Жил-был на свете ёжик, но никто...
Нет, не так. Родился на свет один ёжик. Мама с папой глянули на него и ахнули:
"Оранжевый?!" Вы знаете, что ёжики рождаются с мягкими иголками. Попьёт малыш мамино
молочко и начинает причёсываться. Причесать удаётся только мордочку, поэтому она у
ежей такая гладкая. А потом - тресь-тресь-тресь, и иголки становятся твёрдыми. Вот
так и ходят потом ежи всю жизнь колючими и лохматыми.
Ах, да, отвлёкся. У нашего оранжевого ёжика, его Филькой назвали, иголки, твердея
начали чернеть. Совсем чёрным стал.
Что опять не так? А вы видели юных ёжиков? То-то. Маленькие ёжики темнее старых.
Нет, с человеком сравнивать не надо. И светлым человек не всегда рождается. Вон на
Юге. Сразу с чёрными волосиками детишки появляются на свет.
А наш Филька стал чёрным, потому что родился оранжевым. И мама с папой никогда
никому не говорили о необычном цвете своего сына. Естественно, чёрный - само по себе
отличие, а уж скажи, что оранжевый... Бедным будет, несчастным. Вы думаете только
люди не любят тех, кто сильно от них отличается? Угу. Счаз, как говорит один мой
старинный приятель. У ежей то же самое. Только Фильке мама сказала о его оранжевости.
Впрочем, всё равно пришлось бы признаваться, ежонок был неглуп и видел свою кожу между
волосинками. Когда умывался.
И на Юге, и на Севере у человека со временем появляются белые волосы. Седеет человек.
У ёжиков это происходит намного раньше, и ежата сереют уже к тому времени, когда
начинают шустро бегать.
Филька внешне мало чем отличался от других ежей. Но советов родителей не слушался
и постоянно говорил всем про свой цвет. В обществе представлялся так: "Филипп Оранжевый
Ёж". Лесные приятели, конечно, смеялись, мол серый, как прошлогодняя листва, а туда же.
А однажды Филька увидел, как беседовали два старых ежа, и один покрутил лапой у виска.
Обидно, знаете ли.
Итак, Филька знал, что он оранжевый ёжик. Но почему, но зачем, для чего - представить
себе не мог. Кстати, о цвете. Лисица, которая не любит ежей всех и вообще, нашего Фильку
просто ненавидела. Она, конечно слышала, как он представляется. Ну, оранжевым ёжиком.
Точно, слышала и обозлилась страшно. Она представляла под колючками кожу апельсинового
цвета, а иной раз ей казалось, что он и пахнет апельсином. Сама-то кума Зина была рыжей,
именно рыжей, цвета октябрьской листвы. Но считала себя "исклюзивным" лесным существом.
Гордая такая бегала, умом своим хвасталась. Хотя, какой там ум? Так, хитрость.
А наш Филька как раз был умным. Все тропы в лесу знал. Беду чуял за версту, за недели
до происшествия. Точно угадал, когда случится Большой Лесной Пожар. Помните, был такой в
позапрошлом году? Филипп за неделю до первого пламени переплыл Широкую Реку на другой
берег. С большим трудом! Из соснового бора, где полно земляники и вкуснейших жуков в
ольховую рощу. А там - грязь несусветная, а из еды - только червяки, которых ещё и
добыть трудно. А всё же: хоть голодный, да живой.
За хвастовство своё Филька затрещин не получал. Попробовали бы! Он был крупным,
сильным ёжиком. И Зины-кумы не боялся. Один раз она обнаружила Филиппа около Мелкой
Лужи. И стала она этот серый клубок катить к воде. Лисы всегда так с ежами поступают.
Закатит рыжая ежа в лужу или ручей, тот высовывает мордочку, чтобы поплыть, цап - нет
ёжика. только шкурка валяется. Не был Филька жертвой, не был. Сообразив, что с ним хочет
сделать кума, Оранжевый Ёж распрямился, оттолкнулся от земли и ударил всеми своими
иглами в этот наглый рыжий нос. Сколько же было визгу? И с тех пор лисица к Фильке не
приближалась. Издалека кричала, лаялась, но не подходила. А лес целую неделю обсуждал
подробности драки. Первый раз зверьё задумалось, может, Филька, действительно, необычный
ёж. А я Вам сразу сказал: был он необычным. Гордым.
Однажды этот самый гордый ёжик, попив воды из речки, отправился поискать слизняков
по сучьями, лежавшими на берегу. Перебираясь с большой ветви на, как ему показалось,
ствол, он провалился. Оказалось, что это была кора, заполненная трухой. Так случается
с упавшими деревьями. Упал Филька, кувыркнулся через голову и покатился вниз, в грязь.
Быстренько вскочил и услышал смешок за кустами. Отряхнул грязь, вскочил и побежал по
стволу действительно крепкого дерева. Хихиканье перешло в лай, и тут же в серой,
простите, оранжевой голове появился стишок. Он проступил, так, как утром из тумана
появляется река. Просто, ясно и понятно. Этот стишок:
Я великий оранжевый ёж,
В кустах слышу я чей-то скулёж.
Я смеюсь и иду по дереву,
По самому берегу.
Вот. Вот такой стишище получился.
Бежит ёжик по дереву и начинает понимать, что он, оказывается, поэт. И такая гордость
в нём появилась, что Филька забыл об обеде и побежал прочесть своё произведение
приятелям. Сначала ежам. Те хмуро его послушали и похвалили: "Молодец, иди ловить
слизней дальше." От гордости Филька чуть не задохнулся. Прочитал стишок волку, тот
сказал: "Умница, сегодня я тебя есть не буду". Это была вообще победа. И грудь Филиппа
раздулась. Ёжик бежал и читал свой стишок всем подряд, бежал, подпрыгивая, как мячик.
Он и впрямь стал похожим на мяч, круглым большим. И кожа потрескивала.
А заяц свои слова сказал напрасно. Да, Севка заявил: " Так, Филька и впрямь поэт.
Он, действительно оранж..." Вот это заяц произнёс зря, ёжик надулся от гордости. В два,
нет пять, десять, сто раз больше стал. И все увидели, что Оранжевый. Иголки, прятавшие
кожу раздвинулись, солнышко осветило поляну, и... Мячик ярко апельсинового цвета начал
подниматься над зверями.
Так теперь и летает где-то в кронах деревьев. Зимой сдувается и в каком-то дупле
засыпает. Лес уже забыл, что его звали Филькой. Да и вообще, лесные граждане о ёжике
забыли. В любую погоду, в любое время он никому не нужен. Впрочем, и раньше...
Обидно!