Мне было непросто, но все же я это сделал.
Я продолжил жить, как ни в чем не бывало.
Внешне, разумеется.
Внутри же царила жесть, охватывающая слишком много состояний, доселе мне неизвестных.
И все вроде бы ничего, если бы не твари, которые стремились лишний раз тыкнуть меня мордой в
треш, что творила моя бывшая.
Я избрал самый верный способ обломать гиен и заткнуть их пасти: сделал вид, как будто ничего
и не было, и что мне как-то все равно, чего она там творит.
В какой-то мере мне и вправду было все равно. Я уже вконец запутался, чего мне надо, не понимал,
зачем же я вслушиваюсь в слова о ней, которые мимоходом роняют те, кто ее уже трахнул.
Трабл, которым она меня наградила без предупреждения, оставался сидеть занозой. И я чего-то
ждал, сам не зная, чего.
Мне нужно было куда-нибудь вырваться, развеяться, забыться хоть ненадолго.
О моем величестве успели позабыть почти все, потому что добрая часть народу думала, что я еще
в Ростове.
В инете я в основном лазил по заготовкам, доделывая сайты от нечего делать, тупил в энгри бердс
и качал "Skins", которых я уже неделю пересматривал.
Равновесие моего аморфного существования нарушила Ленка, позвонившая, как всегда, внезапно и с наездом.
Она звала на раггу. Обещала дудку, с меня - пробка и мое бренное тело.
Что ж, идет.
Топая по блестящей от дождя дороге, я курил и смотрел на деревья с потемневшей блеклой листвой.
Она сказала бы: "Как красиво!", а я промолчал бы, как всегда.
Ветер трепал меня за волосы, проникая даже сквозь капюшон, который я поспешно набросил.
Изморось покрывала мелким колким бисером мое лицо, наполняя изнутри приятным холодком.
Я только сейчас заметил, что за двадцать лет моей чертовой жизни я так и не видел этих крохотных
капель, не чувствовал запаха мокрой листвы, не прикасался к свежему ветру. К чему же мне это все
сейчас, когда не хочется даже оглядываться в поисках смысла существования?
Стоило больших усилий стряхнуть этот ванильный настрой и сосредоточиться на огоньках,
скользящих по темной дороге...