Глава 1
Начало приключения
Медленно и величаво в город ступила ночь. Нет, не Его Величество Вечер с серо-черными тенями на стенах, а сама Царица Ночь с желтым шлейфом от луны, с любопытством заглядывающей в окна. Одежда – только черный бархатный воздух без единой серой тени. Принцип жизни – не показывать ни зги, так, чтобы было темно, как в древнем сундуке из глубокого земляного погреба примерно метра два глубиной.
В эту необычную ночь в доме все уже давно спали. Спала и главная героиня нашего повествования — Фима (полное имя – Евфимия). Рядом с ее кроватью на специальном собачьем коврике примостился щенок Ави, которого Фима очень любила. У нее не было братьев и сестер, и эту роль в семье Фимы с успехом выполнял уже даже не щенок, а молодой пес Ави. Фима давно мечтала иметь маленького братика или сестренку, но родители, наверное, думали иначе. Они работали целый день, приходили домой поздно вечером, вечно торопились и бежали, бежали куда-то… «А куда и зачем?», – Фима совсем не понимала.
Фима и Ави были неразлучными друзьями. Они даже ели примерно одну и ту же еду. Ну, почти одну и ту же, потому что Ави компота не пил, а Фима не грызла костей. Зато Ави с удовольствием ел суп и котлеты. Просыпались они вместе, гуляли вместе, и Ави успешно защищал свою хозяйку от мальчишек во дворе, которые почему-то норовили всегда что-то бросить в Фиму. Зимой – снежки, а в другое время года они швыряли какую-то грязь или мелкие палки.
Так вот, Фима спала тихо, а Ави шумно сопел во сне и иногда даже подвизгивал. Может быть, он представлял во сне, как он отгонял от Фимы злых мальчишек?
А в это время открылось окно и в комнату влетели четыре тени-силуэты, состоящие из маленьких светящихся звездочек. Именно поэтому их и можно было разглядеть.
Они были удивительно красивы – все в бело розовых мелких звездах-лепестках, которые переливались радужным светом. Но самое главное – это то, что от них исходило особое ощущение, как бы особый неземной запах Доброты и Любви. Это были они – Белые Охранители Фимы.
Они склонились над спящей Фимой и запели чудесными голосами не очень громко:
Тебе приснится длинный путь,
Но нас ты помни, не забудь:
Я — Доброта твоя, я — Вера
А вот – Надежда, вот – Любовь.
Ты верь, тебе я помогу,
Ты только верь мне, только верь.
Ну, а теперь пора, пора нам,
Мы открываем нашу дверь
И на последних словах волшебной песни в окно ударил луч луны и осветил одну из стен комнаты, в которой вдруг появилась старинная дверь, а на двери надпись: «Царство Мурляндия».
Охранители Фима то ли подошли, то ли подлетели к этой двери, безо всякого усилия приоткрыли ее и ушли в неизвестно пока куда, потому что мы же еще не знаем, что это за царство такое – «Мурляндия».
Глава 2
Ави говорит человеческим голосом!
Вы, возможно, подумаете: чтобы собака, да с человеческим голосом? Ну, уж нет – это сказки, самые настоящие. Но мы откроем вам один секрет — собаки говорят человеческим голосом. Но только мы, как правило, их не слышим, потому что они говорят мысленно, как бы в уме. Если посмотреть в глаза некоторым псам, то они у-у-умные, у-у-умные, можно сказать, самые настоящие профессорские глаза, поэтому неудивительно, что с таким умом, да не разговаривать... Известны и люди, которые понимают мысленный собачий разговорный язык. Это научный и исторический факт.
Так вот, Фима была одной из тех редчайших представителей людей, которые понимают собачий язык. Но так как мы с вами таких особенных даров не сподобились, для удобства будем давать расшифровку мысленных диалогов собаки – Ави по фамилии Лапудай. Последнее в расшифровке не нуждается, и так все ясно.
В то время, когда все и произошло (напомним: охранители приоткрыли дверь в «Царство Мурляндия»), Фима видела уже свой третий сон. Ее разбудил громкий стук двери (охранители, когда уходили, нарочно хлопнули дверью, чтобы Фима проснулась). Она приподнялась на кровати и попыталась открыть глаза, негромко пробормотав:
«Странно, вроде темно, ночь, а я проснулась почему-то. Да и сон я видела какой-то странный: про какой-то путь и дверь мне пели. Интересно...».
Ави в это время положил передние лапы на кровать хозяйки и быстро (это в 3-то часа ночи!) замахал хвостом. Фима решила его утихомирить и строго сказала: «Ави, сидеть!»
И тут началось:
«Хозяйка, да я ведь и так сижу, разве вы не видите?»
«Ой, Ави, это ты правда говоришь человеческим голосом или мне это все снится?»
«А вы себя ущипните за нос и проверьте: если спите, то это будет не больно, а если на самом деле, то...»
«Ой, ой, больно! Все на самом деле. Ну, чудеса, чувствую я, что начинается что-то интересненькое. Слушай, Ави, раз ты стал таким разговорчивым, может, объяснишь, что мне теперь делать: вроде в школу идти рано, а играть как-то не хочется».
«А вы осмотритесь вокруг, может, что и придумаете».
И сразу же свет луны брызнул ярким золотом и освятил неведомо откуда взявшуюся старинную дверь. Фима от удивления чуть с кровати не свалилась.
«Ой, дверь какая-то, смотри, Ави. Удивляюсь я каждую секунду. То я жила, в общем-то, ничего, так себе. Вообще-то, если честно сказать, немножко скучновато: встала, поела, сходила в школу, опять поела, поиграла, сделала уроки, опять поела, поспала, встала... Слушай, получается какой-то заколдованный круг, и довольно-таки скучный. А здесь намечается какое-то приключеньице... Ты заговорил, и дверь в моей комнате лишняя появилась, не соседи же ее прорубили за одну ночь, да и зачем им ? А ведь там что-то написано!»
Подбежав к двери, Фима почувствовала запах старого бабушкиного сундука из деревни, куда она ездила летом с родителями. Проводя рукой по надписи, Фима прочитала: «Царство Мурляндия» – крупными буквами и снизу буквами помельче, но пожирнее: «Царь Мурквист Мурлыко, черных котов Владыко».
Тут только Фима поняла, какой еще запах исходил от старинной двери – это был кошачий запах, типичный для многих городских подъездов в домах родного города Фимы. Учуяв этот запах, Ави недовольно заворчал – за кошками ему бегать не разрешалось, ведь он — воспитанная собака, а сдержать себя было непросто. Многие котяры были жирные и наглые, а некоторые, забравшись на дерево, даже говорили ему: «Ха-ха-ха...»
Ночной сон уже совершенно пропал, и Фима с восторгом заявила: «Ну, дела! Прямо как волшебная дверь в сказке про Буратино! Ави, вперед!»
Но Ави был не просто говорящей собакой, но еще и очень мудрой.
«Хозяйка, а нам разве не надо с собой что-нибудь взять? (Имелось в виду собачье питание, без которого любая приличная собака себя не мыслила после сна).
Но у Фимы были другие планы.
«Давай возьмем водяной пистолет, который мне папа подарил вчера. Может, кого-нибудь и хлопнем!» — сказала она.
Конечно, Ави был не прочь прихлопнуть пару-тройку котов, особенно тех знакомых со двора, которые говорили ему: «Ха-ха-ха...», но хорошее воспитание его собачьей бабушки победило, и он ответил: «Эх, хозяйка, хозяйка... Все оружие игрушечное и тем более настоящее я бы давно выбросил. Потому что, если зло кому сделаешь, то сам его и получишь».
Фиме стало немножко стыдно, что даже собака знала такие очевидные вещи, но она была честной и умной девочкой и, конечно, согласилась с Ави.
«Ладно, уговорил, идем налегке, ведь мы всегда сможем вернуться. Но все же, давай возьмем на всякий случай фонарик, свечку и спички. Вдруг попадем в какое-нибудь сказочное подземелье».
Глава 3
Кто такой Мурквист Мурлыко, черных котов Владыко
Это был редчайший экземпляр животного мира, или, по-научному фауны. Если бы Фима, проскользнув в старинную дверь, сразу увидела Мурквиста, она бы ни за что не осмелилась войти в огромный тронный зал, где он спал на троне. Но Ави сделал немыслимый бросок, скачок или подскок, спрятавшись в углу тронного зала за огромным сундуком. Фиме просто ничего не оставалось делать, как следовать за ним. Мурквист был преогромный, прежирный кот с лоснящейся от хорошего питания шерстью. Окрас – темный в полоску, усы как у Карабаса-Барабаса, на когтях маникюр, на шее галстук-бабочка. Вообще-то в Фимином дворе котов такого размера просто не было, ростом почти с большую овчарку. Там водилось все больше мелкое семейство кошачьих, подвида «помоечные», грязные и драные.
Мурквист храпел во сне. Храпел так, что рюмочки и стаканчики на сервированном столе тронного зала хрустально звенели ему в ответ. Мурквист: «ХРРРРРРР-ЫЫЫЫ», а рюмочки: «ДИН-ДОН». Фима с ужасом подумала: «Какой кошмар, куда я попала?» И тут случилось очень неприятное для Фимы событие. В то время как корона Мурквиста с каждым звуком храпа медленно сползала и сползала ему на лоб, котяра так храпанул, что короне просто ничего не оставалось, как с диким звоном обрушиться на пол и покатиться — между прочим, в сторону Фимы и Ави.
Сердце девочки стучало так, что могло бы вполне выпрыгнуть из груди.
Она замерла и смотрела, не мигая на Мурквиста снизу, из-под сундука.
Котяра открыл сначала правый глаз и не торопясь осмотрел все вокруг, потом левый глаз и уже двумя глазами поводил так – вправо, влево. Потом он потянулся, напомнив Фиме обычного помоечного кота, который потягивается, разомлев на солнце. А дальше он промолвил очень даже приятным бархатным, но, при этом властным голосом: «Эх, хорошо поспал, пора поесть, а царские государственные дела подождут. Пора размяться и встрепенуться».
Дальше Мурквист выполнил несколько приседаний со словами: «Эх, раз, эх два» и попытался даже сделать два маха задними ногами, пытаясь достать ими передние, но это у него не получилось, так как мешал живот. Но он особенно не расстроился и сказал: «Ох, устал, хватит физкультуры, лучше спою:
Сегодня я в печали,
А завтра в гневе я,
А разве вы не замечали,
В унынии страна моя.
Мы все горды и жадны,
Но самый жадный — я!
Я птичек люблю страшно,
Их любит вся страна моя.
«С ним все ясно, — подумала Фима, — птичек он любит только в виде шашлыка или жаркого».
Но тут Мурквист достал из маленькой расшитой золотом сумочки на поясе серебряный свисток и оглушительно засвистел. А потом как хлопнет в передние лапы-ладоши, да как закричит своим голосом повелителя котов: «Мурквист-Мурлыко, черных котов владыко, призывает всех на вечернюю-ночную разминку!».
«Что это они ночью вздумали разминаться?» — подумала Фима. Но, с другой стороны, за окном была не ночь, а какое-то черно-серое марево. «Наверное, какой-то специальный кошачий смог-туман, — решила Фима, — пора бы нам отсюда выбираться».
Глава 4
Танцы-манцы по-кошачьи
Не торопясь, потягиваясь и примурлыкивая, в тронный зал вползали черные коты и кошки. Кошек можно было сразу узнать, потому что на хвостах у них были разноцветные бантики. Коты же носили на шее самые настоящие бабочки, не подозревая, что этот предмет туалета обычно надевают с фраком.
Тут снова оглушительно засвистел свисток Мурквиста. И все кошачье племя, как видно уже не впервой, резво построилось в шахматном порядке: кот-кошка.
Мурквист стукнул своим хвостом по полу, как хлыстом, и в ответ тут же раздался дружный визг вначале черных котов, а потом кошек. Они отчаянно завизжали свою кошачью арию, при этом размахивали хвостами то вправо, то влево:
А мы черные коты,
Мы не боимся темноты,
У нас мохнатые хвосты
И саблезубые рты
А мы злые злые киски
Каждый ест из своей миски.
Никому ничего не дам
За кусочек рыбки всех продам
Ам-ам-ам-ам!
А дальше стало твориться что-то невообразимое. Коты и кошки построились в пары и начали танцевать танец, похожий на рок-н-ролл с акробатическими элементами. Причем один из котов подскакивал выше всех и пронзительно орал: «Мя-аааау», но его все время дергали за хвост, возвращая на исходную позицию, однако он все снова и снова пытался задержаться в воздушном прыжке как можно дольше, маневрируя своим пушистым хвостом, как парашютом.
Так они скакали минут 10, пока не раздался свисток Мурквиста, и он не заорал: «Вон! Вон! Вон! Что-то я опять утомился. Да и дела пора делать, побери меня Кобр-Швабр».
Все быстро убежали, помахивая на бегу хвостами, а Мурквист, как ни в чем не бывало, снова забрался на трон и захрапел.
Фима выглянула из-за сундука и прошептала Ави: «Слушай, по-моему, это сумасшедший дом котов. Но все очень интересно. Особенно интересно узнать, кто такой Кобр-Швабр и почему у них тут одни коты, а где же люди? Да и погода странная: у них за окном ни день, ни ночь, а какой-то хмурый поздний вечер. Здесь что, утра и солнца не бывает совсем?»
«Да, хозяйка, дело темное и царство темное. Будем наблюдать дальше», — тут Ави начал почему-то принюхиваться, как будто взял след самого наглого дворового кота, который дразнил его больше всех.
А в это время открылось окно и крадучись в комнату заползло НЕЧТО – черно-серое, с крыльями, как у летучей мыши, а лицо закрыто глубоким капюшоном, а может, там и лица-то не было вовсе. Оно замахало руками-крыльями около морды спящего Мурквиста и зашипело:
Я черная власть,
Я напущу на всех напасть,
Поиздеваюсь всласть,
Вам всем я дам пропасть.
Я изведу вас мукой
Глупец, кто будет власть иметь
Жизнь станет вам разлукой
Мурквист живой захочет умереть
А дальше Она (черная власть), вся в сером чадящем дыму, приблизилась к Мурквисту и прошептала ему прямо на ухо:
«Власть губит тех, у кого ее нет, но кто хочет ее иметь», — и улетела-уползла через окно.
Мурквист наконец-то проснулся и быстро замахал передними лапами, пытаясь разогнать клубы дыма, а потом хрипло прокашлял: «Фу, начадили тут, продохнуть нечем. Наверное, на кухне что-то подгорело».
Глава 5
Мурляндские государственные дела
Как бы то ни было, но Мурквист-Мурлыко был главой царства Мурляндия, а следовательно государственным деятелем. Совершенно понятно, что у него всегда имелись государственные дела, которые необходимо было решать. То коты передрались между собой за бесплатную гуманитарную помощь, присланную от соседей после небольшого наводнения в царстве, то кошки объединились в специальную кошачью группировку «Кошки Мурляндии» и качали свои права по поводу того, что они все хотят работать целый день, а коты вместо них пусть отдуваются на кухне и воспитывают котят.
«Мир перевернулся», — подумал Мурквист и с грустью посмотрел на портрет своего деда, висящий на стене, – такого же жирного и лоснящегося котяру, в той же короне, доставшейся Мурквисту по наследству, но только в золотом пенсне.
«Раньше все жили хуже, но зато довольны были больше, да и с кошачьей дисциплиной было получше, потому что дедуля держал всех в своих железных кошачьих рукавицах», — размышлял Мурквист.
Время шло, Фиме уже надоело, скрючившись сидеть за сундуком, а Мурквист и не думал покидать тронный зал. Он три раза хлопнул в кошачьи ладоши, и тут же появились три кошки-секретаря с бумагой, карандашами и ручками и почтительно склонились перед Мурквистом.
«Так, а теперь примемся за государственные дела. Пишите, диктую. Указ!» — неожиданно громко прокричал Мурквист, так, что Фима даже вздрогнула.
«... По улучшению, увеличению, расширению, повышению качества и количества… Ой что-то запутался, так, диктую снова. Указ, просто:
1. Улучшить процесс ловли певчих птиц в Черных лесах царства Мурляндия.
2. Повысить количество отловленных птиц в вышеупомянутых лесах.
3. Увеличить количество котяр-охотников, которые бы улучшали, повышали…ох, устал, вообщем, то, что в пункте 1 и 2.
Подпись: Мурквист-Мурлыко, Черных котов Владыко, и печать царства».
Кошки услужливо протянули ему печать. Мурквист замер на целую минуту и невольно залюбовался печатью: «Ох, и классный же у нас герб в государстве, а девиз, девиз...! Вперед в тьму и ни шагу назад! Как завещал нам Великий Кобр-Швабр».
Кошки унесли шедевр законодательной мысли Мурквиста, а он грустно прогуливался по залу и разговаривал сам с собой: «Я Мур-мур-квист, я злобный и плохой, но ведь, в сущности, я очень несчастный, потому что мне не дает житья ужасный Кобр-Швабр.
Но, впрочем, не будем о плохом. Не станцевать ли нам опять назло Кобру-Швабру, который нам всем велит быть в печали и унынии». Достав свисток, Мурквист засвистел и прокричал прибежавшим котам и кошкам, которых Фима уже видела:
«Танцуем дрызгу-брызгу!»
А дальше Фима могла снова наблюдать занятную картину под условным названием «Коты в сумасшедшем доме справляют Новый год». Однако Фима заметила, что один кот почему-то не танцевал, он отполз в дальний темный угол тронного зала и делал какие-то пометки в своем блокноте. Тут Мурквист прекратил всеобщее танцевальное сумасшествие, заметив кошачью тень в углу.
«Эй, Мерзкот, а ты почему не танцевал с нами?» — с угрозой спросил он.
«Владыко, я что-то себя плохо чувствую, лапки болят, хвостик ломит...» — прошамкала тень.
«Все ясно, донесет на нас Кобр-Швабру, донос настрочит. Ведь мы должны быть тут все в унынии и в печали», — тяжело вздохнул Мурквист и продолжил: «Слушай, Мерзкот, ты ведь давно просил у меня птичку-невеличку, чтобы замучить ее и съесть?»
Мерзкот, изображавший до этого частичный паралич конечностей, сразу превратился из калеки в бодрого, совершенно здорового кота и угодливо промяукал:
«Да-с, да-с, Ваше Мурлычество, просил-с, очень даже просил-с и мечтал-с об этом всю свою кошачью жизнь!»
Мурквист пробормотал как бы сам себе: «Конечно, я бы лучше ее сам съел, но уж лучше птичку отдать Мурквисту, чем с Кобром-Швабром разбираться. Он ведь может и за хвостик к дереву подвесить. И даже кое-что пострашнее наколдовать».
При этих словах Фима и Ави выразительно посмотрели друг на друга в упор.
Глава 6
Бизнес по-кошачьи
«Какой может быть бизнес у котов и кошек?» — спросите вы.
Да самый обыкновенный, отчасти напоминающий дела у людей. Ну, возьмем, к примеру, самого Мурквиста. Он всегда пользовался принципом, знакомым всем бизнесменам – «себе как бы побольше, а другим как бы поменьше».
В стране Мурляндии еще при дедуле Мурквиста была установлена строгая иерархия – кто сидел повыше и поближе к Мурквисту, тому удавалось побольше, как бы это выразиться, «позаимствовать» общего кошачьего добра, а кто пониже, тому поменьше. И так вплоть до кошачьих дворников и поваров. Воровали и тащили все и всё. Так было всегда в царстве Мурляндия. Никто и не догадывался, что все может быть по-другому – себе поменьше, а другим побольше.
Конечно, попадались отдельные представители кошачьего мира, про которых говорили, что они не от мира сего. Они все почему-то заботились не о себе, а о других, особенно о многодетных кошках и маленьких котятах. Но на них управу быстро нашли, чтоб дурной пример не подавали. Еще дед Мурквиста построил сумасшедший дом, куда этих самых котяр, которые не желали воровать и жить только для себя, упрятывали и гноили, гноили там до конца.
В такой обстановке прошли молодые годы Мурквиста и его первого министра Мерзкота. Мы даже не знаем, кто из них был жаднее и хитрее, потому что Мерзкот был не простой кот, а из старинного рода котяр-мерзопакостников. Впрочем, судите сами.
Мурквист продолжал свой диалог с Мерзкотом:
«Эх, жалко птицу-невелицу отдавать, да ладно... Я тебе ее отдам, но, как ты понимаешь, не просто так».
«А дорого, дорого запросишь, Владыко?» — залебезил Мерзкот, а сам прошептал себе в усы: «Денег жалко, буду торговаться до последнего». Но у Мурквиста был не только нюх настоящего охотника на птиц, но и прекрасный слух.
«Ну и подданные у меня. Ты что там бормочешь? Что себе позволяешь? С государем торговаться?» При этом он выгнул спину и распушил свои усы:
«Не на рынке!» — рявкнул он, как заправский кошачий генерал. «Бери ручку и бумагу, пиши, диктую:
РАСПИСКА
«Я, Мерзкот из рода Мерзопакстов, главный котяра, управдворцом, клянусь своей левой лапой... нет, своей правой лапой... Нет, лучше пиши так: клянусь своей плешивой головой!!»
Тут Мерзкот, управдворцом, поднял от бумаги свою голову и спросил:
«Ваше Мурлычество, а можно не писать «плешивой», можно просто «головой»?
Но Мурквист был строг и несправедлив:
«Пиши то, что диктует тебе твой государь, а то ведь я могу сделать так, что у тебя вообще головы никакой не будет, даже плешивой!»
«Слушаю-с, слушаю-с, пишу-с, пишу-с, спешу-с выполнять Ваши любые указания».
«Пиши дальше! То, что я здесь (далее сегодняшнее число и дата) видел и слышал в тронном зале, никому не скажу, не прошепчу, не напишу, даже повелителю нашему Кобру-Швабру. Подпись, и снова число. Написал что ли? Иди, заверь у нашего нотариуса, а потом иди в темницу и (при этих словах Мурквист тяжело вздохнул) забирай себе птицу-невелицу».
Мерзкот стремительно убежал и через какие-нибудь пять минут уже возвратился снова в тронный зал, протягивая Мурквисту расписку:
«Вот-с, Ваше Мурляндское Мурлычество, расписка, заверенная. Я могу идти-с?»
Но не тут-то было:
«Ты от меня так просто не отделаешься! Я тебя насквозь вижу! Птицу сожрешь, а донос Кобру-Швабру все равно настрочишь. Ведь так?»
Мерзкот замахал передними лапами из стороны в сторону:
«Обижаете-с, Ваше Мурлычество».
Но Мурквист недаром был самым умным и хитрым котярой в царстве; предвидя предательство, он сказал:
«Вот что, ты сейчас сам мне что-нибудь станцуешь. Вот тогда я буду в полной безопасности».
«Ваше Мурлычество, помилуйте, ведь у меня радикулит, у меня спина болит».
«Ладно, хватит мне тут зубы заговаривать, давай «камаринскую», и по домам, по норкам».
Тут уж Мерзкоту ничего не оставалось делать. Он проделал несколько камаринских приседаний с одновременными взмахами то левой, то правой лапой, но на четвертом па его на самом деле разбил радикулит. Боль была такая сильная, что бедный первый министр Мурляндии с жалобным мяуканьем в полусогнутом состоянии медленно уполз «по домам, по норкам», совершенно забыв про птицу.
Мурквист был в восторге и закричал: «Здорово, птичка опять со мной! Скорее побегу за вилочкой и ложечкой. Не буду откладывать на завтра то, что могу сделать сегодня».
И, напевая: «ам-ням-ням-ням, ам-ням-ням-ням...», Мурквист выбежал из тронного зала, подпрыгивая и подскакивая совсем не по-царски.
Глава 7
Птица- невелица открывает Фима тайну Мурляндии
Фима и Ави наконец-то остались одни. «Нельзя упускать такой момент. Пора срочно выбираться на свежий воздух, где есть солнце и живут не только коты и кошки», — быстро решила Фима.
Но в огромном тронном зале в самом центре оставалась стоять клетка с птицей, которую выторговывал Мерзкот. И тут Фима услышала тонкое жалобное птичье щебетание:
Я маленькая птица,
Попала я в темницу,
Спасите меня, дети,
Вы за меня в ответе
Фима не знала, почему маленькая птичка посчитала собаку Ави тоже «детьми», но разбираться было некогда, и она, подбежав к клетке, открыла ее и закричала:
«Лети домой, скорей, скорей!»
Но птичка почему-то медлила.
«Как тебя зовут?», — спросила она.
«Фима, меня зовут Фима, а ты улетай скорей!»
«Я должна открыть тебе тайну. Слушай внимательно и запоминай. Ты сможешь выполнить то, что только ты и никто другой должен сделать».
У Фимы замерло сердце: «Что же это?»
Птичка снова защебетала:
«Однажды в мою темницу залетел волшебный голубь, предводитель волшебной стаи из далекой Солнечной страны. Он сказал мне, что скоро придет девочка Фима, и она не только освободит меня, но и сможет расколдовать царство злых котов – Мурляндию».
«Как?»
«Ты должна пробраться в логово страшного змеиного колдуна Кобра-Швабра, который наложил свое колдовское заклятье на всех котов и кошек. Сила заклятья — в золотом пере на его шляпе, которое он украл из моей Солнечной страны. Выдерни перо из его шляпы. Тогда все коты и кошки расколдуются сами собой. Они будут добрыми и выпустят на волю из темниц всех певчих птиц. Помни, в пере содержится вся колдовская сила Кобра-Швабра».
В это время на лестнице, ведущей в тронный зал, раздались торопливые шаги. Это приближался Мурквист.
«Прощай, Фима, спаси царство Мурляндия», — прощебетала на прощание птица-невелица и выпорхнула из окна.
Фима тоже не растерялась, недаром у нее всегда были только пятерки по физкультуре. Она сделала быстрый рывок к окну и вместе с Ави спрыгнула в высокую мягкую траву, растущую под окном у Мурквиста.
А ничего не подозревающий Мурлыко, черных котов Владыко забежал в свой тронный зал, на бегу размахивая вилочкой и ложечкой, но, не увидев в клетке птичку, заорал, как только мог, во всю силу своих кошачьих легких: «Воровство!!! Прямо у меня под носом! Не потерплю, усы всем повыдергаю!! Стража, сюда!»
Но было уже поздно. Фима и Ави пробирались через высокую траву к стене дворца.
Глава 8
На воле
Фима и Ави бежали и бежали, не останавливаясь, пока не уперлись в высокую стену, окружающую дворец Мурквиста. Ави даже жалобно заскулил, увидев, какая же эта стена высокая. Но, как мы уже отмечали, будучи очень мудрой собакой, он взял какой-то след и пошел по нему вдоль стены. Фима бежала за ним. Примерно через 300 м они заметили дыру в стене, у которой кто-то копошился. На самом деле это была дыра, через которую вороватые служители дворца потихоньку умыкали добро Мурквиста. И сейчас в это небольшое отверстие какой-то котяра пытался протиснуть стул Мурквиста, который Мурквист получил по наследству от дедушки в пенсне.
Фима сразу узнала этот стул из тронного зала и, показав пальцем на него Ави, тихо покачала головой. Котяра поднатужился, сделал последний рывок, втолкнул стул в дыру и скрылся по ту сторону стены.
Переждав несколько минут, Фима и Ави тоже пролезли в дыру и оказались в лесу, через который куда-то вглубь шла узкая тропа.
Тут уж, почувствовав настоящую свободу, Фима и Ави понеслись как ветер, не зная куда, но только бы подальше от дворца Мурквиста.
Вскоре они наткнулись на овраг, в глубине которого протекал чудесный ручей. Фима уже было собралась спуститься, чтобы посмотреть, есть ли в ручье водоросли, которыми она всегда любовалась сквозь прозрачную воду, или, может быть, там были ракушки или разноцветные камешки... Но Ави вовремя схватил зубами хозяйку за рукав, потому что чуткое собачье ухо вначале услышало шаги внизу оврага, а потом послышалась песня:
Мы охотники лихие,
Котяры ловкие,
Клетки наши не плохие,
А лапы – хваткие.
Ловим птиц мы с наслажденьем,
Кушать надо ведь?
Приготовим угощенье,
Ух! Нет сил, терпеть!
Вдоль ручья шли два кота, обвешанные с лап до головы ружьями, крючьями, веревками и пистолетами. Это были придворные царские охотники – ловцы певчих птиц, Мурхитр и Муртупс. Послушав, о чем они говорили между собой, Фима сразу поняла, кто из них был Мурхитр, а кто Муртупс.
Приводим дословно их диалог:
«Эх, говорил я тебе, не замахивайся на такого большого, вот он тебя и клюнул. Хитрее надо быть и юрче, юрче...»
«Ну, не повезло, но все ж кого-то мы поймали. Только жалко мне всех птиц по описи отдавать первому министру Мурквиста – Мерзкоту».
«Какой же ты тупой, ведь мы можем с Мерзкотом и договориться».
«Как?»
«А очень просто, с помощью «отката». Пусть он скажет Мурквисту, что мы ничего не поймали, а пташек мы поделим с ним пополам».
«Замур-мур-чательно, измур-мур-мительно! А как мы их делить будем, я чего-то не понимаю. Ведь пташек всего две, а нас (тут котяра начал загибать пальцы правой лапы) — ты — «раз», я — «два», а министр – он уже получается «три».
«Послушай, тебя что, в школе не учили, сколько будет 2 минус 1? Хочешь есть, умей считать, не умеешь считать, не будешь есть!»
«Я знаю, сколько будет 2 минус 1, это будет 3».
«С кем я связался, все самому приходится делать, сейчас я напрягусь... 2 минус 1 равняется 1. Это означает, что одну птицу мы отдадим Мерзкоту, а другую, что пожирнее, поделим пополам, так что ли?»
«Да вроде что так, но тебе видней, ты ведь лучше считаешь».
«А как мы ее делить между собой будем?»
«Чур, мне ножки, птичьи жирненькие ножки!»
«Слушай, что есть самое ценное и вкусное у птицы, – это крылья и, конечно же, голова, но я их, пожалуй, заберу себе».
А дальше Фима стало окончательно ясно, кто есть кто, потому что котяра ответил:
«Миленький, хитренький Мурхитр, старенький, слабенький Муртупс очень просит тебя хоть раз в жизни уступить ему голову и крылья этой птицы».
«Ни за что и никогда».
«А я тебе дам в придачу еще и хвостик от дохлой мышки».
«А вот это уже очень интересное предложение, и я, пожалуй, его приму. Побежали договариваться с первым министром Мерзкотом».
Оглушительно топая, котяры скрылись из вида, пробежав по уже знакомой Фиме тропе в сторону дворца. Фима облегченно вздохнула, ведь можно было идти дальше.
Глава 9
Летучие мыши и фонарик
Усталость как-то незаметно подкралась к нашим друзьям. Они уже не бежали по тропе, ведущей в самую глубь леса, а тихо брели. Фима тихо брела, опустив голову, и все думала и думала о словах птицы-невелицы. А у Ави хвост болтался из стороны в сторону, и он даже и не думал его победно поднимать, как, например, он всегда делал, когда загонял дворового кота на дерево, а потом гордо уходил, как будто по неотложным делам, чтобы кот не догадался о том, что Ави не может взобраться за ним на дерево.
Так они медленно брели, думая каждый о своем, и вскоре наткнулись на столб с указателями-табличками, который стоял ровно посредине красивой поляны.
Вот что там было написано:
Мурлон-синема Мурвкусия
<----------------------- ---------------;
Фима присела на траву, прислонилась к столбу и неожиданно для самой себя заговорила стихами:
Куда свернуть мне, я не знаю,
Ведь хочется так есть и спать,
И вообще не понимаю,
Где мне про Кобра-Швабра разузнать.
А дальше наши друзья стали обсуждать, что же им делать. Фима сказала: «Как ты думаешь, Ави, не поесть ли нам в этой Мурвкусии? И не пойти ли потом в Мурлон-синема? Хоть посмотрим, какие у них тут фильмы, наверное все про котов!» Но у Ави имелось другое мнение на этот счет: «Хозяйка, по мне, так в кино я точно не хочу, потому что котяр я насмотрелся в жизни, и смотреть на них в кино еще желания не имею никакого. Но покушать хочется! Но чувствую я, что подсунут нам коты в Мурвкусии какую-нибудь отраву. Ведь как ее отличишь, а потом как возьмут вас за ногу, а меня за хвостик и выбросят на свою кошачью помойку». Фима согласилась со своим мудрым другом и сказала: «Ты прав, дружище».
В это время неожиданно подул ветер и разогнал хмурые тучи, и как будто специально для наших друзей вся поляна осветилась серебристым светом. Нет, это был не солнечный свет, а какой-то другой, с голубоватым отливом, он не грел, а почему-то внушал спокойствие и принес умиротворение измученным путникам. Чувство голода тоже пропало, как будто Фима и Ави съели полный обед. Порыв теплого ветра раздвинул густой лес, и в глубине, но, впрочем, не очень далеко, засеребрились четыре тени, как бы сотканные из тысячи радужных звездочек. И Фима услышала, как зазвенели колокольчики неземных голосов, которые обращались к ней:
В твоем пути тебе дана свобода,
Но есть опасность у нее,
В любой момент, в любое время года
Должна ты выбрать правильно ее.
Возможность сбить с пути всегда была и будет,
И будут трудности с тобой,
Но верь и знай: тебя мы не забудем,
Мы вступим за тебя в незримый бой.
Фима увидела, как блеснуло в кустах оружие: лук и мелькнуло оперение стрел, а потом все стихло, и необычный свет тоже пропал. Фима поняла, что она не одна, ей помогают. Откуда не возьмись, у наших друзей появились силы. Конечно, вы уже догадались, что это были Белые охранители Фима, которые всегда знали, где она находится и когда надо прийти ей на помощь.
На месте, где только что стояли Охранители, появилась надпись на дереве и стрелка, показывающая направление пути: «В логово Кобра-Швабра».
Фима увидела надпись и обратилась к Ави с какой-то необычайной твердостью, которую пес раньше в ней не замечал:
«Ну что ж, нам туда! Я все время вспоминаю голос птицы-невелицы из дворца Мурквиста. Он такой жалостливый и просящий, что сердце щемит. Пойдем, Ави, видно, я должна достать это волшебное перо. Как вспоминаю про птиц в клетках, так внутри что-то сжимается, а уж как они кричат-плачут! Да и котяр жалко, ведь они заколдованные, поэтому такие злые и жадные. Вперед, Ави!»
Дальше их путь лежал через гористую местность, деревьев было все меньше и меньше, а среди гор стали появляться пещеры. Фима строго приказала Ави даже и носа не совать в эти пещеры. Еще не хватало нарваться там на какого-нибудь доисторического дикого саблезубого тигра или еще на кого-нибудь. Но такой встречи избежать не удалось. Ави погнался за каким-то разноцветным сине-зеленым пресмыкающимся, то ли за лягушкой невиданных размеров, то ли за тритоном, и забежал в одну из близлежащих пещер, Фима пришлось следовать за ним.
Она сделала первый шаг в темноту и робко окликнула: «Ави!» А он уже понял, что был не прав, и прижался к ногам хозяйки, как бы просил прощенья. Они уже собирались выходить, как вдруг раздался шорох, как будто старую бумагу кто-то рвал на тысячи клочков. Этот шум-скрежет нарастал и падал на Фиму и Ави, как страшный снежный ком. Ави зарычал, а Фима закричала: «Что это, Ави?»
И тут они увидели опасность. Их окружили огромные летучие мыши, которые загородили крыльями путь к выходу, сцепившись намертво вокруг наших друзей. Они громко шипели:
А мы летучие мышки,
Читаем страшные книжки,
Терпеть не можем кошек,
А есть мы любим мошек.
Мы по ночам детей пугаем,
Во сне к ним быстро прилетаем,
Перед глазами крылышками машем
И сказки страшные расскажем.
Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш………….
Кольцо из отвратительных черных тварей неумолимо сжималось вокруг Фимы и Ави, наводя на человеческий ум волшебные чары. Они как бы парализовали ум и волю Фимы, и она подумала, что это конец, им не выбраться. Но на собак эти чары не действо-вали, и Ави из последних сил, отступая и заслоняя собой хозяйку, закричал: «Скорее, доставайте фонарик, который мы взяли из дома, ведь они должны бояться света».
Фима как сквозь сон опустила руку в карман платья и достала фонарик. Ави моментально включил его и направил луч света на страшные окружившие их морды. Мыши не переносили света. Они сразу же отвратительно запищали и зажмурились, но Ави направлял и направлял свет фонарика в упор в глаза каждой твари. Мышам просто ничего не оставалось делать, как уползти в глубину пещеры, в непроглядную черноту, которая была их естественным окружением.
Это была победа. Друзья вышли из пещеры и весело пошли по тропе, ведущей вдоль гор. Куда? Вы уже знаете. Прямиком в логово колдуна по имени Кобр-Швабр.
Глава 10
Новое препятствие. Вурдалак
Наши друзья совершенно не представляли, как долго им еще идти. Им казалось, что уже совсем недалеко. После встречи с летучими мышами у Фимы и Ави даже мысли не было о том, что на них кто-то еще может напасть. Как же они ошибались! Они вступили во владения Кобра-Швабра, а уж этот злой колдун хотел остановить наших друзей во что бы то ни стало. Он знал и чувствовал, что Белые охранители Фимы тоже вступили в его владения и готовы прийти на помощь девочке каждую минуту. В армии у Кобра-Швабра было достаточно сил, чтобы моментально растоптать Фиму и Ави. Но регулярные войска Кобра-Швабра не могли даже приблизиться к Фиме, потому что в ответ на колдовство черной магии Белые охранители выстроили вокруг Фимы невидимую стену, и пробиться через нее могли лишь единицы.
Одной такой единицей был зверочеловек Вурдалак, который жил в лесу Кобра-Швабра и питался исключительно падалью. Вообще-то он по своей природе был людоедом, но так как людей в Мурляндии не было, а в лесу у Кобра-Швабра тем более, Вурдалак давно питался дохлыми летучими мышами из замшелых гнилых пещер. Уже давно он почувствовал людской запах и еще какой-то незнакомый (это был собачий запах, исходящий от Ави) и быстро спускался с гористой местности по направлению к тропинке, по которой шла Фима. Бодро перепрыгивая через валуны и большие камни, он громко сопел, чтобы не потерять след Фима, и одновременно напевал громким гнусавым голосом:
Я – Вурдалак,
Моя кликуха – Мордоха-а-й,
А если попадешь впросак,
Я загрызу, ты не зева-а-й!
Имею я противогаз,
Вооружен я до зубов,
Добычу я ловил не раз,
К принятью пищи я всегда готов!
Вурдалак сделал несколько быстрых скачков с горы и увидел Фиму. В это время у наших друзей был привал. Ави был часовым, а Фима дремала. Вурдалак не мог скрыть своей радости и, подбираясь мелкими шажками к камню, у которого сидела Фима, он причмокивал и пришепетывал, предвкушая сытный обед:
«Ой, какие же они маленькие, но какие вкусненькие». Потирая лапы с огромными когтями, Вурдалак довольно-таки громко прошамкал: «А сейчас мы их будем ам-ням-ням» — и выглянул из-за огромного валуна, покрытого мхом. Тут его и заметил Ави, который только успел крикнуть: «Хозяйка, подъем, опасность!!», — потому что Вурдалак был уже в воздушном прыжке по направлению к Фиме. Она, ничего не понимая со сна, резко взмахнула рукой, в которой был зажат камень необычайной красоты, который они с Ави рассматривали еще совсем недавно. Именно этой рукой с камнем Фима попала Вурдалаку прямо в солнечное сплетение. Тот сразу же скрючился от страшной боли, которая пронзила его. Он совершенно не мог дышать, выпучив свои красные глаза, Вурдалак только громко хрипел и пятился назад, махая перед собой лапами с длинными грязными когтями. Ави на секунду подумал: куснуть непрошенного гостя на прощание или нет? Но у Вурдалака был такой болезненный вид, что Ави решил, что теперь этот зверь вполне может подохнуть сам.
Подняв хвост трубой, Ави проследовал победным маршем за своей хозяйкой, которая хотя каратэ никогда и не занималась, но какой же это был классный удар...
Глава 11
Предпоследнее испытание
В огромной заросшей мхом пещере на троне, богато украшенном головами зеленых лягушек и хвостами коричнево-золотистых ящерец, восседал бессменный правитель Мурляндии, древний змий по имени Кобр-Швабр. Во всей Мурляндии не было ему равных по коварству. Даже самые из самых лживых и лукавых котов не могли сравниться по своей хитрости с Кобром-Швабром. Да что и говорить, они даже не имели ни малейшего представления о стратегии и тактике лжи и коварства. «Это дело семейное, очень тонкое. Древние тайны хитросплетений в жизни передаются только по наследству, да и то не всем, а избранным», – любил говорить Кобр-Швабр, при этом он почему-то поднимал свой огромный чешуйчатый хвост по направлению к небу.
В пещере царил туманный полумрак, но совсем не такой, как во дворце у Мурквиста. Это был зеленый, настоящий змеиный полумрак, потому что темно зеленые изумрудинки мха, свисающие отовсюду, делали зеленым даже воздух в пещере. Везде стоял смрадный затхлый воздух подземелья, потому что, то тут, то там виднелись маленькие болотистые лужицы тухлой воды, которую, впрочем, с большим удовольствием пил по утрам вместо кофе Повелитель Мурляндии Кобр-Швабр.
Да, мы забыли сказать о его короне. Ее у Кобра-Швабра не было вообще, но зато на маленькой узкой чешуйчатой голове была надета золотая шляпа с прекрасным пером от заморской птицы. Это было то самое волшебное перо от птицы из Солнечной страны, где жили Белые Охранители Фимы. Перо Кобр-Швабр украл давным-давно, так давно, что и сам не помнил. Да это было ему и не нужно, главное, что в пере была волшебная сила – в злых руках она превращалась в огромную силу убийства, разрушения и лжи, а в добрых – наоборот дарила всем любовь и добро. Именно с помощью этой страшной колдовской силы Кобр-Швабр держал в страхе и трепете все Царство Мурляндия. Шляпа была глубоко надвинута на змеиный лоб, так что даже глаз не было видно, но из под шляпы все время выскакивал змеиный язый – длинный, длинный и раздвоенный на конце. А мелькал он, потому что древний колдун размышлял вслух:
«Я вижу, что приближаются мои «друзья». Ну что ж мыши не справились, вурдалак просто опозорился, посмотрим, что они скажут на это.... Эй, деньги, ко мне быстро!» В эту же самую секунду в глубине пещеры послышался звон монет, как будто бы шла рота солдат – раз-два, раз-два, но только вместо «раз-два» слышался громче и громче звон монет – «дзин-дон, дзин-дон». Скоро показалась и сама рота, состоящая из медных, серебряных и золотых монет с блестящими лицами, которые достаточно тупо улыбались непонятно чему. Вы, наверное, уже и сами догадались, что солдатами были медные монеты, офицерами – серебряные, а золотая монета на золотом коне была всего одна. Это был монетный генерал, который отдав честь Кобру-Швабру, горделиво отрапортовал:
Могу я все и всех продать
Весь мир в кармане у меня
Тщеславие мое не обуздать
Все топот слышат моего коня
Что лживо золото, никому не угадать
Все затмевает яркий блеск его
За 30 сребреников может человек себя продать
Но жизнь он потеряет, не получит ничего
В конце он засмеялся каким-то зловещим, металлическим смехом.
Кобру-Швабру понравилось заявление монетного генерала, и он милостиво взмахнул хвостом. Строй монет стоял, не шелохнувшись, чувствуя огромную колдовскую силу древнего змия, который громко прошипел:
«Скоро в полумиле от пещеры на дороге покажется девчонка с собакой! Вы должны ее подкупить. Для тупых объясняю, именно девчонку, потому что собаку деньги не интересуют. Сулите ей, что хотите, лгите ей как можно больше, завлекайте ее как можно глубже. Если она возьмет, хоть одну монету с собой, она сразу же заснет мертвым сном! Не подкупите, ко мне не возвращайтесь. Всех червонцев переведу в рубли, а рубли в копейки. Вперед!»
Со страшным звоном рота, построенная в десять рядов по пять солдат, проследо-вала к выходу четким металлическим шагом мимо Кобра-Швабра. От непрерывного металлического скрежета Кобр-Швабр недовольно поморщился.
Деньги выстроились на дороге ряд за рядом, преграждая дальнейший путь Фиме.
Она очень скоро показалась вместе с Ави, который нес деревянную палочку во рту, так, на всякий случай. Увидев такое количество блестящего драгоценного металла Фима остановилась, как вкопанная, а Ави открыл от удивления рот, и палочка упала на дорогу. Так как с лиц солдат и офицеров не сходила та же дурацкая улыбка, о которой, мы упоминали раньше, Фима не очень испугалась. В это время к ней приблизился монетный генерал и сказал звенящим металлическим голосом: «Девочка мы хотим тебе только добра! Бери столько денег, сколько сможешь унести, мы очень и очень добрые. А сколько ты хороших дел сделаешь на эти деньги... Ну, смелее, бери не стесняйся». Фима всерьез призадумалась. Но в это время Ави строго сказал: «А, знаете, не все деньги хороши для добрых дел, я чувствую своим носом, вы – злые деньги, на них можно делать только злые дела». А дальше он отважно бросился на монетного генерала и толкнул его передними лапами в обрыв, который находился недалеко от дороги. Генерал покатился туда кубарем как настоящая монета, а все офицеры и солдаты бросились его спасать и свалились в пропасть, ведь постоянная улыбка на лице может означать и глупость. Никто из них не спасся, а эхо - «Дзинь-доооон...» от падающих в пропасть монет еще долго, долго раздавалось в воздухе.
Глава 12
Противостояние
Звон падающей в пропасть монетной роты слышал и Кобр-Швабр. Он продолжал восседать на троне, только его длинный хвост выстукивал по каменистому полу пещеры нервную дробь. Чтобы собраться с новыми коварными мыслями, Кобр-Швабр встал и, продолжая нервно постукивать хвостом по полу, стал передвигаться-переползать из угла в угол. Скоро из пещеры стало доноситься некое подобие песни. Это древний змий своим шипящим скрипучим голосом то ли пел, то ли шипел от злости:
Я – Властелин котов
Мурквист на все готов
Он выполнит любое поручение
Чтоб в царстве было огорчение
Пока он горд, я в силе
Я слаб, когда Мурквист смирен
Всегда мы находили
К чему придраться в нем
Вдруг на середине своего выступления Кобр-Швабр остановился, потому что в полукруглом входе из сосулек зеленого мха вначале осторожно выглянула собачья голова, а потом к ней присоединилась и человеческая.
«Проходите, дорогие гости», – как можно любезнее прошамкал Кобр-Швабр.
В ответ на приглашение Фима сделала вперед несколько шагов и отважно встала напротив древнего колдуна. Ави плелся сзади и быстро старался вспомнить приемы борьбы со змеями из известного мультфильма «Рики-тики-тави».
«Кто ты и откуда ?», – спокойно спросила Фима.
«Ш-Ш-Ш-Ш... А тебе разве не страшно разговаривать со мной, вот так запросто. Ведь я великий Властелин Ночи – Кобр-Швабр».
«Ну, вообще-то не страшно. Я думала, что вы огромный и страшный удав. А вы маленький, и как видно совсем ручной и очень даже безобидный. Вы, наверное, очень старенький?»
Кобр-Швабр сверкнул глазами и на улице раздался гром:
«Мне 3190 лет, девчонка, и мало у кого не дрогнуло сердце от страха при виде моего ядовитого жала. Неужели тебе совсем не страшно?»
«Нет, нет и нет! А для чего вам нужно, чтобы я Вас боялась?»
«Понимаешь, страх сам по себе не представляет интереса для моей колдовской деятельности, но он мне очень может помочь как основа для... Впрочем, зачем я это все тебе рассказываю, ведь это мои колдовские секреты. В последний раз спрашиваю – совсем не страшно?»
«Да нет, не страшно».
«О, какая ты смелая и мужественная девочка. Я таких еще и не видел никогда, ты наверное самая смелая из своего класса. Да?»
Тут Ави решил вмешаться, так как понял, что сверкающие из под шляпы глаза злого колдуна, применяли против Фимы оружие гипноза:
«Фима, нельзя слушать Кобра-Швабра, он хитрый колдун. Если мы будем слишком хорошо думать о себе, он нас просто заколдует».
Кобр-Швабр яростно зашипел:
«Замолчи, мерзкий маленький пес! Я могу приказать своим слугам, и они разорвут тебя на кусочки! Трепещи перед его змеиным Величеством! Но, впрочем, зачем нам ссориться, ведь вы пришли ко мне в гости. Так отведайте диковинных угощений Кобра-Швабра. В соседней уютной пещерке накрыт стол, а на нем все, что Вы только ни пожелаете: мороженое сливочное и клубничное, шоколадное и крем-брюле, и пломбир и всякое другое из заморских стран. Дорогие гости, там есть торты и пирожные, все, что захотите».
«И лимонад крем-сода?»
«Одобряю ваш вкус. Есть там такой лимонад, знаю, что очень вкусный».
«А мясная косточка для Ави есть?»
«Не просто косточка, а большая вкусная, сочная отбивная. Ну как, идем?»
Фима растерянно оглянулась на своего верного друга, она уже была наполовину зачарована колдовством Кобра-Швабра. Но Ави стоял в боевой собачьей стойке – задними ногами он рыл каменистую почву пещеры, клыки были оскалены, а шерсть на загривке взъерошена. Он не забыл, зачем они проделали такой длинный и опасный путь.
А Кобр-Швабр продолжал использовать свои колдовские чары:
«Фима, дорогая, а после еды мы перекинемся с тобой в картишки или на худой конец в шахматы, а потом ты посмотришь много интересных фильмов и поспишь-шь-шь..., поспишь-шь-шь...».
У Фимы начали закрываться глаза, и она терла их руками, не понимая, что такое с ней происходит.
Но в эту самую минуту в пещеру залетела птичка-невеличка, которую Фима освободила из клетки во дворце Мурквиста. Она замахала крылышками прямо перед глазами Фимы, разгоняя змеиное колдовство, и прощебетала ей на ухо:
«Фима, вспомни, зачем Вы сюда пришли. Вспомни скорее и исполни это!»
У Фимы сразу спала серо-зеленая пелена перед глазами, и она почувствовала, как в сердце загорается неземной огонь, который придал ей мужества:
«Вот что, Кобр-Швабр. Я вижу перо у Вас на шляпе, я пришла за ним, отдайте его мне немедленно!» И она сделала шаг по направлению к колдуну, протягивая руку к перу.
Кобр-Швабр понял, что колдовская игра проиграна. Тогда он сам сделал страшный бросок кобры навстречу Фиме, которая уже успела выдернуть перо из шляпы, но Кобр-Швабр ужалил девочку в руку, и она замертво упала на каменистый пол.
Глава 13
Битва
Ави, наш боевой пес Ави, не успел уберечь хозяйку от укуса. Уж очень быстрый был бросок у кобры. Но впиться смертельным зажимом в горло Кобру-Швабру, Ави смог. Он решил, что терять ему нечего, и теперь он умрет вместе со своей хозяйкой, но змею не отпустит. Хвост Кобра-Швабра вначале бился так, что в смертельной схватке змея и собака летали по всей пещере, но вскоре змеиный стук хвоста стал все слабее и слабее и вскоре совсем затих. Ави на всякий случай столкнул змеиного колдуна в одну из глубоких болотистых лужиц в пещере, и трясина сразу же поглотила Кобра-Швабра, лишь на поверхности хлюпали редкие пузырьки.
Ави из последних сил подполз к хозяйке и, понимая, что она мертва, огласил пещеру совсем не собачьим, а скорее пронзительным человеческим воем.
Этот крик-вой услышали Белые Охранители Фима, но Властители черного колдовского мира услышали его тоже. Они решили, что заберут волшебное перо к себе в царство тьмы и подземного огня. Битва была неминуема.
И вскоре она произошла в низине на большой поляне. Долго еще в Мурляндии складывали баллады о последней битве. Белые и черные всадники выстроились друг против друга. У одних были натянуты луки со стрелами с белыми перьями на конце, другие занесли в воздухе копья с красно-кровавыми наконечниками, отделанными черными полосами. Мы знаем, что три дня и три ночи продолжалась эта битва. До нас дошла лишь одна из мурляндских баллад, посвященная ей.
Натянут лук, уже занесено копье,
Багряное садилось солнце
И тишина над полем, где стоит жнивье
И глубь воды прозрачной в озере до донца
Раздался одинокий птичий крик
И двинулись ряды навстречу смерти
Топча траву, и землю и священный базилик
Несли их кони к страшной круговерти
А наш герой все смертью спал и ничего не знал
Но было трепетно душе и страшно
На третий день блеснул луч света и пропал
То был победы миг смертельной битвы рукопашной
Как Вы уже поняли, Белые Охранители Фимы победили в битве. Только на третий день они смогли прилететь в пещеру, где лежала Фима, и преданный Ави, положив голову на колени хозяйке, решил навсегда остаться с ней.
Ави из последних сил прошептал:
«Простите, не уберег я хозяйку. Лучше бы я сам погиб!» И крупная собачья слеза скатилась по его щеке.
«Не плачь, Ави, мы Белые охранители Фимы, она не умерла, только душа ее заснула, мы разбудим ее, вот увидишь! У вас должна быть волшебная свеча».
Откуда только у Ави появились силы, и он радостно повизгивая, достал свечу из кармана платья Фима.
«В свече волшебная сила души и сердца Фима! Скорей зажги и поднеси свечу к ее лицу».
Ави поднял зажженную свечу и внимательно вглядывался в смертельно-бледное лицо Фимы и вдруг радостно закричал: «Я вижу, вижу, как колышется огонек свечи от дыхания Фимы. Она жива, жива!».
При этих словах Белые Охранители растворились в воздухе, превращаясь вначале в маленькие сверкающие звездочки, которые вскоре погасли.
Но Ави уже ничего этого не замечал, он лизал лицо хозяйки до тех пор, пока не услышал ее голос:
«Ави, это ты? Что случилось? Я заснула? Я совершенно ничего не помню».
«Хозяйка, дорогая хозяйка, как я счастлив, что Вы живы. Мы победили! Вы умирали, но до последней минуты не выпустили волшебное перо из руки. Оно до сих пор зажато вашими побелевшими пальцами. Кобра-Швабра больше нет! Скорее пошли на свет! Выйдем из пещеры!»
«Я очень слаба, Ави».
«Я помогу Вам, опирайтесь на меня!»
Медленно, медленно наши друзья вышли из пещеры, и что же они увидели?
Всех подданных котов и кошек Царства Мурляндия, приклонивших перед Фимой колено. Они были расколдованы, это было видно сразу по их добрым лицам. А вокруг них щебетали множество красивых птиц, которые летали между белыми лилиями, выросшими то тут, то там. Воздух был прозрачен и свеж, а солнце, которое никогда на светило раньше в Мурляндии от радости запускало по лицам кошачьих подданных солнечных зайчиков. А впереди всех с чудесной зажженной свечой, которая искрилась бриллиантами света стоял Мурквист Мурлыко Черных котов Владыко, который и промурлыкал Фиме на прощанье:
Замур-мур-чательно, измур-мур-мительно...
А Белые Охранители Фимы где то далеко-далеко пели серебряными голосами:
Разрушив смертью смерть и сняв оковы сна
Расколдовалось Царство, и в Мурляндии весна
Проснулись все, кто спал волшебным сном
И розовые птицы вновь щебечут за твоим окном
Глава 14
Последняя и самая короткая
В уже знакомой нам комнате, откуда и началось путешествие наших героев, на кровати спала девочка, а около нее на полу примостился ее верный друг Ави.
Вскоре первые лучи солнца осветили комнату, и Фима открыла глаза. Она сразу вспомнила все, все, что произошло с ней, и быстро вскочила с кровати.
«Что же мы теперь будем делать, Ави. Дай мне совет, как раньше», – попросила она своего друга. Но Ави молчал и лишь преданно смотрел ей в глаза.
«Наверное, все это приключение мне приснилось», – подумала Фима и стала одеваться. Засунув руку в карман платья, она с удивлением достала огарок свечи, который на секунду вдруг вспыхнул голубым неземным светом и сразу погас.
Тут только Фима поняла, что все случившиеся произошло с ней наяву.