графа Мирбаха (и не понес никакого наказания).
В ночь с 16 на 17 июля в Екатеринбурге "по решению Уральского областного Совета" расстреляна царская семья (распоряжение привез из Москвы некто Голощекин - старый знакомец Свердлова).
А утром 30 августа в здании Петроградской ЧК студент Леонид Канегиссер, член партии народных социалистов, стреляет наповал в бывшего члена ЦК партии меньшевиков Моисея Соломоновича Урицкого. Этому начальнику петроградского расстрельного ведомства (прибился к большевикам тоже накануне переворота) Канегиссер мстил за друга, казненного чекистами.
Дзержинский отправляется в Петроград вести следствие, а в Москве остается его друг Свердлов - раскручивать "красный террор".
И происходит то, над чем ломают головы историки и журналисты: таинственное покушение на Ленина.
Он выступал в тот день на двух митингах. На первый приехал в 6 вечера, на второй - около 10 часов. Правда, получив утром известие о петроградском убийстве, заколебался, - но потом все-таки вызвал машину. Он ведь помнил, какой была охрана два месяца назад на этом заводе "бывш. Михельсона": начальник гарнизона Замоскворечья Блохин встретил военным рапортом, провел в цех, на "сцену". Там повсюду виднелись красноармейцы. Это не понравилось - попросил убрать. Но Блохин ответил, что уберет только со "сцены", а в цеху останутся. Наверное, так будет и сегодня...
Но... "Как-то получилось, что никто нас не встречал: ни члены завкома, ни кто-нибудь другой",- рассказывал следователям Гиль, неизменный шофер вождя. Никто - в такой тревожный день. Так брошена историкам первая загадка.
Однако путь в цех известен, и Ленин говорит там примерно час. Потом выходит во двор, идет в толпе провожающих к машине, и... "Когда Ленин был уже в расстоянии трех шагов от автомобиля, - продолжает Гиль,- я увидел сбоку, с левой стороны от него, в расстоянии не более трех шагов, протянувшуюся из-за нескольких человек женскую руку с браунингом, и были произведены три выстрела..."
"Всем Советам рабочих, крестьянских, красноармейских депутатов, всем армиям, всем, всем, всем. Несколько часов тому назад совершено злодейское покушение на тов. Ленина. <...> На покушения, направленные против его вождей, рабочий класс ответит <...> беспощадным массовым террором против всех врагов Революции. <...> Спокойствие и организация! Все должны стойко оставаться на своих постах. Теснее ряды!
Председатель Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Я. Свердлов."
Вот загадка вторая: "...несколько часов тому назад...".
Каких "несколько часов", почему "часов", а не "час" или даже "полчаса"?
Займемся арифметикой. На завод Гиль привез Ленина около 10 вечера, речь продолжалась примерно час. Допрашивать схваченную Фанни Каплан начали в 11-30 (отмечено в протоколе). До места допроса ее надо было довезти, и значит, выстрелы раздались около 11 часов, - скажем, в 10-40 или 10-50. Никто из свидетелей - их было свыше сорока, в том числе чекист Батулин, задержавший "женщину странного вида", - не сказал, что бросился к телефону звонить товарищу Свердлову.
А подписанный им текст обращения "всем, всем, всем" имеет пометку: утвержден в 10-40 вечера.
Так что же, Свердлов узнал о покушении раньше, чем оно состоялось?
Дальше вопрос за вопросом - теперь уже о Фанни Каплан.
Комендант Кремля Мальков полвека молчал, потом сообщил в мемуарах, что заместитель Свердлова Аванесов приказал доставить ее из тюрьмы ВЧК в Кремль. Комендант приказ выполнил 1-го или 2-го сентября, а 3 сентября в 4 часа дня расстрелял Каплан "собственноручно". Расстрел, конечно, - реальность. Но дальше фантазии: сжег труп (куда дел копоть и вонь?) в Александровском саду (на виду у гуляющих?!) в железной бочке (чтобы в нее запихнуть, неужели расчленял?). Противно читать вранье...
Мальков пишет, что выполнил "постановление ВЧК", - где оно? В каком следственном деле подшито? Никто никогда его не видел.
Но главное: зачем вдруг понадобилось навсегда затыкать рот обвиняемой? С какой целью?
Забрать Каплан из ВЧК до возвращения Дзержинского из Петрограда следовало, если бы Свердлов (не по своей же инициативе действовал Аванесов!) подозревал "железного Феликса" и хотел узнать нечто важное, допросив ее в Кремле. А ее там расстреляли! И если правда, что Мальков сжигал Каплан в присутствии поэта Демьяна Бедного, - то уж совсем голова идет кругом...
Нет протокола опроса потерпевшего, то есть Ленина, хотя такой опрос - азбука следствия. Неужели вождь мог сказать "не то"? Гиль помнит, что когда подбежал к нему, распростертому на земле, то услышал: «Поймали его?» Его, а не ее!
Исследователь обстоятельств покушения А. Л. Литвин никак не может ознакомиться с листами 11, 84, 87, 90 и 94, изъятыми из следственного дела. Ходят слухи: там показания, что в Ленина стрелял мужчина, - и тогда разваливается почти столетняя легенда о Фанни Каплан...
"Грустно и глубоко печально (так у автора.- В.Д.) протекали тревожные часы для Якова Михайловича Свердлова. Он сидел в кремлевском кабинете за столом Владимира Ильича Ленина (чего ни до, ни после не позволял себе никто. - В.Д.), склонившись над бумагами.
Несколько поодаль бодрствовали З. А. Аванесов, А. И. Рыков и Л. Б. Каменев. Первым заговорил Каменев, вторым - Рыков. Они, растерявшись и разуверившись в скором выздоровлении Ильича, поставили вопрос об избрании временного председателя Совнаркома.
- Согласия на подобные предложения я не дам никогда, - непреклонно заявил Яков Михайлович, - и буду самым категорическим, самым решительным образом возражать против каких бы то ни было попыток избрать кого-то другого на пост, принадлежащий Ильичу. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не допустить подобного решения, а ответственностью пугать меня нечего. Ответственности я не боюсь. Меня поставила сюда партия, народ, и перед партией, народом я отвечу за каждое свое решение, за каждый поступок", - живописует книга его супруги. (Рыков получит этот пост в 1924 году, после смерти Ленина. - В.Д.)
Вопрос: почему Свердлов спешит не к постели раненого Ленина, а в его кабинет председателя Совнаркома, куда доставляют сообщения врачей? Не потому ли, что всё остальное им давно "схвачено" - ВЦИК, ЦК партии, Политбюро? Ежедневно копается он в бумагах вождя - до 6 сентября, когда тот вернулся.
По мнению В. Тополянского, изучившего этот период, "столь беззастенчивое вмешательство в тайны своей переписки и, вполне вероятно, в какие-то иные секреты Ленин не мог ни забыть, ни простить".
Приступив к работе, вождь вызывает Малькова. О чем говорили - тот в мемуарах не написал, но если рассказал о расстреле Каплан, Ленин понял, что Свердлов играет в очень темную игру. С этого мгновения у вождя, неплохого шахматиста, была, наверное, одна забота: переиграть, притвориться дурачком, сделать вид, что принимает слова соправителя за чистую монету.
Но и Свердлов не дремлет в "подковерной борьбе", как выражаются ныне. Он тоже вызывает своего подчиненного Малькова: "Яков Михайлович поручил <...> найти за городом приличный дом, куда можно было бы временно поселить Ильича, чтобы он мог как следует отдохнуть и окончательно окрепнуть".
Мгновенно отыскивается усадьба "Горки", Дзержинский выделяет охрану, и Ленина с Крупской в абсолютной тайне везет туда Мальков: "Было это числа 24-25 сентября 1918 года". А 27 сентября примчался человек Свердлова за ключами от их квартиры: нужно исправить электропроводку и вообще провести ремонт.
Ключи отданы, игра принята. Мальков сообщает: "К середине октября Владимир Ильич <...> все чаще стал интересоваться, как идет ремонт, и скоро ли он сможет вернуться в Москву. Я говорил об этом Якову Михайловичу, а он отвечал:
- Тяните, тяните с ремонтом. <...> Пусть подольше побудет на воздухе, пусть отдыхает".
Однако у Ленина есть неподвластная Свердлову агентура: управделами СНК Бонч-Бруевич.
Мальков пишет:
"Недели через три после переезда в Горки Владимир Ильич встретил меня <...> с какой-то особенно подчеркнутой любезностью.
- Ну как, товарищ Мальков, ремонт в моей квартире скоро закончится?
- Да знаете, Владимир Ильич, туго дело идет. <...>
Он вдруг посуровел:
- <...> Ремонт в Кремле уже два дня как закончен. Я это выяснил. <...> Завтра же я возвращаюсь в Москву и приступаю к работе. Да, да. Завтра. Передайте, между прочим, об этом Якову Михайловичу. Я ведь знаю, кто вас инструктирует. Так запомните - завтра!
И, круто повернувшись ко мне спиной, Владимир Ильич ушел в свою комнату. На следующий день он вернулся в Москву".
Словом, карты раскрыты, да еще в какой тональности!
Но не думайте, что, вернувшись, вождь сразу пошел в атаку. Он умел выжидать.
А Свердлов демонстрирует свою невероятную активность. Весь февраль и начало марта 1919 года он в разъездах: управляет работой съездов Советов Латвии, Литвы, Белоруссии, Украины. Возвращаясь в Москву, простудился и заболел. Несмотря на температуру, проводил заседания своих ведомств, но 14-го марта свалился и 16-го умер.
Ленин пришел к заболевшему только один раз: за полчаса до смерти. О чем они говорили, неизвестно. По словам Бонч-Бруевича, Свердлов что-то объяснял Ленину, потом затих, сжал его руку и умер. Ленин побледнел, надвинул на лоб кепку и безмолвно направился в свой кабинет, чтобы немедля позвонить Троцкому: "Скончался".
И тут же отменил директиву Оргбюро ЦК РКП (б) от 24 января.
Открытие VIII съезда партии не перенесли из-за похорон, и Ленин не то горевал, не то осуждал покойника: "Я не в состоянии даже на сотую долю заменить его, потому что в этой работе мы были вынуждены всецело полагаться и имели полное основание полагаться на тов. Свердлова, который сплошь и рядом единолично выносил решения".
Делегат Осинский идею уловил: "У нас было не коллегиальное, а единоличное решение вопросов. Организационная работа ЦК сводилась к деятельности одного товарища - Свердлова. На одном человеке держалнсь все нити. Это было положение ненормальное. То же самое надо сказать и о политической работе ЦК. За этот период между съездами у нас не было товарищеского коллегиального обсуждения и решения. <...> Центральный Комитет, как коллегия, фактически не существовал".
Сразу вспомнили комитеты бедноты: "Этот метод работы доказал, что таким образом мы <...> восстанавливаем против себя все слои крестьянства - крупного, среднего и мелкого, забиваем клин между городом и деревней...".
* * *
PS
Незадолго до смерти Свердлов якобы сказал восьмилетнему Андрею: "Когда я умру, я оставлю тебе огромное, замечательное наследство, лучше которого нет ничего на свете. Я оставлю тебе ничем не запятнанную честь и имя революционера..."
Но вот что сообщает Эдуард Хдысталов в своей статье "Находка в Кремле":
«В служебном кабинете Свердлова стоял несгораемый шкаф. Ключи от него Председатель ВЦИК куда-то задевал. После его смерти шкаф пытались передвинуть комендант Кремля Мальков с дворником дядей Васей. Не получилось, больно тяжёл. Сначала открывать шкаф и не пробовали, вдруг что потом пропадёт, под вышку попадёшь! Михаил Иванович - человек нелюбопытный, день прошёл, и слава Богу. Пусть себе стоит шкаф. После убийства Кирова вожди приказали провести инвентаризацию имущества. Очередь дошла и до шкафа Свердлова. Попытался слесарь подобрать отмычку - не получилось. Чекисты вспомнили, что в МУРе сидит "медвежатник" Федька-Шнырь. Тот любой секретный замок вскроет. Его доставили, "инструмент" привезли. За два часа открыл. Всё повидавшие в своей жизни чекисты ахнули и срочно доложили наркому Ягоде.
"Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сталину
На инвентарных складах коменданта Московского Кремля хранился в запертом виде несгораемый шкаф покойного Якова Михайловича Свердлова. Ключи от шкафа были утеряны. 26 июля с.г. шкаф был нами вскрыт и в нём оказалось:
1. Золотых монет царской чеканки на сумму сто восемь тысяч пятьсот двадцать пять (108525) рублей.
2. Золотых изделий, многие из которых с драгоценными камнями, - семьсот пять (705) предметов.
3. Семь чистых бланков паспортов царского образца.
4. Семь паспортов, заполненных на следующие имена:
а) Свердлова Якова Михайловича,
б) Гуревич Цецилии-Ольги,
в) Григорьевой Екатерины Сергеевны,
г) княгини Барятинской Елены Михайловны,
д) Ползикова Сергея Константиновича,
е) Романюк Анны Павловны,
ж) Кленочкина Ивана Григорьевича.
5. Годичный паспорт на имя Горена Адама Антоновича.
6. Немецкий паспорт на имя Сталь Елены.
Кроме того, обнаружено кредитных царских билетов всего на семьсот пятьдесят тысяч (750 000) рублей.
Подробная опись золотым изделиям производится со специалистами.
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР
Ягода
27 июля 1935 г. N 56568"
Теперь понятно, почему шкаф был неподъёмным. Если каждая золотая монета весила 10 граммов, то только золота Свердлов присвоил более 100 килограммов, и не меньше (если не больше) тянули "золотые изделия, многие из которых с драгоценными камнями".
Заполненные паспорта на подставных лиц несомненно были Свердловым подготовлены для побега...»
А упомянутый Андрей, как установил Э. Хлысталов, с двадцати лет служил в НКВД. Отличался жестокостью и грубостью. После смерти Сталина аварийно соскользнул на "научную работу". Сочинил, укрывшись под фамилией А.Я. Яковлев, две книжки: детективы "Тонкая нить" и "Двуликий Янус".