Переступив порог.
Следуй своей дорогой, и пусть
Люди говорят, что угодно.
Данте Алигьери
«Божественная комедия»
Почти послесловие.
Задача сделать человека счастливым
не входила в план сотворения мира.
Зигмунд Фрейд
Привет! Я простой неудачник, жизнь которого могла сложиться совсем иначе, не поверни я на том перекрестке в ином направлении. Потому что жизнь - это не шоссе, не чертов прямой автобан с пятью полосами, на котором, чтобы достичь цели быстрее, надо просто поменять полосу и добавить газу. Жизнь - это мегаполис, где можно простоять в пробке самые нужные часы или просто разбиться, вылетев на красный свет. И как бы порой хотелось просто забить в навигаторе точку, маленькую точку в этой большой паутине, и двигаться к ней по самому благоприятному маршруту, повинуясь заботливому закадровому голосу. Но ведь это так скучно и так нелепо - нестись с огромной скоростью по заранее проложенному пути в неизведанном гигантском городе и так и не увидеть его красот, не потеряться в его развязках, не ужаснуться от вида трущоб на окраинах, просто не уловить его духа, следя за показаниями навигатора.
Нет, это точно не для меня. Я другой, точнее, так бы я хотел думать тогда. Ведь когда тебе двадцать три, хеппи-энды кажутся такими реальными и близкими, удача такой естественной и банальной. Кажется, что все дарованное тебе свыше - это просто судьба, что ты ее баловень, этакий lucky man, и всегда большой парень где-то наверху подтолкнет тебя к нужному развитию событий, а если нет, то можно сказать, что все, что ни делается, к лучшему, и начать заново. Ведь так легко начинать все заново, когда за спиной у тебя нет ничего. Тебе кажется, что, падая и поднимаясь, ты становишься еще опытнее и сильнее. Что с каждым шагом ты все ближе к своей цели - цели, которую ты до конца даже не осознаешь. А может, и нет этой цели, но только ты абсолютно уверен, что завтра будет лучше, чем вчера.
Однако так будет не всегда. Однажды ты поднимешься выше обычного, так высоко, что даже посмотреть вниз будет страшно, а падать будет не просто больно, а по-настоящему мучительно. И здесь, на этой высоте, ты поймешь, что наконец ты действительно счастлив. Счастлив так, как будто попал на облака и паришь над миром. Душа твоя наполнена гармонией и светом. Его так много, что он хлынул через край и ты готов поделиться им со всеми на земле. И вдруг тот большой парень, которого ты так любил и в которого так верил, даст тебе оглушительный пинок по твоему сияющему от счастья заду. Такой сильный, что ты пошатнешься, жадно хватая ртом воздух, пытаясь ухватиться за что-нибудь, лишь бы удержаться. Но тщетно! И падение твое будет стремительным и неотвратимым. Ты рухнешь на самое дно этого хрупкого, как хрусталь, сосуда, имя которому счастье, разбив его вдребезги, а вместе с ним и свои мечты и надежды. И лежа на бренной земле, над которой совсем недавно был так высоко, собирая все силы, ты так и не сможешь подняться. А если и сможешь, то, придя в себя и поразмыслив обо всем, поймешь, что большой друг здесь ни при чем, что рухнул ты не от пинка под зад, а оттого что тебе вскружила голову вседозволенность, которая неизбежно ведет к бездуховности и цинизму, и – рано или поздно – тебя ждет расплата за это. И винить кого-то, кроме себя, не получится, да и не хочется, потому что фиаско сделало ясным, как стекло, твой затуманенный рассудок. Но вернуть все назад, пожалуй, уже не судьба. Не судьба….
Такие вот мысли крутились в моей голове, смешиваясь с кальянным дымом и неразбавленным виски. Уже часа два я наблюдаю в окно кухни, как разворачиваются автомобили на Новочеремушкинской и из торгового центра вываливаются новые и новые толпы народа. Хотя и кухня-то, если разобраться, не моя. Но обо всем по порядку.
Часть первая.
Смелей! Дадим друг другу руки
И вместе двинемся вперед…
Вперед! Без страха и сомненья…
А.Н.Плещеев «Вперед»
Глава первая.
Будильник, будильник! Я нащупал рукой свой сотовый телефон - 7:30 утра. Вот кто бы мне сказал, зачем нужно было заводить будильник на такую рань, чтобы побольше сделать за день, если спать ложишься далеко за полночь. Что за вечное желание успеть все успеть? Перезавожу на час позже и пытаюсь уснуть, но мысли так и вертятся в голове: неужели завтра финал, неужели все. Пять лет! Пять лет ожидания, и теперь взятое мной когда-то у родителей обещание можно будет воплотить в жизнь.
Короче, сон окончательно прошел. Встаю, нащупываю ногами мягкие плюшевые тапки, иду к окну и открываю шторы. Жмурюсь от яркого света и не без удовольствия замечаю, что затянувшаяся пасмурная и дождливая погода ушла в небытие, только небольшие лужи на тротуарах еще напоминают о неделе дождей.
«Как будто знак, - думаю я, - даже природа в мой день оказалась благосклонной». Снимаю пижаму, умываюсь, включаю музыку и иду в душ. О, как я люблю эту процедуру по утрам! Почти каждый день я начинаю одинаково. Дальше будет шелковый халат и чашка кофе айриш крим. Не знаю почему, но я очень привязался к этому вкусу. Вообще, мне кажется, что у каждого человека должен быть свой нерушимый утренний ритуал, тот неоспоримый порядок действий, после которого и дышится легче, и думается трезвее. Кстати, о трезвости – в последнее время ни о какой трезвости и речи быть не может. Уже который день подряд Игорь, Серега и я кидаемся во все тяжкие. Но мы это заслужили и теперь можем в полной мере насладиться вкусом долгожданной свободы!
Правда, не могу сказать, что до этого дня я был обременен чьим-либо присмотром или контролем. Уже четыре года прошло с тех пор, как не стало моей горячо любимой мамы. А отец, который не интересовался ничем, кроме своего бизнеса, даже когда мама была жива, после ее ухода быстро нашел себе молодую жену, объяснив коротко: «Так нужно для дела». Кому это было нужно и для какого дела, он, разумеется, не уточнил. А мне, в свою очередь, не было никакого дела до его дел. У меня появилась своя квартира, которую отца уговорила купить его новая жена, чтобы я не мешал ей наслаждаться райской жизнью безработной светской львицы. Я же видел в этом только плюсы, потому что отношения с отцом уже давно стали чисто деловыми и ни о какой дружной семье говорить не приходилось. Конечно, отец обеспечивал меня и даже порой интересовался учебой, но это было больше похоже на выполнение гражданского долга, чем на отеческую любовь. Хотя не исключаю, что где-то глубоко в душе он все же любил меня, насколько вообще может любить человек, воспринимающий любовь, скорее, как инструмент для бизнеса, нежели как чувство. Да и встречи наши могли быть более частыми, если бы прогрессивное человечество не придумало заменить конвертную передачу денег переводами на банковские пластиковые карты. И теперь отцовское внимание раз в месяц уделяется мне в виде SMS-сообщения о зачислении денег на мой счет. Что тут скажешь - скупая отцовская любовь.
Какой сегодня все-таки прекрасный день! Засыпаю яблочный табак в чашку, закрываю фольгой и протыкаю дырочки так, чтобы получился причудливый узор, напоминающий снежинку, которую дети моего поколения в младших классах вырезали из бумаги под Новый год. Раскуриваю кальян. Смотрю, как ярко-желтая колба с золотыми кольцами постепенно наполняется густым белым дымом, глубоко затягиваюсь и выпускаю облако дыма в потолок.
Интересно, а чем сейчас занимается в школах подрастающее поколение? Играет в PSP, устанавливает «веселые мелодии вместо скучных гудков» на свои мобильные телефоны, переписывается в ICQ? А подростки постарше? Кажется, они занимаются тем же самым! Да уж, как-то это совсем невесело.
В век ядерной энергии, космических технологий и глобальной сети, в век, когда все должно быть так просто, стало еще сложнее. Сложнее достучаться до людей, услышать их правдивое мнение, просто искренне поговорить. А взамен мы получили эти замечательные, яркие смайлы, такие красивые и такие бездушные. Мы перестали восторгаться, хохотать, улыбаться или хмуриться, теперь мы просто выбираем в меню нужный смайл и делаем дабл клик. Вот они - электронные эмоции современного синтетического человека.
Вода в кальяне тихо и монотонно журчит. Медленно выпускаю толстое кольцо дыма, даю ему немного подняться вверх и пропускаю через него второе кольцо поменьше. Есть в этом процессе что-то манящее и таинственное, высвобождающее мысли из плена вечной суеты и дающее им простор для таких вот раздумий.
Кому, как не мне, завтрашнему дипломированному программисту, понимать пользу компьютерных технологий и их колоссальный вклад в развитие науки. Но все же будет очень обидно, если через пару лет люди перестанут ходить друг к другу в гости, потому что гораздо проще и удобнее сесть перед монитором и чокнуться бутылочкой пива с веб-камерой, общаясь со своими, возможно, не самыми лучшими друзьями. Не потому, что хочется, а только потому, что именно они будут онлайн. И самое страшное не то, что лучшие друзья не в сети, а то, что даже после разговора с ними чувство одиночества не проходит. Пожалуй, оно даже усиливается до опустошенности, когда гаснет экран и ты остаешься один на один со своими иллюзиями… Не самая радужная перспектива получается.
Мои размышления прерывает звонок мобильного телефона. Отвечаю:
- Привет, Игорь. Тебе тоже не спится по утрам или ты еще не ложился? Как та малышка у барной стойки, все срослось? - последнюю фразу говорю не без иронии. Игорь - один из моих лучших друзей, последний романтик и самый безбашенный авантюрист, но я, как, впрочем, и Сергей, наш третий друг, устал от неудавшихся романов этого неисправимого ловеласа.
- Да что ты! У меня такие новости! Давай через час в «Кальян Хаусе» встретимся. Серега уже согласился, - трещит он, как автоматная очередь.
- Нет, - обрываю я, - у меня сегодня весь день расписан.
- Да ладно тебе, Макс, ну какие у тебя могут быть дела? Все дела уже позади - теперь нас ждут великие свершения! Ну, пожалуйста, подтягивайся к нам, - Игорь переходит от обстрела к нытью.
- Ладно, но только не раньше, чем через полтора часа.
- У тебя ровно час, - радостно выкрикивает он и, не дав мне возразить, отключается.
Подвигаю уголь на чашечке с табаком и набираю дыма в легкие. Игорь имеет невероятную способность влюбляться в девушек с первого взгляда, но вот очаровывать их он так и не научился. Он дарит им цветы, плюшевых медведей, бегает за ними по пятам, водит их в рестораны, старается им помогать во всем, но, в конце концов, финал всегда один и тот же – ему предлагают быть просто другом. И каждый раз, когда Игорь с волнением рассказывает мне и Сергею о какой-нибудь новой «цыпочке» и своих мечтах, мы в один голос говорим ему, что он идиот, если решил снова покорять чье-то сердце. Но Игорька никогда не волновало наше мнение на этот счет. Он с упрямством осла продолжал свой путь в надежде когда-нибудь найти ту единственную, которая разделит его интересы и взгляды. И порой, в очередной раз замечая романтический блеск в его глазах, я проникался глубоким уважением к Игорю и чувствовал, что этот парень добьется своего.
Как-то раз мы с Сергеем попытались проанализировать, почему наш друг постоянно остается с разбитым сердцем. Ведь он умный, пожалуй, красивый, спортивного телосложения. Наконец, его родители богаты, что немаловажно для современных девушек. У его отца крупная строительная фирма в Тюмени, квартира на юго-западе Москвы, загородный дом в Подмосковье, вилла на Кипре (где-то недалеко от Лимасола) и все, что полагается людям его достатка. Правда, этим последним козырем Игорь предпочитает не пользоваться. Он считает, что девушки будут видеть в нем только деньги отца, а не его самого. Мне кажется, что другу не хватает брутальности и хладнокровия в общении с женским полом. То, что девушки любят напористых и уверенных в себе, ни для кого не секрет. Но еще больше они теряют голову, когда чувствуют, что проигрывают, потому что их чары не действуют. Этот флирт сродни игре в покер. Красавица достает все свои козыри: демонстрирует идеальный загар, хлопает ресницами, покусывает губки, лопочет что-то про отдых на Мальдивах, старается зарекомендовать себя умной и креативной. Ты проявляешь к ней интерес, давая понять, что уже на крючке. Она повышает ставки, идет ва-банк. И тут ты показываешь легкое отчуждение, потерю интереса к своей собеседнице. Почва идет у нее из-под ног. Она не понимает, где промахнулась, - ведь все было так идеально. Начинает суетиться, пытаясь разобраться, что же сделано не так, паникует и теряет бдительность, не подозревая, что это был блеф. Но уже поздно – партия кончена, и она проиграла. Теперь в ее глазах ты настоящий мужчина, этакий альфа-самец. Охота на тебя начинается снова с еще большим азартом и упорством. Вот только охотнице невдомек, что она сама уже стала жертвой. Холодный разум и циничный расчет игрока сделали свое дело. Да уж, сколько раз я прибегал к этой схеме. Именно этого не хватало, на мой взгляд, Игорю. Но он отчаянно не хотел ничему учиться.
Тем временем уголь в кальяне прогорел окончательно, выводя меня из раздумий. Что ж, пора собираться. Я одеваюсь, полирую до блеска туфли, выбираю солнечные очки, хватаю ключи от машины и выхожу на улицу. У меня целая коллекция очков с темными стеклами. Есть и классические модели, и спортивные, и fashion. Знаете, какой главный плюс солнечных очков? Нет, не стильный вид их обладателя и даже не стопроцентная защита от ультрафиолетовых лучей. Главный плюс темных стекол в том, что тебе необязательно смотреть собеседнику в глаза и, соответственно, слушать его. Ведь жизнь часто сводит с неинтересными, а порой и примитивными или откровенно неприятными людьми, общаться с которыми приходится по необходимости, а не от большого желания. И если очередной собеседник не радует искрометным юмором или захватывающей историей, то нет нужды мучаться, делая вид, что слушаешь его. Именно поэтому при любой возможности я стараюсь прятать глаза за темными очками и чувствовать себя защищенным от подобного рода неудобств.
Время в пути я коротаю под речитатив Ноггано и думаю о том, что мне предстоит непростой разговор с отцом и еще более неприятный с – Ритой, моей девушкой. По крайней мере, она себя таковой считает, хотя я никогда не давал ей никаких надежд на наше светлое будущее. И если в разговоре с отцом есть хотя бы возможность быть услышанным, то мысль о том, что тебя поймет оскорбленная девушка, кажется мне абсурдной. Поэтому, чтобы не портить выпускной вечер, решаю поговорить с ней позже.
Глава вторая.
В «Кальян Хаусе», как всегда, много народу. Я привычно здороваюсь с администратором и прохожу в самый дальний зал за барной стойкой, где меня уже ожидают друзья. Пожалуй, этот популярный бар - одно из тех мест, по которому я буду скучать, уехав из Тюмени. В заведениях такого рода меня прежде всего привлекает уютная атмосфера, а не позолоченные писсуары. Здесь, даже если приходишь один и садишься за небольшой столик, освещенный слабым ореолом маленького абажура, не чувствуешь себя одиноко, а в компании друзей время пролетает и вовсе незаметно. Неважно, предрассветные часы или поздний вечер, - в любое время суток здесь многолюдно, но не тесно. От курения кальянов небольшие залы с интимным освещением затягиваются густым дымом и наполняются пьянящим ароматом. Это отличное место для новых знакомств. Сюда приходят не только, чтобы пропустить «по двести» перед клубом, – сюда приходят общаться. Это заведение - одно из немногих, которое напоминает мне добрые провинциальные бары в Америке. Кажется, там все друг друга знают. Люди постоянно пересаживаются за разные столики, чтобы пообщаться со знакомыми, с кем-то здороваются, говорят комплименты знакомым официанткам, рассказывают бармену, как прошел день или неделя, и вместо заказа произносят: «Как обычно». Там бары выбирают душой, а не по рецензии модных ресторанных критиков, и часто отдыхают годами в одном и том же месте.
- Макс, мы тут! - Игорь усиленно жестикулирует, пытаясь привлечь мое внимание.
Подходя к столику, я обращаю внимание на полупустую бутылку «Джека» и, судя по нетронутому углю и нераспечатанным мундштукам, только что принесенный кальян. Серега и Игорь лениво развалились в вальяжных позах на двух противоположных диванах. Недолго думая, падаю рядом с Сергеем.
- Привет, братцы. Как ваше самочувствие? Уже поправляетесь? - киваю я в направлении бутылки виски. - Я, конечно, не собираюсь читать вам мораль, но, по-моему, начинать бухать в одиннадцать утра рановато.
- Да ладно тебе, Макс. У Игоряна такие новости – одна лучше другой, - Сергей, похоже, не шутит. Интересно, что это за новости, о которых я не имею даже малейшего представления.
- Вот отсюда поподробнее - я весь во внимании. Надеюсь, будет весело.
Тем временем Игорь подзывает официантку и просит принести третий стакан для меня, еще колы и ведерко со льдом. Я обрываю его коротким «я на машине» и прошу девушку принести мне Мартини Розе с гранатовым соком, еще карпачо и зеленый чай с лотосом. После поездки на Цейлон и посещения чайных плантаций я стал настоящим гурманом, проникся философией чайной церемонии и стал разбираться во вкусе и сортах этого чудесного напитка. Вот только моего любимого золотого чая невозможно найти ни в одном заведении города, и поэтому я стал экспериментировать с различными травяными добавками.
- Значит, так, - начинает Игорь с убийственно важным и загадочным видом. – Новости у меня две. Сразу тебя предупреждаю, что они связаны, и прошу после первой из них не ржать, как бешеному, а дать мне закончить. Потому что этот аморальный тип, - он показывает пальцем на Сергея, который с довольным видом начал раскуривать кальян, - уже перепугал тут своей истерикой всех вокруг.
- Торжественно клянусь, - для убедительности я поднимаю одну руку вверх, а вторую прикладываю к сердцу.
- Так вот. Ты, наверно, помнишь Лизу? Я о ней тебе рассказывал.
- Да, конечно, это твоя очередная любовь. Только, к счастью, она не сможет тебя бросить, как это делают все остальные, после десятого букета цветов. Она бросит тебя просто так, потому что электронные девушки из сети не требуют капиталовложений. Или все же ты потратил немного денег, оставляя ей букетики на стене «В контакте»? – меня определенно начинает напрягать то, что я приехал сюда из-за такой ерунды, хотя мог бы в это время осуществить душещипательный диалог с отцом.
- Да, это именно она, - кажется, Игорь вообще не заметил моей иронии. - Вчера ночью мы обсудили с ней то, что между нами происходит, и решили начать встречаться. - Я чуть не засмеялся, но обратил внимание, что Серёга ведёт себя на удивление спокойно, и решил все же дослушать до конца. – Лиза тоже окончила в этом году университет и хочет поехать в Москву, чтобы воплотить мечту в жизнь и стать известным дизайнером. Так вот, друзья мои, мы не расстаемся, потому что я тоже решил ехать в столицу с вами!
- Стоп, стоп, а теперь давай все по порядку, а то я окончательно запутался. Повтори еще раз. Ты едешь в Москву с нами, чтобы строить отношения с девушкой, которую никогда не видел?
- Да, именно так! - лицо Игоря светится от счастья. О, мой бог, как мне знакомо это ангельское выражение его лица.
- Очень смешно, - говорю я единственное, что приходит в голову. - Ну, то, что ты законченный псих и идиот, тебе, я думаю, уже сказал Сергей. А вот мне ты ответь, как ты преподнесешь своему папочке информацию о том, что передумал становиться младшим партнером в вашей фирме, потому что малознакомая особа поманила тебя пальчиком в другой город?
- Все очень просто, - Игорь довольно щурится, - я уже сказал! И отец, как ни странно, отнесся к этой новости спокойно.
- Еще бы, кто же хочет иметь в партнерах по бизнесу невменяемого, даже если этот невменяемый - его сын, - подвожу итог я. - А где ты будешь жить? В отцовской квартире на Новых Черемушках. И, что не менее важно, чем ты собираешься заниматься?
- Да, папа не против, чтобы я жил в его квартире, потому что у нас будет больше возможностей для общения, когда он будет приезжать по делам в Москву. А что касается работы – думаю, с этим больших проблем не будет. У отца много связей. Но пока я просто хочу отдохнуть несколько месяцев и построить отношения с Лизой.
- Пожалуй, для меня это хорошая новость, и я действительно рад, но что касается тебя, друг мой, - это спорный вопрос…
- Ладно тебе, Макс, - накурившись кальяна, вступает в разговор Сергей. - Лиза, Маша, Лена, Света… Для него ведь это не имеет особого значения. Для таких романтиков, как наш Игорек, важна не победа, а участие. Не покорит Лизу, найдет себе новый объект для обожания. Главное, что наш парень не унывает и будет с нами. Мне бы его веру в жизнь и себя. Ведь кто ищет, тот найдет. А для нас с тобой это безусловный плюс, потому что кто еще, как не он, от души повеселит нас в этом городе больших денег, загубленных амбиций, разбитых надежд и порока, - глубокомысленно заключил он.
- Это точно, куда вы без меня! - хохочет Игорь.
Да, новости действительно грандиозные. Наша тройка будет снова в сборе. Правда, тут добавляется незнакомая для нашей компашки составляющая – некая Лиза, но я думаю, что это ненадолго. Кстати, о Лизе – история их знакомства с Игорем довольно занимательная. Если на секундочку предположить, что они будут жить долго и счастливо, то им будет что рассказать своим детям.
Игорь - страстный фанат фэнтези, сказок и вообще всего волшебного. Неудивительно, что его ником в ICQ стал один из героев Туве Янсон – Снусмумрик. И когда он постучался в друзья к Лизе, тоже фанатке книг о Мумми Тролле, она решила, что ее разыгрывают друзья. Ради прикола Лиза добавила Игоря, хотя потом писала ему, что приглашения, полученные от незнакомых людей, она обычно отклоняет. Они переписывались несколько часов, за которые Игорь успел произвести впечатление. Видимо, когда девушка находится не рядом с ним, а на расстоянии нескольких тысяч километров, он все же не безнадежен. А может, Игорь просто нашел такую же crazy girl, каким является сам. В любом случае их переписка продолжилась. То есть если у этих двоих что-то получится, то их потомкам нужно будет сказать мысленное спасибо замечательной финской писательнице.
Много раз Игорь пытался рассказать нам про свою виртуальную любовь, но каждый раз после наших подколок замолкал. Теперь же мне стало интересно узнать побольше об этой девице. Как-никак нам придется проводить время вместе с ней. А меня, если честно, незнакомые особы напрягают. Дело в том, что в детстве я был очень контактным ребенком. Мама всегда радовалась, что я мог общаться с кем угодно и на какую угодно тему. Мне все было интересно, я любил слушать людей, охотно делился своими эмоциями, много смеялся. С тех пор утекло много воды, и от моей беззаботности не осталось и следа. Теперь я сложнее иду на контакт, мне редко бывают интересны истории посторонних рассказчиков, даже девушек я рассматриваю, скорее, как объект для охоты, нежели как потенциальных спутниц жизни. И на это, конечно, есть свои причины. Поэтому мне важно получить более подробную информацию об этой пташке, чтобы свести до минимума дискомфорт при вынужденном знакомстве.
Принесенный заказ выводит меня из раздумий. Я накидываюсь на карпачо, потому что не ел уже часов двадцать. Задумываюсь о том, что есть и минусы в холостяцкой жизни, например, постоянно пустой холодильник. В моем, кроме колы, пары бутылок пива, куска пармезана, соевого соуса и банки оливок, ничего нет, хотя есть еще куча льда в морозильной камере. Но все же это не повод, чтобы пускать какую-то девушку в мою уютную берлогу больше, чем на двенадцать часов. Я столько сил и времени потратил на создание интерьера настоящей мужской квартиры, что просто не могу позволить разрушить ее ауру. И если я хочу есть, то просто иду в ближайшее кафе. А если мне все-таки станет одиноко, то придется завести собаку. Однако мелочи вроде этих не могут затмить всех плюсов! Например, мой бар всегда полон: виски и вино, водка и мартини, коньяк и ликеры. Скажем спасибо беспошлинным магазинам в аэропортах мира! Нет, я не алкоголик, просто это у меня от отца – он тоже всегда любил удивлять гостей разнообразным выбором спиртного. И даже сейчас, когда он перестал пить совсем из-за строгого запрета врачей, в его баре более двадцати наименований. А еще я могу слушать музыку так громко, как захочу, курить кальян на расправленном диване, лежать два часа в ванной со стаканом вискаря, уходить и возвращаться в любое удобное для меня время. И, что самое главное, за это не надо отчитываться ни перед кем, будь то девушка, родители или жена.
- … ей все равно, как я одеваюсь, какая у меня машина, есть ли у меня дорогие часы и телефон, - я очнулся от своих мыслей на середине трогательного монолога Игоря. - Она любит путешествовать, пишет стихи, занимается йогой, мечтает побывать в Венеции. Понимаешь, она другая.
- Вот не понимаю, что романтичного все девушки видят в этом городке на сваях в Средиземном море, - включаюсь я в разговор. - Попахивающие плесенью каналы с зеленой водой, похожей на лимонад Тархун, облупленные улочки в полметра шириной, грязные мостовые и набережные и толпы туристов - вот и все мои впечатления о Венеции. Ну, разве что голубей на площади Святого Марка можно с рук покормить, но и этот аттракцион надоедает через пару минут. Другое дело - Париж. Вот это действительно город для романтиков.
- Чем он-то лучше? – обиженно перебивает меня Игорь.
- А ты вот поменяй свой однотипный отдых, может, и поймешь. А то у тебя одна и та же программа уже четыре года: зимой - горнолыжный курорт, летом - острова.
- Ты же знаешь моего отца: куда он едет отдыхать с партнерами, туда и меня за собой тащит, - оправдывается Игорек. – Ну, и чем же он лучше?
- Конечно, описать словами это сложно, тут нужно увидеть и почувствовать. Понимаешь, в Париже даже я становлюсь романтиком и хочу влюбиться. Там до бесконечности можно просто гулять, кататься на кораблике по Сене, сделать остановку у собора Нотр-Дам, зайти внутрь и насладиться его холодной, изысканной красотой, подняться на холмы Мон-Мартра, посидеть в шумном кафе, любуясь видом города, а когда стемнеет, перебраться поближе к Эйфелевой башне, подняться на ее верхний ярус и ощутить мир у своих ног!..
- Эй, клуб путешественников, давайте выпьем, – прерывает мои ностальгические воспоминания Серегин голос. Беру свой стакан и чокаюсь с ними.
- Братцы, - меняет тему Игорь, - а кто в чем завтра на выпускной пойдет?
- Мне пока не до этого было, - отвечаю я и тут же вспоминаю о необходимости поговорить сегодня с отцом.
- Я, как всегда, буду самый красивый и сексуальный, независимо от того, что будет на мне, - смеется Серега.
Мне приходит смс: «Сын, жду тебя либо в офисе до шестнадцати часов, либо дома после двадцати». Прикидываю, что ехать вечером к отцу домой – это не вариант. Во-первых, вечер будет потерян, а во-вторых, у меня нет никакого желания общаться с Леной, которая при отце старается вести себя, как заботливая мачеха. Остается один вариант – нужно ехать сейчас.
- Ладно, парни, я вас покидаю, меня ждет встреча с отцом, - расплачиваюсь по счету и выхожу на улицу. По дороге я обдумываю, что и как говорить отцу, предвижу его возражения, готовлю контраргументы. Всегда перед любым важным разговором я стараюсь проанализировать ситуацию, а то, что этот разговор будет серьезный, сомнений не было. Я пытаюсь смоделировать диалог, найти слабое место своего оппонента, воспользоваться этим, надавить на него, а потом остается довести разговор до благоприятного для меня результата. Если же слабых мест, на первый взгляд, нет, то можно выявить их непосредственно во время общения. Это как быть переговорщиком с бандитами, взявшими заложников. Нужно быть хорошим психологом и не менее хорошим аналитиком. А еще необходимо иметь стальную выдержку и холодную голову. Но с отцом, думаю, будет не так сложно. Уже задолго до разговора я подготовил козырь, который использую, если что-то пойдет не так. Он должен надломить моего рационального папашу и склонить весы фортуны в мою сторону.
Я так погрузился в свои раздумья, что не заметил, как в полной тишине, без музыки, добрался до офиса отца. Я припарковался рядом с его Крузером, обратил внимание на новые двадцатидюймовые хромированные диски, вспомнил поговорку «каждому возрасту свои игрушки», улыбнулся и зашел в офис. Секретарша Алена в приемной отца вежливо поздоровалась со мной, сказала, что сейчас у отца важные телефонные переговоры, но она тотчас доложит о моем приходе, и, цокая каблуками, скрылась за дверью. Посмотрев ей вслед, я снова поразился, насколько она похожа на Лену. Тот же самый формат: этакая стервозная брюнетка, высокая и стройная, с намеком на интеллект и налетом бесстыдства. Модная стрижка, строгие очки, почти неприлично расстегнутая блузка, обтягивающая юбка и высоченные шпильки. Такое впечатление, что мой отец выбирал себе жену и секретаршу по одному шаблону. Причем непонятно, для чего. Для того, чтобы, когда он с секретаршей, тусовка путала ее с женой, или наоборот? Хотя у меня есть еще одна версия: если жена начнет надоедать, или изменять, ну, или, например, просто потолстеет и станет не формат, то ее можно будет практически безболезненно заменить секретаршей-клоном. Благо, жестко заключенный брачный контракт позволит это сделать без проблем. А место секретарши, таким образом, станет вакантно для новой папиной фантазии. Этакий круговорот женщин в жизни богатого мужчины, не обремененного нравственными принципами. А что самое странное - все это понимают: и отец, и Лена, и секретарша. И, что еще более дико, всех это устраивает. Абсолютный цинизм, ставший почти нормой: одни за деньги покупают любовь, а другие за деньги эту любовь играют. Современная формула счастья, где в основе всего лежат деньги, все вращается вокруг них и ради них же делается.
- Максим, Андрей Сергеевич просит тебя зайти, - выводит меня из раздумий кокетливый голос Алены, - может, тебе налить кофе или…
- Я не отец, передо мной не надо прогибаться, Алена, - не давая ей закончить, я прохожу в кабинет.
Отец сидит за столом, стоящим почти в центре. Он жестом показывает на диван, продолжая разговор по телефону. Я усаживаюсь, наливаю себе стакан воды и осматриваю кабинет. Я не был здесь после ремонта, и теперь мне есть как скоротать время, наблюдая произошедшие перемены. Судя по интерьеру, бизнес отца идет в гору. Богатая под антиквариат мебель со вкусом расставлена на роскошном паркете со сложным узором, на потолке висит хрустальная люстра крайне неприличной цены, пара кресел и диван, на котором я сижу, обтянуты натуральной кожей, рядом со мной минибар из красного дерева. Заглядываю внутрь, чтобы проверить, не поменялось ли качество алкоголя в баре отца, после того, как он перестал пить. Нет, на гостях папа не экономит: коньяк с маркировкой ХО, старый виски, хорошее шампанское - все по высшему разряду. Кресло самого шефа больше напоминает трон, чем офисный стул. Видно, что над интерьером кабинета потрудились первоклассные дизайнеры и декораторы. И только одно «но» в этой феерии стиля и роскоши сохраняет совковый подход и сразу напоминает, в какой стране ты находишься, - портрет президента на стене. Я никогда не понимал этого странного пристрастия к портретам власть имущих, как и того, что вообще дает это тем, кто их вешает. Не то, чтобы я противник главы государства или власти в целом. И когда фото президента в рамке висит, например, в кабинете министра, генерала или руководителя крупной государственной компании, я могу это понять. Но ведь во всем должна быть мера и здравый смысл. Если человек имеет состояние, он, конечно, может себе позволить, например, часы Vacheron Constantin, сумку Birkin или золотой Vertu, подчеркивая свой статус, но если, изредка оказываясь в маршрутке, я вижу кого-нибудь с подделкой дорогих часов, сумки или телефона, то это вызывает у меня ироническую усмешку. Получается, люди так и не поняли, что не вещи делают человека, а человек вещи. Поэтому они, как клоуны, надевают на себя, как им кажется, статусные аксессуары, даже примерно не представляя их реальной цены, и чувствуют себя luxury, хотя на самом деле выглядят, как неудачники. Потому что только неудачнику нужно доказать всем, что он лучше, чем кажется. И для чего владельцу оптовой базы, сети продуктовых магазинов и недорогих кафе, кем, собственно, и является мой отец, необходимо лицезреть главу государства в своем кабинете, мне непонятно. Есть в этой демонстрации своей лояльности к власти какое-то унизительное холопское раболепие и страх, не дай бог, не угодить ей.
Тем временем отец закончил свои переговоры и повернулся ко мне.
- Папа, ты считаешь себя неудачником? – не давая ему вымолвить ни слова, спрашиваю я.
- Конечно, нет, - он удивленно посмотрел на меня. - А почему ты спросил?
- А зачем тебе тогда портрет нашего президента? Ты что, хочешь доказать кому-то свою преданность власти? Или так чувство внутреннего уважения к себе увеличивается? Мне действительно интересно.
- Да нет, - смеется он. - Я вообще над этим не задумывался. У всех висит, чем я хуже. Вот и решил тоже приобщиться. Внести, так сказать, свой вклад в дизайн интерьера. А что, не вписывается?
Ну да, об этом я не подумал. Стадное чувство объясняет многое. Быть, как все, копируя других, не думая, нужно тебе это или нет.
- Честно говоря, не очень. У тебя тут прямо королевские апартаменты, а не рабочий кабинет. Впору повесить портрет Николая II в антикварной раме. Будет и стилистически верно, и необычно – вроде император, а вроде и святой. Тебе бы еще речевую подводку придумать под это дело и партнерам во время переговоров скармливать. Пользуйся советом, пока бесплатно. Твои дизайнеры, наверно, с тебя и за это бы денег стянули. Но я вообще-то по другому вопросу к тебе пришел.
- Идея интересная! Теперь придется озадачить секретаря поисками, - развеселился отец. - Давай выкладывай, что у тебя стряслось, имиджмейкер ты мой.
- Завтра заканчивается мое обучение в университете, и я решил переехать в Москву, - произнеся последнюю фразу, я обратил внимание на его нахмурившееся лицо. «Ну, все. Сейчас начнется».
- Максим, ты вообще отдаешь себе отчет в том, что ты сейчас говоришь? Ты хоть понимаешь, что мой единственный сын нужен мне здесь, в Тюмени, для развития нашего бизнеса! Кому, как не тебе, я должен доверять, и на кого, как не на тебя, я должен полагаться?
Далее последовал длинный монолог о том, какие у отца грандиозные планы в нашем с ним деле, и о том, какие надежды возлагались на меня. Что вместе с ним мы горы свернем. Что выйдем за пределы области. Далее он перешел к каким-то экономическим выкладкам и прогнозам. Осознав, что это не действует, он начал давить мне на совесть, напоминая, как он заботился обо мне все эти годы. Что я должен отплатить ему тем же. И дальше в таком же духе. Я пытался возразить ему, что нашим совместным делом я его бизнес никогда не считал, что не претендую на его состояние, что это все не мое и я хочу попробовать себя в другом. Но отец был неумолим. Он сказал, что приказывать он мне, конечно, не может, но и помощи от него я в таком случае не дождусь. А вот это меня не совсем устраивало. Дело в том, что старинный папин друг был в Москве генеральным директором компании «Эликс. Новые технологии», которая являлась крупнейшей на рынке программного обеспечения. И в его власти было принять меня на работу на перспективную должность, тем более что образование я получил хорошее, плюс окончил университет с красным дипломом. Более того, работая с Виктором Павловичем, я бы получил шанс участвовать в крупнейших выставках по IT технологиям, встречаться с умнейшими программистами мира, может быть, даже в перспективе возглавить какой-нибудь проект. Но для этого необходимо содействие отца. А уж показать себя в деле я смогу и сам. Еще я надеялся на первоначальную материальную помощь в съеме жилья. Но вектор развития нашего диалога сдвигался все дальше от нужного мне курса. И когда ситуация приблизилась к критической, я достал из рукава припасенного козырного туза.
- Знаешь, папа, все, что ты говоришь, - правда. Ты заботишься обо мне, стараешься обеспечить мне соответствующее положение в нашем обществе. Но я тебе напомню об одном разговоре, который состоялся между мной, мамой и тобой пять лет назад и который я имел неосторожность записать на диктофон.
Я достал сотовый телефон и включил ему запись, когда родители отговаривали меня от поступления в московский вуз. Как и все юноши в восемнадцать, я пытался доказать им, что уже взрослый и вправе принимать решения сам. Мама долго уговаривала меня остаться и получить образование в родном городе, а уж если я решу после окончания университета переехать в Москву, то так тому и быть. И тогда они постараются сделать все возможное, чтобы помочь мне. Отец полностью соглашался с ней. Я, в свою очередь, пообещал им окончить университет с отличием. После этого запись обрывалась.
Бросив взгляд на отца, я вздрогнул от удивления – на его глазах были слезы. Мы долго сидели молча, захваченные воспоминаниями и всколыхнувшейся болью.
- Пап, - наконец, решившись прервать молчание, сказал я, - понимаешь, все условия выполнены. Осталось только одно. Мне кажется, мама заслужила, чтобы ее обещание и это последнее важное решение, принятое на семейном совете и касающееся ее сына, тоже было исполнено. И потом, отец, я хочу быть тем, кто я есть. Я не хочу заниматься торговлей, быть крутым бизнесменом. Мне хочется достигнуть высот в любимом деле. Я хочу программировать, создавать софт, который поможет развитию науки, облегчит жизнь людям, сделает ее содержательнее. А ты хочешь, чтобы лучшие свои годы я потратил на неинтересное мне дело. Пойми, так будет лучше для тебя, но не для меня. Я все равно уеду, пап, но то, как мы расстанемся, решать тебе.
- Хорошо, Максим. Чем я могу тебе помочь? – его голос звучал надломленно.
Я вышел из офиса, остановился на крыльце, зажмурился от яркого солнечного света и облегченно выдохнул. Я вышел с победой! И не только потому, что уговорил отца помочь мне, но и потому, что смог пробудить в нем живые чувства. Потому что впервые за много лет я увидел в нем того человека из прошлого, которого я так любил и уважал, пускай для этого и пришлось разбередить старые раны. Весь путь до дома я вспоминал свое детство, нашу дружную семью и те славные времена, в которых не было клонированных жен-секретарш, дорогих автомобилей, роскошных апартаментов, больших денег, но было легко и удивительно хорошо.
Глава третья.
Я только что вернулся с торжественного мероприятия, посвященного вручению дипломов, снял строгий черный костюм, черный галстук и белую рубашку, включил музыку и отправился в душ. Мне необходимо слегка освежиться перед нашим ночным загулом, смыть налет официальности, чтобы подготовиться к отвязной и безбашенной вечеринке. На сегодняшнюю ночь наш выпуск арендовал клуб «Лондон». Это будет закрытая вечеринка типа той, что устраивает в голливудских фильмах калифорнийская золотая молодежь. Прямо на улице будет выстелена ковровая дорожка, чтобы подъезжавшие студенты нашего выпуска могли почувствовать себя крайне важными персонами. На входе будет стоять охрана, пускающая в клуб только по спискам, и даже фоторепортеры городских газет: им надо заснять отпрысков влиятельных людей города, в том числе и компромат на них. О последнем факте сегодня утром меня заботливо предупредил отец, потому что и я, и Игорь попадаем в эту категорию. Что ждет нас внутри клуба, оставалось для всех тайной. Дело в том, что со мной на потоке действительно училось много детей крупных чиновников и бизнесменов города, и наши состоятельные папаши решили устроить нам грандиозный праздник. Ну, а почему нет? Естественно, мы были не против.
Я закончил сушить голову феном, надел на себя рубашку Ralf Lauren, зауженные джинсы Armani и как заключительный штрих очки Ray Ban Wayfarer. Какая все-таки великая вещь - рождественские распродажи в Америке, и как глупы или расточительны люди, готовые покупать эти вещи в России в разы дороже. Я придирчиво осмотрел себя в зеркало, застегнул ремень, нанес на туфли последний слой жидкого воска и тщательно заполировал их. «Вот теперь ты готов к покорению ночного клуба», - с иронией сказал я своему отражению.
Без четверти десять зазвонил мобильный телефон, и женский голос сообщил мне, что заказанный мной лимузин подан. Я набрал Риту, сообщив ей, что через пятнадцать минут за ней заеду.
Выпив бутылку шампанского и вдоволь накатавшись по городу, мы подъехали к клубу ровно в одиннадцать и остановились пятые в очереди на ковровую дорожку. Со стороны это смотрелось действительно прикольно. Из машин появлялись девушки в красивых нарядах и подвыпившие парни, их тут же начинали обстреливать вспышки нанятых специально для вечера фотографов и местных папарацци. Вчерашние студенты чувствовали себя настоящими звездами. Это было видно по их лицам, походке, жестам. Рита просто светилась от счастья. Она была одета в серебристое коктейльное платье. Я бросил на нее оценивающий взгляд: королевская осанка, густые светлые волосы, собранные в хитро переплетенный клубок на макушке, порхающие длинные ресницы, яркие наращенные ногти, жемчужная улыбка, красивый макияж. Все это было так эффектно и изысканно, что моя спутница напоминала, скорее, претендентку на «Оскар» в номинации «лучшая женская роль», а не выпускницу университета. И я, признаться, был польщен тем, что пройду мимо объективов фотокамер с самой красивой девушкой нашего потока.
Как только мы вошли внутрь, я понял, что наши отцы на праздник не поскупились. Холл было просто не узнать: множество воздушных шаров золотого цвета, горы цветов, небольшие фонтаны в углах. Десяток официантов в белых рубашках разносили напитки на хромированных подносах.
- Максик, пойдем поздороваемся с моими девчонками, - промурлыкала Рита.
Вот только этого мне не хватало для полного счастья: провести полвечера, слушая сплетни полупьяных выпускниц.
- Нет, малышка, сходи одна, а я пока ребят найду. Ладно?
- Я ненадолго, красавчик, - Рита была само очарование.
Как только Рита скрылась из поля зрения, я жестом остановил проходящего мимо официанта, взял с его подноса стакан виски и направился по коридору на подиум с ложами, откуда открывался отличный обзор всего клуба. Я думал о том, как и когда преподнести Рите новость о моем переезде в Москву, и о том, что забирать ее с собой в мои планы не входило. Но ответа у меня пока не было. У стойки бара я увидел своих друзей в компании еще нескольких приятелей из нашей группы и направился к ним.
- Привет, боги компьютерного мира! - я поднял руки вверх, словно общался с небесами. Правда, некоторые из этих богов уже были настолько пьяны, что, наверно, не помнили даже свою специализацию.
- И тебе привет, гениальный хакер, творец и каратель вирусов! - поддержал шутку Игорь.
- Ты будешь самбуку? - спросил Серега, протянув мне руку.
Я задумчиво посмотрел на свой стакан с виски, потом на Сергея, подумал, что лучше бы не надо, но кивнул в ответ утвердительно. Кто-то закричал бармену сделать еще одну. Мы подожгли, выпили и закусили кофейными зернами. Я быстро приближался по уровню хмеля в голове к этой компашке и моментально втянулся в разговор. Игорь что-то рассказывал всем про свою новую девушку, но никого особо не интересовала его история. Все возбужденно и радостно обсуждали грядущие перспективы, связанные с устройством на работу и последними в нашей жизни студенческими каникулами. Я сделал глоток виски и почувствовал легкое, приятное головокружение. Вова, толстый очкарик из параллельной группы, разглагольствовал о своих грандиозных намерениях: перебраться в Штаты, получить грин карту и попытаться устроиться в такие компании, как, например, Microsoft, Google или Apple. Он красочно описывал свою будущую шикарную жизнь с большим частным домом, приличным годовым бонусом, личным местом на парковке и отдыхом на Гавайях. И все, развесив уши, слушали эту несусветную чушь, чему-то поддакивали, что-то одобряли и советовали. Я думал о том, что даже если этот парень и доберется до Америки, в чем я лично сомневался, и получит вид на жительство, то вероятность его устройства в компании, являющиеся бесспорными мировыми лидерами в области IT, равна одной тысячной процента. И он успеет состариться в маленьком по американским меркам домишке, взятом в кредит, со смешным для США годовым доходом, так и не приблизившись к американской мечте. А вот если сделать себе имя в крупной российской компании, то тебя легко могут переманить на каком-нибудь форуме или просто откликнуться на твое резюме. Но вслух я это не произнес, потому что не люблю устраивать серьезные разговоры на пьяную голову. В конце концов, это Вовина жизнь, и ему решать, что с ней делать. Лично я сегодня отдыхал, и в моей голове только мысли о девушках, алкоголе и танцах, или по-другому: sex, drugs and rock’n’roll.
- Привет, мальчики, - к нам подошла Рита с подружками. Она обняла меня и положила голову на плечо. Все сразу же забыли про Вову с его Америкой и начали кадрить девчонок, отвешивая идиотские комплименты в надежде, что сегодня им точно что-то перепадет. Я посмотрел на Сергея и увидел в его взгляде ту же иронию. Показал взглядом на танцпол - он кивнул в ответ. Повернувшись к бару, он заказал два красных дьявола, убойный микс из абсента, рома, водки, энергетика, гренадина и чего-то еще. Мы выпили залпом. В это время ди-джей объявил белый танец, и зазвучала медленная композиция. Рита взяла меня за руку, что-то нежно шепнула и увлекла в самый центр танцующих пар. Я обнял ее, а она, крепко обвив меня руками за шею, настолько приблизилась ко мне, что я почувствовал ее горячее дыхание. «Я люблю тебя», - страстно прошептала она. От неожиданности меня бросило в жар и к горлу подкатила тошнота. «Ну, это же надо, - пронеслось в голове, - какой отличный момент для признания в любви ты выбрала! Как раз тогда, когда я собрался тебя бросить. И что же мне теперь тебе ответить?.. Да, влип ты, Максим Андреевич!». Все-таки интуиция девушек - это страшное оружие. Ты еще подумать не успел, а она уже все почувствовала и опередила тебя встречной контратакой. Просто великолепно! Мы встречались уже больше года, несколько раз давали друг другу понять, что не хотим ничего серьезного. И тут на тебе - «я тебя люблю!» Как-то поздновато, и совсем некстати.
Композиция закончилась, а тошнота усилилась. Я виновато сообщил Рите, что мне нехорошо, и вышел в туалет. Старательно умылся холодной водой, вытер лицо и озабоченно уставился в зеркало. Конечно, я не любил Риту и не собирался строить с ней дальнейшие отношения, но все же за это время я привязался к ней. У меня было множество воспоминаний, связанных с ней и моими друзьями. И в этих воспоминаниях нельзя будет вычеркнуть одного человека, оставив других. До этого момента я надеялся, что мы останемся приятелями после нашего расставания. Конечно, Рита бы обиделась на меня, как обиделась бы любая брошенная девушка, но затем, подувшись недельку, простила, и я бы со спокойной душой смог покинуть родной город. Но это ее признание ставит все с ног на голову. Теперь мои шансы на благоприятный исход разговора минимальны.
Немного отрезвев, я вышел из туалета, решив посоветоваться с Серегой и Игорем. В зале, оглянувшись по сторонам, я не увидел ни друзей, ни Риты. Посмотрел на подиум и заметил Сергея и Риту, разговаривающих, а точнее, судя по их жестикуляции, конфликтующих со Стасом. В это время дымовая машина выпустила такое облако, что весь клуб погрузился в смог, и я потерял их из поля зрения. Быстро поднялся наверх, пытаясь понять, что могло произойти за время моего отсутствия. Вообще, этот Стас - мерзкий тип, который не нравился, пожалуй, никому. Наверно, на каждом курсе найдется такой. Он крупный малый, под два метра ростом и за сто килограмм весом, самонадеянный, наглый и беспринципный. Многие его недолюбливали, некоторые даже побаивались, а уж дел с ним старались не иметь почти все. Тем не менее он, как и все недоумки, утверждающиеся путем грубости и запугивания, собрал вокруг себя стайку шакалов, которые, ничего собой не представляя, старались выделиться за счет своего вожака. Поднявшись наверх, я увидел в лоджии еще трех его приспешников и стоявшего в боевой стойке Игоря.
- Эй, легче, легче, парни! Что у вас тут происходит? – почти протрезвев, выкрикнул я.
- Макс, это животное начало приставать ко мне, лапать меня! - Рита в истерике. – Я сказала ему, чтобы он отстал, но ему было все равно! Подбежали Игорь с Серегой, попытались поговорить с ним, но он как с цепи сорвался!
- Максим, он вообще берега потерял! Я ему говорю, что это твоя девушка, а он мне отвечает, что он клал и на тебя и на нее, - Сергей просто в гневе, - я ему предложил поговорить, а эти сразу за нами рванули, - показал он на трех прихвостней Стаса.
- Брейк, пацаны, - я попытался сбавить тон и говорить спокойно, - мне кажется, Стас просто погорячился. Давайте не будем портить такой вечер. Ты извинишься перед моей девушкой и другом, и мы все забудем, - обратился я к нему.
- А не пошел бы ты, Соколов! - видно, этот парень полностью залил свои мозги алкоголем. - Ты думаешь, если твой папочка - продажный коммерсант, то ты мне тут условия сейчас ставить будешь?
- Макс, мы же тебе говорим, что эта тварь вообще ничего не соображает, - Игорь не успел закончить фразу, потому что Стас резко развернулся к нему и замахнулся, чтобы ударить. Я, действуя на опережение, нанес «двойку» ему в голову, почувствовав, как под вторым ударом сломался его нос. Он вскрикнул. Я, не дав противнику опомниться, ударил его правой рукой по ребрам в область сердца и закончил серию жестким ударом локтя в челюсть. Он со стоном грохнулся на пол. Все действие заняло не более двух секунд. Товарищи Стаса, видя, что их лидер упал, и понимая, что теперь шансы равные, отступили.
«Уходим», - скомандовал я, схватив за руку онемевшую от страха Риту и, воспользовавшись моментом, направился к выходу. Сергей и Игорь последовали за нами. Заметив, что дым начал рассеиваться, я обернулся и увидел, что парни склонились над Стасом, который так и лежал на полу. Видимо, они пытались привести его в чувство. Я сказал друзьям, что мы с Ритой уезжаем и им бы тоже надо сваливать. Поймав такси и сунув водителю пятьсот рублей «без сдачи», назвал свой адрес. «Вечер испорчен окончательно», - с досадой констатировал я.
Дома Рита наконец пришла в себя. Признательно глядя на меня и благодаря, спросила, что будет дальше. Я подавленно ответил, что не знаю. Она начала успокаивать меня, но ее слова прервал звонок сотового, и на дисплее высветился номер отца.
- Да, папа, - я чувствовал себя виноватым.
- Максим, ты где? Что случилось? – отец явно уже все знает и очень обеспокоен.
- Папа, я дома. Я подрался, чтобы защитить Игоря и Риту, - попытался я не то объяснить, не то оправдаться.
- Сын, слушай внимательно. У меня плохие новости. Этот парень доставлен в больницу с переломом носа, челюсти и ребер, еще есть подозрение на сотрясение мозга. Ты его крепко приложил. Можешь не оправдываться, мне звонил отец Игоря. Сын ему все подробно рассказал. Я понимаю ситуацию, но это грозит тебе судебным делом по статье о нанесении тяжких телесных повреждений. А это тюрьма, Максим. Ты сейчас один дома? – по голосу отца я понял, что ситуация более чем серьезная.
- Нет, я с Ритой. А что?
- Дома тебе оставаться нельзя, ты сможешь переночевать у Риты? – отец явно что-то задумал.
- Я думаю, что с этим проблем не будет.
- Отлично. Тогда собери все необходимые на первое время вещи, садись в машину и направляйся к своей девушке. Скажи мне ее адрес. Я через полчаса буду ждать вас там.
Я продиктовал адрес, сказал Рите, что мы едем к ней, схватил ноутбук и быстро собрал в спортивную сумку вещи. Ехать пришлось дворами и закоулками, чтобы избежать встречи с инспекторами дорожной инспекции, потому что количество алкоголя в моей крови многократно превышало норму. Отец уже ждал нас во дворе дома Риты. Я попросил ее подождать меня в машине, а сам пересел к нему.
- Привет! Прости меня. Я тебя подвел и доставил хлопоты, - мне действительно неудобно перед отцом.
- Извиняться будешь потом. Сейчас слушай, что тебе надо делать. Этот парень в очень плохом состоянии. Может, он выйдет из больницы инвалидом. Я говорил с отцом Игоря, он благодарен тебе за то, что ты повел себя, как мужчина, и защитил его сына. В свою очередь, Николай Евгеньевич обещает помочь в этом деле. У него есть выходы на людей в прокуратуре. Я думаю, что вместе мы сможем замять это дело, хотя будет непросто. Скажи, в том месте, где произошла драка, было видеонаблюдение?
- Нет, папа, в ложах камер нет.
- Это хорошо, значит выкупать видеозаписи мне не придется. Кто еще, кроме тебя, Игоря и Риты, был там и мог видеть драку?
- С нами был еще Сергей, а со Стасом было три парня с нашего потока. Их фамилии я не знаю, но смогу найти их «В контакте» на странице нашего выпуска. Больше, думаю, свидетелей нет, потому что было очень дымно, - поразительно, что после такого количества выпитого я еще неплохо соображал.
- Значит, так. Фамилии этих ребят мне нужны уже сегодня. С Игорем и Сергеем мы тоже все решим. Ты же завтра утром сядешь в машину и поедешь в Москву. Снимешь там квартиру, подключишь новый телефонный номер и в течение нескольких недель связь будешь держать только со мной. Как только станет что-то ясно, я дам тебе знать. Но до этого, сынок, никому не звони. Своей девушке скажи, что исчезнешь на какое-то время. Пусть она ничего никому не рассказывает - ни о твоем отъезде, ни о нашем ночном разговоре. А мы тут постараемся все уладить: с кем надо, поговорим, кому надо, заплатим. Вот тебе деньги на первое время, остальное позже переведу на вот эту банковскую карту. Про свой счет временно забудь. Ты все понял? – папа протянул мне конверт и Visa Gold на свое имя.
- Да, отец, я все сделаю, как ты сказал. Прости меня.
- Ладно, Максим, не переживай. Все образуется. Я люблю тебя, – отец протянул руку и потрепал меня по волосам.
- Я тоже люблю тебя, папа.
Я вышел из машины и махнул Рите рукой. Джип отца тронулся с места. Посмотрев ему вслед, я задумался о том, что трудности объединяют людей. Что, если бы не эта драка, не было бы нашего откровенного разговора и я бы так и не услышал от отца, что он любит меня, и, наверно, не сказал бы ему это в ответ.
- Пойдем, Макс, - Рита взяла меня за руку.
Мы поднялись наверх. Я бросил сумку у входа и спросил, можно ли в душ, потому что мне надо было прийти в себя. Она кивнула и сказала, что сварит кофе и приготовит что-нибудь поесть. Я долго стоял под теплыми струями воды, размышляя о том, как превратна судьба. Ведь ничего этого могло бы не быть, если бы я не выпил чуть больше, чем надо, если бы Рита не призналась мне в любви, если бы я не отлучился в туалет или был бы в нем чуть подольше, если бы не занимался долгое время боксом, наконец, если бы я испугался и не начал драку. Но все эти «если бы» сложились в очень странный пазл. Я так ждал этого вечера, думая, что после него обрету свободу, но теперь понимал, что именно сейчас могу эту свободу потерять. Вспомнились прощальные слова ректора и его напутствие нам на вручении дипломов: «Покидая наш университет, вы стоите на пороге самостоятельной и свободной жизни. Но не забывайте, что, переступив этот порог, вы должны правильно распорядиться и полученной свободой, и своей жизнью». Да, сейчас для меня эти слова звучали как злая ирония…
Теперь нужно было собрать мысли для последнего разговора с Ритой.
Выйдя из душа, я почувствовал ароматный запах свежесваренного кофе. На столе были какие-то тосты с плавленым сыром, орехи, ваза с фруктами, конфеты и что-то еще.
- Прости, ничего сегодня не готовила. Весь день наводила красоту, - она устало улыбнулась.
- Все нормально, я не голоден.
- Что мы будем делать дальше? – она налила мне кофе. Это «мы» меня немного напрягало. До сегодняшнего вечера не было ни «нас», ни признаний в любви, ни совместных планов. Что же так поменялось? Или я проспал тот момент в лимузине, когда она сказала, что беременна? Потому что иных версий, что заставило Риту так измениться, у меня не было.
- Ты беременна? – ответил я вопросом на вопрос.
- Нет, а почему ты спрашиваешь?
- Понимаешь, Рита, мне придется уехать из города, скрыться, пока отец все не уладит. Я не знаю, сколько мне придется отсутствовать.
- Куда ты поедешь? И можно ли мне с тобой? – она положила свою ладонь поверх моей.
Мне пришло в голову, что, как ни странно, это самый легкий вариант для расставания. Просто сказать ей, что не могу взять ее с собой, что скрываться мне придется долго, что не хочу оставлять ее с какими-либо обязательствами, ну, или что-то в этом роде. Добавить к этому проникновенный взгляд, полный страдания, показать свои переживания. Но это будет неправильно и нечестно. Прежде всего по отношению к себе. Потому что потом уже не будет возможности что-либо изменить. А мысль о том, что я струсил сказать девушке правду, останется со мной надолго.
- Нет, тебе со мной нельзя. Я хотел поговорить с тобой после выпускного, но ситуация заставляет меня сделать это сегодня. Понимаешь, нам нужно расстаться.
- Максим, - ее глаза наполняются слезами, - ты просто взволнован и испуган. Не делай глупость. Сегодня ради меня ты рисковал всем, а сейчас говоришь, что я тебе не нужна.
- Рита, я совсем не хочу причинять тебе боль. Но если не сделать это сейчас, потом будет еще хуже. Пойми, я никогда не воспринимал наши отношения всерьез. Ты красивая, умная, мне было приятно проводить с тобой время, но я никогда не любил тебя. А защитить девушку от подонка - это долг любого нормального мужчины. Я все решил. Прости.
Рита медленно подняла голову. В глазах еще были слезы, но в них уже читалась решительность и оскорбленное достоинство. Она глубоко выдохнула и тихим, твердым голосом начала говорить:
- Послушай, Максим. Если ты думаешь, что я сейчас стану умолять тебя остаться, плакать, устраивать истерики, лишь бы ты не уходил, то это не так. Поверь, я знаю себе цену и не позволю никому так со мной обращаться. Можешь не волноваться, я никому не расскажу про вашу драку. Не потому, что люблю тебя, а потому что так поступила бы любая нормальная женщина. Что касается наших с тобой отношений, то, переступив сейчас порог моей квартиры, ты перечеркнешь их навсегда, и обратного пути уже не будет. И еще, Максим, запомни, что зло всегда возвращается. Сейчас ты думаешь, что ты бесценный приз для любой девушки - золотой мальчик. Но когда-нибудь ты почувствуешь то, что испытываю сейчас я. Никогда не играй в любовь, потому что сам можешь стать игрушкой в руках других. А теперь уходи, если ты тверд в своем выборе.
Мне было нечего возразить. Еще пару минут назад я видел перед собой красивую куклу, но сейчас передо мной был совсем другой человек – глубокий, искренний, благородный. Да, сегодня день открытий. Люди, которые, как мне казалось, не требовали особого уважения, на деле оказались совсем иными. А сам себе я казался сейчас ничтожным и мерзким. Мне захотелось обнять Риту и снова попросить прощения, но, посмотрев ей в глаза, я не смог. Я встал и устало пошел к выходу, взял свою сумку и, закрывая за собой дверь, услышал, как она заплакала навзрыд. Оказывается, девушка, на которую я смотрел, как на эффектную картинку глянцевого журнала, и которая всегда казалась мне веселой и беззаботной, красивой и отнюдь не чувствительной, могла переживать и даже страдать. И виноват в ее страданиях был я… Меньше всего я ожидал и уж совсем не хотел этого. А еще считал себя искусным психологом.
Мой взгляд упирался в кирпичную стену. Сколько прошло времени с момента моего ухода, я не знал. Машина не была заведена, и стекла уже начали запотевать. Мысли бегали в моей голове с огромной скоростью, не давая сосредоточиться. Одно я понимал четко: мой выпускной закончился бегством из Тюмени, перед которым я, как отступающие войска, сжег все мосты.
Часть вторая.
Как молоды мы были…
Как искренне любили,
Как верили в себя.
Н. Добронравов
Глава четвертая.
Я припарковался недалеко от Киевского вокзала у Макдоналдса, взял с собой ноутбук, чтобы найти в Интернете объявления о сдаче квартир, купил себе большой кофе с мафином и жадно сделал большой глоток. На некоторое время мне придется забыть про традиционное пробуждение и нерушимый утренний ритуал. Во-первых, потому что у меня пока нет подходящего жилья, в котором будет комфортно просыпаться. А во-вторых, потому что все необходимые для этого аксессуары остались в моей поспешно покинутой квартире. Да уж, до моего айриш крима этому кофе далеко, но за неимением лучшего сгодится и он. Дорога до столицы нашей необъятной родины была тяжелой, да и последняя ночь, проведенная на сидении машины, не способствовала бодрому самочувствию. Наверно, нужно было поговорить с Ритой утром, хорошенько выспавшись на мягкой кровати, а не рубить сплеча. Впрочем, что сделано, то сделано. Теперь надо найти себе новое пристанище, купить шелковый халат, тапочки, кофеварку и кальян, а еще необходимо подключить новый номер и отзвониться отцу. Нахожу на сайте объявлений квартиру на Новых Черемушках, смотрю приложенные фото, звоню по указанному номеру и договариваюсь о встрече на вечер. Меня интересует именно эта станция метро, потому что через неделю-другую в Москву приедет Игорь и поселится в этом районе. А мне очень не хочется каждый день ехать через полгорода, чтобы встретиться с лучшим другом. Достаю из бардачка конверт, переданный мне отцом, чтобы посчитать деньги и здраво соотнести свои возможности с потребностями. Оставшееся до встречи время решаю скоротать прогулкой по «Европейскому».
Квартира оказывается что надо. И после пары банальных вопросов и внесения платежа за два месяца вперед я выпроваживаю хозяйку за дверь. Подключаю купленную кофе машину, набираю ванну, наливаю в стакан неразбавленного виски и с удовольствием отмечаю, что жизнь налаживается. Конечно, я ждал от выпускной ночи иного, да и расставание с Ритой могло бы быть другим. Но тут уже ничего не сделаешь. А раз изменить ничего не получится, то нужно просто забыть все, как страшный сон, и жить дальше. Сейчас способом снятия стресса будут горячая вода и горячительный напиток. Оказывается, для счастья человеку нужно совсем немного. Только порой, чтобы понять это, нужно сначала все потерять.
Мне снится детство. Мы с друзьями тайком пробираемся на территорию детского сада, обнаруживаем на высоченном тополе большое гнездо и решаем залезть, чтобы изучить его вблизи. Все боятся упасть. Тогда я, как самый отважный, заявляю, что они трусы, и забираюсь на дерево один. Добравшись до гнезда и посмотрев вниз, вижу, как все ребята разбегаются при виде сторожа. Пытаюсь спуститься вниз, но не успеваю и оказываюсь заблокированным на дереве. Старик ходит вокруг, пугая меня милицией, колонией для малолетних и уговаривая слезть по-хорошему. Я понимаю, что попался. Сергей, подкравшись сзади, кидает в сторожа камнем, тот отвлекается, а я спрыгиваю с трехметровой высоты и бегу что есть сил. Дома меня ругает мама за то, что я опять порвал куртку. Она говорит, что папа выпорет меня ремнем, когда придет с работы, и сетует, что на новую ветровку денег у нас нет. А я, широко улыбаясь, с восторгом рассказываю ей, как мы удирали от сторожа во дворе детского сада, как я в один прыжок перепрыгнул забор, но зацепился за что-то. Я чувствую себя бесстрашным и неуловимым героем. Мне нравится рисковать и совершать отчаянные поступки. Мама дает мне символический подзатыльник и садится зашивать рваный рукав. А я иду за обеденный стол счастливый, спокойный и уверенный в том, что она ничего не расскажет отцу.
Становится холодно, и я просыпаюсь в уже остывшей ванне. Вытираюсь, наливаю себе еще виски и набираю номер отца.
- Максим, ты уже в Москве? Ты нашел квартиру?
- Да, папа, все хорошо. Я уже на месте. Как там дела? Что со Стасом? – этот вопрос волнует меня больше всего.
- Кроме переломов подтвердилось легкое сотрясение, но больше ничего. Несколько дней проведет в больнице, а потом выйдет как ни в чем не бывало. Хоть с этим нам повезло. Мы подключили своих людей. Твой вопрос решается. Пока трудно прогнозировать все последствия, но я думаю, что самое страшное уже позади, - его голос звучит уверенно, и мне становится спокойнее.
- Это хорошо. Скажи, отец, ты не звонил Виктору Павловичу?
- Максим, Виктор сказал, что обязательно поможет тебе с работой, когда вернется из Штатов. Он обещал перезвонить мне недели через две. Не переживай, сын, как только будут какие-то новости, я дам тебе знать. Кстати, деньги на карту я уже перевел. Так что не пропадешь. Пока.
- Спасибо, папа, - я отключаю телефон и откидываюсь на спинку дивана. Камень падает у меня с плеч. Слава богу, что этот парень поправится. А в том, что отец теперь решит вопрос с милицией, я не сомневаюсь. Плюс через две-три недели я буду работать в «Эликсе». Мечты сбываются. А то, что недогулял в Тюмени, восполню в Москве. Я снова наливаю себе виски и начинаю размышлять о превратностях судьбы, о своей будущей карьере, о друзьях, которые скоро приедут, о Рите, которую, вероятно, никогда больше не увижу, и об отце, который действительно любит меня. Мне уже кажется, что я самый счастливый человек на свете. Что эта драка в клубе не причинила мне никакого вреда, скорее, Стас и его друзья получили определенный урок. Может быть, их это чему-то научит, в чем я, конечно, сомневаюсь. Но в любом случае эти парни поймут, что зло может вернуться бумерангом, и хотя бы поэтому, надеюсь, испортят меньшее количество жизней.
В какой-то момент до меня доходит, что, если не считать моего то ли забытья, то ли сновидения в ванне, я бодрствую уже больше двух суток. Длинная дорога и стресс, триста грамм виски, накатившая усталость делают свое дело. Я погружаюсь в сладкий и спокойный сон - сон человека, у которого все хорошо в этой жизни.
Глава пятая.
Первая моя неделя в Москве была не самой веселой. Не так легко чувствовать себя абсолютно одиноким в огромном чужом городе. А я был действительно одинок. Отец строго запретил мне поддерживать связь с кем бы то ни было, пока он не даст мне на то разрешения. Поэтому единственный человек, с кем я общался две-три минуты в день, был именно он, да и разговоры наши вернулись к прежнему деловому тону. Отец рассказывал мне, как решаются мои проблемы, с кем у него назначены встречи, но по голосу я понимал, что пока все идет не так гладко, как мы надеялись.
Каждый день я подходил к дому Игоря в надежде увидеть свет в окнах его квартиры. Сидел на лавочке с парой бутылок пива и мечтами о том, что вот сейчас он появится. Я даже рад был бы познакомиться с его виртуальной девушкой, лишь бы не было этой мучительной тишины в моей голове. Ведь когда мимо проносятся с огромной скоростью тысячи машин, а миллионы людей снуют вокруг тебя, разговаривая по телефону, общаясь друг с другом, смеясь, ты особенно остро чувствуешь одиночество, зная, что никто не ждет тебя дома, что тебе даже позвонить-то некому. Ни один из твоих соседей не спросит, как у тебя дела. Если тебе будет плохо или больно, никто не придет тебе на помощь, не протянет руки. Это состояние усугублялось неопределенностью. Ко мне пришло осознание того, что если отец не сможет уладить дело с милицией, то мне придется долго скрываться или сесть в тюрьму, и тогда мои надежды на жизнь в столице, блистательную карьеру программиста, общение с друзьями рухнут, как карточный домик. Еще пару дней назад передо мной были радужные перспективы, а сейчас мое будущее заволокло густым, непроглядным туманом, настолько плотным, что если вытянуть руку, то кончиков пальцев видно не будет. Чувство мучительного отчаяния и тревоги охватывало меня все сильнее. Если бы у меня был личный психолог, то я, наверно, проводил бы у него несколько часов в день. Но у меня не было ни психолога, ни лишних денег. Вместо этого я курил кальян, пил виски и бродил по городу. Я просто выходил на улицу, выбирал направление и медленным шагом шел куда глаза глядят. Я проходил всегда разное количество кварталов, а потом на перекрестке поворачивал в произвольном направлении. Затем опять двигался прямо и снова нырял в какой-нибудь переулок. Таким образом, я довольно быстро терялся, не помня пути назад. И мне казалось, что я убежал от прошлого и что никто не найдет меня. Я сидел на лавочках в скверах, наблюдая за проходящими людьми, кидал камни в пруд, считал проезжающие авто представительского класса. Никто, ни одна живая душа ни разу не подошла ко мне и не обронила ни слова, не спросила сигарету или время. Я старался встретиться с кем-нибудь взглядом в надежде начать разговор, но никому не было до меня дела. Этот манящий огромный город вблизи оказался холодным и бездушным. Люди здесь торопились так сильно, будто завтра настанет конец света. У них не было времени не только сбавить шаг, но и просто оглядеться по сторонам.
Жаль, что у меня нет собаки. Прямо как у Бунина: «Что ж! Камин затоплю, буду пить… Хорошо бы собаку купить». Сейчас бы мне не было так одиноко. Со мной рядом был бы друг, который никому ничего не расскажет и никогда не предаст. Каждое утро он бы запрыгивал на кровать, садился мне на грудь и начинал лизать лицо, пытаясь разбудить меня. А сейчас, когда я сижу в полной прострации, он бы тыкал в меня своим мокрым носом, смотрел преданными глазами, вилял хвостом и звонко лаял. У меня даже появились мысли пойти в любой питомник и взять себе какую-нибудь дворняжку. Но если вдруг я попаду в тюрьму, то кто будет за ней ухаживать? Поэтому мысль о собаке придется отложить до лучших времен. Ведь, как писал Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручаем. Вообще, я не понимаю людей, которые убеждают всех, что любят собак, но заводят обязательно питомцев с родословной, без отклонений от стандартов породы, чтобы перед всеми хвалиться ими. Если человек делает бизнес на собаках и занимается их разведением, это другое дело, ему и карты в руки. Но в таком случае о какой любви речь? Где расчет, там, по-моему, нет любви. Ведь друзей не выбирают по внешним признакам: весу, росту, цвету волос. Никакому нормальному человеку не придет в голову отказаться от ребенка, если у него есть какие-то проблемы со здоровьем или характер не тот. Так же и с собакой. А разные нюансы и особенности породы пусть остаются для напыщенных снобов.
Когда мне надоедало сидеть, я продолжал движение, пока мои ноги не становились ватными и не начинали ныть. Тогда я находил первую попавшуюся станцию метро и ехал домой, где меня ждали два друга: бутылка виски и новый кальян ярко красного цвета.
Вечеров я боялся больше всего, потому что в четырех стенах мне уже не на что было отвлечься и я сосредотачивался на своем одиночестве. Тревожные мысли овладевали мной, а бурная фантазия рисовала самые мрачные картины. Мне хотелось плакать, как испуганному ребенку, но плакать я не мог, и от этого становилось еще тяжелее. Поэтому, оставшись один на один со своими переживаниями, я тут же принимал вместо снотворного пару порций виски и засыпал, измученный долгими прогулками.
Так продолжалось примерно полмесяца. Четырнадцать дней, полных неопределенности, страха, ночных кошмаров, жалости к себе и алкоголя. Две недели, после которых я понял, что или сопьюсь, или поврежу рассудок, а скорее всего, и то и другое. И однажды, проснувшись в яркое и теплое пятничное утро, я решил, что надо тормозить. Либо я одержу верх над проблемой, либо она сломает меня.
Я сделал зарядку, принял душ и впервые за две недели сварил себе кофе. Заглянув в холодильник, принял решение наполнить его хоть какой-то едой. Затем я занялся стиркой и глажкой, потому что последние две недели не утруждал себя домашними заботами и не обращал внимания на свой внешний вид. Сегодня после вечерней прогулки я обязательно зайду в какой-нибудь бар, чтобы почувствовать себя человеком, а не загнанным в угол зверем. Может быть, я с кем-то познакомлюсь или хотя бы перекинусь парой фраз с барменом. В первый раз за две недели я начистил до зеркального блеска туфли и надел солнечные очки. Моя прогулка не была похожа на предыдущие. Сегодня я наслаждался ею, любовался городом, впитывал его дух. Я поехал в парк Горького, долго бродил по нему, ел, как в детстве, сладкую вату, потом катался на американских горках и хохотал, точно ребенок. Когда стемнело, я гулял по Краснопресненской набережной и, свернув недалеко от Белого дома, оказался рядом с клубом «Бархат». На входе уже стояла очередь. Как раз то, что мне надо. Я пристроился в конец и через пару минут был внутри. Мое сердце колотилось. Наконец-то я среди людей!
Поднявшись по лестнице на второй этаж, я повернул направо к бару. В тот день в клубе была вечеринка, посвященная пятнице тринадцатого числа. По всем экранам крутили «От заката до рассвета», бармены были наряжены, как латиносы из бара «Крученые сиськи»: с револьверами за поясом, в широкополых шляпах и с накладными усами. Один из них при моем приближении крикнул: «Ну что, начнем с текилы?». Я утвердительно кивнул. Это был первый человек за две недели, который обратился ко мне. Я был настолько ему благодарен, что сразу отвалил ему пять сотен «на чай». После двенадцати люди стали прибывать. Но мои надежды познакомиться с кем-то оказались напрасными. Эта публика ничем не отличалась от той, что бежит сломя голову по улицам и толкается в метро. Они точно такие же: зацикленные на своих проблемах и напряженные, разве что прикинуты стильно.
Долго наблюдая, я разделил присутствующих на три группы. Первая – это гламурные мальчики и девочки, красиво и модно одетые, стремящиеся походить на поп-звезд, студенты младших курсов. Пожалуй, они единственные действительно отдыхали здесь. Правда, денег на отдых у этой клиентуры было немного, поэтому большинство из них пили пиво, сок, колу или что-то еще с невысоким ценником в барной карте. Зато им было тут весело. Их смех казался искренним, а компании оживленными. Но они не примут меня в свои ряды, потому что и так самодостаточны и им не нужен никто со стороны.
Вторая категория объединяла в себе искусственных красавиц «за двадцать пять» - плоды новейших достижений пластической хирургии и косметологии. Силиконовая грудь, подтяжки, накачанные ботексом губы, наращенные ресницы, волосы и ногти - пластмассовые куклы, одетые в мини платья, подчеркивающие диссонанс пропорций и открывающие прекрасный обзор их синтетических красот. Глядя на них, сложно было понять, где заканчиваются владения природной красоты, вытесненные острым хирургическим скальпелем. Эти красавицы пришли на охоту в надежде урвать свое. Охоту на альфа-самцов. Они профессионально шарят глазами по сторонам в поисках жертвы. В разумных количествах пьют шампанское, потому что ни в какой ситуации им нельзя терять бдительность. Их лето слишком короткое, а сезон охоты еще короче. Чем старше они становятся, тем меньше их шансы на удачное замужество или хотя бы покровительство. Рассчитывать с моим доходом на внимание этой части аудитории столь же нелепо, как и мечтать увидеть свою фамилию в списке сотни «Форбс». Да и, честно говоря, меня сия категория публики совершенно не привлекает.
Третью группу я выделил не по возрастному критерию, а по материальному. Это были мужчины абсолютно разного возраста, но все одинаково высокого достатка. Их лица не выражали никакого интереса к происходящему вокруг действу. Они откровенно скучали, и было абсолютно непонятно, зачем они здесь, по-моему, они даже сами себе неинтересны.
Я заказал себе сто виски и направился к выходу из зала, чтобы сменить обстановку. Спускаясь по лестнице на первый этаж, я обратил внимание на девчонку лет восемнадцати. Она сидела в одиночестве на ярко-красном диване с отсутствующим видом и что-то писала в айфоне. На секунду я замер перед ней в недоумении. По возрасту и манере одеваться ее вполне можно было отнести к группе тусовщиков-первокурсников, но эффектная внешность, скорее, роднила ее с обладательницами синтетических форм, а отрешенный и безучастный вид напоминал скучающих толстосумов. Единственным, что отличало ее от всех и смотрелось довольно забавно, были темно-русые волосы, затянутые в две тугие косички от самой макушки, благодаря чему она была похожа то ли на озорного чертенка, то ли на маленького дракончика. Интересно, что же она забыла здесь, ведь ей, как и мне, тут не место.
- Привет, скучаешь? – я присел на другой конец дивана.
Она подняла свою хорошенькую головку, посмотрела на меня и улыбнулась.
- А что, ты можешь развлечь? – ее вопрос звучал, скорее, как вызов.
- Могу попытаться. Ты одна здесь?
- Нет, с сокурсниками, но им весело и без меня. А мне скучно как с ними, так и без них.
- Меня зовут Максим, - я протянул руку.
Она посмотрела мне в глаза, потом перевела взгляд на мою вытянутую ладонь, непонятно зачем огляделась по сторонам и улыбнулась.
- А меня - Настя.
- Можно тебя угостить, Настя?
Со стороны я, наверно, выглядел, как дурак, со своей сияющей улыбкой. Но я был настолько счастлив, что нашел хотя бы одну живую душу в этом клубе, которая заговорила со мной и которой здесь было так же скучно, что просто не мог сдержать радости.
- Пожалуй, можно. Пойдем к бару? - она встала с дивана, спрятала айфон и протянула мне руку.
Позже я понял, что она тоже боялась потерять в этом клубе единственного человека, который проявил к ней неподдельный интерес. Мы взялись за руки и пошли к бару. Она заказала себе какой-то коктейль кислотно-голубого цвета, а я еще виски.
- Чем ты занимаешься? - она вытащила зонтик из бокала и начала перемешивать его трубочкой
- Обычно создаю сверхсекретные программы, но на данный момент скрываюсь от властей, - мне совершенно не хотелось посвящать ее в свои проблемы. Я боялся отпугнуть понравившуюся мне девушку, поэтому постарался перевести все в прикол и сделал идиотское выражение лица. Видимо, шутка сработала. Настя охотно и заразительно засмеялась. А я поспешил сменить тему. - А что насчет тебя?
- Я учусь в Плешке. Закончила первый курс. Теперь буду проходить практику в одной маленькой фирме. Сегодня с ребятами решили отметить закрытие сессии.
- Круто, поздравляю тебя, - я был рад, что она не стала выпытывать ничего обо мне.
- Настя, у тебя все в порядке? - к нам подошли два парня, судя по всему, ее друзья. Чувствовалось, что девушка им нравится, но, как и многие в их возрасте, они боятся в этом признаться. Ребята смотрели на меня вызывающе, стараясь продемонстрировать Насте свою смелость.
- Да, ребята, все нормально. Это мой знакомый, Максим, - я молча кивнул парням, давая понять, что их присутствие меня абсолютно не беспокоит, имена не интересуют и общаться с ними я не собираюсь. А значит, им уже пора проваливать. Настя тоже не проявила особого внимания к их появлению. Кавалеры помялись возле нее еще минуту и направились к своей компании. Уходя, один из них шепнул Насте на ухо, что если будут проблемы, то они разберутся. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Когда парни ушли, она взяла меня за руку: «Пошли, тут нам точно не дадут пообщаться», - и потянула за собой в lounge bar.
Мы сидели на небольшом диванчике и болтали обо всем подряд. У меня было ощущение, что мы знакомы уже много лет. Неужели я, парень, который не пускает в свой внутренний мир никого, кроме двух друзей, нашел родственную душу? Мне было интересно все, что рассказывает Настя. Она расспрашивала обо мне. Мы постоянно смеялись. Набравшись смелости, я приобнял ее за плечо, а она в ответ положила голову мне на руку. Несколько часов пролетели незаметно. Пару раз я обращал внимание, как за нами издалека, стараясь быть незамеченными, с завистью наблюдают Настины ухажеры. Но мне было наплевать – я был счастлив. Хотелось только одного: чтобы это продолжалось.
Я посмотрел на часы и понял, что клуб скоро закроется. Меня охватило паническое чувство страха. Я не хотел потерять эту девушку, к которой меня тянуло, как магнитом.
- Настя, прости за нескромный вопрос. Ты не против встретиться еще? Я не хотел бы прекращать наше общение. Мне очень понравился сегодняшний вечер, - я неожиданно для себя почувствовал, что после последней фразы покраснел.
- Мне тоже понравилось, и я не против. Запиши мой номер, - она кокетливо улыбнулась.
Я достал сотовый и записал ее телефон.
- Может, завтра сходим куда-нибудь? – я с надеждой посмотрел на нее. - Ты как на это смотришь?
- А что ты предлагаешь?
- Ну, может быть, в кино, - черт возьми, конечно, ничего более оригинального я придумать не смог.
- В кино-о-о. Даже не знаю, - она задумчиво протянула конец моей фразы, - давай завтра созвонимся и решим, ОК?
Я утвердительно кивнул головой. Конечно, ОК! Хоть в кино, хоть в театр, хоть на Луну! Главное, чтобы вместе с ней. Как же не хочется никуда отпускать эту маленькую девочку.
- Могу я проводить тебя до дома?
- Пешком далековато будет, - с улыбкой предупредила она.
- Ну, мы до тебя на такси, а потом я уже пешком пойду. Как раз за двоих и прогуляюсь, - попытался я пошутить. - Ты где живешь?
- На Юго-Западной.
- Вот и здорово, мне как раз там недалеко. Ну что, договорились?
- Я-то не против, но вот ребята мои обидятся. Они хотели меня проводить. И я им обещала…
Проклятье! Опять эти парни! Хоть и косвенно, но вечер они мне подпортили. Очевидно, что им ничего не светило. И никакого особого смысла провожать Настю, особенно вдвоем, у них не было. Но тем не менее они своего не упустят. Проводят, потом покурят у подъезда, рассуждая о всякой чуши, и отнимут у Насти еще полчаса времени. С другой стороны, я тоже не имел никакого права настаивать. Мы были знакомы всего несколько часов, и мне совсем не хотелось произвести впечатление эгоистичного и ревнивого сумасброда.
- Очень жаль. Ну, по крайней мере, я буду за тебя спокоен с такой охраной, - выдавил я из себя улыбку, но получилось явно натянуто.
Она чуть нахмурила брови и прищурила глаза. Видно, что она тоже не была в восторге от этих коллективных проводов.
- Подожди здесь минутку. Только никуда не уходи. Я быстро. Скажу им, чтобы не переживали и ехали домой, потому что меня проводишь ты.
Настя поспешно встала и убежала в другой зал. Я тоже пошел к выходу из lounge зоны. Вряд ли ребята воспримут ее сообщение так легко, как бы ей хотелось. Сейчас начнутся тупые уговоры ехать с ними, предостережения, что я могу доставить ей хлопоты, и всякие подобные лузерские штучки. В конце концов, она сдастся и поедет с ними. Я с тревогой наблюдал за тем, как она сообщает им эту новость. Парни, усиленно жестикулируя, что-то ей доказывали, но Настя со спокойной улыбкой продолжала свои объяснения. Потом резко развернулась, не давая им закончить, и пошла ко мне. Взяв меня за руку, прошептала: «Поехали отсюда побыстрее». Я посмотрел на онемевшие от злости лица парней, широко улыбнулся им, помахав рукой на прощанье, обнял Настю за талию и увлек за собой. Мы вышли на улицу, спустились по лестнице и направились в сторону такси.
- Они не обидели тебя? - спросил я по пути.
- Нет, не успели. Но только потому, что я не дала им такого шанса. Я бы все равно поехала с тобой, а они бы этого все равно не поняли. По крайней мере, в том состоянии, в котором они сейчас. Ребята уже сильно пьяны. И я не хочу, чтобы завтра им было стыдно за свои слова.
Мы сели в такси. Настя положила голову мне на плечо и закрыла глаза. Для своих восемнадцати, думал я, эта девушка умна и решительна. А еще - либо я влюбился по уши, либо это действие алкоголя вкупе с измотавшим меня одиночеством, но я был на седьмом небе от счастья! И чтобы не наломать дров, решил не предпринимать сегодня никаких действий.
Мы подъехали к ее дому. Она хотела попрощаться в машине, но я, расплатившись с таксистом, вышел вместе с ней:
- Я же обещал тебе, что прогуляюсь за нас двоих.
- Ты что, с ума сошел? Какие могут быть прогулки в такое время? – казалось, что она переживает за меня. Наверно, это было не так, но в глубине души мне стало приятно, что хотя бы кому-то есть дело до моей жизни.
- Не переживай, Настя, мне недалеко идти. Хочу сказать тебе спасибо.
- За что? – удивленно спросила она.
- Долго рассказывать, давай как-нибудь в другой раз, ладно?
- А я не тороплюсь домой, так что внимательно слушаю тебя.
Сейчас, когда все было так хорошо, мне абсолютно не хотелось ворошить прошлое, особенно возвращаться к событиям последних двух недель. Да и как помягче преподнести ей новость о том, что я чуть не искалечил парня. Больше всего в эти минуты я не хотел бы напугать Настю и испортить впечатление о чудесном вечере.
- Нет, ты должна идти спать, - решительно отмазался я от ненужного разговора, - потому что, если завтра ты будешь уставшей, кто тогда пойдет со мной в кино.
- А мы что, уже решили, что идем куда-то? - она подняла брови, отчего ее огромные глаза стали казаться еще больше.
- Я думаю, что да! – мой голос звучал напористо и уверенно.
- Есть, сэр, капитан, сэр. – Настя улыбнулась и приложила ладонь к виску. На секунду замерла, глядя мне в глаза, потом резко повернулась и пошла к подъезду.
- До встречи, красавица из моих сновидений, - крикнул я.
- Кстати, вон мое окно, - она показала пальцем на второй этаж, помахала рукой и скрылась за дверью.
По дороге домой я с удивлением думал о том, что влюбился. А еще о том, что судьба - коварная штука и я могу быть наказанным ею в любой момент. Вспомнились слова Риты о том, что когда-нибудь я тоже стану игрушкой в чьих-то руках. Стало не по себе. Но я решил прогнать дурные мысли, потому что сегодняшний день должен был закончиться хорошо, даже если завтрашний будет плохим.
Моя утренняя прогулка и холодный предрассветный ветерок подействовали отрезвляюще. А мне так не хотелось быть трезвым – именно сегодня, сейчас. «Вечно молодой, вечно пьяный», - вспомнилась строчка из песни «Смысловых галлюцинаций». Я купил в первом попавшемся ларьке пару бутылок пива, чтобы наверняка не протрезветь окончательно, воткнул наушники и бодро зашагал домой. Проходя мимо двора Игоря, я решил допить пиво возле его подъезда на лавочке, ставшей мне родной за последние две недели. Сидя на холодной скамейке, я думал о том, что начинаю понимать своего романтичного друга. Ведь если мне хватило пары часов, чтобы почувствовать влечение к девушке, то он, переписываясь с Лизой месяцами, имеет гораздо больше логичных оснований to be in love. Эх, Игорек, как же мне тебя не хватает! Уж ты бы точно нашел сейчас, что мне сказать. Подняв голову вверх и взглянув туда, где находились его окна, я замер от волнения. В комнате горел свет! У меня перехватило дыхание от счастья. Неужели так бывает? Ведь все было так плохо еще день назад. Но, по-моему, жизнь налаживается! Я просиял и ринулся к подъезду.
Глава шестая.
- Послушай, брат, наши старики там из кожи вон лезут. Поверь: не все так плохо. Не переживай ты так, - Игорь стоит ко мне спиной и нарезает бутерброды. Как всегда, он полон оптимизма.
- Интересно, если меня будут закрывать, ты будешь настроен так же позитивно? – пытаюсь в тон ему шутить я.
- Сплюнь, дурак, - Игорь стучит себя по голове и вертит пальцем у виска.
- Тебе легко говорить. Я тут за две недели чуть с ума не сошел. У меня было такое чувство, что меня накрыли вакуумным колпаком и откуда-то сверху откачивают кислород. Ты знаешь, как жадно ловил я взгляды людей везде, где только возможно: в подъезде, на улице, в магазинах, надеясь увидеть в их глазах хоть что-то живое. Ощутить какой-то неподдельный интерес, почувствовать себя если не необходимым, то хотя бы одушевленным. Но каждый раз я натыкался на одно сплошное безразличие. Абсолютное по своей природе, холодное, как лед, пронизывающее насквозь и пугающее до дрожи безразличие. Понимаешь, Игорян, раньше я никогда не задумывался над этим. Даже когда умерла мама, рядом со мной были друзья, родственники. Мне было с кем поговорить, излить душу или просто забыться. Но здесь я остался один на один со своими проблемами и страхами. И если раньше мне казалось, что никакие беды и потрясения не могут сбить меня с ног, то теперь я отчетливо понимаю, что непотопляемых судов не бывает. Что на каждый лайнер найдется свой айсберг. И если после столкновения корабль не лежит на дне, а все еще болтается на поверхности, то гордиться тут нечем. Нужно просто благодарить бога и молить его о том, чтобы он не послал навстречу еще одну преграду, которая разнесет в щепки и разметает по волнам твое чрезмерно завышенное эго, - я бросаю по два кубика льда в широкие граненые стаканы и разливаю виски. – Ладно, посмотрим, что будет дальше.
- Я тебе еще раз повторяю: Сокол, не нагнетай. Я понимаю, что тебе было тяжело. Ты был один. Но, поверь мне, эта история - не то испытание, которое потопит конкретно тебя. Ведь не каждому судну суждено столкнуться с айсбергом. И если развивать твою теорию еще дальше, то я бы предпочел потонуть, как Титаник, - на самом пике своей славы, так, чтобы мое крушение запомнилось миллионам, а не догнивать где-то в доках, на свалке списанных кораблей, бесславно и одиноко.
- Что-то не могу я спроецировать твой пример с Титаником на мой конкретный случай, - я уныло улыбаюсь.
- Да и не надо. Ты просто пойми, что в любом случае хуже не стало. Ты что думаешь, такие дела на раз делаются? Нужно время, чтобы все утрясти. Отец, конечно, не отчитывался передо мной, но по обрывкам разговоров я понял, что прогресс есть. И болтаться тебе по мутным водам океана под названием жизнь так долго, что еще и затошнить успеет, - Игорь хохочет, видимо, довольный наскоро придуманной аллегорией. - Ты мне лучше скажи, почему со мной на связь не вышел? Мы с Серегой даже представления не имели, как тебя разыскать.
- А когда ты приехал? – отвечаю я вопросом на вопрос.
- Сегодня утром, - Игорь ставит на стол полный поднос бутербродов и берет один стакан. – Ну, давай за встречу!
Я делаю глоток и начинаю жадно уничтожать бутерброды.
- Ладно, что мы все обо мне. Как там твои дела, Ромео? Когда ты познакомишь меня с девушкой по имени Лиза?
- Скоро, - сонная физиономия Игорька растягивается в довольной улыбке. Сейчас он напоминает мне мультяшного котяру. - Она приедет послезавтра. Я решил воспользоваться твоим советом и пригласить ее слетать со мной в Париж, а потом отдохнуть в папином доме на Кипре. Что скажешь?
- Скажу, что она вся твоя. Шарм Парижа плюс Средиземноморье… Можно будет сразу предлагать руку и сердце, - мне становится весело. Игорь, как обычно, в своем репертуаре. Еще познакомиться толком не успел, а планов уже на полгода вперед составил. - А если серьезно, то ты бы не торопился так. Понимаешь, это твое стремительно-напористое проявление чувств понятно мне, ну, еще Сереге. И зная тебя, я скажу, что ты в этом весь. Ты несешься напролом, хочешь дать девушке все и сразу. А вот если абстрагироваться и посмотреть на ситуацию со стороны, то кажется, что ты ее просто покупаешь. И если она нормальная, то пошлет тебя куда подальше с твоим Кипром. А если расчетливая, то, конечно, клюнет, но ты-то примешь это за чистую монету. Хотя я могу ошибаться.
- Конечно, ты не прав! Может, она моя родственная душа? Мы с ней очень похожи. Знаешь, как на символе древнекитайской философии Инь-ян, где сливаются воедино мужское и женское начало. А ты говоришь так, как будто я составляю бизнес план, - Игорь делает вид, что его обидело мое замечание.
- Слушай, Игорек, я, конечно, не уверен, но, по-моему, символ Инь-ян согласно «Книге перемен», или по-китайски «И цзин», олицетворяет взаимодействие крайних противоположностей: света и тьмы, неба и земли, положительного и отрицательного. А по твоей теории, вы с Лизой ну прям как две капли воды одинаковые. Нестыковка какая-то. Смотри не ударь в грязь лицом перед своей девушкой с такими смелыми трактовками древнекитайской философии. Если я правильно помню, то она у тебя интересуется восточными традициями, например, увлекается йогой. Кстати, тебе на заметку: йога - это явление индийской культуры. Так что смотри не напутай, - я смотрю на сконфуженного Игоря и хитро улыбаюсь.
- Слушай, Сокол, ну что ты умничаешь? Я же тебе сейчас не про это толкую. А ты все усложняешь. Уже утро на дворе, спать охота, а ты меня восточной философией грузишь. Оно мне надо? Я тебе только хотел сказать, что Лиза – девушка необычная, и я думаю, что мое предложение воспримет правильно.
- Ну, дай бог, дружище, - я вспоминаю Настю, и на душе становится тепло. - Знаешь, сегодня в клубе я встретил девушку. Она мне очень понравилась. У меня такого никогда не было. Меня прямо тянет к ней. Не знаю, что со мной произошло. Может, я тоже влюбился?
- Ты влюбился?! – лицо Игоря вытянулось от изумления, - Вот это новости! А как же твое убеждение, что вначале нужно сделать карьеру, а девушка - это якорь, который будет тормозить твое развитие?
- Не знаю, брат. С Ритой все так и было. Помнишь, когда я подкатил к ней, вы с Серегой мне в один голос кричали, что у меня ничего не получится. Что самая красивая девушка потока не даст мне ни единого шанса. Возможно, я просто пытался доказать вам, что смогу. Вы раззадорили мое самолюбие. Мне хотелось доказать, что ничего невозможного не бывает. По крайней мере, для меня. Понимаешь, это было как соревнование, Ты же знаешь, что я не люблю проигрывать.
- Да уж, знаю, Макс. А помнишь, как ты завалил весь ее подъезд лепестками роз и шарами. Сколько мы их с тобой тогда надули? Сотни три? У меня потом неделю скулы болели. А проходящие мимо жильцы спрашивали у нас, у кого свадьба. Весело тогда было!
- Вот и я тебе о том же. Я настолько увлекся этой игрой, что не смог вовремя заметить, что гонка за главным призом закончена. Для меня это было просто самоутверждение. А для нее это была жизнь. Знаешь, мне кажется, у каждой пары есть своя песня. Та мелодия или слова, услышав которые, сразу вспоминаешь о человеке. Нашей темой был трек группы Т9. Я постоянно напевал ей: «Вдох, выдох. И мы опять играем в любимых». А она каждый раз повторяла строчку: «И если вдруг исчезнешь ты, сойду с ума я». И когда пришло время поставить точку в наших отношениях, то я думал, что все будет легко и просто. Ведь это же Рита – красивая, холодная, расчетливая. Мне даже порой казалось, что наши отношения так долго существовали только из-за денег моего отца. Поэтому я допускал, что при расставании она обязательно постарается сохранить со мной связь. Ну, знаешь, чтобы через какое-то время получить второй шанс. Но на самом деле я заигрался настолько сильно, что не заметил истинных порывов ее души. Я сделал ей больно. Понимаешь, я даже представить не мог, что она способна на серьезное чувство.
- Ладно, Сокол. Что было, то прошло. Мы не всегда совершаем правильные поступки. Главное, чтобы мы делали верные выводы. А ты, мне кажется, главные выводы для себя сделал. Это бред, что дураки учатся на своих ошибках, а умные - на чужих. Тот, кто не совершает ошибок, вообще не живет, а влачит свое существование в плотном коконе страхов и комплексов. Хотя, на мой взгляд, главной ошибкой таких людей и является паническая боязнь разорвать эту оболочку, чтобы сделать глоток пусть не совсем свежего, но зато настоящего воздуха. Чтобы почувствовать горечь поражений, без которых не будет так сладок долгожданный вкус побед.
- Это что-то вроде мерзких гусениц, которые навсегда остаются такими, потому что боятся превратиться в прекрасных бабочек и быть пойманными в чей-то сачок, - подхватываю я мысль своего философствующего друга.
- Ну да, - смеется Игорь. - Это, конечно, не совсем то, что я имел в виду, но смысл ты уловил. Ты мне лучше расскажи про свое новое увлечение. Имя у твоей ночной феи есть?
- Ее зовут Настя. Знаешь, дружище, мне кажется, что я никогда не встречал таких девушек. Она очень красивая и обаятельная, но при этом совершенно не похожа на пластмассовую куклу, как многие фифы с ее данными. Есть в ней какая-то искра, что-то живое, непосредственное и по-детски наивное, то, что напрочь отсутствует у большинства красавиц этого порочного города. Мне с ней было удивительно легко и хорошо с самой первой минуты. Я не могу даже до конца описать свое внутреннее состояние. Хотя это, скорее, нужно списать на количество выпитого спиртного сегодняшней ночью.
- Ну, и что ты планируешь делать дальше? – Игорь заинтересованно смотрит на меня.
- Я пригласил ее сегодня в кино. Погуляем, пообщаемся. Знаешь, первое впечатление часто бывает обманчиво. Может, сейчас я просто слишком опьянен, чтобы делать объективные выводы. Поэтому пока не хочу строить никаких планов и забегать вперед.
- Послушай, Макс, ты опять за свое. Засунь ты свои выводы куда подальше. Начни ты в конце концов просто чувствовать. Не бойся ошибиться, Сокол. Это не так страшно, как тебе кажется. Пойми, если девушка оказалась не той единственной, - ну, бросила тебя, например, или изменила, - то это не значит, что ты потерпел поражение. Ведь не исключено, что, потеряв тебя, проиграла именно она, только пока ей этого не понять. Это как со стаканом, который либо наполовину полон, либо наполовину пуст. Что увидеть – решать тебе. А знаешь, что самое интересное? Независимо от того, какой выбор ты сделаешь, жидкости больше не станет. Ну, и зачем же тогда изводить себя понапрасну? Лично я выбираю вариант, в котором стакан наполнен. А ты? Сейчас ты напоминаешь мне ту гусеницу, которая упорно не хочет становиться бабочкой. Но не потому, что ты боишься, а потому, что не хочешь дать людям шанс. Поверь, не все люди - алчные сволочи, ищущие выгоды и зацикленные на деньгах, и не всех интересует только материальная сторона. Хотя бы попытайся поверить, хорошо? – Игорь протягивает мне руку.
- Договорились, дружище, - я крепко сжимаю его ладонь. - Слушай, а ты на часы-то смотрел? Нужно хоть пару часиков поспать. Ты же не будешь против, если я останусь у тебя? - этот вопрос был, скорее, риторическим.
- Да какие вопросы, Максимус! Давай добьем, - Игорь разливает остатки виски по стаканам. - Предлагаю выпить за начало новой счастливой жизни двух старинных друзей в столице нашей необъятной родины!
- Все так и будет, Игорек!
Глава седьмая.
Я проснулся от грохота посуды и запаха жареного бекона. Моя голова была ясной, как тот солнечный день после долгих дождей перед выпускным. Я начал анализировать вчерашний вечер и свое знакомство с Настей, но, вспомнив данное Игорю обещание, решил в этот раз пустить все на самотек и отдаться чувствам. Как же все-таки она хороша! Поймав себя на мысли о том, что наше вчерашнее общение еще не дает мне никаких поводов надеяться на начало взаимоотношений, я почувствовал необыкновенное волнение, похожее на страх. Меня даже бросило в холодный пот. Ну уж нет, Максим! Никакой паники. Ты должен сделать все правильно. Впервые в жизни ты по-настоящему влюблен. Твоя потухшая и измученная событиями последних лет душа постепенно возрождается после долгой комы. Помоги ей излечиться окончательно. Сбрось тяжелые оковы осторожности и страхов и дыши полной грудью. Когда, как не в молодости, мы должны совершать авантюрные поступки, рисковать, ставить все на кон, даже не задумываясь о проигрыше. Сейчас твой шанс. Шанс быть собой. Просто живи и чувствуй. Покажи этой девушке себя настоящего, искреннего. Делай необдуманные поступки. Короче, будь двадцатитрехлетним парнем, а не мудрствующим стариком.
Я посмотрел на часы на сотовом телефоне. Четырнадцать тридцать. Мой сон был довольно коротким, но тем не менее чувство бодрости присутствовало. Я решил сразу позвонить Насте и договориться о времени нашей встречи, но мой язык как будто одеревенел. Я понятия не имел, что ей сказать. Это было совсем не похоже на меня. Всегда в общении с девушками я был доминирующим звеном. Я давил интеллектом, искрил юмором, но сейчас все мои навыки куда-то улетучились. После мучительных раздумий я решил отправить ей смс-сообщение. Дрожащими от волнения пальцами я набрал: «Привет, это Максим. Ты уже проснулась? Надеюсь, наш вчерашний договор еще в силе? Какой кинотеатр ты предпочитаешь?».
Все-таки есть свои плюсы в смс-переписке. Я, конечно, против электронного общения: всех этих смайликов и всяких там «чмоки» в конце сообщения. Но бывают ситуации, когда ты не знаешь, что сказать, как правильно выразить свои мысли и чувства. Или просто боишься услышать ответ собеседника. В таком случае смс-общение как раз кстати: можно просто прочитать ответ и все спокойно обдумать.
Я получил уведомление о доставке сообщения и замер в ожидании. Прошло всего несколько минут с момента отправки. Но мне казалось, что Настя не отвечает мне целую вечность. Конечно, она могла не услышать звонка или просто быть чем-то занята. Но такие варианты почему-то казались мне маловероятными. Я боялся, что она не ответит мне вообще. Довольно странное ощущение. Еще вчера я чувствовал себя абсолютно одиноким. Моим главным желанием было скорее увидеть друзей и просто пообщаться. Но теперь я реально переживал, что меня проигнорирует девушка, которую я почти не знаю. Было такое впечатление, что мою черепную коробку вскрыли, достали мой мозг и уничтожили его. А взамен вживили мне серое вещество из головы Игоря. И теперь я переживаю о тех вещах, о которых раньше даже не стал бы задумываться. Все-таки люди -странные создания. Они никогда не довольствуются тем, что имеют. Пару дней назад главными чувствами, которые наполняли мою душу, были жалость к себе и страх сесть в тюрьму, а сейчас я переживал только за входящее смс, словно все остальное утратило смысл.
Меня вывел из раздумий сигнал телефона. «Все в силе. Давай в «Октябрь». Когда встретимся? Стася».
- Макс, ты уже проснулся? – Игорь зашел в комнату. Он выглядел, как заправский повар – в переднике и с деревянной лопаткой для антипригарных покрытий в руке. Прикол был в том, что весь этот камуфляж был надет прямо на голое тело. То есть на нем были только трусы и фартук.
- Что за ролевые игры, братан? К чему такой прикид?
- Минимал урбан стайл, - отшучивается Игорь, - пошли завтракать, спящая красавица.
- ОК, сейчас приду.
- Кофе варить? – не дожидаясь ответа, Игорь выходит из комнаты. Видимо, мое мнение в этом вопросе не будет решающим.
Я прикидываю, сколько времени мне понадобится, чтобы окончательно прийти в чувство, заскочить домой, принять душ и переодеться, а потом еще добраться до Нового Арбата. «Давай ровно в семь у кинотеатра. С нетерпением жду нашей встречи», - я отправляю смс и в прекрасном расположении духа иду на кухню.
Игорек уже целиком вовлечен в процесс уничтожения собственного кулинарного шедевра под названием яичница с беконом. Я накладываю себе полную тарелку, наливаю кружку кофе и сажусь напротив.
- Отличный завтрак, Игорь! Самое главное, что бекон сочный. Не понимаю американцев, которые засушивают его до состояния сухаря.
- Да уж, они это любят.
- Дело не в том, что они любят. Просто у них нет никакой культуры питания. Единственное, в чем они знают толк, так это в стейках.
- Ну да, стейки у них что надо, - Игорь утвердительно кивает, - я бы сейчас с удовольствием съел полупрожаренный. Но из-за своих скудных кулинарных познаний вынужден ограничиться омлетом. Какие планы на день грядущий?
- Сегодня в семь часов встречаюсь с Настей в «Октябре». А ты чем собираешься заняться?
- Хочу немного подготовиться к приезду Лизы. Сюрприз какой-нибудь замутить. Должен же я произвести впечатление на девушку при первой встрече.
- Ну, давай дерзай. Спасибо за завтрак, я побежал домой. Мне еще много чего нужно успеть до вечера.
- Сто долларов в прихожей на тумбочку положи, и я скажу тебе «не за что», - Игорек сегодня с утра чересчур веселый. Видимо, скорая встреча с Лизой оказывает на него тонизирующее воздействие. Главное, чтобы она его не продинамила, как все остальные. А то уедет мой друг обратно в Тюмень с разбитым сердцем, и я опять тут без него останусь.
Как оказалось, дел у меня было совсем немного, а мое волнение перед встречей с Настей увеличивалось прямо пропорционально движению стрелок часов. Не найдя себе занятия дома, я решил выйти пораньше и прогуляться по Старому Арбату. Впервые за долгое время перед встречей с малознакомым мне человеком я не стал надевать солнечные очки. Во-первых, потому что Настя была мне интересна как собеседник и как девушка, и мне хотелось, чтобы это читалось в моем взгляде. А во-вторых, потому что в глубине души было полное ощущение, что мы знакомы с ней уже давно. Это было чувство сродни дежавю. Когда-то давно, в детстве, мама рассказывала мне о том, как они с отцом познакомились. Я не помню всех мелочей. Но одна ее фраза о том, что им обоим было так легко общаться, что казалось, будто они старые друзья, надолго врезалась в мою память. Тогда мне это показалось странным, но теперь я точно понимал, что мама имела в виду.
Было уже двадцать пять минут восьмого. Я дежурил у входа в кинотеатр примерно минут сорок, но Насти все не было. Конечно, я понимал, что все девушки имеют привычку опаздывать на свидание, и в любой другой ситуации, подождав еще немного, просто пошел бы в кино один. Но сейчас я просто сходил с ума. Что же могло случиться? Неужели она забыла про нашу встречу? Вдруг у нее какие-то неприятности? А может, Настя просто разыграла меня, даже не собираясь идти на свидание? Сейчас она, наверно, сидит в обществе своих тупых ухажеров и смеется надо мной. Я почувствовал закипающую внутри злость.
Обидно то, что еще вчера я говорил Игорю, что не нужно забегать вперед и строить планы, что необходимо все взвесить. А он все же убедил меня прислушаться к сердцу, а не к разуму. И сейчас, когда я дал волю своим чувствам, получается вот такой облом. Ну уж нет, так просто я теперь не уйду. Сейчас я позвоню ей и все узнаю. Но, набрав Настю, в ответ я услышал только длинные гудки. Окончательно поверив в то, что меня кинули, я, опустив глаза в землю, медленно зашагал в сторону метро.
- Максим, подожди! - я услышал быстрое цоканье каблучков и обернулся. Настя бежала за мной изо всех сил. - Как хорошо, что я успела. Еще пару минут, и ты бы скрылся из поля зрения. Привет! И извини, пожалуйста, за опоздание. Просто я немного задержалась дома. А потом еще в пробке простояла. Надо было ехать на метро. Но кто же знал, что так получится.
Она говорила со скоростью тысяча слов в минуту, пытаясь оправдаться. Но мне это все было неважно. Не помню почти ни одного слова из тех, что она тогда выпалила. Я замер как вкопанный и просто любовался ею. Длинные густые волосы были собраны в тугой пышный хвост на макушке, что придавало ее лицу строгость. А минимум косметики только подчеркивал природную красоту. Сейчас она казалась мне еще более привлекательной, чем вчера. На ее щеках играл легкий румянец - то ли от волнения, то ли от погони за мной.
- Да не переживай, Настя. Все нормально. Я бы еще подождал. Просто я позвонил тебе, а ты не отвечала. Вот я и подумал, что...
- Понимаешь, сегодня у меня какой-то день сумасшедший. Я еще и телефон, видимо, дома забыла, - она тут же начинает копошиться в своей сумочке, пытаясь найти сотовый.
- Ну все, перестань суетиться. Пошли лучше фильм смотреть, - я взял ее за руку, увлекая за собой в кинотеатр.
- А кстати, я тебя перебила. Что ты там подумал, когда я не ответила на твой звонок? – глаза Насти блестели от любопытства.
Я подумал, что снова подорвался на мине, и ты не оказалась той единственной. Что ничего нового в людях искать не стоит. И что мое желание увидеть искренность и непорочность в девушках нужно похоронить глубоко-глубоко, а сверху вбить крест, потому что все вы ищете только легкой наживы и рассматриваете отношения как алгоритм для достижения какой-то цели, то есть, если говорить языком программиста, как строгую последовательность действий, ведущих к конкретному результату. И в ваших поступках нет чувств и непосредственности. Вы холодные и расчетливые куклы с микрочипами в груди вместо сердца и в принципе созданы для конкретной миссии - миссии с кодовым названием «Поиск богатого и успешного мужчины». Но, разумеется, посвящать Настю в свои размышления в минуты разочарованного ожидания я не стал.
- Да так, ничего особенного. На какой фильм пойдем? – пытаюсь я съехать с темы.
- Честно говоря – все равно. Я тут уже сто лет не была. Давай на тот, который раньше начнется.
- ОК, как скажешь.
Мы сидели на предпоследнем ряду и смотрели кино. Хотя, точнее будет сказать, смотрела Настя, а я почти весь фильм украдкой наблюдал за ней. Каждая черточка ее лица казалась мне восхитительной. Видимо, она сопереживала сюжету, отчего ее мимика постоянно менялась. Она то хмурила брови, то морщила свой очаровательный носик, то прикусывала губки. А я, как зачарованный, любовался каждым ее движением. Когда она замечала на себе мой взгляд, то слегка поворачивала голову, чтобы видеть меня боковым зрением, и лукаво улыбалась. Потом резко повернулась и сказала, что я должен перестать ее смущать, потому что она отвлекается от сюжета и ничего уже не понимает. Я утвердительно кивнул, взял ее за руку и попытался сосредоточиться на просмотре.
Наверно, понятно, что это мне так и не удалось. Позже, когда Игорь спросил меня, на какой фильм мы ходили, я даже не смог вспомнить его название. Зато очень отчетливо помнил, как Настя сжимала мою руку, когда ей становилось страшно. Мне казалось тогда, что я смогу защитить ее от всего ужасного, что есть в этом мире.
Когда фильм закончился, меня стали одолевать муки выбора. Что же делать дальше? Теперь я понимаю влюбленных парней, которые приглашают девушку в кино на первое свидание. Ведь во время фильма не надо ничего говорить, а следовательно, нельзя совершить промах. Но сейчас, когда идут титры и зажигается свет, Настя вопросительно смотрит на меня. Нужно срочно что-то решать. Я чувствую себя идиотом, потому что не смог подумать об этом заранее. Анализируя ситуацию, а не отдаваясь чувствам, я никогда бы не совершил подобной ошибки. Спасибо тебе, Игорек, за твой бесценный совет.
- Что мы будем делать дальше? – видимо, ввиду затянувшейся паузы Настя решает взять инициативу в свои руки.
- Может, сходим куда-нибудь перекусить? Ты как на это смотришь?
- Отрицательно, - Настя опускает взгляд на огромное ведро попкорна, - неужели, ты считаешь, что после этого я захочу есть?
- I’m sorry. Совсем не подумал об этом. А ведь это ты виновата, что я такой рассеянный.
- Это почему?
- Потому что ты вскружила мне голову своей красотой, – я начинаю немного приходить в себя.
- Перестань вгонять маленькую девочку в краску, - она делает вид, что ее смущает мое обвинение, и опускает глаза. Теперь ее длинные ресницы кажутся еще больше. Конечно, она знает об этом. Я понимаю, что Настя, наверняка, не один раз использовала этот прием в охмурении парней, но все равно, как околдованный, задерживаю на ней взгляд и теряю мысль.
- О чем мы говорили? – я вновь пытаюсь прийти в себя и преодолеть воздействие ее чар. - Давай тогда сходим куда-нибудь, где можно выпить кофе.
- Ну, хорошо, - улыбается Настя, - уговорил. Веди меня куда хочешь.
Мы, держась за руки, гуляли по Старому Арбату, останавливаясь около всех музыкантов, танцуя и подпевая им, и обнимались. Фоткались с руки на сотовый телефон, корча смешные гримасы. А потом долго выбирали художника, который нарисует на нас шарж. Мне было удивительно просто общаться с этой юной девушкой. Порой она была по-детски наивной и смешной. Но иногда ее взгляд казался мне проницательным и полным какого-то скрытого смысла. Удивительно, как быстро происходили изменения в ее настроении. Настя могла хохотать вместе со мной над какой-нибудь тупой шуткой, а через пару минут, заглядывая в ее глаза, я видел в них грусть и затаенную тоску. Зайдя в метро и увидев длинную очередь в кассы, я потянул ее за собой, отодвинув железный барьер возле будки контролера. Но она зацепилась за него сумочкой, создав при этом пронзительный скрежет. Тетка-контролер засвистела что есть мочи, а я рванул вперед к эскалатору, увлекая Настю за собой. Мое сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Забежав в вагон, мы долго смеялись над нашей хулиганской выходкой и фантазировали на тему того, как было бы стыдно, если бы нас поймали.
Мы вышли из подземки на Новых Черемушках. Я остановился, пытаясь принять решение, где нам будет уютнее расположиться.
- Слушай, Настя. Честно говоря, я не знаю здесь нормального заведения, где можно было бы заказать хороший кофе, - сконфуженно признался я, - ты же понимаешь, что я новичок в вашем огромном городе. Может быть, ты можешь что-то предложить?
- Пожалуй, могу. Ты же живешь где-то недалеко? – она вопросительно посмотрела на меня.
- Ну, в принципе, да. В пятнадцати минутах ходьбы отсюда. А что?
- Я думаю, что у тебя дома есть кофе, не так ли? – ее взгляд был решителен.
- Конечно, есть. Правда, он растворимый.
- Ничего страшного. Меня это не смущает. Ну что, тогда пошли к тебе?
По дороге я думал о том, что события развиваются как-то чересчур стремительно. Я даже поймал себя на мысли, что не хочу сегодня близости с Настей. Я боялся разрушить образ этого романтичного вечера и своих волнующих ожиданий. К тому же я никогда не понимал девушек, которые отдаются парням на первом же свидании. Точнее будет сказать, что таких девушек я никогда не рассматривал для построения дальнейших отношений.
Но с Настей все оказалось не так. Мы действительно пили кофе с купленными по пути сладостями, а потом, обнявшись, смотрели телевизор. Когда я попытался поцеловать ее, она позволила мне лишь слегка прикоснуться к ней губами и тут же отодвинула свою хорошенькую головку. Я сделал еще одну попытку, но все тщетно. Как только наши губы соприкасались, Настя останавливала поцелуй. Это было похоже на игру. Каждый раз, когда Настя прерывала мой очередной страстный порыв, она немного отодвигалась на противоположную сторону дивана, увеличивая расстояние между нами и еще больше распаляя мою страсть. В конце концов я зажал ее на самом краю так, что деваться ей было просто некуда. Несколько секунд насладившись своей победой, я жадно впился в ее сладкие губы. Наш страстный поцелуй одурманил меня настолько сильно, что я забыл обо всех своих предрассудках и начал расстегивать пуговицы на ее кофточке. В этот момент я почувствовал протестующее движение ее тела и вопросительно посмотрел на нее. Она улыбнулась и отрицательно покачала головой, давая мне понять, что я слишком опережаю события. Покорно кивнув, я поцеловал ее снова, но в этот раз не давая волю своим чувствам.
Когда время перевалило далеко за полночь, Настя сказала, что ей пора. Я заказал такси и вышел вместе с ней на улицу. Вечер был удивительно тихий, безветренный. Обнявшись, мы молча стояли у подъезда, переполненные впечатлениями. Я думал о том, что могу и хочу любить. Что судьба коварна, и если бы я ушел из кинотеатра на пару минут раньше, то этот вечер, наверно, никогда бы не случился. Вообще, это довольно забавно. Ведь если вспомнить, сколько раз мы не дожидаемся нужного времени или, наоборот, приходим пораньше, то сложно даже представить, насколько другой могла бы быть наша жизнь.
Я вспомнил, как однажды в летний субботний вечер я и Серега решили сходить в клуб. Мы подъехали к «Лондону», чтобы посмотреть, какой ди-джей сегодня играет, и заметили знакомых девчонок из института, которые как раз собирались заходить внутрь. Сергей посигналил, и они подошли к нам. Мы болтали примерно минут пятнадцать, а потом отправились к нему домой, чтобы оставить машину. Но, тормознув на первом же светофоре, мы услышали вой сирен и увидели в зеркалах заднего вида приближающиеся проблесковые маячки. Стало любопытно. Прошло не больше пяти секунд, и удар чудовищной силы обрушился на нашу машину. Все, что я помню после аварии, это больницу и отца, который отвез меня домой. В наш автомобиль влетел абсолютно пьяный водитель «Газели», которого патрульные машины почти час безуспешно гоняли по городу. Мы же мужественно задержали его практически своей грудью. В результате столкновения Сергей получил перелом носа и ключицы, а я почти все лето провалялся со сломанной ногой. После того случая я долго обвинял Серегу в том, что если бы не его болтовня с девчонками, то лето могло бы пройти гораздо веселее.
- Максим, такси подъехало, - Настин голос вернул меня к действительности.
Теперь, когда пришло время прощаться, я внезапно осознал, что не хочу никуда отпускать Настю. Я не знал, что придумать и как задержать ее, но безудержно хотел продлить момент прощания хотя бы на пять минут и еще раз насладиться ее красотой, ощутить запах ее волос, полюбоваться ее улыбкой.
- Послушай, Настя, я поеду с тобой. Хорошо?
- А что случилось? - насторожилась она.
- Все нормально. Ты не переживай. Просто мне хочется побыть с тобой еще немного. Ты не против?
- Конечно, нет, Максим. Это так мило и трогательно.
Мы молча ехали в такси, глядя друг на друга и улыбаясь. Перед выходом из машины Настя провела рукой мне по волосам и быстро поцеловала в губы, сказав, чтобы завтра я обязательно позвонил ей. Всю дорогу домой я просто смотрел в окно. Впервые после свидания я не думал и не анализировал. Мысли даже не лезли в мою голову. Я просто наслаждался моментом и чувством, которого никогда раньше не испытывал.
Позже, валяясь на диване и упиваясь бессонницей, я получил смс: «Спасибо тебе за сказочный вечер. Настя». На душе стало тепло, как будто кто-то разлил внутри бокал коньяка. Это значит, что спустя долгое время после расставания она тоже не спит и думает обо мне. Как же это здорово!..
Глава восьмая.
Следующая неделя была просто сказочной. Я проводил почти все свободное время с Настей. Наши отношения развивались настолько стремительно, что были подобны смерчу, вырвавшемуся из глубин океана, поражающему своей силой и подчиняющему себе все вокруг. Я уже не мог представить себе жизни без этой девочки, как будто мы были вместе уже много лет и нас связывало что-то магически неразрывное. Казалось, что нам было суждено встретиться и даже пульс в наших венах имеет одинаковый ритм. Любуясь бездонными серо-голубыми глазами Насти, я полностью растворялся в них. Любые проблемы и заботы отходили на второй план, когда я получал от нее смс или слышал звонок телефона, а когда она была рядом, то просто терял рассудок, опьяненный чувствами.
Настя не спрашивала ничего о моей вчерашней жизни, прошлых отношениях или источниках существования. Ее интересовал только я сам, настоящий. А меня, в свою очередь, не волновало ничего, кроме того, что было связано с ней. Удивительно, но я не чувствовал никакого дискомфорта, связанного с разницей в возрасте. То ли Настя была умна не по годам, то ли я в ее присутствии становился восемнадцатилетним мальчишкой. В любом случае нам было действительно интересно вместе. Мы нашли точки соприкосновения практически во всем, где это только возможно, будь то музыка, спорт, литература или телевизионные шоу. Мы одинаково сильно любили итальянскую кухню, ночные прогулки и поэзию. До нашего знакомства я не мог даже представить себе, что мужчине и женщине может быть так интересно вдвоем. Кажется, Хемингуэй сказал, что есть много женщин, с которыми можно переспать, и очень мало тех, с кем можно говорить.
Поздно вечером, когда Настя уезжала домой, я звонил Игорю, который, как и я, был полностью погружен в свои отношения. И если он был уже один, то я направлялся к нему. По пути я заходил в магазин, чтобы купить пиво и креветки. До рассвета мы курили кальян, пили холодное пиво и мечтали о нашем будущем, делясь друг с другом своими любовными успехами. Тогда мне казалось, что я был пьян постоянно. Но это было опьянение любовью, счастьем и ощущением головокружительного полета. Сейчас то лето кажется мне самым прекрасным временем в моей жизни. Ведь это было время, полное надежд и открытий.
Единственным камнем преткновения, омрачавшим мою жизнь, были проблемы с законом, вызванные моей дракой на выпускном вечере. Время от времени, когда я был один, я вспоминал об этом и испытывал чувство страха. Сейчас, как никогда ранее, мне было, что терять. Даже мысль о том, что меня могут разлучить с Настей, ввергала меня в панику. Я боялся не столько разлуки, - в случае, если меня посадят, - сколько того, что Настя, узнав об этом, поставит точку в наших отношениях.
Однажды ранним утром, когда я только что вернулся от Игоря и уже собирался ложиться спать, зазвонил телефон. Услышав мелодию, установленную на отца, я тут же бросился к сотовому в надежде на добрые вести.
- Привет, папа. Как дела? Что там с моим делом? Есть успехи? – нетерпеливо забросал я его вопросами.
- Здравствуй, Максим. Пока ситуация остается без изменений. Все движется медленней, чем бы нам хотелось. Но ты не отчаивайся. Все будет нормально.
Звучало это как-то неоптимистично. Раньше отец говорил, что все будет хорошо, а теперь уже «нормально». Интересно, что он скажет в следующий раз? Что им удалось уговорить судью скинуть мне полгодика, если я напишу явку с повинной? Или что есть вариант «заехать» не в тюрьму, а на поселение? Но, понимая, что отец делает все, что может, я промолчал о своих сомнениях.
- Понятно, пап.
- Я вообще-то звоню тебе по другому поводу. Только что я разговаривал с Виктором Павловичем. Он уже вернулся, закончил срочные дела и сегодня ждет тебя в своем офисе. Пропуск на твое имя будет на проходной. Адрес я скину тебе в сообщении, - отец сделал паузу и, вздохнув, добавил:
- Максим, я ничего не сказал Виктору о твоих проблемах с милицией. Не хочу, чтобы это как-то повлияло на твое трудоустройство. Так что имей это в виду и ни при каких обстоятельствах не проболтайся.
- Конечно, папа. Я все понимаю. Слушай, какую прекрасную новость ты мне сейчас сообщил! - мое настроение вернулось к прежней позитивной отметке. - Спасибо за информацию. Это действительно отлично!
- И еще, Максим: ты оденься, пожалуйста, прилично. Ладно?
Ну, началось. Отец, как всегда, в своем репертуаре. Интересно, все родители такие или только мой старик считает, что его сын абсолютно безмозглый, остановившийся в своем развитии шестнадцатилетний подросток, которого нужно поучать по любому поводу? Да, и без повода, кстати, тоже. Ведь если не чуткое родительское руководство, то великовозрастный ребенок просто пропадет! И делать это нужно обязательно важным и назидательным тоном, подчеркивая тем самым непреодолимую пропасть между поколениями отцов и детей. Неужели он думает, что у меня совсем нет мозгов и я отправлюсь на собеседование в рваных джинсах и футболке с принтом «F@ck my ass»? Тем более, что общаться мне придется с папиным старым приятелем. От высказывания этих мыслей вслух меня удерживал только тот факт, что отец был сейчас обременен решением моих отнюдь не детских проблем.
- Не переживайте, Андрей Сергеевич, все будет в лучшем виде, - отшутился я и закончил разговор.
Сбросив отца, я все же решил поспать пару часов, чтобы не выглядеть перед Виктором Павловичем так, как будто я только что вернулся с вечеринки. Потом надо будет принять душ и с чистым телом и разумом отправиться на собеседование своей мечты. Я завел сразу два будильника, потому что проспать эту встречу я не имел права, и моментально отключился, не успев даже решить, что мне надеть и как строить диалог со своим будущим начальником. Да, что-то во мне кардинально поменялось после знакомства с Настей. Раньше я бы не позволил себе в такой ответственный момент быть столь легкомысленным и безрассудным. От былого аналитического подхода к жизни будто ничего и не осталось. Но при этом как легко и свободно было у меня на душе! И пока Стася рядом, ничто не сможет сбить меня с ног. Я это точно знал.
Глава девятая.
Главный офис фирмы «Эликс. Новые технологии» располагался в бизнес-центре на Савеловской и занимал три последних этажа. Получив пропуск у сотрудников службы безопасности в холле здания, я поднялся на лифте на последний этаж, на котором находились кабинеты управляющих менеджеров, начальников департаментов и, конечно, генеральские апартаменты.
Вообще, я заметил, что тенденции современных офисных иерархий таковы, что управляющий состав чаще всего стремится базироваться на верхних этажах зданий. Причин для этого я нахожу несколько.
Во-первых, менеджмент уподобляет себя обитателям Олимпа, чьи решения идеальны по своей природе и неоспоримы по сущности, стало быть, место руководящего состава наверху, где и положено быть богам, а всем остальным сотрудникам, как простым смертным, надо указать на место, и понятно, что оно ближе к грешной земле. Эта модель действительно работает в нашей запуганной, морально разлагающейся стране, где раболепие перед властью скоро будет возведено в культ так же, как поклонение богам в древнем мире. Причем абсолютно неважно, откуда идут приказы или указания: от президента страны или от зарвавшегося мэра, от самодура-директора или от спившегося начальника отдела с затуманенным рассудком, - и тем более неважно, каковы они по содержанию и смыслу. Офисные рабы будут со значительным видом показывать указательным пальцем вверх, давая понять всем остальным, откуда прибыла депеша и что она не подлежит не только критике, но и даже обсуждению. При этом выполнять полученную команду нужно с рвением и блеском в глазах.
Во-вторых, руководство предусмотрительно моделирует расположение офисных секций согласно пословице, которая гласит, что дерьмо течет сверху вниз. А это значит, что, как бы ни захлебывался служащий и рабочий персонал в сточных водах бесполезных реструктуризаций, ненужных приказов и последствий экономических кризисов или просто элементарных просчетов, наверху, где воздух всегда чист, будет свежо и приятно. И, даже выливая очередную порцию помоев, верхние этажи никак не смогут запятнать сородичей из своей касты, ибо весь этот бурный поток зловоний попадет лишь на головы тех, кто находится у подножия горы. В основе изобретенной модели – принцип акробатической пирамиды, которую делают в цирке: чем ниже располагается в ней человек, тем труднее ему держать остальную массу.
В-третьих, это объясняется тем же стадным чувством, под влиянием которого мой отец повесил в своем кабинете портрет президента. Ведь многие сейчас располагают свои офисы на верхних этажах, руководствуясь модой, пришедшей из Америки, и считая, что они находятся в penthouse, не понимая даже значения этого слова.
- Максим, вы можете пройти. Виктор Павлович вас уже ожидает, - вывел меня из раздумий голос молоденькой девушки, на бейдже которой было написано «младший ассистент» вместо привычного «секретарь».
Кабинет, в котором я оказался, кардинально отличался от того, который был у моего отца. Здесь не было и намека на классику или винтаж. Наоборот, все, начиная от дизайна, где преобладал хром и керамика, и заканчивая убранством, было выполнено в стиле Hi-Tech. На стене за президентским креслом висел портрет, но, к счастью, не очередного слуги народа, а Билла Гейтса. Что ж, довольно креативно. Это меня радует, надеюсь, что и в работе все будет так же.
- Здравствуй, Максим! - Виктор Павлович встал из-за стола и направился мне навстречу, приветливо протягивая руку. - Ну, как твои дела? Сто лет тебя не видел. Ты так сильно изменился. Ну, вылитый отец лет двадцать пять назад.
- Спасибо. Мне многие говорят, что я на него похож, - улыбаюсь я.
- Зато Андрюша может не волноваться о генетическом отцовстве. У тебя и так на лице написано, чей ты сын, - хохочет он. - Я тут прочитал недавно в блоге новостей, что тридцать процентов мужчин воспитывают чужих детей, даже не догадываясь об этом.
- Да, моему папе даже на ДНК-тест тратиться не надо, - подхватываю шутку я.
- Ну, давай присаживайся и выкладывай все, с чем ты ко мне пожаловал, - переходит к делу Виктор Павлович.
Следующие тридцать минут мы обсуждали перспективы моей карьеры, полученные знания и взгляды на определенные группы рисков. Виктор Павлович показывал мне различные диаграммы и презентации тех или иных электронных продуктов, рассказывал о тенденциях развития рынка и укреплении позиций их фирмы. Он оживленно описал мне свою последнюю поездку в Штаты и открывшиеся возможности. После введения меня в курс развития компании, подробного знакомства с ее политикой, которой должны придерживаться все сотрудники, и структурой отделов он определил мне место в секторе Б. Это был геймерский сектор, который занимался разработкой графических оболочек, созданием патчей, детализацией мобов и прочими игровыми примочками.
Я был слегка расстроен, так как никогда особо не интересовался компьютерными играми и всем, что связано с индустрией электронных развлечений. Мне был по душе совсем другой досуг. Я любил путешествовать, кататься на коньках и роликах, или просто собираться в компании друзей и играть, например, в монополию. Я всегда искренне жалел подрастающее поколение, которое не видит реального мира, потому что все время тратит на изучение виртуальной вселенной.
Мой четырнадцатилетний двоюродный брат каждый день после учебы проводит по шесть часов у монитора, играя во все, что только возможно. На школьное домашнее задание, для примера, он тратит не более часа. То есть всего шестьдесят минут в день он уделяет знакомству с историей, литературой, географией. Я уже молчу про точные науки. Когда же я спросил его, почему он так мало времени тратит на свое образование, то он ответил мне, что я ничего не понимаю в современной жизни, что сейчас все изменилось и теперь никому не нужна география или история, если это, конечно, не история фэнтези стран из компьютерных игр. И обсуждать полученные в школе знания ему абсолютно не с кем, потому что всех вокруг волнуют только релизы новых шутеров, аркад и 3D фильмов. Вот так, оказывается, я безнадежно отстал от интересов подрастающего поколения.
Получив информацию от Виктора Павловича о деятельности компании, я в гораздо большей степени заинтересовался сектором Х, который занимался разработкой антивирусного обеспечения, так как еще в университете эта область привлекала меня более остальных. Мне казалось, что здесь я смогу вести незримый бой во благо человечества. На этот департамент возлагались большие надежды. Именно по вопросу, связанному с запуском нового продукта, Виктор Павлович и летал в Америку на переговоры. Проблема была в том, что сейчас штат этого отдела уже был полностью укомплектован. Но, как пообещал мне мой новый начальник, при первой же возможности я буду переведен в этот сектор.
Наш разговор был прерван неожиданным появлением эффектной блондинки, вошедшей в кабинет без стука. Виктор Павлович резко развернулся, видимо, желая выразить свое недовольство, но, увидев девушку, тут же растянулся в улыбке.
- Здравствуй, Алиночка. Какими судьбами? Что-то случилось?
- Привет, папа. Я к тебе все с тем же вопросом о финансировании моей выставки.
Ее голос звучал мягко, но в то же время очень уверенно. По его интонации сразу стало понятно, что девушка привыкла получать от отца все, что только приходит в ее очаровательную головку. И этот раз не был исключением. Потом она с любопытством оглядела меня и, не дожидаясь ответа отца, подошла ко мне, протягивая руку:
- Здравствуйте, меня зовут Алина.
- Максим, приятно познакомиться.
- Доченька, это сын Андрея Сергеевича Соколова. Наверно, ты не помнишь, но в детстве в Тюмени вы часто играли вместе. С этого момента Максим будет работать у нас в компании.
- Отлично. Значит, ты друг моего раннего детства. Теперь будем видеться часто, - Алина повернулась к отцу и продолжила, - потому что я принимаю твое предложение и готова возглавить департамент стратегического развития.
- Ну вот и здорово! Наша фирма давно нуждалась в таком талантливом маркетологе, как ты, - закивал довольный Виктор Павлович.
- Поскольку мы уже все обсудили, то не смею Вас больше задерживать. Когда я могу приступить к своим обязанностям? – воспользовавшись паузой, прервал я этот умильный диалог отца с любимой дочкой.
- Максим, предлагаю тебе начать со следующего понедельника. Как ты на это смотришь?
- Положительно, Виктор Павлович. До свидания.
Вот и замечательно. На выходных можно будет отметить окончание моей свободной студенческой жизни и выпить за удачу на новом рабочем месте. Плюс ко всему в эту пятницу приедет Сергей, и мы сможем собраться нашей дружной компанией.
Я не спеша шагал в сторону метро, наслаждаясь солнечной погодой. Мне хотелось провести остаток дня с Настей, поделиться с ней радостной новостью о своем трудоустройстве, выпить шампанского и гулять всю ночь, держась за руки и любуясь звездами. Я достал телефон, собираясь набрать ее номер, но вдруг услышал настойчивый звук клаксона прямо за своей спиной. Оглядевшись вокруг, я увидел, что рядом никого нет, а следовательно, водитель белого «Кайена» сигналит именно мне. Машина тем временем поравнялась со мной, и, когда тонированное стекло опустилось, внутри я увидел улыбающуюся Алину.
- Молодой человек, можно с вами познакомиться? – смеясь, крикнула она.
- Я на улице не знакомлюсь, - поддерживаю шутку я, продолжая демонстративно идти дальше.
Алина прибавила скорость, так что колеса автомобиля сорвались в легкую пробуксовку, обогнала меня и остановила свой «Порше» метрах в пятидесяти впереди. Когда я подошел к машине, она уже ждала меня, опершись рукой на капот и закинув одну ногу на огромный хромированный диск. Выглядела она шикарно. Высокая, длинноногая красавица с длинными прямыми пепельными волосами. На ней были надеты туфли на высокой шпильке, обтягивающие серые джинсы и черная кожаная куртка, похожая на байкерскую косуху. Она приветливо улыбалась, но глаз ее я не видел, потому что они, как и мои, были скрыты за солнечными очками.
- Еще раз привет, друг детства! - смеется она.
- И снова здравствуй!
- Может, тебя подвезти? Заодно и познакомимся получше, - сходу предлагает она.
- А почему бы и нет? Я не против роскошного такси с прекрасным водителем. Надеюсь, это бесплатно?
- Конечно, - кивает она.
- Только мне далековато.
- Ты знаешь, до понедельника я совершенно свободна, - шутит Алина. - Я договорилась с отцом и, как ты, начну работу со следующей недели.
Она широко распахнула передо мной переднюю дверь на манер того, как это делают водители для своих боссов, и услужливо показала на пассажирское сиденье. По дороге Алина предложила мне где-нибудь перекусить. Конечно, это предложение не совсем вписывалось в мои планы на сегодняшний день. Но, посмотрев на часы, я прикинул, что немного времени у меня есть, и согласился. Мне не хотелось вести себя нетактично, отказывая дочке своего будущего босса в такой малости.
Алина остановилась у летнего кафе, и мы направились внутрь. Она заказала себе кремовый сливочный суп, цезаря с креветками и грейпфрутовый фреш. Я ограничился двойным эспрессо. Когда официант ушел, наступило неловкое молчание.
- Ты говорила отцу о какой-то выставке, - я прерываю тишину первым пришедшим мне в голову вопросом. - Расскажи подробнее.
- Неужели тебе это интересно? – она демонстративно кладет очки на столик и удивленно смотрит на меня.
Мне прекрасно знаком этот прием. Своим жестом она пытается заставить меня снять очки, располагая тем самым к откровенной беседе. Это что-то типа зеркального синдрома. Человек смотрит на происходящее и невольно копирует собеседника. Но со мной этот номер не пройдет. Я слишком долго был под броней темных стекол, чтобы попасться на эту уловку.
- Конечно, интересно, - как ни в чем не бывало продолжаю я. - А почему тебя это так удивляет?
- Просто молодые люди моего круга общения интересуются либо бизнесом и деньгами, либо кокаином и тусовками. До интересов девушек им нет никакого дела.
- Ну, я же провинциальный скромняга. Так что ты не сравнивай меня с парнями из столичной богемы, - иронизирую я. - Мы, замкадышы, народ простой и открытый. Вам, москвичам, не понять.
- Да хорош прикалываться, Макс. Я же серьезно, - она продолжает попытки вызвать меня на искренний разговор.
- А я тоже не шучу. Но все же давай вернемся к теме твоей выставки. Что собираешься показывать?
- Я люблю фотографировать. И за последние несколько лет у меня накопилось много хороших снимков. Вот и решила сделать выставку. Поделиться своим талантом с людьми. Может, когда-нибудь эти фото будут стоить миллионы, - она игриво улыбается.
- То есть ты профессиональный фотограф?
- Нет, чтобы стать профессиональным фотографом, нужно иметь свое видение и чувство стиля. А это как раз и должна оценить публика. Мне кажется, что на гениальных фотографов, как, впрочем, и на писателей или музыкантов не учатся. Ведь для того, чтобы творить, нужен прежде всего талант, а только потом образование. А по профессии я маркетолог. Так написано в моем дипломе, и этим я зарабатываю деньги. Но, как у любого нормального человека, у меня есть хобби, а вот есть ли талант, как раз и оценят посетители выставки.
- А образование, конечно же, ты получала за рубежом? –поинтересовался я.
- Да, в Англии. Ты имеешь что-то против иностранного образования?
- Конечно, я ничего не имею против диплома, полученного в других странах. Просто обидно за мою в прошлом великую родину. Понимаешь, когда-то образование, полученное в нашей стране, считалось одним из лучших в мире. С тех пор прошло не так много времени, но как все изменилось. Обеспеченные люди теперь не только отдыхают и получают образование за рубежом, что я еще могу понять, но и покупают дома за границей, вкладывают инвестиции в западную экономику. Такое впечатление, что мечтой всех российских бизнесменов является оторвать кусок пожирнее от нашей огромной страны и спешно покинуть ее, словно тонущий корабль. А мы все точно доживаем на достижениях великой когда-то державы, существуя за счет ее природных ресурсов, и постепенно пропадаем как нация. Я даже боюсь представить себе, что будет, когда углеводородное сырье в недрах России иссякнет. Мне кажется, что мы просто превратимся в бесправное и безголосое население большой страны третьего мира, которую постепенно разорвут на лакомые куски новые сверхдержавы, - я замолкаю, спохватившись, что чересчур разоткровенничался перед незнакомой, в сущности, девушкой, и начинаю нервно помешивать ложечкой уже остывший кофе.
- Максим, ну, ты точно не похож на тех парней, с которыми я знакома, - нарушает паузу Алина. Во взгляде ее – неподдельный интерес, смешанный с некоторым удивлением.
- Что-то я расфилософствовался. Извини. А где ты собираешься проводить выставку? - возвращаюсь я к предыдущей теме.
- Пока точно не решила. Может быть, на Винзаводе. Хотя есть и другие варианты. Я планирую провести ее в конце сезона. Просто мне необходимо утвердить бюджет с отцом, чтобы знать, какими средствами я буду располагать, и все тщательно спланировать. При хорошем бюджете я разверну такую рекламную компанию, что даже Энди Уорхол, будь он жив, примчался бы ко мне за автографом. Ведь люди видят только то, что им показывают. А слышат только то, что хотят услышать. Значит, нужно создать красивую картинку, тонко почувствовать настроение аудитории и преподнести желаемую информацию на блюдечке с золотой каемочкой, но с правильным вектором развития. И народные массы уже твои.
- Да уж, звучит впечатляюще. Думаю, что с твоим приходом Виктор Павлович действительно получит в свои ряды сильного бойца, - я искренне сделал ей комплимент. – Значит, ты мастер пропаганды?
- А еще саботажа и психоанализа, - смеется Алина.
- Возвращаясь к теме выставки: мне кажется, это будет грандиозно. Обязательно вышли мне пригласительный. Я не хотел бы пропустить такое мероприятие.
- Зачем ждать так долго? Я предлагаю тебе посетить выставку будущего модного фотографа прямо сейчас, - вкрадчивым голосом приглашает Алина.
- А где же сейчас можно посмотреть твои шедевры? - с подозрением спрашиваю я, начиная понимать, в какое русло этот многообещающий маркетолог направляет свою энергию в данный момент.
- Как ты думаешь, Макс, где хранятся мои снимки? – она кладет свою ладонь поверх моей и хитро улыбается. - Конечно, у меня дома.
От ее прикосновения меня как будто ударило током. Ну вот, приехали! А как же детская дружба и все такое?.. Интересно, Алина себя так ведет со всеми или я единственный, кто удостоен такой чести? Ведь все было так хорошо. Мы мило и довольно интересно общались - зачем же было все портить? Больше всего ненавижу, когда девушки берут инициативу в свои руки и начинают клеить меня. Неужели я похож на забитого тихоню, который не сможет показать свои чувства понравившейся ему девушке? Наверно, нужно было все-таки снять очки, чтобы в моих глазах она смогла прочесть, что мое общение с ней чисто дружеское и рассчитывать на большее ей не стоит.
Меня спасает сигнал входящего смс, и я чувствую, как камень падает с моих плеч. Теперь я могу сказать, что у меня появились сверхсрочные дела, не терпящие отлагательств. Я беру в руку телефон, поворачивая экран таким образом, чтобы Алина не смогла увидеть текст, и читаю сообщение: «Привет. Как прошло собеседование? Позвони мне поскорее. Скучаю. Стася». Я с облегчением вздыхаю, снимаю очки и поднимаю на Алину взгляд, полный сожаления.
Через десять минут я уже бодро шагаю в сторону метро, думая о том, что удалось соскочить без ненужных объяснений и происшествий. Какая же все-таки Настя умница. На интуитивном уровне почувствовала, что мне нужна помощь, и бросила спасательный круг. Сегодня я отблагодарю свою маленькую девочку огромным букетом роз. И следующие два дня нашему общению никто не будет мешать. А в субботу меня ждет отвязная вечеринка. Тюменские парни покажут столице, как нужно отдыхать!
Глава десятая.
«Когда этот город засыпает, я встаю. Иду на кухню, развожу себе терафлю», - грохочет из колонок Гуф. Я, пританцовывая, выхожу из душа, завернутый в большое махровое полотенце, останавливаюсь перед зеркалом и сушу волосы феном. У меня отличное настроение, ведь сегодня наша троица опять воссоединится и мы зажжем по-взрослому.
После укладки волос я тщательно осматриваю себя в зеркало и мысленно прощаюсь со своей любимой трехдневной щетиной. Сегодня последний день, когда я могу позволить себе легкую небритость. Ведь с понедельника начинается моя карьера в «Эликсе». А это значит, что про все вольности нужно забыть, потому что я не могу скомпрометировать себя ни своим внешним видом, ни профессиональными навыками, ни деловыми качествами.
Я налил себе большую чашку золотого чая и, завернутый в полотенце, вышел на балкон. Уже слегка стемнело, но погода была теплой и безветренной. Отличный летний вечер. Можно будет даже перед клубом прогуляться по центру, подышать свежим воздухом и слегка проветрить мозги. «И я чувствую пятками, как асфальт под ногами сменяет брусчатку», - вспоминаю я строчку из трека «Город дорог» и улыбаюсь.
Мой релакс разрушает резкий звонок. Я поднимаю трубку домофона и открываю дверь. Через мгновение в квартиру влетает взъерошенный Сергей.
- Здорово, братан! - он кидается ко мне с объятиями.
- Привет, дружище! Как же я рад тебя видеть!
Сергей крепко обхватывает меня за спину, поднимает в воздух и начинает подбрасывать вверх, демонстрируя свою радость, от чего повязанное на бедрах полотенце сваливается с меня, и сцена счастливой встречи двух друзей приобретает особую пикантность. Я хохочу что есть сил и ухожу в комнату одеваться. Серега тоже следует за мной.
- Слушай, Макс. Какие у нас планы? Я ведь толком ни с тобой, ни с Игоряном не разговаривал, - интересуется он
- Ну, сначала мы соберемся дома у нашего романтика, потому что среди всех нас он является обладателем самой большой благоустроенной жилплощади. Посидим, выпьем, обсудим новости, а потом отправимся куда-нибудь. В принципе, все как всегда, только город другой, - подвожу я итог. – Кстати, по пути к Игорьку нужно не забыть купить виски и колу. Остальным нас щедро обеспечит хозяин.
Спустя минут сорок мы сидим, притушив свет, на рыжем кожаном диване в большой гостиной Игоря и курим кальян, неспешно потягивая виски. Надо отдать должное дизайнеру, который делал проект этой квартиры. Использованные в интерьере отделочные материалы и цвета, со вкусом подобранная мебель и оптимально расположенное освещение превратили обычное жилище в настоящий райский уголок. Если не смотреть в окно, то кажется, как будто ты находишься в частном доме где-нибудь на калифорнийском побережье. На месте Игоря я вообще бы не покидал родных стен месяцами, настолько мне было здесь комфортно и уютно.
Тем временем на улице уже окончательно стемнело. Шторы были открыты, и через огромное «французское» окно можно было наблюдать за движением трафика на Новочеремушкинской. В комнате царили покой и умиротворение, только бурлящая вода в колбе то и дело нарушала тишину.
- Я знаю, какой будет ваша реакция, - нарушает молчание Игорь, - но все равно хочу поделиться с вами новостью.
Я и Сергей лениво, но с интересом поворачиваем головы, всем нашим видом показывая, что мы готовы выслушать его сообщение.
- Макс, - продолжает Игорь, - я все-таки не прислушался к твоему предложению и пригласил Лизу поехать в отпуск вместе со мной.
- Судя по твоему самоуверенному виду и хитрому взгляду, я делаю вывод, что она согласилась, - не дав Игорю закончить фразу, вклинивается Серега.
- Ага, так что недельки через две меня ждет незабываемое путешествие.
- Ну, что тебе сказать, дружище, - мы рады за тебя, - резюмирую я.
- Так, Сокол, ты давай за себя говори, - снова перебивает Сергей, - С каких это пор ты стал таким сентиментальным? Вот лично я ни за кого не рад. Мне кажется, что она просто использует Игорька, чтобы отдохнуть на халяву. Сто процентов, наш джентльмен благородно взял все расходы, связанные с организацией отдыха, на себя.
- Я стал, как ты выразился, таким сентиментальным совсем недавно, мой друг. Когда встретил девушку своей мечты, - спокойно отвечаю я. - Надеюсь, ты тоже вскоре найдешь свою половинку, и мы сможем поговорить на равных.
- Так, значит теперь я в меньшинстве, - задумчиво произносит Серега. - Неужели наш Макс действительно влюбился? Послушай, Сокол, а ты когда-нибудь говорил своей девушке?.. Кстати, а как ее зовут?
- Настя, - подсказывает Игорек.
- Так вот. Ты когда-нибудь говорил Насте, - продолжает Серега, - о своих чувствах? О том, что ты ее любишь и хочешь быть с ней? Обсуждал ли ваши совместные планы на будущее? Или, пока меня не было, Игорь просто разрушил твой мозг и теперь ты превратился в его безмозглого клона?
- А ведь и правда, я ни разу не говорил Насте о том, что я ее люблю, - с удивлением отмечаю я. - И никогда не слышал признаний от нее. Честно говоря, я не задумывался об этом всерьез. Я просто жил с мыслью о том, что мне хорошо сейчас, в данный конкретный момент.
- Вот я тебя и подловил, Макс! - Сергей явно был доволен моим ответом и почувствовал себя увереннее. - Ведь любовь – это что-то большее, чем просто мимолетное удовольствие. Мне кажется, если мужчина по-настоящему любит, то он, представляя свое будущее, невольно видит там свою девушку. А как у тебя с этим обстоят дела? – продолжал он свое наступление.
- Это сложный вопрос, Серега. Ты действительно сбил меня с толку. Я обещаю обязательно подумать над твоими словами, но сделаю это на трезвую голову. ОК?
Я беру трубку от кальяна и, вопреки обещаниям пораскинуть мозгами потом, погружаюсь в раздумья, то и дело выпуская клубы дыма вверх. Из-за красной подсветки, расположенной в нишах потолка вдоль стены, пространство вокруг стола затягивается туманом кровавого цвета. Сергей сидит на противоположном углу дивана, хитро улыбаясь. То ли от алкоголя, то ли от освещения, мне кажется, его глаза поблескивают. Сейчас он похож на змея-искусителя, удовлетворенного внедренными в мой мозг сомнениями. Мне становится жутковато и смешно одновременно.
- Короче, до моей новости никому дела нет. Ладно, что уж тут поделаешь, если мои друзья - черствые свиньи, - обиженно произносит Игорь, снова прерывая всеобщее молчание. - Давайте собираться, потому что кальян уже прогорел, «Джек» закончился, да и вас понесло куда-то не туда с вашими рассуждениями.
Мы с Серегой недовольно смотрим на этого наглеца, бесцеремонно разрушившего нашу нирвану, допиваем оставшийся на дне наших стаканов виски и вскоре выходим на улицу. Глотнув свежего воздуха, я понимаю, что алкоголь сильно подействовал на мой рассудок. Вспоминая свои планы о ночной прогулке, я уговариваю друзей поехать в центр и просто прошвырнуться перед тем, как мы где-нибудь осядем.
Вдоволь набродившись по узким улочкам и немного отрезвев, мы остановили свой выбор на небольшом коктейльном баре. Сергей, как самый зоркий из нас, первый заметил его издалека по толпившемуся у входа народу. В эту ночь здесь играла какая-то рок-группа, поэтому было многолюдно, шумно и весело. Публика была довольно простая, без каких-либо гламурных понтов и пафосных заморочек. Заведение состояло из нескольких залов, располагавшихся на двух этажах, и по духу и интерьеру напоминало мне любимый «Кальян-Хаус» в Тюмени.
После небольшой экскурсии мы осели за длинной стойкой главного бара, откуда открывался хороший обзор на поющих рокеров и танцпол.
- Вот видите. В Москве тоже есть нормальные бары, - говорит Игорь, - а вы доказывали мне, что здесь одна сгнившая от самолюбования мажорная молодежь. Теперь только так и буду искать заведения. Не по фальшивому интернетному рейтингу, искусственно раздутому продажными ресторанными критиками, а конкретно так – на ощупь.
- Перестань на нас наговаривать. Ты изменяешь смысл сказанного, - смеюсь я. - Мы тебе как раз и толковали про рейтинговые и звездные заведения, в которые приходят покрасоваться, а не отдохнуть.
Меня прерывает звон корабельной рынды. Мы все недоуменно поворачиваем головы в поисках источника звука и видим радостного бармена, который интенсивно колотит в небольшой флотский колокол, сообщая таким образом о полученных чаевых.
Только сейчас я замечаю, что за нашими спинами четверо мастеров коктейльного искусства устраивают представление не хуже того, которое происходит сейчас на сцене. Минут пять я завороженно смотрю на то, как искусно они жонглируют бутылками, поджигают что-то автогеном, ловят шейкерным стаканом подброшенные в воздух куски льда и сливают в бокалы по чайным ложечкам с длинными ручками какие-то ликеры, получая на выходе безумно красивые напитки всевозможных цветов, украшенные всякой мишурой, подожженные или засыпанные колотым льдом.
Но больше всего меня удивляет момент, когда после приготовления коктейля для очередного клиента бармен подходит к колоколу и начинает настукивать определенный ритм. Постоянные клиенты, видимо, понимая, что будет дальше, начинают хлопать в такт. Мы с парнями тоже втягиваемся в этот процесс. Параллельно этому действию второй бармен достает из-под стойки открытую мотоциклистскую каску и протягивает ее клиенту, заказавшему коктейль. Пока тот надевает шлем, первый бармен увеличивает скорость перезвона, заводя все сильнее хлопающую толпу. Наконец, парень, справившись с каской, опрокидывает залпом свой напиток и тут же получает удар по голове бейсбольной битой. Колокол трезвонит что есть силы, а люди со свистом и криком аплодирует смельчаку.
- Вот круто! - толкает меня в плечо восторженный Серега. Его глаза блестят. - Давай тоже закажем такую штуку.
- А почему бы и нет, - соглашаюсь я, - будет весело.
Мы подзываем бармена и просим его сделать для нас такой же коктейль. Но с сожалением узнаем, что этот микс, который является фирменным номером этого заведения, можно заказать не чаще, чем раз в полчаса. Мы записываем Серегу следующего в очередь и заказываем по бутылке пива.
- Парни, у меня идея! - с важным видом сообщает Игорек.
Мы вопросительно смотрим на него.
- А давайте тоже устроим для них шоу! - продолжает он - Опрокинем самбуки по нашему методу. Только сделаем это синхронно. Я думаю, бармены нам подыграют.
Мы подзываем одного из ребят и объясняем ему тему. Он с довольным выражением лица кивает головой, заинтересованный предложением, затем поворачивается к своим напарникам и объясняет им, что нужно делать. Нам наливают по двойной дозе самбуки в стаканы. Мы набираем полный рот и тщательно вытираем губы салфеткой, так чтобы ни одной капли спиртного на них не осталось. Потом синхронно закидываем головы вверх и открываем рты. В этот момент один из четырех барменов начинает звонить в колокол, привлекая всеобщее внимание, а остальные три синхронно опускают подожженные зубочистки в наши полные алкоголя рты, из которых вырываются три пламенных вулкана. Публика ликует, а бармены похлопывают нас по плечам, выражая респект.
Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что сегодня мы зажгли так, что стали местными знаменитостями. Несколько парней подошли к нам, чтобы пожать руку, а девчонки просто облепили нас, пытаясь познакомиться. Но, кроме друзей, мы, похоже, нажили еще и врагов. Боковым зрением я замечаю, что к Игорю подходит здоровый бородатый байкер и грубо толкает его в плечо. Видимо, Игорек, уделив излишнее внимание какой-то девушке, вызвал чувство ревности у этого верзилы. Я улыбаюсь, прошу прощения у окруживших меня девушек и иду к Игорю, собираясь урегулировать этот назревающий конфликт.
К несчастью, мои друзья были настроены не так же дружелюбно, как я. И следующие пять минут промелькнули перед моими глазами покадрово, как диафильмы, которые я так любил смотреть в детстве.
Вначале я вижу, как Игорь, вместо того чтобы извиниться, толкает в ответ эту волосатую гориллу, переводя небольшой конфликт в серьезную конфронтацию. Но при массе в два раза меньше, чем у его оппонента, эта атака не дает особого результата, а лишь обозляет противника. Байкер корчит зловещую гримасу, становясь еще больше похожим на животное, и широко замахивается, чтобы ударить Игоря.
Далее выхватываю картину, как Серега, находящийся неподалеку, разворачивается и бьет этого снежного человека сзади под коленку, выводя его из равновесия. Я уже совсем близко, но не настолько, чтобы предотвратить потасовку. Боковым зрением замечаю, как большая компания байкеров за дальним столиком в углу резко оборачивается, видимо, заинтересованная шумихой. В это время Сергей хватает стоящую рядом с ним на барной стойке бутылку шампанского и широко замахивается, чтобы размозжить ее о голову противника. Я, затаив дыхание от осознания неминуемой катастрофы, на миг замираю, не зная, что делать. Но бутылка нелепо выскальзывает из его рук и летит в сторону бара, а я на бегу хватаю Игоря за ворот рубашки и тяну к выходу, попутно увлекая за собой Сергея. В это мгновение раздается громкий звук бьющегося стекла, и мы втроем, резко обернувшись, видим, как бутылка шампанского, успешно миновав головы барменов, со звоном влетает в стеклянную стену за баром, вдребезги разбивая все полки. С диким грохотом на пол падают десятки бутылок, а друзья волосатого чудовища тем временем вскакивают со своих мест и, расталкивая танцующую толпу, рвутся в нашу сторону.
Я в ужасе осознаю, что прекрасно начатый вечер может закончиться травматологией. И это в лучшем случае. Эти лихие ребята затопчут нас, как испуганные слоны крушат все вокруг на своем пути. Сергей первый из нас соображает, что делать. Он подбегает к службе безопасности, дежурившей на входе и еще не успевшей понять, что произошло внутри, и истошным голосом кричит: «Ребята, быстрее к бару! Там толпа байкеров сейчас все разнесет! Они вообще озверели!» Оценив сообразительность Сереги, я толкаю Игоря к выходу, не привлекая внимания охраны.
Оказавшись на улице, мгновенно охватываю ее взглядом в поисках путей спасения и обращаю внимание на колонну аккуратно припаркованных чоперов, стоящих справа от меня. Да, от такого мотопарка нам далеко не скрыться! «Игорь, быстро лови такси и подъезжай за мной!» - командую я, а сам бегу к мотоциклам. Оказавшись в двух шагах от шеренги байков, я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание.
- Сокол, что делаем дальше? - раздается за спиной крик Сереги.
- Прыгайте в машину - и сюда! - ору ему я.
Когда такси с друзьями подъезжает ко мне, я убираю подножку первого чопера и изо всех сил пинаю его ногой. Мотоцикл, пошатнувшись, падает, заваливая по цепной реакции все остальные, а я почти на ходу заскакиваю на заднее сиденье.
Отъехав метров на двести от бара, мы оборачиваемся и видим через заднее окно, как толпа бородатых громил в кожаных жилетках выскакивает на улицу и начинает судорожно размахивать руками при виде своих поваленных железных коней. Игорь сует водителю еще тысячу рублей и просит его ехать максимально быстро. Промчавшись несколько кварталов, мы даем таксисту команду тормознуть на перекрестке. Перед тем, как выйти из машины, я прошу его проехать прямо еще несколько кварталов. Насмерть перепуганный азиат тупо смотрит на меня и молча кивает головой, видимо, сознавая, в какую неприятную историю он ввязался.
Мы, не сговариваясь, бежим еще минут десять, не разбирая улиц.
- Все, парни, я больше не могу, - тяжело дыша, крикнул Игорь, - меня уже ноги не держат, и в боку дико колет!
- Давай в арку!
Мы забегаем во внутренний дворик и прячемся в первом попавшемся открытом подъезде. Буквально падаем на ступеньки и пытаемся восстановить дыхание и сумасшедший пульс.
- Вот дерьмо! Вы какого черта творите? – еще не отдышавшись, сквозь зубы рычу я. - Нас там чуть не убили из-за вас, баранов! Этот жирный кабан, наверно, килограмм двести весит. Ты думал, у тебя был шанс ему противостоять?
- Да, ладно тебе, Макс. Что ты на него наезжаешь? - заступается за Игоря Сергей.
- А ты что, совсем мозги свои залил? - я просто в гневе. - Ты с какой целью схватился за эту бутылку? Фильмов насмотрелся? Или ты хотел убить этого Кинг Конга за то, что он друга твоего толкнул?
- Ну я... - начинает оправдываться Сергей.
- Заткнись, а! - мне совсем не хочется слушать их объяснения.
Минут двадцать мы сидим молча. Я думаю о том, что снова чуть не попал в такой переплет, из которого мог бы не выбраться. Друзья виновато смотрят на меня, не решаясь прервать это многозначительное молчание.
- Ладно, парни, брейк, - нарушаю я тишину. - Просто я здорово испугался, что нас вначале покалечат, а потом заберут в участок. А там быстро свяжутся с нашим родным тюменским УВД, где, я напомню вам, некий Максим Андреевич Соколов все еще разыскивается за нанесение телесных повреждений. И отдыхать ему на курорте с бесплатным питанием под чутким присмотром охраны ой-ей-ей как долго.
- Ну, прости, Сокол, - канючит Игорь, - я виноват, но теперь-то ничего не вернуть.
- Хорошо хоть ноги унести успели, - резюмирует Серега.
- Да уж, - иронично усмехаюсь я, - говорите: заведение вам понравилось? Так вот теперь можете забыть про него, как о ночном кошмаре. Потому что в этом баре мы надолго останемся легендами. Мы там прямо апокалипсис устроили.
- Ладно, давайте закажем такси на адрес этого дома и поедем ко мне, - предлагает Игорь и выходит из подъезда, чтобы посмотреть название улицы и номер дома.
Мы едем в такси опустошенные и усталые. Я прокручиваю в памяти наше происшествие и вспоминаю, что первое, о чем я подумал в тот момент, была не тюрьма, а Настя. И что я не испугался бы так за себя, если бы не боялся потерять ее. Я достал телефон и посмотрел на часы. Стрелки показывали три ночи. Дрожащими от волнения пальцами я написал: «Привет. Ты еще не спишь?». Ответ не заставил себя ждать - в то же мгновение я получил ответное смс: «Нет, а что случилось?». Замешкавшись на секунду, я набрал: «Жду тебя на лавочке возле твоего подъезда через полчаса».
- Совместная ночевка отменяется, - отправив сообщение, объявляю я друзьям и называю таксисту новый адрес.
Проходит минут пять. Настя не отвечает. Но я все равно не меняю маршрута в надежде, что она выйдет ко мне. Почти подъехав к ее дому, я получаю смс, которое снова учащает мой пульс: «Сегодня родителей нет дома. Поднимайся. Квартира номер сто сорок девять». Я перечитываю сообщение несколько раз, не веря написанному. Это первый раз, когда Настя приглашает меня к себе.
Попрощавшись с друзьями, я долго стою возле домофона, не решаясь позвонить. Наконец, переборов себя, набираю номер квартиры и, затаив дыхание, замираю в ожидании.
Глава одиннадцатая.
Это был наш первый раз. Мы молча лежим на большой кровати в спальне родителей. В комнате почти темно и оттого как-то по-особенному уютно. Только узкая полоска света от уличного фонаря все же прорывается сквозь неплотно закрытые шторы. Но этого вполне достаточно, чтобы мои глаза, уже привыкшие к темноте, могли любоваться Настей, прекрасными очертаниями ее тела. Она лежит у меня на плече, касаясь мягкими пушистыми волосами моей щеки. Мне очень хорошо и страшно одновременно. Я никак не могу выбросить из головы мысль о том, что ее родители могут неожиданно вернуться и застанут свою восемнадцатилетнюю дочь с неизвестным им молодым человеком, который к тому же значительно старше ее. И застукают нас не где-нибудь, а в своей собственной постели. Моя фантазия рисует красочные картины того, как ее отец выталкивает меня из дома. И накрылось мое знакомство с родителями. Ведь, как говорится, первое впечатление – оно самое сильное. Попробуй потом реабилитируйся.
- Настя, а они точно не вернутся? - осторожно спрашиваю я.
- Нет, не вернутся, - она приподнимает голову, смотрит на меня и хитро улыбается, - по крайней мере, до утра.
- И во сколько же, по твоему мнению, у них начинается утро?
- Не знаю. В это время я обычно еще сплю, - она устраивается поудобнее на моем плече и закрывает глаза.
Вот маленькая пакостница. Теперь мне точно не уснуть. Я лежу, глядя в потолок, и стараюсь не вертеться, чтобы не беспокоить свою спящую красавицу. Когда Настя поворачивается на другой бок, освобождая мою руку, я тихонько встаю, одеваюсь и иду в ее комнату. По крайней мере, теперь я не голый и не на родительской кровати в обнимку с их дочкой.
Удобно устроившись на диване, я начинаю прокручивать в голове события сегодняшней ночи и вспоминаю вопрос Сергея о моих чувствах к Насте. Теперь я точно знаю, что я люблю ее и хочу быть с ней. Даже мысль о том, что я могу произвести плохое впечатление на ее родителей, уже кажется мне недопустимой. Я вполне четко представляю свое будущее, и присутствие в нем Насти меня абсолютно не смущает. Более того, мне хочется, чтобы она была рядом со мной всегда. Вот только признаться в своих чувствах мне почему-то очень страшно.
Этот страх сродни прыжку с тарзанки: когда человек только собирается броситься в пропасть с моста, он, конечно, осознает весь экстрим и взвешивает риски. Но все равно эта идея кажется ему великолепной. Его не особо волнует статистика несчастных случаев и состояние резинки, которая и будет единственным хрупким мостиком в этом испытании, этаким балансиром между жизнью и смертью. Но как только на его ногах туго затягиваются хомуты безопасности и начинается последняя проверка фиксирующих узлов, то чувство панического страха буквально захлестывает. Ведь теперь он осознает, что уже нет пути назад и впереди его ждет черная пропасть и пятисекундное чувство полета, которое закончится либо диким выбросом адреналина и бодростью на весь оставшийся день, либо деревянным ящиком и плачущими родственниками. И сейчас этот прыжок уже не кажется ему такой классной идеей, которая была великолепна только в мечтах, а на деле оказалась совсем не такой прикольной. Конечно, можно отказаться, сославшись на боль в голове или недомогание, но деньги за прыжок уже никто не вернет. А самое главное - все поймут, что он струсил, не смог перебороть себя и дойти до конца.
Примерно так же и с признанием в любви. Сейчас, пока я молчу, мои отношения с Настей беззаботные и простые. Мы замечательно проводим время, даже не задумываясь ни о чем. Но как только с моих губ слетит фраза «я люблю тебя», то все сразу изменится. Невидимые путы ответственности за свои слова сожмут меня так сильно, что свободно вдохнуть уже не получится. А дальше будет два пути: либо наслаждаться совместным полетом по жизни, либо вдребезги разбить свою или ее любовь о каменистые утесы реальности. Взвесив все «за» и «против», я решаю пока попридержать свои признания, оттянув решающий момент.
Уложив тревожные мысли по полочкам, я с облегчением вздыхаю и откидываюсь на спинку дивана, мысленно переносясь в далекое детство. Я вспоминаю себя десятилетнего и свою единственную поездку в летний лагерь, которая чуть не закончилась трагедией.
Вверх от нашего пансионата уходила дорога, ведущая на скалистый утес, с которого открывался прекрасный вид на море. Мы с друзьями часто сбегали днем из лагеря, чтобы подняться на гору и покидать камни с обрыва. Еще одной достопримечательностью по пути на утес был веревочный мост, высоко висевший над стремительной и глубокой горной речкой. Ребята постарше постоянно прыгали с него в воду. Но нам с друзьями расстояние до воды казалось слишком огромным, поэтому, проходя по этой шаткой переправе, мы старались даже не смотреть вниз.
Однажды, возвращаясь в лагерь после очередной самоволки, мы наткнулись на компанию парней лет пятнадцати, распивающих пиво прямо на мосту. Мой друг попросил их дать нам пройти, потому что мы опаздывали к перекличке. Но этот факт не только не убедил, но и сильно раззадорил пьяных пацанов. Они сказали, что пропустят нас только в том случае, если мы выполним их задание. Мы же в свою очередь опрометчиво согласились на их условие. Тогда самый высокий из ребят потребовал, чтобы кто-то из нас спрыгнул с моста в реку, доказав тем самым свою смелость и преданность друзьям. Стоит ли говорить, что желающих среди нас не нашлось. Мы стояли поникшие и потерянные. Мне было так же страшно, как и остальным, но прилюдно признать это я не мог. Подождав еще пару минут и окончательно убедившись в том, что никто больше не способен на такой отчаянный поступок, я поднял голову и гордо шагнул вперед. Было очень страшно. Настолько сильно, что даже сейчас, вспоминая об этом, у меня пересыхает во рту и щекочет где-то под ребрами.
Скинув футболку и шорты, я перелез через канатное ограждение, набрал воздуха и, зажмурившись, сиганул вниз. От страха я кричал что есть сил и при ударе о воду, прикусив себе язык, захлебнулся. Тогда мне даже и в голову прийти не могло, насколько глубоко входит в воду человеческое тело после прыжка с десятиметровой высоты. Мои виски как будто сдавило стальными тисками, а в уши, казалось, воткнули сотни острых иголок. Я отчаянно барахтался, пытаясь всплыть, но с каждой секундой рвотный рефлекс и удушье оставляли мне все меньше и меньше шансов. Мои конечности стали ватными, и я уже не мог понять, на какой глубине нахожусь и сколько метров осталось до спасительного всплытия. В глазах потемнело, а легкие от кислородного голодания окаменели. Но страха уже не было. Из последних сил я продолжал бороться, пока стихия не одолела меня окончательно и я не отключился.
Очнувшись на берегу, я увидел вокруг себя воспитателя из нашего лагеря, медсестру в белом халате, своих друзей и долговязого парня Колю, который придумал для нас это испытание. Все они были бледные от страха. Как оказалось позже, взрослые ребята просто хотели попугать нас. Им даже в голову не могло прийти, что у кого-то хватит смелости решиться на отчаянный поступок. И когда я сиганул с моста, то все жутко перепугались. Коля почти сразу прыгнул за мной, а друзья рванули в лагерь за помощью.
О происшествии сразу сообщили моим родителям, и через два дня мама примчалась за мной и увезла домой. Но эти два дня до моего отъезда я был настоящим героем, потому что новость об отчаянном поступке десятилетнего пацана разлетелась по лагерю со скоростью звука. Мои друзья смотрели на меня, как на бога. А старшие парни при встрече здоровались со мной за руку. Я был невероятно горд собой, и даже страх, что дома родители всыплют мне по первое число, не омрачал моего торжества и ушел на второй план.
Все, что у меня осталось в памяти после того прыжка, - это свистящий в ушах ветер и чувство абсолютной свободы. Свободы над комплексами, над страхами, вообще над всем. Прошло уже много лет, но это первое в моей жизни ощущение полета до сих пор осталось самым сильным эмоциональным потрясением. Как говорят парашютисты, нужно только один раз прыгнуть, и остановиться будет уже невозможно. Может быть, именно после этого случая я ищу адреналина по жизни так же жадно, как наркоман ищет себе очередную дозу.
- Максим, проснись. Тебе, наверно, приснился плохой сон.
Я открываю глаза и вижу перед собой Настю, которая гладит меня по голове:
- Ты так громко кричал, что напугал меня до ужаса.
- Все нормально. Извини меня, пожалуйста, - я обнимаю ее и усаживаю к себе на колени.
Позже мы сидим на кухне и пьем кофе с овсяным печеньем. Я молча наблюдаю за Настей, наслаждаясь каждым ее движением, и чувствую себя абсолютно счастливым.
- Я хочу тебе кое-что сказать, - неожиданно для себя решительно произношу я. - Может быть, я опережаю события, и не стоит так торопиться, но в жизни я всегда стараюсь делать то, что считаю нужным и правильным. Я люблю тебя, Настя.
Она поднимает на меня удивленные глаза, полные тревоги и волнения. В воздухе повисает тяжелая пауза, но на душе становится легче.
- Максим, послушай. Я давно хотела поговорить с тобой, но все откладывала, - серьезно начала Настя, - потому что никак не могла решиться. Понимаешь, сейчас наши отношения прекрасны, но я не знаю, что будет завтра. Я боюсь разочароваться в тебе или, наоборот, обмануть твои ожидания. Поэтому я прошу тебя не строить серьезных планов, связанных с нами. И по этой же причине я не могу пока ответить тебе тем же признанием. Прости.
- Хорошо, я понял тебя, - мне хочется улыбнуться, чтобы не показать своих истинных чувств, но получается как-то кисло. - Просто мне казалось, что у нас все по-настоящему.
Я нахожусь в полной растерянности. Вот кто дернул меня за язык и что теперь делать? Продолжить наше общение как ни в чем не бывало или встать и уйти. Принять ее правила или навязать свой сценарий? Видимо, пауза надолго затягивается, или мое лицо, искаженное досадой и обидой, пугает Настю, но она решается нарушить молчание:
- Максим, ты, наверно, меня не так понял.
- Ты можешь не продолжать, Настя, я все понял и сейчас уйду, чтобы оставить тебя в покое.
- Как хочешь, я не буду тебя держать, - неожиданно резко отвечает она.
Я задумчиво киваю и пару минут сижу молча, не зная, как поступить. Мое сердце бешено колотится. Ну вот и все. Наши отношения заканчиваются, так и не успев по-настоящему начаться. Что ж, значит, не судьба. Я встаю, выхожу в коридор и начинаю медленно надевать туфли. Мне очень страшно. Я понимаю, что не хочу уходить, но и остаться здесь после нашего разговора мне не позволяет гордость. Мои пальцы как будто одеревенели, и шнурки никак не поддаются. Наконец, справившись с узелками, я встаю и открываю дверной запор.
- Подожди, Максим, я тебя никуда не пущу, - Настя подбегает ко мне и обнимает за шею. - Прости меня. Я просто очень боюсь влюбиться в тебя. Мне страшно снова потерять близкого человека.
- Что значит снова? – я окончательно запутываюсь.
- Я никогда тебе не рассказывала. Да тебе, наверно, и необязательно это знать, но, чтобы между нами не было недосказанности, я постараюсь все тебе сейчас объяснить. А ты уже решай сам, как поступить дальше. Только давай вернемся в комнату. – Я послушно последовал за ней. Отвернувшись к окну, Настя продолжила непривычно глухим голосом. - Понимаешь, в моей жизни уже было очень сильное чувство, но сейчас его нет, а вместо этого осталась пустота, которую трудно так быстро заполнить.
- Разве может настоящее чувство взять и улетучиться? Или, общаясь со мной, ты просто мстишь своему бывшему парню? - я почувствовал, как обида и злость подкатывают к горлу очередной волной.
- А мстить уже некому, Максим. – Настя повернулась ко мне и опустила глаза. - Он погиб.
- Как погиб? - по моему телу пробежали мурашки. - Что ты такое говоришь?
- Однажды мы с ним очень сильно поругались. Я не хочу рассказывать все подробности, но в результате ссоры я крикнула ему, чтобы он убирался, так как не желаю его больше видеть. Никогда. Он сказал, что не хочет и не сможет жить без меня, а я ответила, что мне плевать на него и его чувства. Тогда он попросил меня подумать в последний раз. Хорошо подумать. Его глаза были словно стеклянные. Он медленно, почти по слогам, повторил: «Настя, это последний раз, я прошу тебя, умоляю: не делай этого». А я просто отвернулась и ушла. После нашего разговора он напился, сел за руль. Не справившись с управлением, вылетел с моста и утонул. – Я видел, как тяжело ей было говорить, но не мог произнести ни слова. - Понимаешь, это все произошло из-за меня! Теперь, когда я закрываю глаза, я вижу его. Этот холодный стеклянный взгляд, полный отчаяния и боли. Знаешь, как у животных на бойне, которые все понимают, но ничего не могут изменить. Но только у них уже нет шанса, а у него был. И он просил меня о нем! Но я отняла этот шанс, вырвав свою руку. Я не знаю, что мне делать. Мне страшно и больно, - Настя села на пол у стены и, закрыв лицо руками, зарыдала.
Я чувствовал себя полным идиотом. Из-за своего эгоизма я даже не попытался ее понять и услышать, а, наоборот, вынудил рассказать о сокровенном, разбередив старую рану и причинив боль. Меня потрясла ее история. Теперь перемены ее настроения и внезапные приступы грусти во время наших разговоров сложились в единый пазл. И будь я повнимательней, то смог бы догадаться о какой-то затаенной боли в ее душе. И сейчас моя любимая девочка сидит на корточках и плачет навзрыд, а я даже не знаю, что сказать.
- Прости, Настенька, я был не прав. Я же ничего не знал, поэтому и не понял тебя, - я поднимаю ее, прижимаю к себе и начинаю покрывать поцелуями ее лицо, мокрое от слез.
Час спустя мне все же удается успокоить ее. Я укладываю ее в кровать и глажу по голове, как испуганного маленького ребенка.
- Стася, послушай меня, пожалуйста. Тебе совсем необязательно сейчас отвечать на мои чувства. Ты и так делаешь меня самым счастливым человеком на свете. Просто знай, что я люблю тебя и постараюсь сделать все, чтобы наши отношения никогда не прекратились. И если когда-нибудь ты поймешь, что отвечаешь мне взаимностью, то я буду рядом. А сейчас засыпай, моя родная.
Она грустно улыбается и закрывает глаза. Я долго сижу рядом с ней, гладя ее волосы, и думаю о том, что эта маленькая девочка испытала в своей жизни такие потрясения, которые по силам не каждому взрослому человеку. И после этого откровения я люблю ее еще сильнее. А еще мне кажется, что сегодняшняя наша ссора произошла только потому, что одному наркоману нужна была его доза адреналина, и, получив ее, он стал тихим и покладистым. Ведь не даром говорят, что во время ломки торчки не думают ни о чем, кроме своей потребности. И я, уподобившись им, поставил свой ханжеский интерес выше всего на свете.
Я пообещал себе, что больше никогда не буду провоцировать ссоры с Настей, удовлетворяя и теша свое самолюбие и получая от этого странный, наверно, мне самому непонятный кайф. Привычный самоанализ несколько успокоил меня. Когда Настя наконец уснула, я тихонько поцеловал ее в щеку и, оставив на компьютерном столе записку: «Люблю и всегда буду с тобой», - оделся и вышел в подъезд, тихонько захлопнув за собой дверь.
Глава двенадцатая.
Я поднимаюсь в лифте наверх и внимательно изучаю свое отражение в зеркале. Оттуда на меня смотрит несколько взволнованный парень с аккуратной стрижкой, одетый в темный слегка приталенный костюм с тонким галстуком в тон и белую рубашку с двойным воротничком. В целом я доволен своим внешним видом. Вот только вжиться в свой новый корпоративный камуфляж я еще не успел. Пиджак сковывает мои движения, а тугой ворот с затянутой на нем удавкой так и хочет лишить меня кислорода.
Тем временем двери лифта открываются, и я оказываюсь перед длинной стойкой из матового стекла и никелированного металла, за которой сидят три администратора, одетые в темно-серую униформу, и оживленно отвечают на звонки по беспроводным гарнитурам. В перерыве между разговорами один из них поворачивается ко мне, приветливо здоровается и спрашивает, чем он может мне помочь. Пока я объясняю ему цель моего визита, к нам подходит мужчина лет сорока с большим бумажным стаканом кофе в руке и внимательно слушает наш диалог.
- Саша, это в мою команду. Я сам все устрою, так что не волнуйся, - обращается он к администратору и переводит взгляд на меня. - Меня зовут Влад, я ведущий специалист группы и твой непосредственный руководитель. Пойдем, я тебе все тут покажу.
- Максим, - отвечаю я, следуя за ним. - Простите Влад, Вы не сказали своего отчества.
- Никаких отчеств и никаких «Вы». Мы работаем по принципу, принятому в американских компаниях, где уважение доказывается не обращением к человеку, а непосредственно отношением к нему, - назидательно говорит он. - Так что ко всем, независимо от возраста и должности, ты можешь обращаться по имени. И кстати, в пятницу у нас Casual day, когда дресс-код отменяется, и каждый работник может показать свое собственное Я.
Мы обошли здание по дуге и остановились возле двери с табличкой «Personnel department». Влад объяснил мне, что, кроме подписания контракта, я должен получить бейдж с фотографией, являющийся также магнитным пропуском, который я буду обязан носить на шее все время, пока нахожусь на работе.
Я отлично помню свой первый день на работе и первые впечатления. Мне очень понравилась атмосфера, царившая в офисе, и доброжелательность, с которой протекало общение. Девиз фирмы гласил, что коллектив – это одна большая команда, тесно взаимодействующая друг с другом, команда, в которой нет лишних членов, потому что каждый специалист ценен по-своему. Мне казалось, что работать в таких условиях будет легко и приятно.
Весь нижний этаж нашего офиса занимал сервисный персонал, к которому относились кадры, бухгалтерия, отдел по связи с общественностью и еще много различных подразделений, обеспечивающих бесперебойную работу творцов-кормильцев, то есть нас, программистов, непосредственно создающих продукт, а значит, приносящих деньги компании.
Для нас был отведен весь следующий этаж, разделенный на секторы по направлениям деятельности. Самыми большими площадями владели сектор Х и В, которые занимали два противоположных крыла. Моя группа состояла из четырех человек, включая Влада, и располагалась в самом углу у огромного панорамного окна округлой формы. Все помещение нашего департамента, как, впрочем, и всех остальных, было уставлено невысокими крестообразными перегородками с покрытием из пробкового дерева, которые создавали четыре рабочие зоны с личным пространством для каждого работника, но в то же время позволяли каждому обратиться к любому из коллег, слегка привстав со стула. Влад показал мне мое рабочее место и познакомил с коллективом. Под его началом работали еще двое ребят: Эдуард, занимавшийся в основном сбором и обработкой данных от других групп и их дальнейшей структуризацией, и Яна, выполняющая роль графического дизайнера.
Я был принят в эту группу, чтобы помочь Эдику, так как объем обрабатываемой им информации за последний год вырос вдвое и он уже не справлялся с этим потоком. Познакомившись с ребятами, я уселся за свой стол и увидел приколотый к перегородке листик, на котором было написано: «Поздравляю с первым рабочим днем. Мой телефон записан на клавише быстрого набора номер один». Под запиской лежала небольшая коробочка, завернутая в блестящую бумагу, внутри которой оказалась чернильная ручка с золотым пером и гравировкой «Пришел, увидел, победил».
Я снял трубку и нажал первую кнопку.
- Привет, Макс. Это Алина. Как тебе мой подарок?
- Доброе утро. Спасибо большое, конечно, но ты меня прямо в тупик загнала: у тебя же сегодня тоже первый рабочий день, а я-то тебе ничего не купил, так что подарок с меня.
- Все нормально, не переживай, - я слышу, как она смеется. - У меня к тебе есть конструктивное деловое предложение, которое с лихвой заменит мне подарок.
- И в чем суть?
- Давай на обеде встретимся в холле и все обсудим.
- Хорошо, договорились, - соглашаюсь я и вешаю трубку
Закончив разговор, я стучу Эдику через стенку, давая понять, что готов приступить к своим обязанностям. С обратной стороны перегородки появляется рука и машет мне. Этот стиль общения забавляет и веселит меня. Я хохочу, подкатываюсь к нему на стуле и с головой погружаюсь в работу.
Когда наступает обеденный перерыв, я извиняюсь перед ребятами, которые приглашают меня пообедать вместе с ними, и спускаюсь холл, где у меня назначена встреча с Алиной. Она стоит ко мне спиной возле стойки администратора. Эх, черт, какая же она все-таки красивая! На ней надета узкая светлая юбка, подчеркивающая длину и стройность ее ног, и рубашка белого цвета, а волосы ее собраны в клубок и зафиксированы длинными палочками на манер того, как делают гейши, отчего ее лебединая шея кажется еще более изящной. Да, при виде такой леди многие потенциальные клиенты мужского пола подпишут любые контракты, лишь бы она одарила их своей прекрасной улыбкой и надеждой на ее расположение.
- Привет. Давно ждешь? – спрашиваю я. - Ну что, пойдем перекусим в кафе.
- Ты имеешь в виду эту столовую в холле? - морща носик, спрашивает она. - Максим, тут недалеко есть отличное местечко. Поехали лучше туда.
- Алина, честно говоря, мне все равно, так что вези меня, куда хочешь.
Мы сидим в небольшом ресторанчике с неприлично высокими ценниками в меню, роскошным внутренним убранством, надменным персоналом и крайне омерзительным швейцаром, который перед тем, как услужливо распахнуть дверь, оценивает тебя взглядом с головы до ног, решая, достоин ли ты посетить данное заведение. Все это ужасно меня раздражает. Более того, мне кажется, что и моя спутница все это видит и понимает, но все равно приходит сюда снова и снова. Причем непонятно, из-за чего. То ли ею руководит банальное стадное чувство, то ли снобизм и желание подчеркнуть свой статус. А точнее будет сказать, статус ее отца.
Алина заказывает себе греческий салат, стоимость которого превышает цену пяти килограмм овощей и нескольких упаковок сыра Фета, и апельсиновый сок. А я вновь ограничиваюсь чашкой эспрессо. Вообще, если построить график зависимости уютной атмосферы ресторана от ценников в его меню, то картина получится довольно забавная. График будет напоминать горный пик, где вершина комфорта, назовем ее Золотая середина, будет располагаться в среднем диапазоне стоимостей. А с чрезмерным ростом цен происходит прямо пропорциональное снижение получаемого удовольствия и уюта.
Честно говоря, я никогда не понимал людей, которые оценивают качество блюд по тому, насколько дорого они стоят. Это как с икрой «Алмаз» белуги альбиноса, упакованной в золотые консервные банки. Непонятно, за что отваливают несколько тысяч евро: то ли за эксклюзивность, то ли за вкус, то ли за золотую упаковку. Правда, что делать с этой консервной банкой после поедания икры, вообще непонятно. Выбросить в мусорное ведро вроде как жалко, а хранить ее вечно по меньшей мере глупо. По мне все это абсолютно ненужный пафос, граничащий с идиотизмом. И если я вижу чрезмерно высокий ценник, абсолютно не укладывающийся в мое понимание здравого смысла, то я заказываю себе только кофе, тоже, кстати, совсем не дешевый, и больше никогда не возвращаюсь в это заведение. И этот раз не будет исключением.
- Ну, выкладывай, что у тебя за деловое предложение ко мне, - сходу начинаю я, потому что хочу побыстрее слинять из этого неприятного мне места.
- В общем, так. В эту субботу отец устраивает благотворительный фуршет, на который будет приглашен весь руководящий состав компании и наши стратегические партнеры. Соответственно я, как руководитель департамента стратегического развития, должна присутствовать на этом мероприятии. Проблема заключается в том, что по законам жанра я должна прийти со спутником. А подходящей кандидатуры у меня нет. Вот я и хочу попросить тебя составить мне компанию. Тем более что на вечере будет присутствовать все руководство. Мне кажется, тебе не помешает завести полезные знакомства. Ну как, ты согласен?
- Спасибо за оказанную честь, Алина. Я польщен! Скажи, у меня есть время подумать и свериться со своими планами?
- Я думаю, что до завтрашнего утра это потерпит. Но ты уж, пожалуйста, не разочаруй меня, - улыбается она, - я на тебя очень надеюсь.
Мы возвращаемся в офис за полчаса до конца обеда. Я замечаю в кафе своих коллег, прощаюсь с Алиной и направляюсь к ним.
- Присаживайся, Макс, - говорит Влад. - Мы думаем, куда пропал наш новичок. А он, оказывается, сбежал с белой принцессой - наследницей нашей империи. У вас с ней роман?
- Нет, - категорично отвечаю я. Мне совсем не хочется компрометировать Алину в глазах сотрудников. - Просто мы с ней друзья детства. Вот и поехали пообедать вместе.
- Да уж. Особам королевских кровей негоже трапезничать с подчиненными в одной харчевне, – язвит Яна.
- Да ладно тебе, перестань ворчать, - прерывает ее Эдик. - Ну, продолжай, Влад. Сезон закончен, и мы требуем торжественного оглашения результатов.
- Теперь мой перс в статусе гладиатора, - с торжествующим видом сообщает он. - Имя Норвежца войдет в историю арены. Уж вы мне поверьте.
- О чем это они? - тихонько спрашиваю я у Яны так, чтобы остальные не заметили.- Они как будто на другом языке сейчас говорят.
- Не обращай внимания на их загоны по WOW, это такая онлайн игра. Ты разве никогда не слышал?
- Нет, - смущенно признаюсь я.
- Ты не вздумай это кому-нибудь другому сказать, - предупредительно советует она. - В нашем секторе тебя просто не поймут. У нас тут принято быть повернутым на какой-либо игрухе. А World of Warcraft - это просто легенда. Почти все в нее рубятся, а Влад - настоящий гуру в этой игре. Скажу тебе по секрету, он фактически все рабочее время тратит на это дело. Залезь на досуге в интернет, просветись, чтобы хоть немного войти в курс дела, потому что в курилке или в coffee room ты вряд ли услышишь душещипательные разговоры о детях, семейных проблемах или домашних питомцах. Все здесь обсуждают исключительно похождения в виртуальном мире.
Ну вот, приехали! Эти зомбированные компьютерными играми люди атакуют меня со всех флангов. Неужели, так интересно тратить все свободное время на абсолютно бесполезное занятие? Честно говоря, у меня не возникает к таким людям никаких чувств, кроме сожаления и снисхождения. Для меня они что-то вроде даунов, остановившихся в своем развитии.
- Слушай, Яна. А ты как? С тобой мы тоже не сможем говорить о чем-либо другом?
- Скажу тебе по секрету, меня эти игры вообще не интересуют. Я смотрю на них всех как на детей-переростков, то есть снисходительно. Так что в моем лице ты нашел себе союзника, и я с удовольствием составлю тебе компанию в обсуждении мирских проблем.
Закончив с обедом, мы поднимаемся наверх и прячемся в своих закутках. Моя работа оказывается совсем несложной. И на выполнение данного мне на сегодняшний день объема работ я трачу всего пару часов. Я даже не понимаю, почему Эдик не успевал справляться со своими обязанностями. Похоже, я не буду сильно загружен до тех пор, пока не перейду в сектор Х.
Во время перерыва на кофе я созваниваюсь с Настей и предупреждаю, что в субботу у меня корпоратив и мы не сможем сходить в кино вечером, как планировали. А остаток дня провожу, строя блестящие планы на будущее и представляя себя на фуршете в окружении менеджеров высшего звена и других влиятельных людей.
Глава тринадцатая.
Когда наполированный до блеска белый мерседес остановился у входа в ресторан, с заднего левого сиденья вышел молодой мужчина в черном костюме Hugo Boss. Он, не торопясь, обошел машину, открыл дверь и подал руку своей спутнице. В каждом его движении читалась уверенность и решительность, достоинство и самолюбование. Это был я, воодушевленный и окрыленный. Тот вечер очень хорошо отпечатался в моей памяти. Вероятно, тогда я думал, что это переломный миг в моей судьбе. Тот самый момент, после которого все будет по-другому, совсем не так, как раньше. Первоначально могло показаться, что ничего не изменилось. Вроде тот же вид, то же окружение, даже бетонные стены вокруг все того же грязно-серого цвета, и ничего не выдавало произошедших перемен. Но это первое впечатление было ошибочно. Ведь теперь я ощущал себя на другом витке развития, на новом уровне воображаемой винтовой лестницы прогресса, и понять, насколько высоко я забрался, можно было только подойдя к перилам и посмотрев вниз.
Все происходящее казалось мне иллюзорным и абсолютно нереальным. Такое ощущение, что я сплю или смотрю на себя со стороны, как в кино. Складывалось впечатление, будто пролетело несколько лет со дня моего устройства в компанию, настолько это было невероятно. А причиной тому являлся фуршет, организованный для правления фирмы и ее стратегических партнеров, на котором я оказался в качестве гостя. Этот факт невероятно льстил мне. Ведь даже начальник моей группы Влад, работающий долгие годы в компании и занимающий весомую должность, и мечтать не мог быть приглашенным в этот круг. А это значит, что я на особом счету у Виктора Павловича. И у него на меня далеко идущие планы. Ведь инициатива Алины в любом случае согласована с отцом.
Однако чувство упоения и гордости от вращения в высших кругах длилось недолго. Попав внутрь, я жадно наблюдал за происходящим в надежде услышать оживленную полемику или горячие дискуссии увлеченных любимым делом людей. Я хотел влиться в эти разговоры, выразить свое мнение, продемонстрировать смекалку и чувство юмора. В общем, доказать всем, а главное, себе, что я могу и должен быть здесь. Но каково же было мое разочарование, когда вокруг себя я увидел толпы скучающих толстосумов довольно преклонного возраста. Выражение их лиц было абсолютно безразличным, а глаза тусклыми и безжизненными. Создавалось впечатление, что, добившись успеха и всех материальных благ, они не получили самого главного – счастья. И сейчас им просто необходимо быть здесь, на этом скучном благотворительном мероприятии, чтобы не потерять самое драгоценное, что у них есть, - свой статус. Ведь понты, как известно, дороже денег.
Сильные мира сего и их спутницы кучковались небольшими группами, держа в руках бокалы с дорогим шампанским и всем своим видом показывая собственную важность и значимость. Но было во всех них нечто общее, что делало их похожими друг на друга. Вначале я никак не мог понять эту загадку. Но, внимательно наблюдая за присутствующими, я обнаружил причину: их лица были словно маски. Мимика, присущая нормальным людям и отражающая эмоции человека, движения его души, отсутствовала в них напрочь. Все они были похожи на восковые фигуры, выставленные в роскошном музее, и только движение губ во время разговора все же подтверждало, что вокруг меня не манекены, а люди.
Хотя живого в них было мало. Все они чем-то напоминали мне пациентов, подключенных к аппаратам жизнеобеспечения. Едва ли у кого-нибудь повернется язык назвать таких людей живыми. Конечно, у таких больных кровь тоже течет по венам, а легкие наполняются воздухом. Но вот только сердца их не бьются, а кислород искусственно поступает из баллонов. Ведь для того, чтобы жить, нужно прежде всего чувствовать, испытывать хоть какие-то эмоции. Мне же казалось, что единственным мотивом, который руководил присутствующими на этом фуршете и что все же прорывалось сквозь каменную стену отрешенности, был страх. Страх сказать что-то не то, страх потерять свои деньги или место в обществе, страх быть другим.
А я-то рассчитывал услышать что-то интересное, проявить себя… Мое воодушевление сменилось на отвращение. Да уж, таким людям я точно не буду ничего доказывать. Одну только принадлежность к их обществу я уже сочту за оскорбление. Как говорится, лучше не делать ничего, чем заниматься ненавистным делом. И сейчас, наблюдая за этими богатыми, влиятельными, но зависимыми, скованными и, в сущности, несчастными людьми, я чувствовал это особенно сильно. Конечно, любому из них подобные мысли показались бы абсурдными. Но в их справедливости я убеждался не раз, когда кто-то пытался доказать мне обратное. Тогда я спрашивал своего оппонента, кем он мечтал быть в детстве, ну, или в юности. Обычно все называют какие-то благородные или творческие профессии, например: врача, вулканолога, спасателя или актера, а кто-то даже признался мне, что в детстве мечтал быть почтальоном и приносить людям добрые вести, радовать их, - по-моему, вполне благородная мотивация, - но практически никто из опрошенных не реализовал свою мечту. Объяснения всегда были довольно разные, но все они в конечном счете маскировали одну главную причину - рациональный и трезвый взгляд на будущее, расчетливый до тошноты.
Вот во времена наших родителей этого не было, потому что существовало такое явление, как уравниловка: люди абсолютно различных профессий получали примерно одинаковые деньги за свой труд. Конечно, ничего хорошего в этом нет, и в той системе было немало своих проблем, но, на мой взгляд, существовал один гигантский плюс, который с лихвой покрывал многие недостатки: люди не гнались за деньгами и могли заниматься тем, о чем они мечтали, к чему стремилась их душа, не закапывая свой талант. А когда мечтой становятся деньги, человек превращается в машину по их зарабатыванию, цель которой - подпитывать свои баки новенькими хрустящими купюрами. И разгоняется эта машина все сильнее и сильнее, превращая желание достойно жить в наркотическую зависимость, от которой, увы, практически невозможно избавиться. И мчится она на всех парах, постепенно выжигая в душе человека остатки человеческого. А внутри остается серый пепел, который развеивается при малейшем дуновении ветерка, и освободившееся место заполняет пустота, в которой уже нет места ни духовности, ни нравственности. Думаю, именно поэтому, взяв курс на обогащение, мы превратились из самой читающей нации в самую считающую и, возможно, самую расчетливую. Мы прикидываем в уме доходы, выбираем нефтяные вузы вместо гуманитарных в надежде получить высокооплачиваемую работу, лезем в политику - не для того, чтобы служить своему народу и отечеству, а затем лишь, чтобы, получив власть и пролоббировав свои интересы, приумножить капитал. Это похоже на дорогу, ведущую в никуда. Хотя «никуда» - это довольно оптимистичный вариант. На мой взгляд, это путь к деградации и полному саморазложению…
- Максим, ты не принесешь мне шампанского? - голос Алины прервал мои грустные размышления и прозвучал настолько неожиданно, что я даже вздрогнул.
- Конечно, - подойдя к бару, я попросил официанта налить бокал для Алины, а сам заказал сто грамм виски. Как только толстый стакан со льдом наполнился «Чивасом», я тут же опрокинул его залпом в надежде, что алкоголь подействует как обезболивающее и хотя бы немного притупит мое чувство разочарования и негодования и желание сбежать отсюда прямо сейчас. Действительно, стало полегче. Я повторил заказ и, прихватив в свободную руку шампанское, отправился на поиски своей дамы.
- Максим, здравствуй, - на мое плечо ложится крепкая рука и останавливает меня.
- Добрый вечер, Виктор Павлович, - я пытаюсь удержать два бокала в одной руке, чтобы поздороваться с ним, но получается неуклюже.
- Вот уж кого не думал увидеть здесь, так это тебя. Какими судьбами? Хотя постой, я догадаюсь. Наверно, ты пришел с Алиной? Она такая умница. Представляешь, сама выразила желание пойти на это скучное ежегодное мероприятие, чтобы поближе познакомиться с нашими партнерами и инвесторами.
- И не говорите, просто золото, а не дочка, - я почти ерничаю, наигранно поддакивая, и думаю о том, какой же я кретин. А ведь действительно грамотно спланировано. Видя мою амбициозность и стремление развиваться в компании, она поманила меня самым лакомым, что было в ее арсенале. В моей памяти тут же всплыли слова Алины о том, что люди видят только то, что им показывают, а слышат только то, что хотят услышать. И я, как полный идиот, клюнул на ее наживку и связал приглашение на этот вечер с Виктором Павловичем. На душе становится еще поганее.
- Общаетесь, мальчики? - Алина незаметно подкрадывается сзади и кокетливо кладет руки нам на плечи.
- Вот твое шампанское, - я протягиваю ей бокал, чтобы поменять тему и избавиться от ее объятий.
- Ладно, голубки, оставляю вас наедине, потому что мне пора начинать вечер, - важно произносит Виктор Павлович и удаляется.
Далее все собираются за столики, и начинается благотворительный аукцион, посвященный сбору средств то ли на сохранение вымирающего редкого вида австралийских утконосов, то ли на вакцину против страшной болезни, поразившей какое-то дикое племя в южной Африке, то ли еще на какую-то абсолютно бредовую цель.
К этому времени я допиваю вторую порцию виски и уже с откровенной издевкой начинаю наблюдать за происходящим. Повернувшись к сидящему рядом со мной седому мужчине в черном смокинге, я спрашиваю: «Интересно, во сколько раз стоимость этого банкета превысит сумму, собранную на благотворительность?» Он делает вид, что не расслышал вопроса, и отворачивает голову в сторону, а Алина укоризненно смотрит на меня.
Вообще, нет большего цинизма, чем проведение подобного рода сбора денег. Ведь все эти богатые люди приходят сюда и жертвуют несколько тысяч долларов не потому, что их волнуют умирающие африканские дети или снижение популяции уссурийских тигров, а потому, что это модно. Но самое главное то, что они смогут лишний раз самоутвердиться, перебив цену оппонента и показав всем, насколько они успешны и богаты. Таким образом, чем более эгоцентричен дающий, тем больше негритят получит необходимые лекарства и, возможно, право на жизнь. И заметьте, никакого намека на благодеяние…
Уж лучше бы они собирались на шабаш где-нибудь в лесу, под контролем Центробанка, и сжигали «честно» заработанные рубли в огромном костре. Я даже слоган для этой акции придумал: «Сливки общества против инфляции. Сожги миллион. Поддержи экономику».
А что бы просто не пожертвовать деньги детскому дому, находящемуся в каком-нибудь провинциальном городке? Так ведь об этом никто не узнает. А что же это за благотворительность, если завтра о тебе не скажут в новостях или не напишут в газетах! И даже скромный блогер не уделит тебе внимания в своей вшивой рубрике. Нет, такие варианты точно не устроят собравшихся здесь персонажей.
Чтобы выполнить данное Алине обещание и хоть как-то досидеть до конца этого марафона человеческих амбиций, я придумываю себе игру под названием «Жадность против дурости», которая заключается в максимально точном попадании в конечную цену того или иного лота. Я настолько увлекаюсь этим состязанием, что даже расстраиваюсь, когда торги заканчиваются.
- Давай, потанцуем, - шепчет мне на ухо Алина, бесцеремонно вторгаясь в мое личное пространство.
- Ну, пойдем, - неохотно соглашаюсь я, подаю руку и, танцуя, начинаю придумывать, как бы отсюда сбежать, сознавая, что уже ничем хорошим этот вечер закончиться не может.
Мы молча мнемся под какую-то слезную мелодию, вынашивая в голове кардинально противоположные планы. Алина постоянно пытается прижаться к моей груди, а я, напротив, стараюсь удержать ее талию на максимальном расстоянии от себя и обеспечить себе хотя бы глоток свободы. Наконец ей надоедает это противоборство, и она решает перейти в атаку.
- Максим, почему ты меня избегаешь? Я тебе не нравлюсь?
- А с чего ты это взяла? Все нормально. Просто я устал от этого идиотского фуршета и этих снобов, - я пытаюсь перевести тему и киваю головой в сторону танцующих.
- Отлично, мне тоже тут уже порядком надоело. Может, поедем ко мне, выпьем вина? Ты обещал как-нибудь зайти и посмотреть мои фотографии.
Да уж, с темы соскочить не получилось. Меня начинает колотить. Неужели и так непонятно мое отношение к происходящему между нами? Ну, что же, сама виновата! В таком случае придется сказать ей все, как есть. Ох, чувствую, не понравится ей услышанное.
- Тебе не хватает секса? Или ты хочешь себе новую игрушку и я соответствую твоим фантазиям? – довольно резко спрашиваю я. Но Алину это не особо смущает.
- Нет, Максим, ты не прав. Зря ты так категоричен ко мне. Просто я хочу нормальных отношений. Ты знаешь, как я устала от безмозглых обожателей, которые вечно крутятся вокруг меня стаями. Даже непонятно, что их больше интересует: мои деньги или мое тело. Но одно я могу сказать точно: никого из этих придурков не интересует то, что у меня внутри. А я хочу настоящих чувств. Понимаешь? Хочу любить достойного человека, а не разменивать свою жизнь по мелочам. Как только мы встретились, я сразу почувствовала, что меня тянет к тебе. И это чувство усиливалось от встречи к встрече. Ты умный, красивый, амбициозный. Но даже не это главное. Есть в тебе что-то особенное, какая-то невероятная харизма, которая, как яркий свет, ослепляет все вокруг и меня в том числе. Я ведь могу сделать тебя очень счастливым! Просто дай мне возможность, - сейчас она смотрела на меня как-то по-детски наивно и открыто, а слова ее звучали искренне.
- Извини меня за грубость, Алина, - мне стало стыдно, что я не смог сдержать своих эмоций и вспылил. - Дело не в тебе. Просто у меня есть девушка. И я не хочу пудрить тебе мозги, давая какие-то ложные надежды.
На хорошеньком лице Алины вспыхнул румянец, а в глазах промелькнуло отчаяние. Было видно, что она не была готова к такому повороту событий. Но, быстро взяв себя в руки, она улыбнулась и спокойным, холодным голосом спросила:
- Ты любишь ее?
- Еще недавно ты могла бы поставить меня в тупик этим вопросом, но сейчас я без колебаний отвечу: да, - я был уверен, что мой ответ поставит точку в этом разговоре, но ошибся.
- Значит так, - Алина начала рассуждать вслух, будто меня и нет рядом, - ты сказал, что недавно еще раздумывал бы над ответом. Из этого следует, что либо ваши отношения были паршивыми, но ты все же переборол чувства и заставил себя влюбиться, либо тобой руководит чувство вины за что-то, которое со временем пройдет, а с ним и любовь, либо роман начался относительно недавно, и ты даже не уверен, что это любовь. Просто на ранней стадии отношений людям свойственно идеализировать чувства и забегать вперед.
- Молодец! - она поражает меня все больше и больше. - Ты действительно права: мы познакомились не так давно. Но это ничего не меняет. Я уверен в своих чувствах.
- Как раз это меняет все, - убежденно возражает Алина. - Из всех трех вариантов как раз последний самый благоприятный.
- Это почему? – мне становится интересно.
- Все очень просто. В первых двух случаях вас связывают долгие отношения, совместные проблемы и трудности. У вас есть ваша история, а это обременяет и усложняет процесс разрыва. А в недавнем знакомстве столько плюсов.
- Это каких же, например?
- Ну, давай для большей ясности я проведу наглядную параллель. Представь, что ваши отношения - это эмбрион, этакий зародыш настоящей любви. И для того, чтобы она развилась и превратилась во что-нибудь настоящее, нужно время. Можем ли мы со стопроцентной уверенностью сказать на начальной стадии беременности, что девушка сможет выносить свое дитя? А если добавить к этому врожденный порок или проблемы со здоровьем, а может, и стресс? - Алина выдержала многозначительную паузу и продолжила:
- Нет, не можем. И это в двадцать первом веке, когда прогресс в медицине очевиден. А в отношениях все гораздо сложнее. Ведь сейчас так много соблазнов и так много возможностей. А если кто-то будет ненавязчиво раскачивать вашу лодку любви, то шанс сохранить ее и того меньше. А уж ты мне поверь, что бури я вам устрою.
- Ты мне угрожаешь, Алина? - я нахмурил брови, возмущенный ее словами и в то же время задумавшись над ними.
- Конечно, нет! Как же я могу запугивать милого моему сердцу мужчину! Просто ты, наверно, еще не понял, что я не люблю проигрывать и всегда добиваюсь своего. Так что, когда ваша лодочка перевернется, я буду рядом, чтобы помочь утопающему, - Алина полностью взяла себя в руки и говорила ласково, но самоуверенно. - Кстати, ты ничего не сказал про ее чувства к тебе. Что-то я не уверена, что они есть. Поправь меня, если ты так не считаешь, Макс.
Я будто окаменел, потому что не знал, как ответить на ее вопрос. Да, она действительно хороший психолог. За несколько мгновений нашла мое слабое место, а потом беспощадно ударила по нему, заставляя меня мучиться. Конечно, можно соврать, но если она раскусит меня, то будет еще хуже. Алина получит еще один козырь, а у меня будет лишь глубокий осадок в душе. Поэтому я решаю закончить нашу дискуссию.
- Алина, я не буду тебе ничего отвечать и пытаться что-либо доказывать. Ты все знаешь, а что тебе делать - решай сама. Ты взрослая девочка, и не мне учить тебя жизни. В любом случае я хорошо отношусь к тебе и не хотел бы прерывать наше дружеское общение. Так что, надеюсь, мы закончим наш разговор на мирной ноте.
- Конечно, на мирной, - улыбнулась Алина. - Ладно, Максим, я действительно устала за сегодняшний день. Вечер закончен, свечи задуты, и нам пора удаляться. Пойдем, проводишь меня до машины.
Мы прощаемся с Виктором Павловичем и окружающими его гостями и выходим на улицу. Через несколько секунд подъезжает белый мерседес, из которого выскакивает водитель и распахивает перед Алиной дверь.
- Я бы предложила тебя подвезти, но знаю, что ты откажешься, придумав какой-нибудь нелепый предлог. А мне так не хочется быть обманутой тобой. Видимо, ты действительно пока не готов… Но знай, Максим, я буду ждать тебя, - она замолчала, внезапно поцеловала меня в щеку и села в машину. Потом опустила окно и, нежно посмотрев на меня, произнесла почти шепотом, - и дождусь.
Мерседес сорвался с места, разорвав тишину благородным звуком двигателя, а я смотрел ему вслед, пытаясь переварить все сказанное сегодня. И вдруг неожиданно для себя осознал, что абсолютно счастлив в эту минуту. Безликие люди, скучная вечеринка, неприятный разговор с Алиной – все это осталось позади. Сейчас же вокруг меня был прекрасный ночной город, освежающий благотворной ночной прохладой. А впереди - будущее с любимым и близким мне человеком. И пусть эти отношения будут с бурями и штормами, но зато они такие нежные и такие искренние, что я все выдержу и все смогу.
Глава четырнадцатая.
Подходила к концу очередная трудовая пятница. Как и предыдущие четыре дня, назвать ее интересной и содержательной было бы большим преувеличением. Все рабочие недели протекали примерно одинаковым образом. Каждый понедельник на традиционной утренней планерке Влад c крайне важным видом сообщал мне и Эдику информацию о новом объеме работ на неделю вперед. В первые дни я с таким усердием принялся за работу и так отчаянно рвался в бой, пытаясь доказать начальнику свою профессиональную состоятельность, что обработал все данные вдвое быстрее положенного срока. Когда же я пришел к Владу с просьбой нагрузить меня очередной порцией заданий, то он очень ясно дал мне понять, что никуда торопиться не надо и выбиваться из общепринятого темпа не стоит, что коллектив уже сработался, а я со своим энтузиазмом разрушаю устоявшиеся годами порядки. И если у меня появилась свободная минутка, то я могу потратить ее по своему усмотрению. Но вместо свободной минутки у меня оказалось целых три свободных дня.
Никогда раньше я так не изнывал от безделья. Казалось, что мой восьмичасовой рабочий график превратился в восемнадцатичасовой. Я выпивал по десять кружек кофе в день, общался со своими соседями, рисовал на клейстерах всякую ерунду, звонил друзьям, вел смс-переписку с Настей, но все равно время тянулось мучительно долго. И теперь, получая новые задания, я стал сознательно растягивать их на неделю, хотя легко мог бы выполнить гораздо быстрее. Но, как ни печально, это никому не было нужно.
Почти каждое утро мне звонила Алина и приглашала подняться к ней в кабинет. После неприятного разговора на том злосчастном фуршете наши отношения приобрели чисто дружеский характер. Она больше не пыталась подкатить ко мне с двусмысленными намеками или пригласить к себе домой. И теперь мне стало гораздо интереснее с ней общаться. Алина руководила департаментом стратегического развития, в состав которого входили отдел по связям с общественностью и отдел маркетинга. Она делилась со мной планами о новых рекламных компаниях, рассказывала о намеченных общественных мероприятиях и спрашивала мое мнение на тот или иной счет. Мы сидели в ее кабинете, пили хороший кофе и прогнозировали успех различных промоакций.
Забавно, но в этой абсолютно чуждой для меня профессиональной среде я ощущал себя гораздо более вольготно и комфортно, нежели в окружении игровых маньяков из моего департамента. Наверно, это было связано с тем, что, обсуждая рекламные акции и продвижение различных продуктов, я казался себе более полезным, чем в собственной группе, где с моим приходом ничего не изменилось. Более того, если меня вырвать из отдела, к примеру, на месяц или два, а потом вернуть назад, то вряд ли кто-то заметит мое отсутствие. Разве что пропускная система засветит в списке работников мою фамилию красным цветом, и какой-нибудь специалист из «Personnel department», лениво потирая очки, произнесет: «Что-то Соколов у нас куда-то пропал. Нужно будет связаться с начальником его группы». И уж точно ни с кем не свяжется и никуда не позвонит, потому что не сможет перебороть свою лень и оторваться от увлекательнейшего занятия - раскладывания пасьянса «Косынка».
Такие мысли посещали меня все чаще и чаще, угнетая мой разум и сбивая меня с позитивного настроя. Ведь неудовлетворенность от непосредственной деятельности хуже всего сказывается на психологическом состоянии работника. Возникшие трудности и проблемы можно решить, зарплату - со временем увеличить. Даже ненавистный начальник когда-нибудь все же перейдет на другую работу или уйдет на пенсию, дав тебе свободно дышать. Но когда ты понимаешь, что просвета нет, что существующую систему не переделать и порядки ее не сломить, что менталитет персонала сформирован настолько устойчиво и так консервативен, что никакие, даже самые передовые идеи не могут его поколебать, что твои мысли и настроения не разделяет никто, тогда от осознания безысходности приходит чувство полного разочарования и отвращения к делу, которым занимаешься, и все, что может сделать работник, - это молча положить заявление на стол менеджера по кадрам, собрать свои скудные пожитки и гордо отправиться в свободное плавание на корабле под названием «Биржа труда», влача свое жалкое существование на крохотное пособие по безработице, пока ему не улыбнется удача в виде нового места трудоустройства, которое, вполне возможно, будет ничем не лучше предыдущего. К счастью, это была не моя история, потому что я ожидал скорого перевода в сектор антивирусного обеспечения, где у меня, казалось, все сложится благоприятно.
На настольных часах было уже семнадцать десять. Я не торопясь повернулся на стуле к окну и задумался о планах на сегодняшний вечер. Мне бы очень хотелось увидеть Настю, но, к сожалению, она была приглашена на какое-то семейное мероприятие к двоюродной сестре. Игорек тоже выпал из обоймы, потому что уже две недели отдыхал с Лизой в родовом именье на Кипре. Недолго думая, я достал телефон и набрал Сергея.
- Привет, братец. Как ты смотришь на то, чтобы встретиться и отпраздновать окончание очередной бездарно проведенной рабочей недели? – не давая опомниться Сереге, предлагаю я. - Тем более, что мы с тобой уже дней десять не виделись.
- Максик, я смотрю на это положительно. Кстати, ты читаешь мои мысли, потому что я сам собирался тебе позвонить. Мне нужно поделиться с тобой одной очень важной новостью.
- Что за новость? – заинтересованно спрашиваю я.
- Мне нужен твой дружеский совет. Только давай не по телефону. ОК? – голос Сергея звучит как-то по-детски растерянно.
- Конечно, дружище, какие вопросы! Ты меня заинтриговал. Где встретимся? - соглашаюсь я.
- В семь часов в «Этаже». Тебя устроит?
- Договорились, - я отключаюсь и абсолютно бездумно впяливаюсь в панораму за окном, коротая последние минуты так называемого трудового дня.
Двумя часами позже я сижу в «Этаже» в ожидании Сереги, выпуская клубы кальянного дыма, неспешно потягивая виски и посматривая по сторонам в надежде чем-нибудь себя развлечь. И нахожу все новые и новые объекты, может, и не заслуживающие внимания, но все же такие забавные, что время скоротать можно.
Многие называют Москву городом пороков или, к примеру, амбиций. Наверно, к столице нашей необъятной родины применимо и то и другое. Но, на мой взгляд, более точным определением будет ярмарка лжи. И даже не потому, что тысячи людей ежедневно возвращаются назад в провинциальные города обманутые несбыточными мечтами или одураченные ловкими мошенниками. А потому, что девять из десяти персонажей, встречающихся мне в заведениях, подобных тому, где сейчас я наблюдаю за ними, пытаются показать себя не теми, кем они являются на самом деле, словно желая себя повыгоднее продать. Люди коверкают свои имена, представляясь Никосами, или Мишелями, или еще бог знает кем; надевают турецкие подделки именитых брендов; придумывают себе новомодный, порой вымышленный, род деятельности, именуя себя промоутерами, продюсерами или бизнесменами; пытаются вести светские разговоры, оперируя им самим непонятной лексикой; демонстрируют фальшивый желтоватый загар, полученный в солярии, и врут об отдыхе на дорогих курортах, на которых никогда не были и, возможно, никогда не побывают, черпая информацию из бездонной мировой сети; берут в сумасшедший кредит, а то и просто напрокат дорогие машины, стремясь произвести впечатление состоятельных людей и, сделав себе имя, попасть на закрытые мероприятия, до конца не понимая, для чего им все это нужно, - короче, занимаются абсолютно бредовыми вещами вместо того, чтобы просто быть собой. Судя по всему, оставаться собой, увы, перестало быть нормой.
Во всем цивилизованном мире элита потому и называется элитой, что каждый не может принадлежать к этому сословию. Ведь, чтобы быть особенным, избранным, нужно либо удачно родиться, либо достичь настоящих высот в какой-либо области человеческой деятельности. А сочиняя красивую сказку про шикарную жизнь, люди просто раздувают мыльные пузыри, которые неминуемо лопнут, безжалостно разрушив их идеальный выдуманный мир. И очередной фантазер купит себе билет Москва-Провинция, раздавленный грузом собственных иллюзий. Вот и образуется замкнутый круг из лжи одних и надежд других, тех, кто на этот обман ведется. И увеличивается он в геометрической прогрессии и грозит крахом десяткам тысяч безудержных мечтателей, поверивших в то, что они найдут себе место на многообещающей ярмарке лжи.
Размышляя об этом, я ловлю себя на мысли, что счастлив оттого, что в моем ближайшем окружении таких людей нет.
- Привет, Макс! - Сергей прерывает мои философские размышления и усаживается напротив.
- И тебе привет, дружище! - улыбаясь, отвечаю я.
- Как прошел день? Что нового на работе? – он загадочно смотрит на меня.
- Я бы с удовольствием поделился с тобой интересными фактами, если бы они у меня имелись, - с иронией говорю я, - но поскольку хвастаться мне особо нечем, то давай сразу перейдем к твоим новостям.
К нам подходит симпатичная официантка, и Сергей делает заказ. А я прошу принести ведерко со льдом и повторить мой виски.
- Даже не знаю, с чего начать, - застенчиво бубнит Серега.
- А ты начни с главного, - смеясь, советую я.
- Помнишь, совсем недавно у Игорька я смеялся над вами и вашими отношениями? - сконфуженно спрашивает он проникновенным голосом.
- Ну, помню. А какое это имеет отношение к делу?
- Сокол, дело в том, что я тогда был не прав, - Сергей слегка жмурится, видимо, ожидая, что я обрушу на него артиллерийский шквал подколок. Но поскольку этого не происходит, он продолжает. - Две недели назад, я встретил на работе девушку. Ее зовут Олечка. Она работает в соседнем со мной кабинете. Знаешь, она как дюймовочка: очень хрупкая и миниатюрная.
- Сереженька, ближе к делу, - мне становится еще смешнее.
- Несколько дней я не решался к ней подойти. Но все же набрался смелости и решил познакомиться.
- Давай еще ближе! - хохочу я.
- Ну, если еще короче, то я по уши влюбился в нее, Макс, - Сергей густо краснеет и вопросительно смотрит на меня.
- Здорово! Я рад за тебя, дружище! А она знает о твоих чувствах? – я искренне хочу помочь ему выговориться.
- Вроде как знает, - неуверенно мямлит себе под нос Серега.
- Мне что теперь нужно из тебя каждую фразу клещами вытаскивать? - уже злюсь я. - И как она реагирует на твои робкие подкаты?
- Ты знаешь, кажется, я тоже ей нравлюсь, но есть одна большая проблема.
- Что еще за проблема? Она монахиня или ей жить осталось два месяца? – забавляюсь я, устав от его рефлексии.
- Нет, просто у нее есть парень, - убитым голосом говорит он.
- А ты знаешь такую поговорку: не шкаф - подвинется?
- Да я-то знаю, - видно, что Сергея всерьез волнует эта проблема, - но только загвоздка в том, что Олечку такой вариант не устраивает. Понимаешь, она добивалась этих отношений несколько лет. А совсем недавно он все же обратил на нее внимание. И теперь, когда она получила свое, ей тяжело просто взять и все разрушить.
- Слушай, Серый. Как-то странно все получается. Если у нее такие нереальные чувства к этому персонажу, то каким боком ты ворвался в ее сердце? - я с трудом въезжаю в этот любовный треугольник.
- Понимаешь, ее парень уже довольно долго находится в деловых поездках. У него какой-то нефтяной бизнес или что-то вроде того. Она постоянно одна. Изначально она общалась со мной просто от скуки, но сейчас нас тянет друг к другу. Я это чувствую. Но, как только я пытаюсь идти на сближение, она отталкивает меня. Даже и не знаю, как мне быть.
- Кажется, мне все понятно. Ее молодой человек богат. Ведь так?
- Ну, да. Однозначно, бедным его назвать нельзя, - кивает Серега.
- Короче говоря, ее держат не столько чувства, сколько деньги и уверенность в завтрашнем дне, - резюмирую я. - Послушай моего совета, дружище. Пока этот тип находится в разъездах, покори ее сердце. Будь настойчивее. Заставь ее влюбиться в тебя, а потом ненавязчиво диктуй свои условия.
- Как же я смогу это сделать, если она не подпускает меня к себе? – Сергей широко раскрыл глаза и уставился на меня.
- Ну ты прям как маленький. Неужели мне сейчас необходимо прочитать тебе лекцию о том, как покорять женские сердца, и напомнить, что девушки любят наглых и напористых, - я укоризненно посмотрел на своего друга.
- Конечно, нет, – Сергей задумался, но глаза его заблестели. - Спасибо тебе, Сокол, я знал, что ты поможешь мне.
- Help yourself, - смеюсь я. - Ну, что будем делать дальше?
- Давай рванем в какой-нибудь клуб, - тоже смеется он.
Наше обсуждение прерывает звук входящего смс. Я достаю телефон и читаю сообщение: «Максим. Завтра тебе необходимо прилететь в Тюмень. Это очень важно. Электронный билет я скинул тебе на e-mail. В аэропорту тебя будет ждать водитель. Он отвезет тебя, куда надо. Папа». У меня похолодело внутри и сжало сердце. Я растерянно перечитываю смс, потом смотрю на Сергея и пытаюсь что-то сказать, но у меня ничего не получается, потому что во рту пересохло. И я, как рыба, выброшенная на берег и лишенная привычной, жизненно необходимой среды обитания, беззвучно открываю рот, пытаясь выдавить из себя хоть что-то. Затем, сообразив, я набираю номер отца в надежде услышать какие-то разумные объяснения, но его телефон находится вне зоны досягаемости. Теперь мое сердце бешено колотится. Что за спешка? Почему папа не берет телефон? Неужели ничего не удалось сделать? Как же Настя? Вопросы мельтешат в моей голове со скоростью звука. Я не успеваю проанализировать ни один из них. Я вообще мало понимаю из того, что происходит в данный момент.
- Что-то случилось, Макс? - Сергей испуганно смотрит на меня.
- Пока не знаю, - растерянно говорю я и пытаюсь упорядочить лихорадочные мысли в голове и осмыслить ситуацию.
Минут двадцать мы сидим молча. Я нервно кручу стакан с виски, пытаясь решить, как мне поступить. Неужели отец не мог сформулировать свое сообщение более обстоятельно? И к чему мне теперь готовиться? Чем больше я пытаюсь успокоиться и взять себя в руки, тем сильнее меня охватывает чувство панического страха. Мысли в голове закручиваются в стремительный турбулентный поток, нагло вытесняющий любое рациональное звено. Одно я понимаю отчетливо: мне необходимо увидеть сегодня Настю и признаться ей во всем, сбросив тем самым груз недосказанности. Я набираю ее номер и, ничего не объясняя, договариваюсь о встрече. Затем прощаюсь с Сергеем, выхожу на улицу и ловлю такси, называя свой адрес.
Дома я мечусь по квартире, не зная, как быть. Чтобы хоть как-то отвлечься, я начинаю складывать, а точнее, запихивать в спортивную сумку вещи, но, осознав бессмысленность этих сборов, со злостью вытряхиваю все на пол. Какие к черту вещи! Ведь если это финал, то вряд ли мне понадобится все это барахло. Моей главной ошибкой было то, что я, слишком увлекшись новой жизнью, напрочь выбросил из головы самую главную проблему. А точнее сказать, я просто слегка присыпал ее повседневными заботами в надежде, что так будет легче, и тем самым разрушил до фундамента свой защитный барьер. И сейчас, когда нерешенный вопрос ворвался стремительным торнадо в мой новый неукрепленный мир, я оказался абсолютно не готов к встрече с ним. Меня будто оглушили тяжеленным веслом, не давая опомниться. И я, как нокаутированный боксер, перед глазами которого плывут темные круги, рухнул на землю, повергнутый, но не потерявший сознания и все же приходящий в себя.
Наверно, у каждого человека в жизни бывает подобная схватка с самим собой. Тот незримый бой, исход которого предрешен заранее, но в который так не хочется верить. В такой ситуации некоторые сразу опускают руки, а кто-то пытается, несмотря ни на что, сражаться с непобедимым противником. Но знаете, что самое главное в такой ситуации? Главное - не создавать иллюзию противостояния, а проиграть достойно. Выйти из схватки пусть даже побитым, но не подавленным, с высоко поднятой головой. Доказать всем вокруг, а самое главное, убедить себя в том, что битва, может, и проиграна, но война не закончена. Что реванш будет очень скоро и ты будешь готов дать отпор. И когда, как на ринге, собрав последние силы, ты встаешь и поднимаешь вверх ватную от боли и усталости руку, давая понять, что дух твой не сломлен, ты не теряешь самого главного, что у тебя осталось, – уважения к самому себе.
Так и я, подобно побитому боксеру, стиснув зубы, поднялся с колен и подавил в себе охвативший меня поначалу панический ужас. И мне стало значительно легче.
Мой мозг стал кристально чистым и светлым, как отшлифованный и наполированный горный хрусталь, сияющий под светом софитов. Я отчетливо осознал, что самый важный раунд, который мне необходимо провести сегодня, еще впереди. Что разговор с самым близким и родным человеком и есть тот самый реванш, после которого решится исход боя. Погасив последние очаги волнения, я вышел на улицу и неторопливым шагом направился к Насте, прокручивая в голове предстоящий разговор и пытаясь подобрать нужные слова.
Когда я подошел к ее подъезду, Стася уже сидела на лавочке, наклонив и обхватив голову руками. Увидев меня, она тут же вскочила со своего места и бросилась ко мне навстречу.
- Максим, что случилось? – ее голос дрожал от волнения.
- Настенька, пожалуйста, не переживай. Я тебе сейчас все объясню, - я крепко обнял ее, вдыхая сладкий запах ее волос.
Потом я подробно рассказал ей о событиях той злополучной выпускной ночи, не упустив ни одной детали, о своем побеге в Москву, о двух неделях моих душевных терзаний до встречи с ней и о сегодняшнем смс от отца. Во время моего монолога лицо Насти было взволнованно и постоянно менялось. Иногда она порывалась что-то сказать или спросить, но сдерживалась. Когда же я наконец закончил, она облегченно выдохнула:
- Максим, это все?
- Ну да, вроде бы все, - ответил я.
- Слава богу! - на удивление, ее голос звучал бодро. - Пока я ждала тебя, я напридумала себе таких страшных вещей, что твой рассказ немного успокоил меня. Ведь все не так плохо, как я думала.
- Настя, ты, наверно, не совсем правильно меня поняла, - мне стало даже обидно, оттого что она так легко восприняла эту новость. - Понимаешь, дело довольно серьезное. При неблагоприятном стечении обстоятельств мне грозит срок и мы больше не увидимся.
- Какой срок? – растерянно спросила она.
- Тюремный срок за нанесение тяжких телесных повреждений, - медленно, почти по слогам отчеканил я.
Настя долго смотрела на меня, пытаясь соотнести все сказанное. Потом резко обняла меня, прижавшись ко мне так сильно, что стало тяжело дышать. Я обхватил ее руками, не произнеся ни слова. Мы молча сидели так минут пять, пока я не почувствовал, что моя рубашка стала сырая от ее слез.
- Стася, пожалуйста, успокойся. Я люблю тебя. Не плачь, родная, - но мои слова подействовали, как детонатор для бомбы. Настя буквально взорвалась в истерике. Она рыдала взахлеб, вздрагивая всем телом. А я молча гладил ее по волосам, не зная, что сказать.
- Максим, - она неожиданно прекратила плакать и посмотрела на меня очень серьезно, - я хочу, чтобы ты знал: это лето было самым счастливым временем в моей жизни, потому что в ней появился ты. Я люблю тебя, Максим. Люблю так сильно, как не любила никого и никогда. И никого уже я не смогу полюбить так сильно, как тебя. Ты вернул меня к жизни, ты дал мне силы поверить в себя, посмотреть на все вокруг новыми глазами. Я искренне верю в нас и наше будущее. И, что бы ни произошло, знай – я всегда буду ждать тебя.
Я был настолько поражен и тронут услышанным, что просто онемел от счастья. Мне очень хотелось сказать Насте много теплых и ласковых слов, успокоить ее, но ничего не приходило в голову. Вместо этого я просто крепко обнял ее и прошептал: «Все будет хорошо».
До рассвета мы сидели, прижавшись друг к другу, и говорили слова любви. А когда пришло время расставаться, я обхватил ее голову руками и, посмотрев ей в глаза, произнес: «Настя, я обязательно вернусь. Ты только дождись меня, моя девочка. Ладно?». Она грустно улыбнулась своей по-детски наивной улыбкой и смиренно кивнула, но в ее взгляде читалась железная уверенность в том, что так и будет. Не желая затягивать момент расставания, я крепко поцеловал ее, затем резко встал, бросив на нее последний взгляд, и быстро зашагал прочь.
Уже спустя много времени после той ночи я узнал, что незадолго до нашей первой встречи Настя написала в своем дневнике, который она не брала в руки с тех пор, как погиб ее парень, всего одну фразу: «Хочу любить».
Глава пятнадцатая.
Я стоял в длинной очереди у стойки регистрации в аэропорту Внуково и безучастно наблюдал за окружающими меня людьми. Из багажа у меня был только небольшой кожаный кейс, в который я свалил все содержимое своих карманов. Эту сумку, которую без проблем разрешали брать с собой в салон самолета любых авиакомпаний, я приобрел, наученный горьким опытом прохождения зон досмотра и контроля в различных аэропортах мира. Меня всегда раздражало то, что перед каждым очередным металлодетектором необходимо вываливать кучу мелких вещей из моих бездонных карманов. Но больше всего добивало, что, вытряхнув себя наизнанку на всеобщий суд и пройдя через металлоискатель, я в четырех случаях из пяти слышал противный сигнал, свидетельствующий о том, что был не до конца честным со службой безопасности аэропорта и все же утаил что-то в недрах своей одежды. И под любопытными взглядами толпы, стоящей позади меня, приходилось возвращаться обратно и снова проверять все свои закрома в поисках предательски затерявшегося содержимого. А теперь, когда у меня было место для поклажи всего этого хлама, я просто ставил свою сумочку на ленту и, не тратя нервов, быстро проходил любой досмотр.
Конечно, с таким багажом можно было бы пройти регистрацию без очереди у стойки, располагающейся на втором этаже и предназначенной для пассажиров, летящих с ручной кладью. И в любой другой ситуации я бы поступил именно так. Но проблема была в том, что я приехал в аэропорт слишком рано, накрученный своими переживаниями. И сейчас, толкаясь в этой очереди и невольно отвлекаясь на разговоры окружающих меня людей, я немного забывал о своей проблеме.
Был и другой вариант скоротать время, потому что Настя настоятельно просила меня разрешить ей приехать в аэропорт и проводить меня. Но этого я ей не позволил. Во-первых, потому что не люблю всех этих слезных прощаний, которые только бессмысленно отягощают душу, абсолютно ничего не меняя, а во-вторых, потому что второй раз за такой короткий срок видеть плачущую Настю я просто не мог.
- Молодой человек, - вернул меня к реальности голос диспетчера, - ваш билет и документы.
Я, спохватившись, протянул девушке электронный билет и паспорт. Она посмотрела в распечатку, потом на меня и, улыбнувшись, сказала:
- Максим Андреевич, вам нужно пройти к другой стойке регистрации.
- А что случилось? Ведь это рейс на Тюмень? - недоуменно спросил я.
- Все правильно, только здесь проходит регистрация пассажиров эконом-класса, а у вас бизнес. Сейчас вам нужно пройти к крайней стойке, и там вас быстро без очереди зарегистрируют. Еще раз извините за причиненные неудобства, - она указала мне рукой направление направо, видимо, решив, что я нахожусь в несколько неадекватном состоянии, раз вместо комфортного пребывания в зоне для вип-пассажиров я толкаюсь в очереди вместе со всеми.
В толпе позади меня громко зафыркали, выражая свое недовольство. А полная женщина, стоявшая неподалеку, не преминула высказать что-то вроде: «Вот буржуй. Мало ему привилегий, так еще и у простого народа время отнимает». Я с растерянным видом забрал у девушки свои документы и направился к соответствующей стойке регистрации. Да уж, классовая неприязнь в нашей стране никуда не делась. И социологам для выяснения этого вместо опросов на тему «Как вы относитесь к людям высокого материального достатка» нужно просто оказаться в подобном месте и в полной мере на своей шкуре ощутить всенародную любовь.
Вообще, все это как-то странно. Обычно отец не баловал меня полетами в бизнес-классе. Что же изменилось сейчас? Или он действует согласно поговорке: «Погибать, так с музыкой», доставляя мне последние удовольствия на свободе? Ну, что же – и на этом спасибо! По крайней мере, мне не придется пять раз за полет ходить в туалет, чтобы размять затекшие ноги, которые ввиду моего роста даже невозможно вытянуть, и участвовать в состязании под названием «Самая быстрая реакция» с главным призом в виде свободного подлокотника.
Поднявшись на борт, я занял свое почетное место, окруженный вниманием самой красивой стюардессы самолета, которой, благодаря ее внешним данным, выпала огромная честь обслуживать «особо важных» пассажиров данного рейса. Комфортно усевшись в удобном кресле, я абсолютно тупо уставился в иллюминатор, размышляя о том, что меня ожидает. Интересно, с какими новостями встретит меня отец и как мне реагировать, если исход разговора будет плачевным? Приедет ли Настя ко мне, если до суда меня оставят в Тюмени на подписке о невыезде? К какому сроку мне готовиться или все же надеяться на условное наказание? Как поведут себя друзья, если меня все же закроют?
Мои раздумья беспардонно прерывает плюхнувшийся в соседнее кресло мужик. Едва усевшись, он кричит бортпроводнице, чтобы ему принесли воды, и неугомонно возится в кресле, словно его кусают блохи, распространяя во все стороны свежайший перегар. «А вот и особо важные персоны пожаловали», - с иронией отмечаю я. Интересно, стюардессы из бизнес-класса получают больше, чем их коллеги из соседнего салона или нет? Если нет, то мне искренне жаль этих красивых девушек, вынужденных каждый день терпеть вот таких кадров, с улыбкой подливая им «еще сто грамм коньячку».
Тем временем моему соседу приносят бутылку воды, и он осушает ее залпом. Видимо, вчерашняя ночь была у него очень веселой, но сейчас от нее осталась только головная боль и жёсткий сушняк. Немного придя в себя, мужик решает наладить контакт со мной, бесцеремонно толкая меня в плечо и отвлекая от моих душевных терзаний. Я нехотя поворачиваю голову и вопросительно смотрю на него.
- Привет, меня зовут Леха, - он широко улыбается и протягивает мне руку.
- Максим, - я вынужденно пожимаю протянутую ладонь в надежде, что на этом наше общение закончится. Но не тут-то было: моему соседу нужна была компания, и, к несчастью, единственным человеком, который был в зоне его досягаемости, оказался я.
- Ты представляешь, Макс, могут же, когда захотят! - оживленно разглагольствует он. - Хоть раз в год можно по-человечески долететь до работы. И ведь находят и возможности, и деньги, когда петух в жопу клюнет.
Как оказалось, мой сосед работал вахтами, как он гордо выразился, back to back, менеджером среднего звена в неизвестной мне американской нефтяной компании и возглавлял в Тюмени какое-то ее подразделение. И, как выразился Леха, «он прохавал это дело с самых низов». На вид ему было лет тридцать пять – тридцать семь.
- Ну что, братан, с чего начнем? Предлагаю с вискаря, - решает он за меня и машет рукой бортпроводнице.
«Видимо, пока он хавал там что-то с самых низов, он абсолютно разучился общаться с нормальными людьми. Ну, что ж, тем познавательнее будет наше общение», - думаю я. А то, что этого общения мне не избежать, становится понятно с самого начала. - Наверно, это будет даже полезно. Ведь если мне суждено попасть на зону, то там я наслушаюсь еще и не такого».
Тем временем милая девушка приносит нам легкие закуски и разливает по бокалам виски.
- Отлично! - одобрительно восклицает Леха, изумленный столь щедрыми дарами. Наверно, это его первый полет в бизнес-классе. - Икорка и муксун отлично пойдут на закусь. А вот эту хрень я не ем, - показывает он на сыр с благородной голубой плесенью, вероятно, Дор Блю. - А ты это жрешь?
Я утвердительно киваю. Довольный, что продукт не пропадет, он обрадованно сует свою сырную нарезку мне. Я отказываюсь, но стоит ли говорить, что это абсолютно не смущает Леху. Он тут же перекладывает злополучную тарелочку с сыром на мой столик с исчерпывающим аргументом: «Полет длинный - еще пригодится».
- Ну, рассказывай, Макс. Что ты забыл в Тюмени? По делам летишь или домой возвращаешься? – бесцеремонно начинает он свой допрос.
- И то и другое, - уклончиво отвечаю я и делаю небольшой глоток виски.
С улыбкой снисходительно посмотрев на меня, бывалый нефтяник осушает свой стакан до дна, произносит что-то вроде «Ну, сейчас полегчает» и снова машет рукой стюардессе, давая тем самым понять, что живительный напиток в его бокале закончился. Наблюдая за этим действом, я понимаю, что полет мне предстоит жаркий, потому что этот падкий до халявы менеджер попытается выжрать все в баре самолета, чтобы по полной программе оправдать свой чрезмерно дорогой билет. А завтра он, превозмогая головную боль, с довольным видом будет хвастаться перед всеми сотрудниками в своем офисе, как он безжалостно опустил авиакомпанию, добросовестно опустошив ее алкогольные запасы.
Не отягощая больше себя вопросами и вниманием к моей скромной персоне, Леха далее начинает красноречивый монолог о том, как он вчера бухал в гостиничном номере с пацанами с Уренгоя и что, конечно, в столице сервис не такой, как в его родном городе. Потом, накатив еще пару порций виски, посвящает меня в душещипательную исповедь о своей карьере, с гордостью, больше похожей на бахвальство, резюмируя: «Вот на таких парнях, как я, и держится весь нефтяной бизнес. Ты представляешь, своим примером я доказал всем, что высшее образование - это не главное». Затем, разгоряченный очередным вливанием, растроганно вспоминает молодые годы: «Помню, как в техане с пацанами мы мечтали о будущем», - сдабривая для убедительности свой рассказ доброй порцией крепких матерных словечек. Впрочем, в этой пламенной речи находится место и сентиментальным признаниям: «Видела бы меня моя школьная учительница, наверно, прослезилась бы, узнав, каких высот я достиг». А я думаю о том, что его бедная учительница действительно бы прослезилась, увидев сейчас это тело. Но не от гордости, а от сожаления, что так и не смогла привить этому парню умения общаться и элементарного уважения к людям.
Примерно таким образом прошли первые два часа нашего полета. Я сидел и молча внимал нескончаемому рассказу Лехи, мысленно соболезнуя его подчиненным и с любопытством наблюдая, как мой сосед постепенно проделывал путь, обратный тому, что описывал Дарвин в своем труде об эволюции. Уподобившись той самой обезьяне, возбужденный Леха отчаянно жестикулировал и брызгал слюной, упиваясь своей значимостью. Апогеем его ораторского искусства было сравнение всех вокруг себя с быдлом.
В какой-то момент его неудержимый словесный поток иссяк, он вдруг резко откинул голову на спинку кресла и захрапел. А я, облегченно вздохнув и воткнув наушники, чтобы не слышать этого посапывающего орангутанга, отвернулся к окну, размышляя над тем, насколько низко может пасть человек и каким неадекватным он становится, ослепленный собственным тщеславием и не обладая элементарной культурой поведения. Верность афоризма «Если хочешь увидеть, каков человек на самом деле, просто дай ему деньги и власть» в точности продемонстрировал мой случайный попутчик. Правда, я бы добавил еще: «А если хочешь увидеть мгновенный эффект – влей в него бутылку виски».
Глава шестнадцатая.
На выходе из зала прилета меня уже ожидал водитель отца. Он вежливо поздоровался со мной и попросил подождать его у входа в аэропорт, пока он подгонит машину. Я кивнул, пытаясь прийти в чувство после не совсем удачной посадки. Едва я вышел на улицу из здания аэровокзала, меня обдало жаром, как будто я оказался в парилке сауны. Разминая затекшие конечности, я широко открывал рот в надежде, что тем самым сниму заложенность ушей.
Трудно в двух словах описать мое состояние. С одной стороны, я ужасно волновался из-за предстоящего разговора с отцом, но, с другой стороны, чувствовал некоторое облегчение, потому что ситуация скоро должна была проясниться и наконец вывести меня из того неведения, в котором я сейчас находился.
Тем временем черный «Крузер» отца подкатил ко мне, и я не без удовольствия, прячась от изнурительной жары, сел на заднее сидение. Всегда в поездках с малознакомыми людьми или, например, с таксистами я стараюсь занимать заднее левое сидение, которое находится непосредственно за водителем, и тем самым минимизировать возможность общения с человеком, управляющим транспортным средством. Не то чтобы я напыщенный сноб, который избегает общения с людьми другой социальной группы, - просто я очень не люблю притянутых за уши диалогов, в которых абсолютно незнакомый человек то ли от чрезмерной общительности, то ли от скуки пытается посвятить меня в свою личную жизнь, не спрашивая моего желания и отвлекая от каких-то мыслей. И мне, как человеку воспитанному, приходится выслушивать кучу совершенно ненужной информации, всем своим видом тем не менее давая понять, что мне это неинтересно. Но мои мимические посылы очень редко доходят до адресата, и в результате я вынужден либо мучиться от безудержного словесного поноса, либо все-таки прервать его недвусмысленным замечанием и весь остаток пути чувствовать к себе немую ненависть оскорбленного водителя.
Я развалился на заднем диване, наслаждаясь прохладой, созданной климатической установкой, и попросил водителя выключить музыку, сославшись на головную боль после перелета, чтобы не слышать ненавистный мне шансончик, бодро льющийся из динамиков. Кстати, безудержная любовь к блатным песням доброй половины населения нашей страны, а в особенности водителей различных мастей, - еще одна моя больная тема. Я не имею ничего против песенной любовной лирики и ее исполнителей с нормальными вокальными данными, но проблема в том, что такую музыку практически невозможно встретить в дискографии большинства драйверов. Зато хриплые и прокуренные голоса, подвывающие или кричащие «про третью ходку», «тяжелые скитания по лагерям», «голодное детство» и «отца рецидивиста», встречаются сплошь и рядом. И народ охотно слушает эти душераздирающие истории и, хуже того, порой еще и невпопад подпевает исполнителям. Складывается впечатление, что эта бесчисленная масса людей уже побывала в местах не столь отдаленных либо жаждет туда попасть. То ли в их сердцах все еще трепещет блатная романтика девяностых, то ли наш жалостливый народ тем самым выражает свое сочувствие всем пострадавшим от властей, ибо, как известно, на Руси от сумы да от тюрьмы не зарекаются.
Вообще, если пообщаться с простыми людьми: поездить в маршрутках, пройтись по рынкам, послушать пожилых людей на лавочках, - а потом включить телевизор и посмотреть новости государственных каналов, то охватывает странное чувство, как будто ты живешь в двух разных странах. С экранов вещают о новых технологиях и реформах, которые кардинально изменят жизнь населения, а обычные люди только озадаченно разводят руками, не видя и не понимая этих новшеств. Первые лица государства с торжествующим видом сообщают об увеличении финансирования бюджетной сферы и повышении пенсий, демонстрируются впечатляющие диаграммы, а народ иронично констатирует, что зарплаты и пенсии поднимут только через полгода, а товары первой необходимости в магазинах подорожали сразу, причем несоразмерно выше обещанных прибавок. А если поговорить с любым водителем, то окончательно убеждаешься: «умом Россию не понять». Вроде бы цены на бензин обещают не поднимать, а они все равно растут. Чиновники мудрят что-то с дорожными налогами, включая их в стоимость топлива и разрешая областям самостоятельно снижать пошлины, но в результате получается, что налоги никто не отменяет, нефтяные компании задирают цены на бензин за считанные месяцы вместо обещанного постепенного повышения этих цен в течение трех лет. А дороги как были похожи на месиво после бомбардировок, так и остались.
Короче, пока власти и народ будут вращаться в разных плоскостях, ничего в нашей стране не изменится. И будут люди слушать шансончик, потому что привыкли готовиться к худшему и хранить в закромах соль, спички, муку, содержать огороды в надежде прокормиться, если вдруг что…
Пока я философски размышлял об особенностях национальной жизни, наш автомобиль отклонился от привычного мне курса и двигался в сторону, противоположную городу. Этот неожиданный факт насторожил меня.
- Валера, - обратился я к водителю, - а куда это ты меня везешь?
- Максим, все нормально. Отец попросил доставить тебя к нему за город.
Вот тебе раз. Это что же, мы на шашлыки едем? Или в такую жару папа решил поплескаться в термальных источниках? Как-то все это подозрительно и странно.
- Слушай, а куда конкретно мы направляемся? – снова спросил я.
- Да уже никуда, почти приехали, - уклончиво ответил Валера, сворачивая на проселочную дорогу, ведущую в какой-то коттеджный поселок.
Я решил больше не мучить немногословного водителя вопросами и потерпеть до места назначения. Через несколько минут наша машина подъехала к высокой ограде. Валера дистанционно открыл ворота, заехав внутрь чьих-то владений, и, посигналив, остановил джип у парадного входа в шикарный особняк.
На крыльце появился отец. Не торопясь и загадочно улыбаясь, он спустился по ступенькам навстречу нам. В недоумении я вышел из машины и протянул ему руку для приветствия.
- Здравствуй, сынок, - необычно ласковым голосом поприветствовал меня папа и вместо рукопожатия крепко обнял меня и слегка подтолкнул к входной двери. - Давай не робей, заходи внутрь.
Решив не торопить события и дождаться объяснений отца, заинтригованный, я вместе с ним зашел в дом и, пройдя через огромный холл, оказался в уютном кабинете с большим камином в углу. С любопытством оглянулся по сторонам: интерьер помещения очень напомнил мне обстановку в офисе отца. На стене недалеко от камина я заметил портрет Николая II в парадном мундире с орденами и лентами и, вспомнив свои рекомендации, которые были выполнены не по назначению, невольно улыбнулся. Отец, довольный произведенным на меня впечатлением, открыл небольшой бар, разлил маслянистую жидкость насыщенного янтарного цвета из резного хрустального графина в два коньячных бокала и протянул один из них мне. Несколько секунд мы стояли молча, затем он залпом выпил коньяк.
- Ну что, Максим. Я поздравляю тебя! - уже привычным для меня официальным и одновременно торжественным тоном начал отец. - Твои душевные терзания закончены. Дело закрыто за отсутствием состава преступления. Так что можешь ни о чем больше не волноваться!
Меня как будто парализовало. Я молча смотрел на него, хлопая глазами, еще до конца не осознавая сказанного.
- Папа, тебе же нельзя пить, - неожиданно вставил я.
Он громко и заразительно засмеялся.
- Максим, ну ты и чудак! Неужели сейчас это единственное, что волнует тебя, - выдавил он из себя сквозь смех.
В этот момент будто огромный камень свалился у меня с плеч. Почувствовав подкативший к горлу ком, я быстро осушил свой бокал, ощущая в груди разливающееся тепло и нарастающий ритм сердца. Голова моментально закружилась, а перед глазами все поплыло от проступивших слез. Я практически ничего не понимал. Все это время мои нервы были как натянутая гитарная струна, которую сейчас взяли и перерезали ножницами. Эмоции просто захлестнули меня с головой.
- Спасибо, папочка! – как в детстве, бросился я к нему с объятиями, смеясь и плача одновременно. А отец все хохотал, похлопывая меня по спине.
- Не за что, сынок, - повторял он снова и снова.
- Почему ты не сказал мне это по телефону? Ты даже не представляешь, как я переживал после твоего сообщения.
- А разве я мог пропустить такую бурю эмоций? - весело ответил отец и, повторяя меня, добавил:
- Ты даже не представляешь, какое удовольствие сейчас доставил своему старику.
- Как вам это удалось? – наконец успокоившись, спросил я.
- Максим, это же Россия, - иронично ухмыльнувшись, ответил папа. - В этой стране можно все, правда, не всем. И давай на этой фразе мы закроем эту неприятную главу в нашей с тобой жизни. Хорошо?
- Нет, папа. Давай лучше вырвем ее и сожжем вот в этом камине, - смеясь, ответил я.
- Хорошо, сын. Так мы и сделаем.
- Кстати, папа, а что это за конспирация? Почему мы встречаемся за городом? И чей это дом? – опомнившись, поинтересовался я.
- Это наш дом, Максим. Мой и твой. Это, кстати, был еще один повод для твоего приезда в родной город.
Отец подошел к столу, открыл ящик, достал из него коробку в подарочной бумаге и протянул мне.
- Это тебе. Хотел вручить после выпускного, но было как-то не до этого. Поздравляю тебя с отличным окончанием университета! - отец крепко пожал мне руку.
Я с любопытством развернул подарок и чуть не лопнул от счастья. Внутри была коробка с золотым хронометром Rolex и гравировкой «Любимому сыну». Я всегда втайне мечтал о таких часах, но, конечно, не мог себе их позволить.
- Спасибо, папа! Ты даже не представляешь, насколько я рад!
- Вот и замечательно! Ты это заслужил. Пойдем, я покажу тебе дом.
Следующие тридцать минут отец с важным видом водил меня по своим хоромам, показывая три спальни, шесть уборных, зимний сад, бильярдную, бассейн, сауну и еще кучу всего. Дом действительно производил шикарное впечатление, хотя и был еще не до конца меблирован и декорирован. Думаю, когда отец окончательно завершит ремонтные работы, будет просто грандиозно.
После экскурсии я попросил отца отвезти меня в мою поспешно брошенную квартиру, по которой я очень соскучился, пообещав завтра обязательно отобедать с ним и его женой.
Оказавшись в своей любимой берлоге, я испытал чувство, близкое к эйфории. Родные стены, решенные дела с законом, искреннее общение с отцом, поблескивающий Rolex на запястье - неужели так много чудес может произойти за один день! Мне даже не верилось.
Я прошелся по квартире, как будто желая убедиться, что ничего не изменилось за время моего отсутствия. Затем достал из кейса свой любимый старенький кальян, смешал виноградный и мятный табак, налил себе виски и, воткнув в уши плейер, откинулся на спинку кресла, наслаждаясь моментом. Из состояния полного умиротворения и упоения меня вывел звонок мобильного телефона.
- Привет, Серега! Можешь меня поздравить! Отец уладил все мои проблемы. Так что я вернусь в Москву со спокойной душой и чистой биографией, - не давая ему вымолвить ни слова, выпалил я.
- Отлично! Я поздравляю тебя, братишка! - голос Сергея звучал очень бодро и взволнованно. - А ты можешь порадоваться за меня.
- Я с удовольствием, если ты объяснишь мне причину, - смеясь, ответил я.
- Макс, я воспользовался твоим советом и перешел в контратаку. Сердце Оли дрогнуло, и ее защита повержена. – Судя по всему, Сергей светился от переполнявших его эмоций. - Мы были близки с ней, - после паузы выдохнул он.
- Ну что же, я поздравляю тебя! И, как истинный джентльмен, не буду выпытывать пикантных подробностей. Главное, что ты счастлив.
- Вот только есть одна проблема, - немного помолчав, озабоченно произнес он. - Теперь Оля считает себя виноватой и говорит, что нам лучше больше не видеться. Я даже не знаю, как мне быть и что делать дальше.
- А чего ты ожидал? Неужели ты думал, что она без зазрений совести в один момент бросит своего молодого человека, соберет вещи и переедет к тебе?
- Ну, в общем-то нет, - Серега был явно растерян. - Вот только я не совсем понимаю, как мне вести себя в такой ситуации.
Мне стало смешно до жути. Мой друг сейчас был похож на школьника младших классов, который рассказывает своей маме о чувствах к соседке по парте, не зная, как быть после первого поцелуя.
- Слушай, Серый. Я скоро начну брать с тебя деньги за подобного рода консультации, - пошутил я. - Ты мне просто ответь на один вопрос: неужели ты и вправду думаешь, что Оля хочет, а самое главное, готова прекратить всяческое общение с тобой? Или она напугана, как девчонка, которая совершила плохой, на ее взгляд, поступок, а теперь пытается подавить свои чувства, прибегая к здравому смыслу в угоду общепринятой морали?
- Ну, второй вариант кажется мне более реальным, - не задумываясь, ответил Сергей. - Вот только что это меняет?
- Да, это, друг мой, меняет все. Ты просто дай ей немного прийти в себя, а потом продолжай в том же духе. Пойми, дружище, Москва не сразу строилась. Мне кажется, что все будет хорошо. Ты, главное, не ошибись.
- Спасибо, Макс. Я знал, что ты найдешь нужные слова, чтобы ободрить меня. С нетерпением жду тебя, - и, не дожидаясь ответа, отключился.
После нашего разговора я долго вертел в руках телефон, в очередной раз раздумывая о превратностях человеческих судеб и о том, как одна-единственная встреча может круто перевернуть всю жизнь. Знакомство с Настей резко изменило мой взгляд на многие вещи. И теперь даже моя любимая квартира не казалась мне такой уютной, как раньше. Более того, все в ней теперь было для меня уже каким-то холодным и чужим. Не желая больше находиться в четырех стенах, я схватил ветровку и вышел на улицу.
Теплая тюменская ночь радушно приняла меня в своё тихое царство. Я долго гулял по знакомым и родным улицам города, наслаждаясь ночной свежестью. И незаметно для себя оказался на мосту влюбленных. Наверно, в каждом городе есть такое местечко, где любящие сердца пытаются увековечить свои чувства друг к другу. В нашем городе этой цели служил огромный пешеходный мост, увешанный замками, символизирующими союз двух людей, и испещренный надписями с признаниями в любви. Еще совсем недавно прогулки здесь вызывали у меня чувство иронии, но сейчас я с пониманием разглядывал разноцветные признания, сожалея о том, что у меня нет с собой баллона с краской для того, чтобы запечатлеть еще один порыв чувств.
Неожиданно телефон издал звук входящего сообщения. Я с недоумением посмотрел на часы и полез в карман, не понимая, кто может отправить мне смс в такое время суток. Не поверив в увиденное, я перечитал текст еще несколько раз - это было сообщения от Игоря, состоящее всего из одного предложения: «Макс, я женюсь!». Эта сногсшибательная новость окончательно утвердила меня в мысли, что жизнь полна сюрпризов. Я еще несколько раз с наслаждением прогулялся по мосту и, напевая песню Земфиры «До свиданья, мой любимый город», направился домой, окрыленный, счастливый и уверенный в завтрашнем дне.
Часть третья книги "Переступив порог" уже загружена и доступна читателям Проза.ру