Пролог
Он сидел в тени Башни и курил. Курил спокойно, неторопливо, быть может последнюю сигарету в его жизни. ЭТО приближалось. Просто не могло быть иначе. И сейчас он уже ничего не мог сделать. Подумав об этом, он усмехнулся.
Я с самого начала не мог ничего сделать, не смог бы остановить Это, потому что наказание за проступок неизбежно.
Затушил сигарету и посмотрел в даль. Там миражами играли Грани. И ещё, он видел, что Она идёт к Башне. Медленно, нехотя, но неумолимо она идёт к Башне.
А вот это я мог предотвратить. Она не должна видеть то, что произойдёт со мной. Но уже слишком поздно. Она увидит… Это будет больно...
Картограф Грей
Компания на «Надежде» подобралась весёлая. А разве может быть иначе на исследовательском корабле? На корабле, где каждый день, каждый час мог оказаться последним. «Надежда» шла на сверхсветовой скорости. Экипаж, несмотря на серьёзность задачи, веселился во всю. Компьютер вычислял траекторию, исходя из данных сканирования, теоретических расчетов и карт. Навигаторы и картограф раз в 20 часов склонялись над кипой листов, выданных бортовым компьютером. Потом записывали изменения в бортовой журнал, корректировали теоретический маршрут, отправляли проанализированные данные на ближайшую обитаемую станцию, потом уходили в капитанскую рубку и долго беседовали там о чём-то.
Только эти пятеро: капитан Эд Линн, картограф Джил Грей, и навигаторы Сэм, Гэрри и Вил – занимались делом. Остальные, под предводительством помощника капитана, Джерри Вуда, решили «помирать, так с музыкой!» и устраивали праздники, чуть ли не каждый день.
Джил шла в свою каюту после очередной дискуссии с капитаном – компьютер в десятый раз выдавал какие-то непонятные данные. Капитан считал, что это лишь искривления пространства, вызванные неимоверным ускорением, либо ошибка самого компьютера. Джил утверждала, что впереди неисследованная аномалия или Чёрная дыра. Вот и споры были – менять курс или попробовать пройти опасный промежуток при максимальном ускорении.
Джил шла, шатаясь как пьяная. Была ещё одна причина, почему она не хотела даже близко подходить к этой странной зоне, но о ней она не говорила никому, даже себе призналась с трудом. А причина была странная – Джил Грей, дочь навигатора и помощника капитана, та самая Джил, которая работала картографом ещё до окончания колледжа – та самая Джил панически боялась этой аномалии. С каждым парсеком ей становилось не просто страшнее, ей было плохо с первого дня поступления этой информации и становилось всё хуже. Когда она впервые пожаловалась врачу на постоянную головную боль, головокружение, тошноту, док ответил, что это очень похоже на беременность. Но Джил эту версию сразу отмела – не так воспитана. Руку, сердце и зарегистрированный брак никто не предлагал, а остальные предложения она отклоняла сразу и безапелляционно. Тогда док посоветовал отдыхать побольше, заглядывать хоть иногда в комнату релаксации и смотреть на настоящую зелёную траву. Джил кивнула, попросила дока никому не рассказывать, собрала бумаги и отправилась к капитану.
Теперь Джил шла из рубки и думала об этой аномалии, о том, почему она так её боится. Что-то было там – в этом искривленном пространстве – что-то, чего она панически боялась. И ещё, эти сны… Странные, непонятные сны, в которых она куда-то бежала. Бежала, хотела успеть… А наутро не помнила ничего, кроме этого сумасшедшего бега. Но точно знала, что там, куда она бежит, её ждут. Ждёт кто-то… кто-то… Она не находила слов для того, кто ждал её. И чем ближе они подходили к аномалии, тем дольше и реальнее были её сны…
Размышления прервал помощник капитана.
- Джилли, привет! Как дела?
- Спасибо, Джерри, всё ОК! Ты что-то хотел узнать?
- Нет, хотел пригласить тебя на вечеринку.
- Ты же знаешь, что я не люблю ваши шумные сборища. Я устала и хочу отдохнуть, поработать немного… Кстати, тебе это тоже полезно будет.
- Отдохнуть?
- Нет, поработать. Отдыхаешь ты уже давно.
- Чего делать-то? Работы мне не остаётся – её всю забираете вы с капитаном. И всё же, Джилли, может, примешь моё предложение на счёт вечера? Не хочешь шумную патти, могу устроить вечеринку при свечах. Ну, экзотические блюда, интимный полумрак, музычка, атмосфера… соответствующая. Устраивает?
- А если мне не понравится музыка и… атмосфера?
- Знаешь, как в том анекдоте: «встанешь, оденешься и уйдёшь»!
Джил показала Вуду кулак.
- Чем пахнет?
- Духи. «Экзотик арома», цитрусовые джунгли, если я не ошибаюсь.
- Не ошибаешься, - опешила Джил. – Ты хорошо разбираешься в духах?
- Нет, - он нагло улыбнулся. – Ты не изменила своим пристрастиям с прошлого полёта. Так пахло твоё бельё, так пахнет у тебя в душе, так ты пахнешь всегда.
- Когда ты успел понюхать моё бельё и душ?! И кому уже успел рассказать?!
- Если ты помнишь, мы с тобой познакомились на «Центавросе», а там я был проверяющим. Вот тогда я всё и узнал о тебе. В том числе и то, что тебе нравился Эд!
- Дурак!
Джил в несколько шагов добежала до своей комнаты. Закрыв за собой дверь, почувствовала, что у неё дрожат руки.
Чёртов клоун! Почему он ведёт себя так именно со мной? Если это вид ухаживания, то я пасхальный кролик! А если ещё хоть кто-то мне скажет, что я нравлюсь ему – язык вырву!
Она подошла к кровати и с какой-то опаской села на неё. Она не хотела спать. Физически, конечно хотела, но психологически, боялась не проснуться. Подушка была мягкой, приятной на ощупь. А Джил не спала третьи сутки. Она заметила какое-то пятнышко на наволочке и склонилась рассмотреть его.
Подушка ласково приняла её лицо в свои объятья, постель мягко качнулась.
На Пороге
В воздухе носился запах опасности. Мужчина, сидевший в тени высокого каменного строения проснулся. ЭТО вот-вот начнётся, но время ещё есть. И это время он потратит на разговор с ней. Потому, что она уже слишком близко и вряд ли пройдёт мимо.
Она не прошла. Она шагала к башне, удивлённо озираясь, потому что ожидала увидеть совсем другой пейзаж. Так же, как человек, возвращающийся домой после долгого отсутствия, внезапно видит только остывшее, поросшее травой пепелище. Вместо милой полянки, речки, пузатой старенькой избушки, готовой принимать любых гостей, перед ней простиралась безмолвная пустыня в розовых лучах закатного солнца и нависала пугающая громада тёмной Башни. И от Башни ей навстречу шёл мужчина. Она ждала этой встречи много, очень много лет.
Возле Башни встретились двое. Высокий мужчина с гладким шлемом медно-рыжих волос смотрел на девчонку-подростка с каре-зелёными глазами, вопросительно глядевшими из-под упрямо сдвинутых чёрных бровей. Ветер трепал их волосы. Они смотрели друг на друга, как измученный жаждой человек смотрит на море. Такая желанная и такая непригодная для питья вода.
Как же много они хотели друг другу сказать! Как же много времени они хотели провести вместе! Она хотела задать много вопросов. Но на это не было времени. Он знал, что на это не было времени.
Поймёт ли она? Сможет ли простить?
- Привет.
- Привет. Кто ты?
- Ты не помнишь? – он опешил. Он ждал чего угодно, но не этого. Неужели она его забыла? – А ведь мы с тобой знакомы.
- Я тебя где-то видела, но не помню где. Что случилось с этим местом?
- А что не так?
- Раньше здесь не было пустыни и Башни. Не было ничего этого.
- Ты уверена?
- Да, энтропия тебя побери! Здесь раньше был дом… мой дом, и я это помню. Я жила здесь. Куда всё это делось?
- Ты слишком долго отсутствовала. Помнишь, как ты уходила? Помнишь, девочка?
- Да… - она нахмурилась, пытаясь припомнить тот далёкий день.
Огромный пёс ластился к хозяйке. Она, улыбаясь, отпихивала страшные пасти и старалась не смотреть на тех, кто гостил у неё. Узкий круг друзей – двенадцать человек (Богов, титанов, героев?), она тринадцатая. Счастливое число. В их в глазах был укор, в некоторых неодобрение, в других жалость и желание понять её.
- Я должна уйти. Просто должна. Это Рок.
- С каких это пор ты послушна Року?
- Сейчас я не могу рассказать вам всё, но это связано с тем временем, когда я ещё не была хозяйкой Пятимирья. И с тем, что должно произойти в будущем, таком далеком, что о Богах там не помнят.
- А связь? – он всегда хотел понять самую суть. Вот и теперь его синие спокойные глаза смотрели на неё в упор без упрёка, а с интересом.
- Я дочь Хаоса…
- Бред! Ты же знаешь, что это не так!
- Может, и нет. Но это всё взаимосвязано. Понимаете, мой уход должен изменить что-то. Точнее не изменить, а упорядочить. Я должна уйти, чтоб вернуться. Мы должны расстаться, чтобы встретиться…
- Ну ты даёшь? Такое даже оракулы не всегда выдают! Ты часом какой-нибудь дряни не нанюхалась?
- Нет, не нанюхалась. Всё нормально…
Повисло тягостное молчание. Она уходила, и это было неизбежно. Это понимали все, но ответить на вопрос «зачем?» не мог никто. Даже она сама.
- Отпустите меня, пожалуйста.
На её плечи легли тёплые ладони. Как она будет без них, таких нужных в трудную минуту?
- Если тебе, чтобы понять себя, нужно прожить жизнь смертной, иди. Мы не вправе тебя удерживать. Иди.
- Спасибо. Простите меня.
Её по очереди обняли, похлопали по плечам, пожали руку. Девочка-богиня последний раз потрепала трёхголового монстра, кивнула друзьям. И шагнула за Кромку.
- Всё.
- Так было надо.
- Но кому, чёрт возьми?
- Узнаем. Как она говорила, «в таком далёком будущем, что о Богах там не помнят»?
- Ты хочешь?..
- А ты думала, что я оставлю её одну? Ага, это с её-то способностью находить приключения!
- Ну, в таком разрезе мы идём все вместе.
- А кто спорит?
- Теперь ты вспомнила, девочка?
- Да. Я ушла, чтоб вернуться. И вот я снова здесь, но так и не поняла…
- Ты СЛИШКОМ долго отсутствовала. Действительно ли нужно было уходить? Ведь тогда, признайся честно, ты не особо задумывалась о последствиях?
- Я задумывалась.
- Значит, ты знала, что всё это рухнет?!
- Нет. Такого я не предвидела.
- А что ты вообще предвидела? Когда тебя не стало в Пятимирье – на точке соприкосновения реальностей – созданный тобой мирок разрушился. Разрушилось всё, когда-то созданное тобой. Точка стала доступна всем. Такое место не пустует, пойми. Но на твоё место мог прийти кто угодно!
- Пришёл ты?
Он осёкся, мотнул головой, как от пощечины. Потом закрыл лицо руками. Качнувшись, он упал на колени. Плечи его дрогнули.
Нет! Он похож на человека, которому нанесли смертельную рану. Но почему он ничего не ответил? Неужели… Нет, он не мог. Я не помню его, но знаю, что он не мог – он просто не способен на Зло. Но он не защищается. Или всё-таки мог? И теперь раскаивается в содеянном?..
Она опустилась рядом с ним на колени. Положила руки ему на плечи. Мужчина вздрогнул и попытался отстраниться, но она лишь крепче обняла его, прижав его голову к груди. Она гладила его по шелковистым волосам, шептала что-то успокаивающее. А рубаха стала мокрой. Он плакал. Плакал, спрятав лицо у неё на груди. Так и должно было быть. Это был их Рок… (их Крест?). Они избывали его, не делясь и не перекладывая свою ношу на других.
- Да, сюда пришёл я. То, что ты видишь, создал я.
- Нет, ты был не один. Я это знаю.
- Даже если и так, это не освобождает меня от ответственности. Я хотел восстановить порядок, а создал ЭТО. Благими намерениями вымощена дорога в Ад. Я не знаю, что со мной происходит. Я рушу миры. Я маньяк, который не может остановиться.
- Нет, ты хотел как лучше. Пытаясь создать этот… - слово пришло само, - этот стабилизатор, ты не думал, что возможны такие последствия. Ты – гений.
- Гениальность сродни сумасшествию. Прости меня, девочка. Прости за всё. Я люблю тебя, но ты не сможешь быть счастлива со мной. Уходи.
- Нет. Я не уйду. Я хочу вспомнить всё, что было со мной до того дня, хочу вспомнить тебя. Я знаю, здесь это возможно.
- Возможно. Но зачем тебе это?
- Это надо. Я пришла сюда, чтобы вернуться.
Он кивнул. Слёзы всё ещё текли по его щекам. Мужчина сидел, обнимая девчонку на много лет младше его, и печально улыбался, глядя ей в глаза.
- В Башне ты сможешь вспомнить всё…
Он поднял её на руки. Девочка была ему благодарна. И не только потому, что сама побоялась бы зайти в это страшное место, но и потому, что не хотела прерывать эти мягкие объятия.
Почему он смотрит на меня так, будто в последний раз? И что вообще происходит? Надеюсь, то, что я вспомню, поможет мне разобраться во всем этом.
- Обещай, что дождёшься меня.
Молчание, лишь грустный кивок в ответ.
- Не уйдёшь, не дождавшись пока я проснусь?
- Нет. Обещаю. А ты обещай, что не будешь плакать.
- Почему я могу заплакать?
- Обещай… хотя нет. Если вспомнишь, то не сдержишь обещание.
- Ты о чём?
- Спи, девочка. Спи и постарайся не плакать, когда проснёшься. Помни, это Рок.
Он положил её на мягкую постель в небольшой тёмной комнате. Поцеловал долгим поцелуем и вышел. Девочка хотела сказать что-то ему напоследок, но не смогла сознание уже помутилось. Полусон, полуявь, полувоспоминания завладели ею. Она провалилась в сон, до ужаса похожий на реальность.
Дочери Хаоса
По узкой тропинке идёт маленький ребёнок – девочка 6-7 лет. Милый ребёнок, который гуляет по скалам на краю мира, весело шагает по-над пропастью. Улыбается ветру, который рвёт её тонкую одежонку и раздувает непослушные волосы. Ребёнок этот не знает страха, потому что его ещё не придумали.
Это было ещё тогда, когда мир только начинал создаваться. Девочка шла, сама не зная куда. Просто что-то в этом месте звало её к себе, а в памяти всплывало ощущение присутствия Матери, которой не было почему-то очень долго.
Тропка над пропастью кончилась. Девочка осмотрелась. Может, взрослому это место и показалось бы жутким, но для неё оно было просто странным, неизвестным, а, следовательно, и интересным. Над зеркально гладким плато было Нечто. Это Нечто явно обрадовалось пришедшему ребёнку. Девочка ощутила мысленное ощупывание её сознания. Не подозревая ничего плохого, она радостно распахнула свой разум навстречу щупальцам. Неизвестное Нечто ворвалось в её сознание, сметая всё на своём пути и уничтожая всё, что находилось там. Оно обрушилось на неё с таким неистовством, что она не устояла на ногах. Упала, чисто инстинктивно попытавшись закрыться ладошками, но это было уже бесполезно. Через неё проходила волна неимоверной мощи. Сознание девочки просто не могло выдержать такого напора. И она закричала, испугавшись впервые в жизни.
Черный хаотический сгусток поглотил ребёнка.
Картинки… сумасшедшие видения… хаотические создания… Начало и Конец… Она стала частью Хаоса… Страх и Счастье… невыносимая боль и неземное блаженство… ненависть и любовь… кипучая Жизнь и безграничное Одиночество. Она умирала и рождалась заново сотни тысяч раз по прихоти Отца Всего Сущего. Умирая, она продолжала жить в Нём, рождаясь, не могла отделиться и вновь умирала, не в силах вынести Его хаотического сознания.
Но в конце концов, Он оставил её в покое.
***
Солнце слепило даже через прикрытые веки. Земля дышала теплом после дождя. Травинка мягко щекотала шею. Она поморщилась и приоткрыла один глаз. Было ослепительное и прекрасное утро.
На полянке находились две девочки, очень непохожие друг на друга, с непрерывно связанными судьбами. Одна, что выглядела постарше, была высокая блондинка с большими красивыми глазами, строгим лицом и суровым взглядом. Она сидела очень прямо, опираясь на руки так, что острые плечики были устремлены вверх. Её голубые как небо глаза в упор смотрели на вторую девочку, которая лежала рядом на траве и никак не хотела просыпаться. Эта вторая, напротив, была загорелой, с копной непослушных каштановых волос и соболиными бровями над тёмными, непонятного оттенка глазами. Старшая босой ногой бесцеремонно попинала спящую и громко потребовала:
- Вставай сейчас же! А то ударю.
И так как её угроза ни к чему не привела, через минуту по сверкающей от росы траве с визгом катался клубок – младшая никогда не прощала подобного обращения. На секунду они разлетелись.
- Ты что дерёшься?!
- Спать меньше надо! Сколько можно будить?
- Не надо вообще меня по утрам трогать!
- Не кричи на меня! Я старше!
- Кто? Ты? Сейчас ты узнаешь кто старше!!!
И клубок вновь покатился по траве. На этот раз драка была не обычной. Девочки вкладывали в удары всю свою обиду.
Две дочери Хаоса были полной противоположностью не только внешне. Им была дарована абсолютно разная Сила. Из-за неё девочки и дрались частенько. Младшей, которой нравилось наблюдать за жизнью, были непонятны жестокость и сарказм старшей. Хотя именно от неё она многое узнавала об Отце и училась пользоваться своим Даром. Но вчера они поспорили из-за бога. Старшая утверждала, что его тоже (как и любое живое
существо) можно «спихнуть за Кромку» - изменить его состояние так, чтобы он никогда не смог влиять на мир. Младшая же считала, что этого делать ни в коем случае нельзя, потому что боги – разумные существа и они не должны «шагать за Кромку». Они толком ничего не знали ни о Кромке, ни о её свойствах, но если младшая боялась её, то старшая занялась активным её изучением и провозгласила своей территорией. Спор о богах перешёл в ментальный поединок, в котором старшая вынуждена была отступить под неистовым натиском младшей. Вот поэтому-то на утро энергетически истощенные девочки и занялись кулачным боем. Он тоже мог привести к Кромке. Но этого не случилось, потому что смешался ОН.
Отец появился внезапно. И, как обычно, без предупреждения ударил сногсшибательным потоком энергии. Девочек расшвыряло по разным краям поляны. Блондинка, уже успевшая привыкнуть к подобным атакам, поставила щит и немного смягчила удар. Младшую же вынесло на Кромку. В первые мгновения она испугалась, но, как учила её сестра, страх – это слабость, значит бояться нельзя. Справившись с этой слабостью, она огляделась.
И что притягивает Мору на этой проклятой Кромке. Холод, мрак и безысходность. Наверное, странное ощущение бесконечного Конца. Брр! Мне здесь активно не нравиться! Где же выход?!
- Отец, она на Кромке. Я это чувствую. Может, ей помочь?
- Нет.
- Но Отец…
- Нет! Если не сможет выбраться сама – значит она не достойна быть дочерью Хаоса!
- Отец, она ненавидит разрушение. Она не похожа на Тебя.
- Пока мне нравится, что вы делаете вдвоём. Если она перейдет границу – её просто не станет.
- Ты не боишься, Отец?
За этот вопрос Мора получила удар, показавший ей, что с Хаосом нельзя разговаривать в таком тоне. От таких атак защищайся, не защищайся – не выстоять. Поэтому девушка не очень удивилась, ощутив Кромку, и увидев свою сестру. Но когда до неё дошло ЧТО та делает, она просто застыла от возмущения.
Девчонка не очень уверенно шагала, ведя за руку мальчишку, немногим старше её.
- Что ты делаешь?!
- Увожу его с Кромки.
- Кто разрешил тебе это?
- Я сама так решила. Он слишком молод, чтоб шагать ТУДА.
- Но это воля Отца! Как ты смеешь поступать наперекор Ему?!
- Ты всегда слушаешься отца, никогда не думая, верно ли его решение.
- Ты спятила? Он мудрее нас и знает всё!
- Ну и что? Он знает и думает одно, а я знаю и думаю другое. Я не согласна с его решением.
- Отпусти его за Кромку.
- Нет.
- Отпусти, или я столкну его.
- Если сможешь. Я не отдам его тебе просто так…
Тогда они впервые схлестнулись из-за чей-то жизни. В последствии они не однажды встречались на Кромке, но тот, первый поединок обе помнили многие годы.
Младшая возблагодарила великую Жизнь за то, что парень оказался достаточно сильным, чтоб выбраться самому, потому что она не была уверена в своей победе. Когда Мора ощутила, что он всё же выбрался, то отступила и поспешила вернуться к Отцу, бросив истощённую сестру. Но того уже не было у поляны – наверное воскрешение юноши никак не входило в его планы и он отвлёкся. И сделал, наверное самую страшную ошибку в своём существовании. Пока его не было, младшая (у неё до сих пор не было имени – не заслужила) вернулась с Кромки, оклемалась. Поединок за чью-то жизнь сильно изменил её. По крайней мере Мора чувствовала, что её сестра копит силу, причём очень быстро и очень много. Больше девушки не разговаривали, но портили друг другу жизнь как только могли.
Когда Море самодеятельность сестры вконец надоела, она позвала Отца.
Она никогда не могла сделать этого. И это моё преимущество. Посмотрим как ей понравится Его вмешательство.
Но, как выяснилось, младшая была готова к этому. Мора, которая стала частью Хаоса, как только он появился, чувствовала всё. Во-первых, младшая не растворилась в нём (неужели, она перестала быть частью Отца?). Во-вторых, она не перестала существовать после первого же удара Невоплощенного. И в-третьих, она посмела ОТВЕТИТЬ ударом на удар. Причём направленным – она отделила свою сестру от Хаоса и оградилась от него.
Некоторое время обе девушки стояли и в полном онемении смотрели друг на друга, а потом в один голос спросили:
- Как это получилось?!
В следующую секунду Невоплощённый нанёс страшный удар по защите, поставленной младшей дочерью. Но сумел пробить её в одной лишь точке. Насквозь. Но девочка выдержала, не впустила энтропию в крохотный, огороженный от безумного беспорядка мирок…
Ей так и не дали имени. И на многие века она осталась просто Девочкой. А её сестра стала Хозяйкой Кромки. Таковы были их Дары.
Наши Проклятия. Сейчас мы не пожелали бы никому такой судьбы. Но тогда мы приняли это как должное.
Цербер
Она проснулась оттого, что почувствовала зов. Она была простой девчонкой, на которую снизошёл Дар. А может и не Дар, а Проклятие. Но она чувствовала, если кому-то нужна её помощь. Объяснить это она не могла ничем. Просто она чувствовала, что маленькое несчастное существо нуждается в её помощи. Отогнать это чувство она не могла, поэтому встала и, не смотря на поздний час, отправилась к богам. Она недолюбливала их. Те, что по идее должны быть мудрыми, спокойными, рассудительными и щедрыми, зачастую бывали жестокими, нетерпеливыми эгоистами. Попадались, правда редкие экземпляры, но их либо эксплуатировали, либо ссылали, либо придумывали ещё какую-нибудь пакость. И вот теперь кто-то из этих монстров обидел маленькое несчастное существо, которое взывало о помощи.
Девочка шла, ведомая каким-то седьмым чувством. Мир богов. Куда дальше? Ноги понесли её мимо мира богов в мир мёртвых.
О, боги, кого вы могли обидеть здесь?
При входе в это мрачное царство её как будто молнией ударило. Существо находилось здесь! Она огляделась в поисках обиженного бога или человека. Но не увидела ничего кроме здоровенной будки. Значит нужно посмотреть именно в ней. И действительно, в будке было уродливое существо. Новорожденный щенок, чьё тело было зверски изуродовано. На тоненьких шеях мотались три чрезвычайно большие – больше тела – головы. Щенок был слепой, мокрый, в кровоподтёках и язвах. Он тихо скулил, пытался двинуться с места, но сделать это ему не давала огромная цепь прикреплённая к его тонким шейкам тремя массивными ошейниками.
Девочка опустилась рядом с ним на колени. Щенок завизжал и дёрнулся в сторону.
- Успокойся, глупый! Иди ко мне, я тебя пожалею, – и она невесомо погладила живой комочек по мокрой короткой шёрстке.
Щенок успокоился. А она сидела и думала, как же получилось, что она услышала его зов, хотя зов многих смертных не доходил до неё. Что-то было особенное в этом несчастном создании. Если ему дадут вырасти, то это будет могучий и сильный зверь. И ещё. От него исходила сила. Пока слабая и неконтролируемая, но уже ощутимая. Если он вырастет…
- Ну-ка, маленький, дай я посмотрю как тебя можно освободить.
Цепь была очень крепкая и тяжёлая, ошейники, казалось, были цельнолитые, и слишком узкие для того, чтобы снять их через головы. А она была всего лишь девочкой. Слабым ребёнком, который не знал своих сил и не умел ими управлять. Сила… Управлять… Она сидела не смея отойти от щенка, которому была нужна её помощь, и отчаяние завладело ей.
- Неужели я ничего не могу сделать! Совсем ничего?! Даже позвать кого-нибудь так же, как зовут меня? Позвать кого-нибудь!!!
КОГО-НИБУДЬ!!! Кого-Нибудь! Кого-нибудь. Ну хоть кого-нибудь…
И на её неосознанный зов откликнулись! В будку шагнул человек. А может бог, ей тогда было всё равно. Она не видела его лица, так как смотрела против света. Он подошёл.
- Ты звала?
- Да…
- Что случилось?
- Он… - она показала на щенка.
- Разве ты не знаешь, что это сторожевой пёс Аида?
- Плевать я хотела на Аида!!! – взвилась вдруг девочка. – Ты же видишь, что это маленький щенок! Ему больно и плохо! Не хочешь помогать – уходи! Сама справлюсь!
Что-то жгло её изнутри. Какое-то неконтролируемое страшное пламя. Она не могла удерживать его…
Вспышка обжигающей боли. Красная пелена перед глазами…
Она открыла глаза. В окно мягко светило солнце. Она лежала на кровати у себя дома – в Пятимирье. Хлопнула входная дверь. Она вскочила и чуть не наступила на щенка, который мирно посапывал около её кровати. Когда она выбежала на крыльцо, никого уже не было.
- Спасибо!!! – она почему-то знала, что где бы Он ни был, он услышит её. Потому что Он - Бог. Настоящий!
На столе лежала записка (ведь Боги с древних времён знали письмо и многое другое, просто смертным открывали эти секреты постепенно). Красивым размашистым почерком написано:
«Ты очень сильная, хозяйка перепутья, но будь аккуратней со своим Даром! И береги пса. Он будет тебе хорошим товарищем, хотя найдется немало охотников за его шкурой».
Девочка
Девушка была не просто при смерти, она уже почти шагнула за Кромку. Красивая, сильная, но она была уже настолько слаба, что защищаться просто не было сил. Вот такую её и нашла маленькая хозяйка маленького номоса. Она уже перестала быть дочерью Хаоса, но никем другим пока не стала.
В избушке было тепло и уютно, хотя и небогато: печь, скамейка, застеленная домотканой дорожкой, круглый скобленый стол, кактус на подоконнике, да топчан во второй комнате. Комнатки были маленькие (но при необходимости вместительные), стены украшали гобелены, изображающие восход, залитую солнцем поляну и звёздное небо. Вот в этой-то комнатке и положили истощенную борьбой девушку. Маленькая богиня села на топчан и положила ладошки на холодный лоб несчастной.
Кромка. Холод. Девушка стоит на незримой границе, всё сильнее склоняясь к Той стороне. Вокруг неё сильная ментальная защита. Девочка вязнет в ней как в киселе. Холод.
- Мора, отпусти её.
- Она моя.
- Мне уже надоело. Каждый раз одно и то же.
- И мне это надоело. На этот раз будет не как всегда: она будет моей.
- Нет. И ты это знаешь!
- Не подходи!
Девочка ощущала, что энергетика Кромки увеличивается с каждым её посещением, и сестре легче совладать с ней. Вот и сейчас будет удар. «Если увернусь, отрекошетит в эту девушку, а я обещала её спасти. Если не увернусь, окажусь в том же положении, тогда точно не вытащу. Ничего себе перспектива!» - девочка очень надеялась, что Смерть не слышит её мыслей. Удар. Девочка в тот же момент направила поток силы к той, что неустойчиво качалась на Кромке. Помогло. Частично. Девушку вышвырнуло с Кромки. «С воскрешением!» - мысленно поздравила её маленькая богиня, падая на колени. Даром такие эксперименты не проходят. Отдав часть своей жизненной силы, она сделала себя беззащитной перед разозлённой хозяйкой Кромки.
- Что ты сделала?! Что?!?
- Вот теперь, можем поговорить спокойно.
- Нет! Раз тебе можно делать невозможное, почему мне нельзя!?
- И что ты сделаешь?
- Ха!
Девочка с ужасом почувствовала, что неведомый вихрь неуклонно тянет её за Кромку. Впервые она испугалась смерти. Ей казалось, что её опутывают как бабочку страшной липкой паутиной. Краем сознания она видела и чувствовала всё то, что происходило со спасённой, такой дорогой ценой, девушкой. Это было в новинку. Скорее всего, последствия разделения силы.
Девушка открыла глаза. Многодневный бред кончился внезапно. Она чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Эти силы ей очень нужны, потому, что очень многое ещё не сделано. Она оглядела комнатушку и поморщилась. Брезгливо передёрнув плечами, она встала с топчана и пошла на кухню. Не притронувшись ни к единому блюду, которые были щедро расставлены на большом столе, быстрой походкой подошла к входной двери, возле которой лежала большая куча шкур. Проходя мимо неё, девушка наступила на чью-то лапу. Обиженный трёхголовый щенок зарычал на неё. Спасённая обожгла его ненавидящим взглядом и пнула по морде. Щенок визгнул и забился в угол.
Что она делает?
- Ну что, нравится?
- Отпусти!!
- Нет. Ты отняла у меня жертву. Ты уже слишком много у меня отнимала. Теперь ты моя.
- Нет! – Девочка забилась, пытаясь освободиться. Это было возможно, но очень трудно.
Рывок. Боль. Кромка ближе. Рывок. Боль ошеломляет. Ещё рывок. Девочка закричала. Что-то в ней натянулось, подобно струне, и болезненно звенело. Вот-вот лопнет, расколов рассудок, и она сдастся. Больше не сможет сопротивляться. Но тут она ощутила ещё чьё-то присутствие. Кто-то сильный разорвал паутину, стягивающую её. Ощутив свободу, она рванулась с Кромки.
Тяжело дыша, она села на топчане. Рубаха была сырой от пота. Её била крупная дрожь. Страх Кромки ещё не прошёл. Она вздохнула несколько раз. До её слуха донеслись чьи-то торопливые шаги, потом заскрипело крылечко, залаял пёс. Боясь, как бы он не укусил пришельца, девочка вышла из комнаты. На пороге стоял молодой мужчина.
- Здравствуй, хозяюшка. Встречай гостя.
- И ты здравствуй. Заходи. Чем богаты, тем и рады.
- Спасибо, – он шагнул в избушку.
Волосы, казавшиеся на свету медным шлемом, были тёмно-рыжими. Он наклонился и ласково потрепал спящего щенка. Когда тот навострил все три пары ушей, незнакомец удивился, но руки не отдёрнул. Девочка тем временем сосредоточилась, приказывая посуде накрывать на стол. Это она придумала совсем недавно, но домашняя утварь была послушной и легко дрессировалась.
Поев он посмотрел на богиню долгим взглядом. У него были красивые серые глаза, неуловимо-тёплого оттенка.
Как будто, обнимает взглядом. Мягко так, ласково.
- Я думал, ты старше.
- Что значит старше?
- Ну, взрослее. Не многие взрослые способны так сопротивляться смерти. Сколько тебе лет?
Девочка молча посмотрела на него и чуть улыбнулась.
- Пятнадцать? Шестнадцать?
Она покачала головой.
- Я не знаю. Людей тогда ещё не было.
- Ты богиня?
Девочка тяжело вздохнула.
- Я Дочь Хаоса. Я не богиня.
- Ты шутишь? Ты Великая Мать?
- Нет. Я дочь Хаоса. Больше я ничего не знаю. А ты – Вечный.
- Нет, я не бессмертный.
- Не бессмертный, но Вечный. Такие, как ты, умирают и рождаются вновь.
- Этого не может быть!
- Может. Смертные не могут найти сюда дороги, а те немногие, которые нашли, стали Вечными.
- Тебе, наверное, одиноко?
- Нет. Ко мне иногда заходят боги.
Повисла пауза. Чайник разливал по кружкам душистый чай. А гость пристально смотрел на хозяйку. Очнулись они, когда зависший чайник перелил душистый отвар, и кипяток сначала поплыл дымящейся лужицей по столу, а потом тонкой струйкой на ногу гостю. Парень вскочил с криком удивления и боли. Девочка тоже вскочила с намерениями помочь ему, но ведро среагировало быстрее, вылив на несчастного всю воду, не так давно набранную из родника. Девочка застыла, лихорадочно придумывая объяснения. Услышав странные звуки, она не сразу поняла что это. Гость, облокотившись о край стола, тихо смеялся.
- Это… Я не хотела…
Смех стал громче.
- Извини. Я не знаю, почему оно на тебя бросилось.
Парень захохотал в голос. Отсмеявшись, пояснил.
- Там, на улице, тучи. Я искал где бы от дождя укрыться, почувствовал Зов. Увидел избушку. Когда переходил через ручей, чуть в воду не упал, но, как видно, если уж на роду мне было написано, что сегодня я промокну, судьбу не обманешь.
На утро он ушёл. Она не хотела, чтобы он уходил, но знала, что не имеет права удерживать его здесь. Стоя на крыльце, она печально посмотрела на него. Шагнув к ней, гость приобнял её и поцеловал в лоб. До этого он старался даже нечаянно не дотронуться до неё, только смотрел как-то странно.
- Ты всегда будешь здесь?
- Да. Я буду ждать, когда ты придёшь.
Он уже спустился с крыльца, но услышав эти слова, обернулся.
- Дождись меня такой же. Пятнадцатилетней девочкой.
- Обещаю…
Ну что, девочка, вспомнила меня. Это было очень давно, но ты обещала, что никогда не забудешь. Помнишь?
Дом в пяти мирах
Под лыжами звонко хрустел снег. Женщина, идущая по твёрдому насту, остановилась и вдохнула морозный воздух. Она любила этот мир. Здесь на границе двух миров она жила всегда. Жила и выполняла своё предназначение. Женщина подозвала собаку. Пушистый кобель, заливаясь лаем, подбежал к хозяйке.
Граница между мирами незрима, но эта женщина прекрасно знала, где проходит эта грань. По одну сторону – живые, по другую – нежить. И её задача не пустить последних в мир людей. Иначе может много чего случиться.
Живых было много. Они верили в разных богов. Но у всех было место для неё. В разные времена у разных народов её звали по-разному, но по сути своей она всегда оставалась Охранительницей. И, как известно, не имя красит…
Холодало. Она подумала о том, что хорошо бы сейчас погреться у огня и съесть чего-нибудь горячего. И тут же невдалеке показалась избушка. Охранительница хорошо знала этот дом. Он стоял в пяти мирах. И в любом из них можно найти этот дом. Просто нужно захотеть.
У крыльца встрепенулся огромный – с лошадь – пёс. Все три головы навострили уши и потянули носом. Но почуяв старую знакомую, пёс успокоился и снова лёг. Женщина поднялась по скрипящим ступенькам и постучалась. Дверь гостеприимно распахнулась. Из глубины избушки донёсся давно знакомый девичий голос.
- Входи, Охранительница! Рада тебя видеть! Садись за стол. Я сейчас!
Женщина вошла и села на лавку у круглого чисто выскобленного стола. В ту же минуту из печи вылетел небольшой котелок, вкусно пахнущий супом, и встал на стол перед гостьей. Рядом с ним легла ложка. Женщина улыбнулась. Она давно привыкла к подобному обслуживанию в этом доме. Она взяла ложку и принялась за еду. Готовили здесь отменно.
Из второй комнаты появилась хозяйка. Вид у неё был слегка усталый.
- Здравствуй, Девочка. Кто у тебя?
- Домовой! – махнула рукой девчонка и по-детски улыбнулась. – На пепелище один остался. В ожогах, по дому скучает. Подобрала плачущего, принесла. Накормила, вот. Отлежится, пристрою куда-нибудь, или здесь останется. А ты-то как? Замёрзла поди? Ляг, отдохни!
К Охранительнице подлетело одеяло и мягко опустилось её на плечи. В печь прыгнуло несколько поленьев. Женщина ухмыльнулась.
- Как ты это делаешь? Сколько тебя знаю, а до сих пор не поняла.
Девчонка пожала плечами и засмеялась. Подошла к печи и налила супа в две большие чашки.
- Я Ладо покормлю?
Охранительница кивнула.
Они знали друг друга очень давно. И с тех пор они мало изменились. Гостья всегда помнила хозяйку этого дома такой. Девчонка-подросток, которая любит посмеяться, но может быть серьёзной, если того требуют обстоятельства. Охранительница была богиней, а Девочка… Богиня однажды спросила её об этом. Та в ответ засмеялась. «Нет, я не богиня и не дочь богов. Я не знаю, кто я! Я просто живу здесь – на перекрёстке пяти миров и помогаю тем, кто нуждается в моей помощи».
Домик действительно одновременно располагался и в мире живых, и в мире мёртвых, в мире разумных Богов и безумных стихий, открываясь в вечный Космос. Этот дом был единственным местом, где соединялись вместе се эти миры.
Когда-то давно Охранительница думала, что Девочка помогает только людям и Богам, а нечисть не жалует. Но однажды она застала у неё далеко не человека.
К избушке подошли две женщины: Охранительница и Морская хозяйка. Дверь как обычно распахнулась как только они взошли на крыльцо. На столе тут же возникли приборы и еда для двоих. Морская дева села за стол, а Охранительница «шкурой чувствовала», что в доме не всё ладно. Она зашла во вторую комнату. Девичья фигурка склонилась над кем-то, распростёртым на полу. Её руки покоились на голове существа. Глаза смотрели куда-то вдаль. А существом этим был ДЕМОН! Первозданная безумная огненная стихия. Богиня напряглась. Она ненавидела демонов и уничтожала их, где бы ни встретила. Это было её предназначение.
- Отойди от него, Девочка! Ты не знаешь кто это! Ему здесь не место! – Охранительница шагнула к распростёртой на покрывале твари.
В тот же миг девчонка оказалась между ней и демоном. Женщина почувствовала в ней ту же необузданную стихию огня.
- Не забывай о законах гостеприимства! Он – мой гость! Я не позволю чинить ему вред! Сейчас он нуждается в моей помощи!..
Девочка зашла с пустыми мисками. Вид у неё был слегка растерянный.
- Что с тобой?
- Кому-то нужна помощь…
Она сняла со стены лук, колчан, и длинный кожаный кнут. Вышла на крыльцо, свистнула пса – своего верного спутника – и умчалась на выручку.
Над могилой стояли трое. Охранительница, Морская дева и Воительница. Те, кто чаще всего бывал в доме на перекрестке пяти миров. Свежая насыпь. На надгробии надпись на двух языках. На языке эльфов и демонов стихий. «Она остановила войну ценой собственной жизни» Лучшим подтверждением этих слов было оружие, сложенное на могиле.
- Прощай…
- Девочка… ты ведь ждала не этого…
- Мы не забудем тебя… прощай.
Ноги сами вынесли их к домику Пятимирья. Шли они молча. Они думали о том, что из него больше не выйдет весёлая девчонка в мужской одежде. Она больше никого не спасёт…
- Рада вас видеть! Устали, небось! Заходите, как раз каша подоспела!
Все трое одновременно вскинули головы. На пороге избёнки стояла девчонка-подросток. Стояла и улыбалась ил как старым знакомым.
- Посуда всё сделает сама, а мне пора! Дождитесь меня!
В руках у неё был кнут, за плечами лук. Она запрыгнула на спину своего вечного спутника – трёхголового огромного пса и, махнув рукой, исчезла в одном из миров.
Один из Вечных
В доме сидели двое. Морская Хозяйка кусала губы. Взгляд был блуждающим. Веки были красными и припухшими. Она с трудом сдерживала слёзы.
- Ты поможешь ему, Девочка? Прошу тебя!
Хозяйка дома никогда раньше не видела богиню такой взволнованной. Она всегда была спокойна и уравновешенна. А теперь она боялась и нервничала. Она просила за смертного.
- Он один из Вечных?
- Да.
- Ты знаешь, что ему можно войти в Пятимирье только один раз?
- Да.
- Почему именно сейчас?
- Я не смогу перенести потерю! Я слишком долго его искала его на этот раз. Ему еще не время уходить за Кромку!
- Кто он?
- Кузнец. Воин. Он отстаивает правду.
- Зачем он тебе? Зачем ты искала его?
Морская Дева промолчала. По щекам текли слёзы.
- Ты поможешь ему?
- Первый и последний раз. Больше не смогу – это не в моих силах.
- Спасибо!
Она устала спорить со Смертью. Никогда раньше сестра не отстаивала так яростно. Вечный блуждал по Кромке и никак не мог отойти от неё. Он изредка приходил в себя. Всё остальное время метался в жестокой лихорадке. У него был сильный жар. Девушка, которая не отходила от него ни на шаг, часто меняла покрывала, которые промокали от пота. Она давала ему настои и отвары из трав, чтобы унять лихорадку, но Мора не выпускала его. Девочка поняла, что так больше продолжаться не может. Она должна пойти за ним на Кромку и вывести его оттуда. Она должна заставить Смерть отступить. Он Вечный, а это значит, что помочь ему она может лишь однажды. И она не собиралась упускать этот шанс. Она положила ладони на его лоб. Она пошла на Кромку за ним. Мора была очень близко. Она чувствовала это.
Темнота. Кромка. Смерть маячит у него за спиной, готовая в любой момент подтолкнуть его в другой мир.
- Он мой, девочка! Мой! Ты не заберёшь его!
- Заберу. Он у меня. А пока он в пятимирье, ты не сможешь лишить его жизни.
- Нет! Он будет страдать, пока не умрёт!
- Он не умрёт на этот раз.
- Умрёт! Умрёт!
- Вечным героям дано право просить моей помощи лишь однажды. И я помогу ему!
- Нет! Не сейчас! Сейчас моё время!
- Верни его живым! Слышишь!
- Убирайся с Кромки, Девочка! Иначе я заберу и тебя!
Она почувствовала ледяные руки Смерти на своих плечах. Она попробовала вырваться с Кромки, но у неё не получилось.
- Отпусти меня!
- Останься с ним, девочка.
- Пусти!!!
Она не хотела этого, но сестра её вынудила. Девочка очень редко использовала ту силу, которая была в ней заключена. Она не могла ей управлять. Мора завизжала.
Девочка распахнула глаза. Дышать было трудно. Она с трудом усмирила рвущуюся наружу стихию. Она вырвалась с Кромки! Посмотрела на Вечного героя. Он был жив. Дыхание стало ровнее, жар спадал. Но он ещё не до конца вернулся в мир живых. Его глаза были словно две устремленные в никуда дыры. Страшно было смотреть на него.
- Ты ещё не выиграла! – услышала она в своём сознании. – Есть только один способ вернуть его к жизни, но ты никогда не решишься на это! Я подожду…
Девочка посмотрела на него. Она знала способ, о котором говорила Хозяйка Кромки. Но она не могла.
Морская Дева. Она любит его. Но она сейчас слишком далеко. И она не может видеть его таким. Я не могу его бросить. Я должна использовать любую возможность, лишь бы он не шагнул за Кромку.
Что-то в её душе натянулось и надсадно звенело. По щеке скользнула слеза.
Пусть меня не поймут пусть меня не простят. Я не позволю тебе уйти за Кромку. Простите все…
Морская Дева стояла на крыльце. Видимая для хозяйки, но незримая для гостя, который собирался в дорогу. Он уходил. Вечный Герой. Больше он сюда никогда не вернётся. Ни в этой, ни в другой жизни. Он улыбаясь глядел на девчонку. Он помнил каждое мгновение, проведённое в этом гостеприимном доме. Он знал, что обязан ей жизнью. Он поцеловал её долгим поцелуем. Она не ответила. Она видела, что на лице Морской девы отразилось удивление, а потом гнев.
Прощай. Мы никогда больше не увидимся. Уходи! Уходи скорей мне слишком больно!
Он уходил в свой мир.
- Иди за ним! Ты нужна ему сейчас как никогда!
- Спасибо, что увела его с Кромки! Спасибо и… прости.
- Это ты меня прости…
Смерть
Девочка слишком устала за последние дни. В мире смертных творилось что-то невообразимое. Война? Мор? Охота на Вечных? Этого она не знала. Но Слишком многим Вечным требовалась её помощь. Они звали её. Их приносили Боги, они приходили сами, либо пёс – её верный помощник помогал им добраться до спасительного мирка. Все они ещё не выполнили своего предназначения и не собирались умирать. Поэтому использовали этот единственный шанс. И она не могла никому сказать «НЕТ!», потому что это был её Дар… её Проклятье… Предназначение, которое она была обязана выполнять, пока Рок не повернётся в другую сторону. А это случится скоро. Она чувствовала.
В этот день уже трое Вечных были в её доме. Двое в комнате ещё не до конца вернулись в мир живых. А третий, совсем мальчишка, уже оклемался и помогал ей по хозяйству, чувствуя, что без этой помощи маленькая Богиня просто не сможет никому помогать. За эти несколько дней она уже трижды едва не шагнула за Кромку. Такого ещё никогда не было.
Ещё издали она услышала тяжелый шаг Цербера. Да, она послала пса в мир смертных, потому что кто-то настойчиво звал её… но зов прекратился ещё до полудня. И тем не менее, судя по аккуратной поступи, Цербер нёс кого-то на спине, как и приказала хозяйка. Девочка прерывисто вздохнула, вспоминая как трудно было уходить с Кромки последний раз. И вот опять. Пёс подошёл и присел. Богиня и мальчик сняли Вечного с могучей спины пса и положили на траве. Нести его в дом было небезопасно – она боялась растревожить раны.
Он уже не дышал. И не откликался на Зов. Девочка вздохнула, положила ладони на Его холодный лоб и шагнула на Кромку.
Он всё ещё был там, но не балансировал на грани, а устало стоял, зная, что обречён. Дикий зверь, загнанный в тупик. Он дрался до последнего. Ему была дорога не собственная жизни, а жизни тех кого он защищал. Никому никогда не позволено убивать женщину с ребёнком, только потому что она, видите ли чужачка и глаза у неё чёрные. Он так и сказал им, становясь на пороге покосившейся избушки и вынимая из ножен меч. Последнее, что он видел - огонь. Кто-то поджёг избу. Успели ли они убежать через тайный лаз в подполе? Он звал Богиню, чтобы превозмочь боль, встать, дать беглецам ещё немного времени. И всё. Он был согласен умереть, зная, что они живы. Но Богиня этого не знала. Она пришла на Кромку, чтобы вытащить его оттуда, не смотря на сопротивление Смерти.
- Уйди, сестрёнка, он мой. Ты просто не в состоянии сопротивляться мне. Уйди. У нас с ним есть о чём поговорить.
- Ты же знаешь, что этого не будет. Я уйду только с ним.
Девушка в белых одеждах лишь махнула рукой, но юную Богиню сбило с ног. Она попыталась встать… Хозяйка Кромки была права. Она лишком устала.
- Здравствуй, Воин.
- И ты Безносая.
- Ну, что ты так. Я не безносая. Согласись, ведь я красива.
- Внешность не много значит, если ты отнимаешь жизнь.
- А если я её подарю… или обменяю?
- Не слушай её! – закричала Девочка, становясь на колени.
- Если я обменяю две жизни на одну – твою.
- Не слушай её! Пока я здесь, пока ты добровольно не отказался от моей помощи, она не сможет забрать тебя! – она уже встала, но не могла двинуться с места.
- Ты же понимаешь, о чём я говорю? Если ты добровольно шагнёшь ко мне, они не умрут. Сегодня. Мальчик повзрослеет и станет Героем. Он ведь восхищался тобой. Неужели ты дашь ему умереть, не оправдав его восхищения и надежды.
- Я согласен.
- Нет! – девочку вновь швырнуло на колени.
Мора выступила из темноты. Блистательная в своём белоснежном одеянии. Воин, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Красивая стройная белокурая девушка подошла к нему и, приобняв, поцеловала… Девочка видела, как растаяли за Кромкой их силуэты. Сжав кулаки, она закричала от собственного бессилия.
- Нет!!! – она заплакала, не скрывая своих слёз. У него был единственный шанс избежать гибели. И она НЕ СМОГЛА ему помочь. Кто-то мысленно окликнул её.
Не надо. Не убивайся. У него был выбор. Это его право – выбирать. Не лишай его этого права.
Мальчик тихонько тронул её за плечо.
- Он... умер?
Богиня молча кивнула и закрыла лицо ладонями. Слёзы бежали по щекам и не возможно было их унять. Мальчик обнял её. В горле стоял ком. Это было странно похоже…
Когда он был маленьким, они с матерью жили в деревне. Их не очень любили, потому, что они были пришлыми. А уж когда одна за другой стали дохнуть коровы соседей, все обвинили его мать в колдовстве. Их хотели сжечь, но не дал проезжий воин, остановившийся у них. Когда толпа с факелами окружила дом, он пошёл на крыльцо, доставая из ножен меч. Когда мама запихивала мальца в лаз под полом, он расслышал слова воина:
- Никому никогда не позволено убивать женщину с ребёнком, только по тому что она, видите ли чужачка и глаза у неё чёрные.
Так и сказал. А потом избу подожгли. Спаслись они с матерью тогда просто чудом. А потом мама долго плакала, а он, ещё маленький, обнимал её и тихо шептал ей ласковые слова. Мужчины должны быть сильными, это тоже тот воин сказал.
А этот, которого не смогла спасти девочка… он был очень похож на того воина. И она плакала так же. Он обнял богиню и прошептал:
- Мама… - а по щекам неудержимо катились слёзы.
Встреча
Это было во сне. Такое бывает.
После того, как хозяйка перекрёстка видела смерть в Пятимирье, она долго не могла выходить в мир людей. Но прошло много времени, и она снова отправилась к Нему.
Он спал, девочка тихо вошла в его сон. Во сне Он помнил всё. Печальный, Он сидел на маленькой полянке, недалеко несла свои воды шумная речка. Всё было как в Пятимирье, только её домика не было.
Он обернулся, заслышав её осторожные шаги. Улыбнулся, но тут же посерьёзнел.
- Что-то случилось?
- Нет… я просто пришла к тебе.
Вновь тень улыбки, и вновь грустная серьёзность.
- Сколько времени прошло…
- Не знаю. Я его не считала. Мне не до этого, ты же знаешь…
- Ты всё ещё лечишь?
- Да.
- Кого?
- Всех, кто способен найти ко мне дорогу.
- И богов?
- И богов.
- И героев?
- И героев…
- И смертных?
- Иногда… а что?
- Я слышал, что ты полюбила одного Героя…
- Да! – она счастливо рассмеялась.
- Причём слухи расходятся. Кто-то говорит, что воина-кузнеца, кто-то, что скитальца моряка, кто-то, что одного из Богов. Значит, это правда…
- К чему все эти разговоры?!
- Ты – красивая молодая женщина. Живёшь одна. Тебе нужны сильные мужские руки в хозяйстве, крепкое плечо, чтобы опереться в трудный момент, тебе нужна любовь в конце концов!
- Ты… ты о чем?..
- А я далеко. Я не знаю, смогу ли я ещё раз зайти в Пятимирье. Да и кто я? Трубадур, рыцарь-поэт, бард…
- Ты забыл… я же обещала дождаться…
- Неужели ты не понимаешь? Мне не верится, что ты одна! Зачем ты пришла сюда?! Сказать, что я уже опоздал? Уходи… пожалуйста… Я прощаю тебе всё. Сердцу не прикажешь. Я люблю тебя и всё понимаю. Я прощаю тебе всё… только уходи, не мучь меня… Уходи!
Ей к горлу подкатил комок. Дышать стало трудно. Она отвернулась от него и исчезла…
Пес почуял, что хозяйка в доме. Сунул в окошко любопытный нос. Она стояла опершись о край стола. Глаза были абсолютно пустыми. Губы дрожали. Казалось, она вот-вот заплачет. Но этого не случилось. То ли так хорошо умела себя сдерживать, то ли просто не успела. Через несколько минут она без сознания рухнула на пол. Пёс сорвался с места и неуклюжей рысью побежал в обитель богов – за помощью.
Врачеватели разводили руками. Лекари и знахари отказывались ей помочь, потому что боялись Безносой. Юная богиня, спасавшая каждого, кто звал её, пребывала в очень странном состоянии. Блуждающий взгляд, неровное, со всхлипами дыхание, сухое горячее лицо. К тому же она ничего не говорила и не могла вставать. Друзья старались не оставлять её одну. Уговоры, просьбы, мольбы не хоронить себя заживо ни к чему не привели. Она останавливала на говорившем безумный взгляд, и, казалось, на него смотрит сама Смерть с Кромки. Так продолжалось недели две (для богов очень маленький срок, но тем, кто находился рядом с ней даже столько показалось чересчур). Закончилось всё как-то резко и сразу.
Морская Хозяйка пыталась напоить её успокаивающим отваром, чтобы она хоть чуть-чуть поспала. При этом она как обычно разговаривала с Девочкой. Все, кто был в доме, чувствовали напряжение – кто-то давно и упорно звал маленькую хозяйку, но кто и откуда, определить могла только она одна.
- Выпей! Тебе станет легче. Выпей и успокойся. Вернись к нам. Я прошу тебя. Вернись… ты нужна всем нам. Ты нужна миру. Мы не можем того, что можешь ты. Ты слышишь, тебя зовут!.. ты ДОЛЖНА идти!
Впервые за это время Девчонка заговорила.
- Я должна. Мне надо идти, - отпихнув кружку, встала с кровати. На негнущихся ногах подошла к двери.
- Ты куда?!
- Надо!..
Пёс лёг, чтоб она смогла сесть ему на спину.
Трёхголовый монстр и Девочка удалялись, а за ними внимательно следили три пары глаз – не случилось бы чего.
Она ещё не пришла в себя окончательно. Единственное, что её удерживало по эту сторону Кромки – долг. Она обязана помогать Вечным Героям. Для этого и стоит домик на перекрёстке пяти миров, для этого она и получила свой Дар.
Пёс легко нёс хозяйку. Как и было предсказано, он стал ей верным другом и помощником. И, как это ни удивительно, первым пошёл за ней на Кромку. Если бы тогда он не удержал её, друзья бы опоздали. И сейчас он делился с ней своей звериной силой, помогая преодолеть головную боль, порождённую несмолкающим зовом.
Пёс замер. На месте. Она соскользнула со спины Цербера и осмотрелась. Сделала шаг туда, откуда исходил призыв. Там стоял Он.
- Зачем? – тихо спросила она.
- У меня тут был гость. Мы с ним говорили…. Я хочу всё понять… Извини… Мы можем поговорить по-человечески?
Она умоляюще посмотрела на него. Вот говорить-то как раз она не могла – в горле стоял ком, в глазах поплыло от проклятых слёз. Он подошёл ближе и остановился на расстоянии вытянутой руки от неё. Она шагнула вперёд. И, уткнувшись ему в плечо, позволила, наконец, вырваться всему тому, что так упорно держала в себе эти две недели. Из глаз хлынули слёзы. Она заговорила быстро, сбивчиво, иногда прерывисто всхлипывая.
- Глупый… ты разве не видишь… я не могу больше… Нужно по-другому… Не могу… Прости…
Он прижал её к себе, гладил по голове и старался успокоить.
- Всё будет хорошо. Поплачь. Когда успокоишься, мы поговорим. Хорошо?
Она закивала и ещё крепче прижалась к нему. Сейчас она была для него именно такой, как описывал ночной гость – маленькой девочкой, обиженной и испуганной. Девочкой, у которой забрали мечту и надежду.
К тому моменту, когда она смогла нормально говорить, стояла глубокая ночь. Они сидели у костра, рядом, но старались даже случайно не задевать друг друга.
- Я хочу знать всю правду. Обещай, что будешь отвечать честно.
- Я отвечу на все твои вопросы.
- Ты действительно встретила Вечного, который любит тебя?
- Я надеюсь, что любит…
- А ты?..
- Я люблю его. По-моему даже слишком сильно, потому что эта любовь причиняет боль. Сильную боль.
- Давно ты встретила его?
- Да… я не считаю времени…
- Расскажи мне…
- Тогда я спасала… одну Вечную. Так получилось, что сама я бы не выбралась с Кромки. Тогда пришёл он… Он гостил недолго, как и все Герои. Когда он уходил, я пообещала дождаться его такой, какой он меня запомнил – девчонкой-подростком.
- Но это же…
- Да. А когда ты впервые спросил меня, люблю ли я кого-нибудь, я ответила правду. Неужели ты сразу не понял, что я говорю о тебе?..
- Прости…
Воцарилась тишина. Только потрескивал костёр.
- Но мне говорили… - его пальцы стиснули её руку. – Мне говорили, что ты лечишь любовью!
- Лишь однажды… Он должен был жить. Я лечила его. Я отогнала Смерть…
- Но ты была с ним…
- Я его лечила, а тебя я люблю. Понимаешь?
- Нет, не совсем…
- Я та девчонка, которая пообещала дождаться тебя. Даже в мыслях я всецело принадлежу тебе. Тебе одному.
Он посмотрел на неё. Он помнил немало девушек и женщин, выглядевших очень молодо, но их возраст всегда выдавали глаза. А у неё… Он знал, что эта девочка старше некоторых Богов, но мечтательный и восхищённый взгляд выдавал в ней почти ребёнка. Он смотрел в эти глаза и понимал, почему она осталась такой. Примерно в этом возрасте девушки влюбляются впервые. В чём-то они уже и взрослые, но первая любовь ещё по-детски безрассудная, нежная, горячая и этим восхитительная. Глядя в эти глаза он почему-то не чувствовал себя старше, скорее потерявшим рассудок мальчишкой. Он ничего не мог с собой поделать. Уголком сознания он помнил более красивых женщин, манящих взор своими совершенными формами. Но эта хрупкая девчонка была для него прекрасней их всех. Он провёл рукой по её щеке. Её пальцы зарылись в его длинные, отливающие медью волосы. А губы прошептали:
- Мальчишка…
Поодаль за валунами двое переглянулись. Мужчина, не скрывая улыбки, прошептал:
- Жить будет!
Богиня тихо рассмеялась в ответ. Неслышно, чтобы не потревожить никого в ночи, они ушли туда, где в течение двух недель, дежурили по очереди.
Через три дня, когда гости только закончили готовить обед, и сели за стол, радостно залаяли собаки. На пороге возникла хозяйка. Вид у неё был, как у человека, познавшего святые таинства, и мечтающего поделиться своим счастьем с каждым живым существом. Шестеро гостей разом подняли на неё глаза.
- Вернулась?
- Ожила?!
- Всё в порядке!?!
- Как дела, Девочка?..
- Вернулась, ожила, всё хорошо!!! – она одарила их улыбкой.
На стол прыгнула тарелка, котёл щедро плюхнул туда жаркое. Она прошла к своему месту, села и, пожелав всем приятного аппетита, принялась за еду. Счастье, распиравшее её, спряталось где-то в глубине глаз и иногда сверкало весёлыми искорками. За этот малый срок она изменилась. Друзья смотрели на неё и замечали то, чего раньше не было ни в движениях, ни в словах, ни во взгляде. Она стала взрослее и… женственнее, что ли…
Королевский флеш
Покер – хороший стимул к релаксации. А если отвлечься, то думается намного легче.
- Джил, мы не можем изменить курса!
- Почему? Ты сравнивал распечатки? Не заметил, что искривления настолько сильные, что созвездия всех секторов теряют привычные формы. А ТАМ совсем ничего не видно. Чем ближе, тем труднее разбирать данные. Путём анализа и логики уже ничего не возможно предугадать… Одну.
- Но предугадала же ты метеоритный дождь, - вставил Джерри. Джил вообще поразилась, увидев его в рубке. Но вскоре поняла, что он не просто в курсе всех событий, но и кое над чем работал в «свободное» время. И его голос был сейчас очень важен. – Я пас.
- Да, предугадала. Но не благодаря сканированию, его я уже не смотрю. А предвидение у меня на уровне желудка. Просто… стало страшно. Включила защитный экран… Вот и всё… Ещё десять сверху
- Ну, - протянул Вильям, - если мы всегда будем полагаться на интуицию мисс Грей, то вряд ли долго протянем. Поддерживаю.
- Ну, а если мы проигнорируем её предупреждения насчёт аномалии, то тоже можем скукожиться очень и очень скоро. Пас.
Слава Всевышнему, Сэм и Гэрри были с ней заодно. Если дело будет решаться голосованием, их будет трое против двоих. Правда не ясна ещё позиция Джерри. Чего он там нарешал. В том случае, если он присоединится к капитану…
- Стрит, - Джил показала карты и сгребла кучку монет.
Джерри вновь раздал карты. Где бы он ни появлялся, напряжённая атмосфера разряжалась, диалоги велись легче. В общем он умел поднять настроение. На этом заседании он совратил всех на покер. Не смотря на то, что они хором назвали его шулером и пронырой, играть сели все. Это немного отвлекало и освобождало голову.
- И так, – капитан обменял одну карту и заметно повеселел. – Как же мы поступим? Джил, ты предлагала голосованием?
Гэрри и Сэм подняли руки вместе с Джил. Джерри пожал плечами.
- Я присоединяюсь к капитану. Эд прав. Нужно идти прямо и узнать что же там такое. Нам платят за исследования пространства, а не за ненужные парсеки, проделанные кораблём.
- Трое на трое? – улыбнулась Джил.
- Предлагаю этот вопрос на кон!
- Поддерживаю.
- Открывайте.
У Джерри, Сэма не было ничего, Вильям пасанул, у Гэрри было 3 двойки. Джил, улыбаясь выложила на стол карты.
- Флеш.
Эд только хмыкнул в ответ и небрежно бросил свои. Джерри аж присвистнул:
- Джил, у него флеш-роял!
- Как видишь, моя карта старше. Учитывай, что решающее слово за капитаном и его помощником.
Джил пожала плечами и вышла из капитанской рубки, даже не забрав свой выигрыш. Зачем, если на маршрут это ни коим образом не повлияет? Как они не понимают, что предугадав что-то один раз, самоубийственно рассчитывать на предвидение и далее. И вообще не следовало ТУДА соваться. Они ведь не просто исследуют пространство, но и ищут новые планеты с кислородной и азотной атмосферой, пригодной для дыхания и, самое главное, БЕЗОПАСНЫЕ пути к ним. Какие Там могут быть планеты?
Но решение было принято, а значит спорить уже бесполезно. Капитан этого ох как не любит. Она подошла к лестнице и принялась карабкаться на четвёртый уровень. Там находилась её каюта. Когда она уже вынырнула из люка и хотела схватиться за поручни, заметила мигнувшую последний раз лампочку, а в следующую секунду желудок подкатил к горлу, а ноги соскользнули со ступенек. Невесомость продолжалась секунды две-три, а потов вновь включилось гравитационное поле. Ноги не ощущали опоры, рука не удержалась за поручень. Джил ухнула вниз.
- Эй, Джилли, постой!
Джерри побежал за ней не сразу, поэтому когда отключилось поле, он, пролетая поворот, увидел лишь её ноги, оторвавшиеся от ступенек. Затормозив в стену, он принял вертикальное положение и благополучно приземлился на пол, когда «летучка» кончилась. Потом он услышал грохот.
- Джил?
Подбежав к лестнице, он опешил. Джил лежала навзничь, нога странно вывернута, на виске и губах кровь. Сначала ему показалось, что она не дышит, но наклонившись, он понял, что,
к счастью, ошибся. Аккуратно взяв её на руки, он отправился в медблок.
- Эй, док! Позовите кто-нибудь дока! Срочно! И кто это, мать вашу шутит с гравитацией? Найду – убью! Эй, док, Джил упала. Скорее, чёрт подери!!!
Парадокс
Бред, кажется, кончился. Она помнила почти всё. И эти воспоминания её пугали.
Неужели я ушла, чтобы произошло ЭТО? И для этого я бросила свой мир? Или для чего-то ещё. Может, для того, чтобы освободится от Проклятия, чтобы перестать быть дочерью Хаоса. Может…
- Но что это? Почему звонит колокол? Кто-нибудь, остановите его! Нет! Так звонят только по умершим… Нет!
Пейзаж не изменился. Всё то же окрашенное закатом небо. Кажется, что сам воздух колеблется в струях жидкого пламени. Прохладно и в то же время невыносимо душно. Пустынно. Ветер пересыпает розовый песок, не останавливаясь ни на секунду. Всё подвижно: и воздух, и песок, и небо. Лишь Башня кажется устойчивой и незыблемой. Но она внушает страх. Черная, вечная. Страшно до костей. И в этом мареве движется крест. Точнее не сам крест, а человек, распятый на нём. Потому что он ещё жив. Удивительно, как можно ещё жить. Потому, что его фигура, как и всё вокруг, окрашен в траурные цвета крови и смерти. Или это только кажется? На нём только изодранные в клочья джинсы со странными тёмными разводами. Когда-то красивое тело испещряют следы ударов. Кое-где запёкшаяся кровь. Дышит он с трудом – воздух вырывается из груди со свистом, на губах красные пузыри. Он не молит небо ни о спасении, ни о смерти. Он не верит в богов. Он только хочет, чтобы маленькая девочка, которая грезит в Башне, не проснулась раньше, чем он умрёт. И ещё, ему мешает колокол. Он звенит. Гулкие удары сводят с ума. Но остановить колокол невозможно, потому что его никто не раскачивает.
Когда он почувствовал лёгкое прикосновение, человек вздрогнул и открыл глаза. Да, богов не было, бесполезно было просить кого-то о милости, потому, что никто никогда не услышит. Возле креста стояла девочка. Стояла и смотрела на него огромными глазами. Слёз не было. Почему-то. Был только страх. И ему было больно видеть страх в её глазах. Бесполезно молить богов сжалится над ней. Потому что она сама - Богиня. Он вымученно улыбнулся ей и вздохнул. Это было больно и вызвало новый приступ кашля. На губах вновь появились кровавые пузыри.
- За что?
- За то, что я создал ЭТО. А потом понял свою ошибку. За всё надо платить.
- Ты… ты не умрёшь…
- Я сдержал своё обещание, девочка. Я не ушёл, пока ты не проснулась. Пожалуйста, оставь меня. И постарайся не плакать.
- Я обещала ждать тебя.
- Ты свободна от своего обещания. Не жди меня. Ты свободна…
- Нет! Ты не можешь умереть, слышишь! Нет…
Она уткнулась в холодное дерево и заплакала.
Когда кончилось забытье, слёз уже не было. Было только больно. Не физически. Не хотелось видеть кого бы то ни было. Потому что мёртвым не дано жить среди обычных людей, а она чувствовала, что умерла вместе с ним, потому что она его вспомнила. Вспомнить, чтобы умереть. Смешно.
К реальности её вернул тихий плач. Рядом с ней сидела девушка. Их разделял Крест. И девушка эта тихонько плакала, закрыв лицо тонкими ладонями. Несколько минут девочка смотрела на неё, силясь припомнить.
- Ты? Что ТЫ здесь делаешь?
- То же, что и ты. Это больно – видеть смерть любимого человека.
- Может…
Девочка вспомнила, кем она была до того, как ушла. Это воспоминание вселило в неё надежду. Она мысленно рванулась на Кромку. Может, он ещё ТАМ. Тогда она сможет вернуть его обратно. Сначала ей показалось, что ничего не вышло. Но она просто забыла какая она – Кромка.
Было темно, холодно и одиноко. И страшно, как всегда. Но Его на Кромке не было. Его не было даже рядом. Страх нарастал. Неужели она опоздала?
- Ты не опоздала, сестра. Его просто здесь нет.
- Он в твоём царстве?
- Нет…
- Вернулся с мир живых?
- Нет…
- А где же он?
- Нигде…
- Что ты говоришь? Как такое может быть?!
- Может, сестра. Всё может. Мне здесь, почему-то неуютно. Лучше вернёмся к Башне. Там будет лучше.
Они сидели у креста. Девочка провела рукой по ноге распятого человека.
- Он умер недавно? Он ещё как живой.
- Не знаю. Это всё очень запутано. Он всегда не любил и даже боялся парадоксов. Но сама по себе его смерть… здесь – парадокс.
- Как это?
- Это Точка. Начало, Переход, Матрица… назови как хочешь. Суть не меняется. На этой точке человек может вспомнить любую свою жизнь. Стать любым Собой. Абсурдно, но правда. Но есть у этого места одно свойство. Жуткое свойство. Мы с тобой даже не подозревали об этом, а он докопался… на свою голову. Если на точке убить Вечного – он умрёт на всех гранях. Так, как будто его никогда не было… и не будет. Не знаю только можно ли убить человека против его воли…
- В смысле!?
- Помнишь Вечного, которого ты не смогла спасти. Хотя, как ты и говорила, пока он находился в Пятимирье, я не смогла бы столкнуть его за Кромку. Только если бы он сам захотел. Воспользовавшись этим, я предложила ему обмен… ну, ты помнишь. Он умер везде. Тогда я впервые задумалась об этом впервые. Даже пыталась проверить. Но с твоим уходом оно забылось. Сначала отошло на второй план, потом ещё дальше. И вспомнила только когда ушёл он…
- Ты хочешь сказать, что он сделал это добровольно!?
- Да. Он знал об этом заранее. И, кажется, знал, что исчезнет навсегда.
- Его больше нет…
- И не было.
- Но я же помню! Я его помню.
- Парадокс. Ничего не было.
- Но невозможно помнить то, чего не было.
- Значит можно. Парадокс.
- Что ты заладила Парадокс! Парадокс! Он не умрёт! Слышишь, не умрёт!!!
- Что ты хочешь этим сказать?
- То что сказала. Я не верю в этот парадокс. Он был и, значит, будет!
- Это предупреждение Вечным. Даже они не вечны.
- Врёшь! Они Вечные. И если это – предупреждение, значит я его опровергну!
- Остановись, сумасшедшая! Ты разнесёшь мирозданье и сама сойдёшь с ума. В одиночку ты ничего не сможешь сделать.
- Ну так помоги мне!
Действительно, было чувство, что они сходят с ума. Даже вдвоем они с трудом создавали новый мир на Точке. Ощущение было такое, будто ломаются грани, как будто само бытие даёт трещины. Они чувствовали эти трещины, но уже не могли остановиться. Они начали строить. Они пытались обмануть мироздание. Грани звенели, преломляя игру воображения двух свихнувшихся девчонок, которым уже нечего было терять. Дороги назад не было. Впереди тоже ничего хорошего не маячило. Только страх и боль. Поэтому легенда о воскрешении давалась легко. Впервые они делали что-то вместе. Жизнь и Смерть, обезумевшие от вечной жизни и необратимой смерти. Странно. Смешно. Страшно.
Его принесли в Пятимирье трое: женщина, назвавшаяся матерью, потому что у каждого человека есть мать, мужчина, бывший ему другом и девушка, которая искренне любила его, но никогда не знала его любви. Его принесли в Пятимирье, чтоб вытянуть с Кромки. Это нужно было, чтобы не отнимать Веру. Он должен был выжить.
Сознание не выдерживало. Планомерная фантазия перешла в болезненный бред.
Они возвращали его к жизни, как могли. Вытаскивали его с Кромки. Вместе, потому, что у девочки не хватало сил. Потом его лечили. Страшные раны даже в Пятимирье заживали слишком долго. И уж конечно заживить душевную рану было просто невозможно. Но к исходу третьего дня он встал на ноги.
- Я пойду, пока это ещё возможно.
Они ничего не ответили. Им обеим хотелось, чтобы он остался. Но обе прекрасно понимали, что это неосуществимо. Он не вернулся, не стал опять вечным. Мироздание не обманешь. Его воскресили ненадолго. И он ушёл. Потому, что так было надо…
Бред кончился, но сил не было даже на то, чтобы разговаривать. В сознании всё ещё слышался звон граней. Им удалось!!!
- Как долго он ещё сможет жить?
- Не знаю. Но, думаю, ему хватит этого времени, чтоб вернуть…
Они помолчали. Это было парадоксально – сидеть рядом с телом человека, которого воскресили… и которого, вообще-то никогда не было и не будет.
- Там ты говорила, что любишь его.
- Да. Ты об этом даже и не подозревала? А я не могла простить тебе его любви. Ведь ко мне он никогда так не стремился. Никогда ему не снился мой дом, мои поцелуи. Но я не могла не любить его.
- Почему?
- Как ты думаешь, один и тот же человек может одновременно любить и не любить другого?
- Не поняла?
- Ты… ты правда ничего не помнишь? – девушка расхохоталась, откинувшись назад. Смех был хриплым сухим.
- Что я должна помнить?
- Откуда мы взялись.
- Я знаю только то, что я не дочь Хаоса. Я это вспомнила. Я была… богиней, наверное.
- Неважно кем мы были тогда. Главное – весёлая шутка отца. Я, когда вспомнила, долго смеялась, - и она опять зашлась в истерическом хохоте.
- Мы? Что значит мы! Ты тоже?
- Ты всё ещё не догадалась, дурочка. Ну, посмотри на меня.
Девочка посмотрела на сестру. Смотрела долго, пытаясь прочитать секрет в глазах. Глаза… эти глаза. Как они похожи на… На мои. Тогда мне показалось, что я смотрюсь в зеркало. Какое зеркало. Я смотрела на себя. Со стороны, потому что… потому что…
- Нет!!!
- Вспомнила?!?
- Этого не может быть! Невозможно разделить пополам кого бы то ни было.
- А нас делили и не напополам. Чем он руководствовался, когда экспериментировал с нашим изначальным сознанием, я не знаю. Но КАК вышло! Раздвоение личности. В прямом смысле. Тебе разве не смешно?
- Ты сошла с ума!
- Мы это сделали ещё в тот момент, когда впервые посмотрели друг другу в глаза.
Свободна!
Лампы не горели. Лишь где-то слабо мерцал свет – наверное, в коридоре. Кто-то рядом тихо переговаривался.
- Как она, док?
- Уже лучше. Всё не так серьёзно, как я боялся.
- Да?
- Кровь на губах – не внутреннее кровотечение, чего я очень опасался, а всего лишь прокушенная при падении губа.
- Док, скоро она поправится?
- Мистер Вуд, почему бы вам самому не лечить её?
Джил открыла глаза. Она лежала на узкой овальной койке в одной из палат медблока. В открытой двери маячили фигуры Джерри и доктора Саймона. Вуд что-то ещё говорил, а потом сложил руки как в молитве и что-то тихо прошептал. Последнее слово было "аминь". Джил вздрогнула, когда он вытащил что-то из-под рубашки и сжал в кулаке. Это был крестик.
- Джерри… - во рту пересохло, и слова давались с трудом.
- Джил! Как ты? Ну и напугала же ты нас с доком!
- Что случилось? Кто-то переключал гравитацию или...
- Или, Джил. Сбои в системе. Уже дважды такое было. Пока ты болела.
- А с каких это пор ты стал верующим? Ведь на Земле все религии запрещены. Да и раньше ты почему-то не молился.
- Ну... – он явно смутился. - Как бы тебе объяснить. Я суеверным стал, пока ты без сознания лежала.
- Это почему же?
- Ты что-то про распятия говорила, когда бредила. Говорила что-то про бога. Ты же не просто болела. Джилли, головой ты, конечно, ударилась, но не настолько, чтобы бредить трое суток.
- Сколько?
- Трое. Я готов был уже во всё поверить. Даже в бога. Ты успокаивалась, если слышала молитвы.
- Ты шутишь?!
- Нет, Джилли.
- Курс ещё не сменили?
- Ты хоть на больничной койке можешь забыть о курсе?
- Не могу. Значит, не сменили. И не боитесь, Джерри?
- Эд тебе не хотел говорить, но придётся. Ты ведь упрямая донельзя! Мы не просто идём прямым курсом в эту аномалию. В этом районе зреет выплеск энтропии. Обнаружили мы это, когда поворачивать было уже поздно. Если нас зацепит... сама знаешь, а так есть шанс выжить.
- Значит...
- Значит, у нас остаётся только наш корабль.
- Надежда, - Джил усмехнулась. – Почему мне не сказали об этом раньше?
- Знали твоё отношение к энтропии.
- Да, раньше я хотела понять, что случается с людьми, попавшими на территорию выплеска. Очень хотелось встретиться с теми, кто туда уже попал.
- Ты сумасшедшая!
- Но я бы не потянула за собой весь корабль. Люди жить хотят, а не повидать мир по ту сторону разрушений. Да и не хочу я этого. Прошло.
- Ну что ж. Это к лучшему! Поправляйся, а мне пора.
Джерри ушел. Джил полежала немного в темноте, но, не выдержав и так уже достаточно длительного бездействия, встала и прошлась по палате. Выглянула в коридор. Было странно пустынно. На втором уровне не было ни единой живой души. Вдруг ожил громкоговоритель:
- Внимание! Всему персоналу «Надежды» подняться на верхний уровень! Навигаторов просят пройти к капитану. Джерри, где тебя носит, чёрт подери!
Джил вздрогнула.
- Зачем капитану понадобилось срочное собрание?
Ответ на этот вопрос появился немедленно:
- Экипажу корабля пройти в свои каюты! Просим не устраивать паники и выполнять дальнейшие распоряжения! Включаются аварийные системы!
Тот час же освещение в коридорах стало гаснуть, горели только маленькие красные лампочки для координации перемещения по кораблю – аварийная система максимально экономит энергию. Джил, тихо выругавшись, пошла к лестнице. Когда она уже поднималась по лестнице, вновь отключилось гравитационное поле. Джил судорожно вцепилась в поручни и сглотнула комок неосознанного страха. Но «летучка» не кончалась, и Джил продолжила подъём.
- Совсем плохо, если отключили даже гравитацию. Интересно, на кой им понадобилось столько энергии?
Послышался странный гул и Джил врезалась в стену.
- Что за чертовщина?! Эй кто-нибудь!!!
Коридоры были пустынны. Даже тревожные аварийные лампочки замигали и стали гаснуть одна за другой. Джил уже не на шутку испугалась.
У капитана собрались навигаторы, техники. Между ними сновал растрепанный Вуд. А капитан сидел, глядя в одну точку и… молился. То там, то здесь слышалось: «Помилуй, Господи!» и обрывки молитв.
- Вы что, рехнулись все?!
- Джилли, вернись в палату… хотя нет. Сейчас это небезопасно. Останься здесь, но сядь куда-нибудь, пожалуйста!
- Джерри, что чёрт возьми, происходит?
- Энтропия.
- Что?
- Выплеск. Вот-вот. Мы поэтому и перешли на аварийный режим, чтоб увеличить скорость. Экипаж охвачен паникой. Половине пришлось дать снотворное. Остались только самые стойкие и необходимые.
- Джерри, - горло перехватило, она говорила шёпотом, - мы погибнем? У нас есть хоть малейший шанс?
- Не знаю. Джилли, похоже, шансов очень мало, поэтому-то все и вспомнили Бога. Помолись. Это, если и не помогает, то хотя бы успокаивает.
- Я не верю в бога. Это просто человек.
Корабль тряхнуло. Джил посмотрела в огромные иллюминаторы четвёртого уровня. Давно она не делала этого. Привыкла ориентироваться по распечаткам и данным сканирования. Но по звёздам ориентироваться ещё не разучилась. Поэтому она очень удивилась открывшейся ей картине. Звёзды стали будто бы ближе. Все сразу. И двигались не обратно движению корабля, а как бы вокруг него. Огромные голубые, жёлтые, красные шары, казалось, водили жуткий хоровод вокруг корабля-песчинки. Джил сделалось страшно. Она вдруг поняла, что их «Надежда» с первого дня полёта была обречена на смерть. Потому что на борту была она, Джил Грей. У которой нет будущего. Но ведь остальные не виноваты!!! Почему я не разбила голову, падая с лестницы?
- Джилли, ты что с ума сошла? Ты ни в чём не виновата.
- Я вслух начала разговаривать?
- Нет. У тебя всё на лице написано.
Капитан сидел за центральным столом, что-то чиркая на клочке бумаги. В полумраке никто не мог разглядеть чем он так увлёкся.
- Эй. Слушайте. Сходите в нижний ярус в камеру хранения и принесите оттуда баллоны с кислородом.
- В чем дело, Эд? Зачем.
- Следующей отключится система подачи воздуха. Гэрри, Сэм, перетащите спящих в кабины анабиоза. Всем, кто бодрствует, нужно собраться в одном помещении. Кстати, захватите за одно и продукты… пока не отключилась система доступа. А то потом придётся холодильники взламывать.
Звёзды стали ещё ближе и закружились ещё стремительнее.
- Не бойся, Джилли… Может, проскочим.
- Обними меня, пожалуйста.
- Я бы предложил тебе выйти за меня, но не знаю, свободна ли ты?
Джил вспомнила слова человека, распятого на кресте. Он смотрел ей в глаза и сказал: «Ты свободна от своего обещания. Не жди меня. Ты свободна!»
- Я свободна, Джерри…
Корабль наполнился светом обезумевших звёзд. И погрузился во тьму…
Эпилог
Возле креста сидела красивая девушка. Сидела очень давно, потому что идти ей было некуда. Сидела, прижавшись щекой к тёплому дереву, глядя в зыбкую оранжевую даль, пока не пришёл Он. Он был одет в длинную некогда зелёную, но уже изрядно выцветшую и запыленную хламиду. Он был человеком без возраста. Длинная борода, черные с проседью волосы и… лукавые глаза. Такие хитрые и даже нахальные, каких не может быть у умудрённых старцев. Он подошёл к кресту и с сожалением посмотрел на человека, распятого на нём.
- Вот значит как. Что ж, ты знал. Ты понял. Жаль, конечно… - он перевёл взгляд на сидящую у креста девушку. - А ты кто?
- Я? – девушка подняла на него заплаканные глаза.
- Понятно. И давно ты тут сидишь?
- Не знаю. Кто ты?
- Мерлин, - отмахнулся мужчина, как будто это имя известно каждому. – Слушай, детка, помоги мне снять его. И похоронить где-нибудь в тихом местечке.
- А потом?
- Что потом?
- Что потом делать мне? Куда я пойду. Его смерть поставила точку в моём предназначении. Мне некуда деться.
- Ну, не стоит так преувеличивать. Миров много. В одном из них обязательно найдётся место и для тебя.
- Ты не понимаешь… потому, что не знаешь кто я.
- Знаю. Ты – хозяйка Кромки. Но теперь не нужно ничего охранять. Мы получили свой урок. Надеюсь, мы запомним его надолго. Я останусь здесь. Попробую узнать тайны этого места. Он заплатил жизнью, интересно какую плату потребуют с меня? Но, мы сейчас не об этом. Ты найдёшь себя. Обязательно. Иди с миром. Ты свободна.