МАЛЕНЬКАЯ ВЕТОЧКА
И проработала-то я в магазине том цветочном совсем недолго, а сколько растюх моих корнями в то время уходит… Вот и еще одна моя любимица оттуда родом.
Забегает как-то раз в магазин тетка и протягивает мне какую-то веточку:
– Я, – говорит, – обещала вашей хозяйке показать, как выглядит кодонанта, передайте ей, пожалуйста. У нас разговор был.
И ушла. Пришла хозяйка, я ей рассказала о давешней посетительнице, но веточка интереса к себе не вызвала.
– Поставь в воду, – сказала начальница и забыла о кодонанте навсегда.
А та между тем выпустила корешки и уже просилась в землю. Куда ж я тебя посажу, в магазине-то? И увезла домой.
Стала расти у меня кодонанта. Суккулент – не суккулент, традесканция – не традесканция, зверушка неведомая. Ни в одной книжке найти не могу, что за растюха такая, не пойму никак. Листики восковые, плотненькие такие, а растут вверх ногами. Если вырезать череночек без верхушечки стебля, ни за что не определить, где тут верх, где низ! Черешки крохотных листиков так хитро перекручиваются, что кажется, что кодонанта все время растет вверх ногами. Но кто ж она такая? Должно же быть про нее где-нибудь написано.
Именно из-за кодонанты, да еще из-за замиокулькаса, я перелопатила кучу книг и справочников по комнатным растениям. Про замика, и то нашла, а кодонанта все еще оставалась чем-то маргинальным.
Однажды мне встретился красный цветок, листочки которого отдаленно напоминали мою кодонанту. На этикетке значилось «колумнея». Но и это мне ни о чем не говорило. Хотя колумнею в литературе отыскать оказалось намного проще. Эта девушка относилась к семейству геснериевых. Постойте, геснериевые – это же фиалки, кажется? А при чем тут наши восковые листочки?
Я снова и снова тянулась к колумнее, чтобы выискать сходство с кодонантой. Я даже заподозрила их в тайной идентичности, и долгое время пыталась найти подтверждение своей догадке, что кодонанта и колумнея – это одно и то же, я же тогда еще не знала, как цветет кодонанта, и могла только предполагать сходство.
Встретив как-то раз особенно жирный и мощный экземпляр колумнеи, я нечаянно бросила взгляд на этикетку: это была не колумнея. На этот раз мне повстречался эсхинантус. И еще несколько лет я никак не могла научиться отличать его от колумнеи. Мне удалось вычитать, что они родственники, да я уж и сама отчетливо видела фамильное сходство.
А на горизонте уже маячил нематантус. Его сходство с кодонантой все запутало окончательно. Нематантусу тоже не везло. Мало того, что в книгах он, подобно кодонанте, не упоминался, так еще и название его каждый перевирал, как хотел. В его имени не было, пожалуй, ни одной буквы, которая не искажалась бы до полной неузнаваемости: я до сих пор сомневаюсь, всегда ли при упоминании нематантуса речь идет об одном и том же растении.
Кодонанте не доставалось даже этого. А я не могла избавиться от ощущения, что среди всех родственников мелкая кодонанта больше всех может претендовать на звание главы семейства. Ведь из них всех именно кодонанта – растение самое неприхотливое и надежное.
Первым начал трепать нервы эсхинантус. Не выдержав неизвестности, я хватанула его на какой-то распродаже. Несмотря на очень приличное состояние, он сгубил все свои побеги, а потом как бы из милости разбудил несколько почек на пеньках и стал медленно отрастать заново, не забывая при этом отсушивать и отмачивать попеременно свои новые побеги. Их приходилось ставить вводу, а после отращивания корешков подсаживать в горшок к родителю.
Не знаю уж, чем он так меня завлек, что я не только не отвернулась от него, а еще и купила нематантус, взрослый, большой и очень красивый. В отличие от своего предшественника нематантус ничего отсушивать не стал, да и вообще проблем не создал. Его характер проявился, только когда я вздумала его весной слегка постричь. Если эсхинантус издевался над своими побегами, а черенки укоренял без проблем, то его родственник действовал прямо наоборот: с побегами он обращался бережно, а черенки сгнивали через раз.
Наконец нашла я описание своей кодонанты, она как раз зацвела, и сошлись все паспортные данные. Тем временем оброс и перестал безобразничать эсхинантус. Надо придумать, как разместить все семейство так, чтобы разворачиваясь к свету, они не отворачивались от меня. Пока все трое жили на подставке, стоящей на подоконнике, мне все время доставались только изнанки водопадов их плетей. Но с наступлением весны я решительно переставила всю троицу на стеллаж, и теперь наслаждаюсь дивными каскадами их восковых листьев.
Искусствоведческое прошлое постоянно подталкивает не просто к расстановке растений, а непременно к созданию из них композиций. Ну что ж, геснериевые хорошо сочетаются друг с другом. Я пробую поставить их на полке то посвободней, то потеснее, чтобы их ветки слились в сплошной полог… Рядом с ними расположилась одна из традесканций. Она определенно не отсюда. Надо бы найти ей другое место. А сюда могла бы встать колумнея, и тогда вся семья была бы в сборе…
Колумнея? Какая колумнея? Откуда колумнея?!
Да, все оттуда же… Из уценки!