Часть 1.
Светлой памяти ПАПЫ. С его слов
1963-й
Погода к ночи разошлась. Ветер бушевал так зловеще, как будто предрекая какую-то беду. Деревья сгибались под напором снежной пурги. Метель с особой жестокостью разбрасывала по полям колючие снежинки. Как слезы чьи-то.
Дед Алим, завернувшись в овчинный тулуп, поуютнее устроился на печке. Только задремал в натопленной комнате, когда в дверь постучали требовательно и громко.
- Кому не сидится дома, в такую-то непогоду? – дед Алим недовольно бурча пошел открывать двери. Его дом был самым крайним в селе, у дороги. Ему б привыкнуть к ночным визитерам, но каждый раз кряхтел, ворчал.
- А это ты, Марс, заходи, грейся, гостем будешь. Мать, пошевеливайся быстрее, на стол накрывай. Глянь, какой дорогой гость к нам прибыл!
Забыв о годах, дед проворно помог племяннику снять тяжелый тулуп, стряхивая налипший снег.
- Проходи племянник дорогой, вот и стол накрыт.
Гостем оказался молодой человек с русыми волосами, очень выразительными зелеными глазами. Он торопливо заходил по комнате, разминая затекшие ноги:
-Дед, пол-литра доставай. Радость-то какая! Только жену в роддом отвез. Поди сына родит!
- Радость так радость, надо выпить, - у деда глаза заблестели от возможности выпить, да и поговорить.
А за окном кружило, вьюжило так, как будто черти на бал собрались, и их путь как раз пролегал через эти поля и леса. Метлы ведьм разбрасывали тысячи снежинок по просторам широким полей. Вьюга скулила, переметая снегом, все тропы.
-Ой, хорошо пошла, - промолвил довольно дед Алим. – Ты закусывай, с дороги чай подустал. Я овса уж лошади насыпал, сейчас распрягу, да в стайку.
- Что ты, дед, лошадь устала. Отдохнет чутка, поедем до дома, так там детишки ждут. Что это сегодня с погодой творится? Кое-как добрались.
- Что ты, даже не думай! – дед аж привскочил.
Забегал по комнате, хватаясь за сердце:
-Ты что совсем забыл, какое сегодня число? Ты на улицу глянь! Так сегодня Хозяин проснулся! Сам ведь знаешь, что до утра ни пешком, ни на лошади, ни на машине не пройти, не переехать через тот мост. Шайтан тебя не пустит.
- Шайтан говоришь не пустит? Так то мы еще поглядим, кто хозяин здешних мест, - гневные глаза Марса метали искры.
- Сынок, зачем судьбу искушать? Многие пытались, да немногие вернулись. Остановись, спать ложись. А с утречка и поедешь, - голос деда стал мягким, он просяще всматривался в глаза племянника.
- Я сказал, что поеду, значит поеду,- отрезал Марс.
Дед Алим понял, что отговорить его не удастся. Все гордость рода в нем проснулась.
- Да не печалься дед, еще попьем. Где наша не пропадала. Давай споем песню, - бодрым голосом изрек племянник.
- Ты лучше бутылку водки дай, закусон какой собери, да два стакана не забудь. Надо ж Хозяина угостить.
- Дед, не дрейфь, ты же знаешь, я в десанте служил, знаешь сколько раз смерти в лицо смотрел. Эх, рассказать не могу, подписку дал. Неужто Шайтану не смогу в глаза глянуть? Ну, на посошок по рюмашке и будь здоров.
Через десять минут по заснеженному полю неслась песня:
- Десантники, бесстрашные, такой уж наш народ…
Пехотою крылатою нас родина зовет
Метель превратилась в бурю снежную, холодные снежинки пытались прокрасться в душу. Невидимое, незримое, неведомое ЧТО- ТО боролось с человеком.
А по полю все неслась:
- Десантники, бесстрашные…
Минут через двадцать лошадь остановилась. Марс понял, что доехал до мостка того. Его охватывало какое-то чувство тревоги. Страха не было, он понял, что мешкать ни секунды нельзя. Кубарем скатился с моста, стараясь ни о чем не думать, твердо шагнул под мост.
Прямо на сугроб не спеша поставил бутылку, закуски, налил в граненые стаканы водки и произнес:
- Ну что ж, коль ты мужик, выходи, выпьем.
Продолжение следует