В этом сне я был бешеным псом. Я нёсся по лесу, а осень щедро швыряла мне под ноги пёстрый ковёр листвы. Тело то сжималось в пружину, то вытягивалось струной, мышцы перекатывались под шкурой, и мне нравились эти ощущения. Кажется, я даже всхлипывал от восторга, как щенок.
Я помнил, в конце дороги есть обрыв, и если с него прыгнуть и широко раскинуть лапы, словно хочешь обхватить всю землю, то можно превратиться в большую сильную птицу, которая поднимается вверх, вверх, вверх – так высоко, что кружится голова. Выше облаков и даже, может быть, солнца.
Дорога петляла меж золотых деревьев, но я стрелой бежал напрямик. Бешеному псу недосуг соблюдать чьи-то правила, мы можем только нестись по прямой, наперегонки с ветром. Пел ветер, и я вместе с ним запел Победную Песнь Бешеных Псов. Каждый звук этой песни хрипом вырывался из глотки, вплетался в прозрачные пряди ветра и исчезал вдали.
Дорогу мне преградил Малиновый Странник – для меня они все малиновые, когда я бегу, а они стоят на пути.
- Прррочь! – захрипел я, скаля зубы. Странник в страхе отшатнулся. Никто не должен стоять на пути бешеного пса, когда он бежит в небо.
Стук. Сердца. Стук. Лап по каменистой дороге. Скоро. Скоро. Скоро. Обрыв!
Ветер метнулся вверх по спирали, осень швырнула ему на спину листвяное золото, и я рванулся по этой дороге – вперед, к солнцу, туда, где только свободные птицы и бешеные псы, которым нет места на земле.
Туда, где меня помнят и любят таким, какой я есть.