Честь велит нам говорить правду о потрясающей борьбе человеческой души.
Г. К. Честертон.
Действующие лица:
НИКОЛАЙ
ДИМА
1.
Зажигается телевизионный софит и высвечивает на авансцене Диму. Он плотного сложения, одет в нарядный светлый костюм. Праздничный вид нарушают только ноги – начиная от колен и ниже все брюки его в крови.
ДИМА (в невидимую телекамеру). Вы уже снимаете, да? Можно?.. Значит, про основателя… Да, я знал этого человека… Правда, недолго… Мы познакомились за границей, прошлой осенью. Были в одной туристической группе. Он почти ни с кем не общался. Хотя вежливый был, внимательный – женщины сразу оценили. Но замкнутый. Одни говорили, что он бывший разведчик, другие – что криминальный авторитет. Кто он на самом деле - никто не знал. Сам он представился как предприниматель. Я с ним тоже практически не общался. Так, здоровались. До того самого случая… Короче, на одном из переездов был полицейский досмотр. В результате - мы вдвоем оказались в камере следственного изолятора…
Софит гаснет – затемнение.
2.
Гремит засов: где-то сбоку открывают тяжелую металлическую дверь (самой двери мы не видим). Слышен возмущенный голос Димы: «Я протестую! Это незаконно! Мы граждане России!» Свет зажигается - мы видим тюремную камеру. Две койки, тумбочка, в углу умывальник. В камеру вталкивают Диму, за ним входит Николай. Николай поджарый, с волевым лицом, одет неброско, но со вкусом.
ДИМА. Вы-то что меня толкаете?!
НИКОЛАЙ. Да успокойся ты.
ДИМА. Пустите… (Рвется к двери, Николай преграждает дорогу.) Эй вы! Это произвол! Я требую консула! (Николаю.) Ну переведите им!..
НИКОЛАЙ (сдерживает его). Я не знаю языка.
ДИМА. Скажите по-английски!..
НИКОЛАЙ. Shut up! (С силой отталкивает Диму, так что он садится на койку.)
Дверь захлопывается, гремят засовы.
ДИМА. Что вы им сказали?
НИКОЛАЙ. Я не им, я тебе. «Заткнись».
ДИМА. Ах так… (Вскакивает, чтобы с кулаками броситься на Николая.)
НИКОЛАЙ (резко и властно). Стоять!
От неожиданности Дима останавливается.
НИКОЛАЙ (спокойно). Ты думаешь, если мы набьём друг другу морды, нас сразу выпустят? Вряд ли. Побереги здоровье, оно ещё пригодится.
ДИМА (садится). Хорошо, что вы предлагаете?
НИКОЛАЙ. Для начала успокоиться. И не спеша обдумать ситуацию. (Ложится на вторую койку, закидывает руки за голову.)
ДИМА (вскакивает, нервно ходит туда-сюда). Да чего тут обдумывать? Нас хотят обвинить в контрабанде наркотиков, вы что, не понимаете?!..
НИКОЛАЙ. Не ори. Я слышал, что сказал гид.
ДИМА. Ну вот! Это же незаконно! Ведь мы невиновны!
НИКОЛАЙ. Ты уверен?
ДИМА. В смысле? Вы хотите сказать, что…
НИКОЛАЙ. Все в чём-то виновны.
ДИМА. Это да, но я не торгую наркотиками!
НИКОЛАЙ. Поздравляю.
ДИМА. Я не понимаю вашего спокойствия! Вам что, нравится вот так ни за что ни про что здесь сидеть?!..
НИКОЛАЙ. Лежать.
ДИМА. Что? Да какая разница! Надо ведь что-то делать!
НИКОЛАЙ. Подкоп, что ли, рыть? Ну валяй, Монтекристо.
ДИМА. Ладно, вы как хотите, а я это терпеть не намерен… (Ринулся к двери.)
НИКОЛАЙ. Это ничего не даст.
ДИМА (остановился). Что?
НИКОЛАЙ. А если будешь сильно шуметь, могут и по башке настучать.
ДИМА. А что вы меня всё время сдерживаете?
НИКОЛАЙ. Ну хочешь – долби, мне всё равно.
ДИМА. И почему это вам всё равно? Вас что, никто дома не ждёт? Или вы что-то знаете?..
НИКОЛАЙ. Слышь, дай полежать спокойно, не тарахти. Пожалуйста.
ДИМА. «Полежать» ему… Слушайте, а может, это вы?
НИКОЛАЙ. Что – «мы»?
ДИМА. То есть, это ваши - наркотики. Потому и такой спокойный. Знаешь, что за дело попал! А?
НИКОЛАЙ. Ну разумеется, это мои наркотики, чьи же ещё?
ДИМА. А ты не юродствуй! (Нависает над ним.)Я давно заметил, что ты как-то странно себя ведешь для предпринимателя…
НИКОЛАЙ. О, да ты ещё и параноик…
ДИМА. Скрытный, ни с кем не общаешься, держишься особняком…
НИКОЛАЙ (улыбается). Ну-ну, валяй.
ДИМА. Не один я, кстати, заметил. Знаешь, как тебя в группе прозвали?
НИКОЛАЙ. Штирлиц.
ДИМА. А ты откуда знаешь?
НИКОЛАЙ. Прозвище обязывает.
ДИМА. Вот. А эти наколки! Я видел на пляже. Небось, и в тюрьме уже был?
НИКОЛАЙ. Ну был.
ДИМА. А шрамы эти!..
НИКОЛАЙ. Ага, и в штыковую ходил.
ДИМА. А чего ты улыбаешься? Думаешь, самый хитрый, всех обманул, да?
Николай начинает хохотать.
ДИМА. Думаешь, тебе удастся выйти сухим, всё на меня свалить? Или я тебя покрывать буду? Не дождешься! А ну говори начистоту – твоя наркота или нет?! (Упёрся в него взглядом.)
НИКОЛАЙ (не отводя глаз). Да пошёл ты…
ДИМА. Что? Ах ты подонок…
Хватает Николая и борцовским приёмом перекидывает его с койки на пол. Николай вскрикивает и, скорчившись, замирает на полу.
ДИМА. Э, ты чего?.. Живой, а?..
Николай не двигается. Дима наклоняется над ним, затем бросается к двери.
НИКОЛАЙ. Не надо, не долби…
ДИМА (останавливается). Фу, я думал ты того…
НИКОЛАЙ. Не дождешься…
ДИМА. Слушай, извини, а!..
НИКОЛАЙ. Ничего. Бывало и похуже. (Встаёт, ковыляет к койке, ложится.)
ДИМА. Извини, погорячился…
НИКОЛАЙ (морщась от боли). Я смотрю, ты и не остываешь никогда.
ДИМА. Да не, дома я спокойный…
НИКОЛАЙ (держится за бок). Борьбой занимался?
ДИМА. Ага, вольной. А ты?
НИКОЛАЙ. А я… разбоями.
ДИМА. Чё, правда, что ль?
НИКОЛАЙ. Ну это давно, в прошлой жизни.
ДИМА. Понимаю…
НИКОЛАЙ. А игрушку ту я правда в глаза никогда не видел.
ДИМА. Какую игрушку?
КОЛЯ. Ну, в которую наркота была спрятана.
ДИМА. Она была в игрушке?
КОЛЯ. При нас же вскрывали, не помнишь?
ДИМА. Так я позже подошел…
КОЛЯ. А, ну да… Короче, они при нас вскрыли её - а там дурь. Собака учуяла. А игрушка эта аккурат между нашими с тобой сумками лежала. И обе – открыты…
ДИМА. У меня просто молния сломана…
НИКОЛАЙ. У меня тоже… Офицер через гида спрашивает: ваше? Я говорю, нет. «А сумки чьи?» Одна моя, говорю, вторая – не помню.
ДИМА. А я подошел – все у багажного отсека толпятся и полицейские с фонариками. «Ваша сумка? – говорят. Я говорю, да, - ну и окружили сразу...
НИКОЛАЙ. Ты ещё в неё полез зачем-то - усилил подозрения.
ДИМА. Мне надо было сувенир взять…
НИКОЛАЙ. Чего за сувенир?
ДИМА. Да медведя плюшевого…
НИКОЛАЙ. Стоп!.. (Садится на койке.)
ДИМА. Что?
НИКОЛАЙ. Плюшевый медведь, коричневый с серым?
ДИМА. Да…
НИКОЛАЙ. Вот такого размера?
ДИМА. Ну да…
НИКОЛАЙ. Интересная песня!..
ДИМА. А что?
НИКОЛАЙ. А то, парень, что это и есть та самая игрушка, в которую были зашиты наркотики.
ДИМА. Как?
НИКОЛАЙ. Вот так.
ДИМА. Не может быть!..
НИКОЛАЙ. Вся группа видела. Пока ты где-то бегал. Кстати, где? (Пристально наблюдает за Димой.)
ДИМА. Да нет, это что же…
НИКОЛАЙ. Что?
ДИМА (ударяет себя по лбу, плюхается на койку). Идиот!..
НИКОЛАЙ. Так, вот давай с этого места поподробней. (Присел перед ним, смотрит в глаза.)
ДИМА. Вот сволочь!..
НИКОЛАЙ. А конкретней?
ДИМА. Собака!..
НИКОЛАЙ. Кто именно?
ДИМА. Да земляк этот… У, скотина!..
НИКОЛАЙ. Какой земляк? Чей, откуда?
ДИМА. Ну земляка я тут встретил в предыдущем городе! Он мне этого медведя и всунул. У вас, говорит, какой маршрут? Отлично, передай моему другу сувенир, а то я не успеваю… Вот гнида наркоманская!..
НИКОЛАЙ. Кто такой?
ДИМА. Да с моего города. Постоянно сюда мотается, работа у него тут какая-то по контракту…
НИКОЛАЙ. Так, допустим. Как зовут его?
ДИМА. Эдик.
НИКОЛАЙ. Фамилия?
ДИМА. Фамилию не знаю.
НИКОЛАЙ. Кличка есть какая-нибудь?
ДИМА. Да не знаю… Я сначала не хотел брать! Ты, говорю, постоянно ездишь, передай сам, мне неудобно, я с группой. Ничего, говорит, он сам тебя там найдет. Денег предложил…
НИКОЛАЙ. Сколько?
ДИМА. Сто долларов.
НИКОЛАЙ. Идиот...
ДИМА. Да, тебе легко говорить! «Идиот»! А мне в России за эти деньги целую неделю пахать надо! А у меня семья, дети, каждую копейку считаем! А тут человек просит доброе дело сделать, да ещё деньги предлагает! Я ж не знал, что он такая гнида!..
НИКОЛАЙ. Добрые дела за деньги не делают… Ладно, успокойся. Кому ты этого медведя передать хотел?
ДИМА. Там подъехал один к нашей стоянке, меня окликнул. Я говорит, от Эдика.
НИКОЛАЙ. Русский?
ДИМА. Русский, вроде.
НИКОЛАЙ. Это как раз пока нас досматривали?
ДИМА. Ну да.
НИКОЛАЙ. Как он выглядел?
ДИМА. Обыкновенно. Невысокий такой…
НИКОЛАЙ. Понятно… (Встает.) Хреново дело… Тебя как зовут-то?
ДИМА. Дима.
НИКОЛАЙ. Хреново дело, Дима. (Заходил туда-сюда по камере.)
ДИМА. А тебя?
НИКОЛАЙ. Что?
ДИМА. Как зовут?
НИКОЛАЙ. Максим Максимыч. Исаев.
ДИМА. А серьёзно?
НИКОЛАЙ. Николаем меня зовут.
Пауза. Николай ходит по камере, Дима сидит, обхватив голову руками.
ДИМА. Получается, из-за меня всё, да?
Николай не отвечает.
ДИМА. Но я ж не знал, я даже не думал…
НИКОЛАЙ. Зря не думал. Полезное занятие. (Ходит.)
ДИМА. Ты это… прости, что тебя из-за меня сюда… Нет, вот же гаденыш, а!..
НИКОЛАЙ (остановился, подошел). Слушай, а может, ты всё врёшь?
ДИМА. А?
НИКОЛАЙ. Что про наркотики не знал.
ДИМА. Чего?..
НИКОЛАЙ. Может, и земляка никакого не было, а наркокурьер – это ты. А?
ДИМА. Да ты чё? (Встает с койки.)
НИКОЛАЙ. Колись давай, «чё».
ДИМА. Да пошёл ты!..
Дима хочет оттолкнуть Николая, но тот наносит резкий удар в корпус - Дима оседает на койку и складывается пополам. Отдышавшись, поднимает голову.
НИКОЛАЙ. Давай, выкладывай. Кому? от кого? кто подельники?
ДИМА. Я не знаю…
Николай наносит удар в корпус – Дима заваливается на бок.
ДИМА (задыхаясь и плача). Не надо! не бейте! я не курьер, честное слово! Я правда не знал, что там кокаин!..
НИКОЛАЙ. Извини. Извини, дружище. (Хлопнул его по плечу. Отходит от койки.)
ДИМА (садится, хнычет, держась за бок). Сначала бьёт, потом «извини»…
НИКОЛАЙ. Там героин был, а не кокаин…
ДИМА. Да не разбираюсь я!..
НИКОЛАЙ. Я вижу.
ДИМА. Откуда я знал? Такая игрушка красивая! Думал, правда сувенир. Я ничего не понимаю в этих бандитских играх!..
НИКОЛАЙ. Верю, верю, успокойся.
Пауза.
ДИМА. У меня бок болит, ты мне ребра сломал…
НИКОЛАЙ. Ну это вряд ли… Прости меня, Дима, я погорячился.
ДИМА. Да ладно… Теперь дышать больно…
НИКОЛАЙ. Ничего, до свадьбы заживет.
ДИМА. «До свадьбы». Я уже двенадцать лет женат, четверо детей.
НИКОЛАЙ. Ого.
ДИМА. Два мальчика, две девочки…
НИКОЛАЙ. Молоток.
ДИМА. А у тебя?
НИКОЛАЙ. А у меня две жены. Бывшие.
ДИМА. А дети?
НИКОЛАЙ. Нет.
ДИМА. Ничего, наживёшь ещё… (Вспомнил, заулыбался.) У меня когда первый родился, жена говорит, я такой чудной был: ходил несколько дней, как дурачок, и улыбался… И так мы, помню, над ним тряслись, на каждый писк бежали!.. Ну, со вторым, конечно, уже спокойней. А как четвертый родился – поняли, что с первыми тремя делали слишком много лишних движений, ха-ха-ха-ха…
НИКОЛАЙ. Сколько младшему-то?
ДИМА. Младшей: доченька. Два будет. Весёлая!.. Всем улыбается, даже милиции, ха-ха-ха… Как там они без меня? Скучают уже, небось…
Николай снова начинает ходить из угла в угол…
НИКОЛАЙ. Да, Эдик, подвёл ты нас… Я-то думал, это подстава, политика. Тогда бы дипломатия за нас впряглась. А теперь, выходит, нас по делу взяли… Как ты теперь им докажешь, что не курьер, а просто лох с большой дороги?
ДИМА. А ты-то чего так переживаешь? Я скажу, что это мое, - и тебя отпустят. Ты-то ни при чем.
НИКОЛАЙ. Ты-то, по сути, тоже ни при чем. А на тебя всё повесят.
ДИМА. Тебе-то что?
НИКОЛАЙ. Несправедливости не люблю.
ДИМА. Хм. А когда разбоями занимался?
НИКОЛАЙ. Потому и занимался… А потом – потому и бросил. Правда, ещё перед этим в коме побывал…
ДИМА. А потом?
НИКОЛАЙ. Потом умер, закопали.
ДИМА. То есть как?..
НИКОЛАЙ. Шутка… Потом они мне стали сниться. Каждую ночь. Все, кого… Короче, я перестал спать. Крутые врачи, дорогие лекарства – ничего не помогало… Через месяц понял, что схожу с ума. Пошёл с повинной. Описал свои подвиги, дайте, говорю, мне срок, что угодно - не могу больше, хочу искупить. Ну, меня сразу в дурку на экспертизу. Здоров. В сизо. Потом вызывают: забирай-ка ты, говорят, свою писульку и гуляй. По твоим эпизодам уже все дела закрыты, люди сидят, так что иди и не парь нам мозги… Отпустили. А кошмары продолжаются. Я уж о самоубийстве начал думать. Тут кто-то посоветовал сходить на исповедь... Короче, жизнь перевернулась. Обратно с головы на ноги. Кошмары исчезли. Поменял род занятий, образ жизни… Храм строю. В честь Николая Угодника… Кстати, весной освящение - приезжай, приглашаю. Праздник будет. Дорогу оплачу. Приедешь?
ДИМА. Да я к Церкви как-то не очень.
НИКОЛАЙ. Ну, это до первой комы. Ха-ха-ха-ха…
ДИМА. Нет уж, спасибо. Мне сначала надо отсюда выбраться.
НИКОЛАЙ. Прорвемся.
(продолжение следует)