Из серии «Не встречайтесь с первою любовью»
С посвящением А.К.
Наконец, гости начали расходится и они остались втроём: Екатерина, Максим и Светлана. Начали убирать посуду, обсуждая сегодняшний вечер. Впечатлений действительно было много. Рина и Макс явно находились в ударе, лишь Лана выглядела какой-то заторможенной, отдалённой. Потому то один, то другой втягивали её в разговор не давая возможности полностью уйти в себя.
-Хочется побольше узнать о Златовласке и Вольском, - признался Максим. - Уж очень любопытные персонажи.
-Ты находишь? - поинтересовалась Екатерина. - Мне и самой они интересны. Потому и пригласила.
-Чисто журналистский интерес, Рина Николаевна? - засмеялся в ответ Макс. - Или: ничто человеческое не чуждо и завзятому журналюге?
-Так уж и завзятому? - широко улыбнулась Рина Николаевна. - Вы, Максим Валерьевич, совсем не верите в то, что и у журналиста могут быть обычные чувства? Например чисто человеческий интерес?... Дружба, наконец?
-Раньше верил, - продолжил иронизировать Максим, - лет десять назад, пока не столкнулся с вашей братией вплотную... С этими, так сказать, акулами пера.
-О! - сделала удивлённые глаза Рина. - Значит и бравые полковники тоже страдают от пера моих собратьев по разуму?... Освети сей неприглядный момент?
-Майоры! - поправил её Макс. - всего лишь майоры.
Тут же признаваясь:
-Скорее уж каверзный, или казусный!
И, показывая глазами на Светлану, добавил:
-Ринка, ты не находишь, что наши «умные разговоры» навевают тоску на нашу Лану? Скучно ей от светской болтовни. Не так ли?
Его вопрос повис в воздухе, потому что явно не был услышан той, кому был адресован.
-Да нет, - сделала большие глаза Рина, - дело тут вовсе не в нашей лёгкой болтовне — тут что-то совсем иное...
-Уж не записной ли красавец Вольский так поразил воображение нашей Светлой? - обеспокоенно поинтересовался Макс. - Ещё бы: гитара, песни! Ах, какие песни!... А сам? Прямо таки смесь Аполлона с вундеркиндом!... А как же мы, простые смертные — не Аполлоны и не вундеркинды?
-Скажешь, тоже! - улыбнулась в ответ Лана. - Аполлоны — не про нас... Они для Златовласок... Разве не поняли, что он ради неё сегодня весь вечер так лез из кожи?
-Почему же тогда эти строки? - удивился в ответ мужчина. -
«Я отгулял поминки по своей надежде:
Плясал и песни пел до хрипоты...
Оделись губы в посинелые одежды -
Какая странная ошибка: думал это ты?»...
Он смолк на минуту, припоминая следующие строки.
Ему на помощь пришла Светлана:
-Запас живой воды
до судорог уменьшен,
Желаний омут потерял из виду.
Теперь я стал боятся женщин -
Пора и по любви
уж справить панихиду...
И снова вступил Максим:
-Я отгулял поминки у своей надежды,
Плясал и песни пел до хрипоты.
Какая странная судьба:
я думал это ты,
А это — лишь мираж, как прежде...
-И это — всё о ней! - констатировала Лана. - О почти сказочной женщине-Златовласке.
-Подумаешь! - смехом отреагировала Ринка. - Мы не с золотыми волосами— с медными. Но разве от этого хуже?!
Конечно, она «слегка» покривила душой: ни с медными, ни тем более с золотыми волосами среди присутствующих не было: Рина - русоволосая, осветлённая до блондинки, а Светлана — шатенка. Да и у Максима волосы тёмные, с налётом лёгкой седины.
-Лучше! Ей-ей лучше! - подтвердил Макс. - Мне ли этого не знать?
Светлана мельком взглянула на бывшего одноклассника и подумала, что годы не изменили его:
-Всё такой же ловелас и дамский угодник: при виде привлекательной мордашки ты всё так же, Максик, делаешь стойку и распускаешь павлиний хвост?!
Рина перехватила скептический взгляд подруги и перевела внимание Макса на себя.
-Почему Златовласка?! - возмутилась она. - Её зовут Лада Шаргородская. И муж её — вовсе не Аркадий, как вы поняли.
-Шаргородская? - переспросила Лана. - Уж не родственница ли она нашего мэра?
-Сноха, - поспешно ответила Ринка. - Жена его единственного сына.
-Теперь понятно, - начала подруга, но Рина перебила её:
-Правда он почти не вылезает из больницы... Однако, как я поняла из нашего недолгого общения, Лада не собирается с ним разводится.
-Ещё бы! - усмехнулся Максим. - Её повадки, прикид говорят о привычке к дорогим элегантным вещам, к комфортной, лёгкой жизни. Потерять такое — мало кто захочет!...
В его словах ощущалась слегка болезненная струнка, подруги удивлённо переглянувшись и, кивнув головой, сосредоточили всё внимание на явно уязвлённом друге.
-Что это я болтаю о всяких глупостях, когда меня интересует совсем иное? - удивилась Екатерина, гладя Макса по плечу. — Вы мне так и не рассказали, что тогда произошло в кафе... От Ланки всей правды не добиться: она всегда преуменьшает свои «заслуги», сводя информацию до минимума... Может быть, Вы, Максим Валерьевич, поделитесь впечатлениями?
-Я? - переспросил тот, поглядывая на подруг. - Почему я?
-Потому что я тебе больше доверяю, - ответила Рина. - Ты, как человек военный, не станешь обижать слабую женщину.
-Слабую женщину?! - засмеялась Света. - Тут, как видно, серьёзный разговор намечается, а ты пугаешь собеседника глупыми репликами.
Екатерина с интересом и удивлением посмотрела на подругу, словно не понимая, что она хочет этим сказать.
-Ну-ну, журналисточка, - продолжила веселиться та, - давай интервьюируй бедолагу военного — мучай своими вопросами!... Я бы на его месте ни слова тебе не сказала...
-Ш-ш-ш, - прикладывая палец к губам, сделала страшные глаза Ринка. - Светлая, у тебя было время и возможность осветить факт вашей встречи, но ты ими не воспользовалась. Теперь время Максима. Посмотрим, как ты сейчас выпутаешься? Давай, Макс, выведи её на чистую воду!
Максим начал свой рассказ сначала нехотя, а потом всё больше входя в роль, и его повествование приобрело удивительно точно и логично построенную линию, довольно красочно расцвеченную метафорами, юмором и даже самоиронией. Света молча смотрела на него, ничего не подтверждая и не опровергая, словно рассказ шёл не о ней, а о постороннем лице.
Видя такую отрешённость мужчина начал тормошить девушку:
-Лан, Лан! Ну расскажи, как ты хотела при всех содрать с той гражданки парик?!
Светлана в ответ только пожала плечами, по выражению её лица было видно, что это воспоминание не доставляет ей никакого удовольствия.
-Наша Ланка пыталась стащить парик?! - восхитилась Рина. - Ты шутишь, Макс?! Ну, понимаю, если бы это была я... От меня можно ожидать и не такого! Но Лана?!
Светлана молча смотрела в окно, никак не реагируя на реплики подруги.
-Что с тобой, Светлая? - удивился Максим. - В кафе ты была намного красноречивее...
-Я просто устала, - улыбнулась та, всем своим видом давая понять, что пора прекращать затянувшееся веселье.
-Пожалуй мне пора! - мгновенно отреагировал мужчина. - Уже поздно.
-Ну, что ты, Макс? - запротестовала Екатерина. - Мы и поговорить-то толком не успели... А утром тебе уже уезжать.
-Почему в понедельник? - вяло поинтересовалась Света. - Понедельник — день тяжёлый.
-Ты забыла, когда у меня день рождения? - напомнил Максим.
-Нет, 13 мая.
-То-то же! С таким числом и таким месяцем мне не страшны никакие понедельники! - засмеялся мужчина.
-Вот и не правда! - запротестовала Лана. - Я хорошо помню один день: 13 июня, понедельник выпускные экзамены по истории, когда у троих из нашего класса были неуды.
-В том числе и у меня. - подтвердил Макс.
-Увы, - согласилась Света.
-Но этот неуд не помешал мне в тот же год поступить в Ульяновское танковое училище, потому что в моём аттестате, как и у остальных неудачников, по истории стояла худосочная троечка, - напомнил Максим.
-Ура! - вступила со своей репликой Ринка. - Всё хорошо, что хорошо кончается.
И понеслись воспоминания. Детские годы, школа. Ах, эти школьные годы! Самое беззаботное весёлое время. Добрым словом вспомнили учителей, одноклассников, которые разбрелись по всему бывшему Союзу, и теперь с большим трудом возвращающихся домой.
-Да, - с лёгкой грустью констатировала Ринка. - разве мы могли подумать о том, что всё так скверно закончится? Я столько статей написала о наших бывших одноклассниках. Столько собрала материала... А сколько ещё наших там, в ближнем зарубежье осталось: в Узбекистане, Казахстане, в Прибалтике, Армении, Молдавии?...
-Ринка, - мягко вступил в разговор Максим, - не будем о грустном? Пожалуйста... Мне тут припомнился один случай с нашей Светлой... Помнишь, как она в седьмом классе одному из пацанов на предложение дружбы ответила его излюбленной фразой: идёшь ты - пляшешь?
-Это что ли Гриму? - улыбнулась в ответ Рина.
-Ну, да Гришке Минину, - подтвердил Макс.
-Да, это было совсем не смешно, - вспомнила Ринка. - Все были уверены, что строптивая девчонка схлопочет увесистую оплеуху.
-А она посмотрела на Грима, как на блаженного, - продолжил мысль Макс, - и с достоинством удалилась...
-Нашли что вспоминать?! - слегка смутилась Лана. - Когда это было... Да и было ли вообще?
Словно не слыша её возражений, Максим продолжил с лукавой улыбкой глядя на девушку:
-Я так и не понял до сих пор, почему ты ему отказала, ведь он был в нашем классе, пожалуй, самый крутой, как сейчас говорят, парень?
-Просто мне нравился совсем другой, вовсе не крутой, - ответила та, мельком взглянув в лицо бывшего одноклассника.
-И кто же этот счастливчик? - сделав равнодушный вид, поинтересовался Макс.
-Секрет! - ответила Лана, смущённо улыбаясь.
-Какие могут быть секреты у старых друзей?! - деланно возмутилась Екатерина.
-Самые разные, - не поддалась на провокацию подруги Света. - И не у меня одной...
Ночь вступила в свои права властно и повсеместно. Притих уличный шум, смолкла музыка за стеной. Город отходил ко сну, постепенно затихая, словно ворчливая собака, нет-нет недовольно вскидываясь шелестом шин запоздалого такси, или резким скрипом движущегося в подъезде лифта, но трое школьных друзей словно не замечали этого. Разговор вышел на секретные темы и потому становился интересным для всех троих, хотя и вызывал некоторое беспокойство и сомнение.
Светлана думала, украдкой поглядывая на Максима:
-Ну, зачем тебе это знать, Макс? Прошло столько лет... Поздно. Всё поздно. К чему ворошить старое?
Екатерина, зная характер подруги, сомневалась:
-Ведь не скажет же, не признается! Гордячка!... Умру — но не скажу. Что за характер? И этот тоже хорош — так и не догадался. Уехал... Удрал! «Настоящий полковник» - чёрт побери!
Максим, глядя на своих школьных подруг, понимал, что дружба их была, пожалуй, самой бескорыстной и самой дорогой его сердцу, и всё же его одолевали сомнения:
-Стоит ли ворошить прошлое? У каждого из нас уже сложилась жизнь. Удачно или нет — другой вопрос...
Лана хотела, чтобы Ринка поняла её намёк, ведь и сама была в девятом влюблена в первого школьного красавца Виктора Бурмистрова из параллельного класса. Рина поняла. Подруги переглянулись и неожиданно рассмеялись, припомнив, что уже в десятом эта любовь растаяла, как прошлогодний снег.
-Кумушки, это вы надо мной потешаетесь? - спросил Максим, недоуменно глядя на них.
-Нет, куманёк! - через смех выдала Рина. - Это мы над собой потешается.
-Ладно, - согласился куманёк, - поверю на слово и обижаться не стану.
-Да, уж, не обижайся, пожалуйста, - попросила Света мягко. - Ей-ей обидеть не хотели.
-Жаль не знаю причины веселья - повеселился бы вместе с вами, - произнёс Максим, поглядывая на часы.
-Ого! - удивился он. - уже почти два часа. Пора, как говорится, и честь знать! И не протестуйте: вам утром на работу, а мне в путь-дорогу.
-Когда твой поезд? - поинтересовалась Ринка.
-Без десяти семь, - задумчиво ответил Макс.
-Я приду проводить, - не то спросила, не то подтвердила Рина.
-Долгие проводы — лишние слёзы! - Не согласился Максим. - Давайте простимся здесь.
-Я довезу тебя до гостиницы, - тоном, не терпящим возражения, добавила Лана.
-Ладушки, - согласился Максим, подавая руку в прощальном жесте.
-Не исчезай надолго, Макс, - попросила Рина, вкладывая свою узкую ладошку в его руку. - Звони хоть иногда — у тебя есть мой телефон.
-Да-да, непременно, - торопливо пообещал тот, и всем стало ясно, что он не умеет и не любит прощаться.
Светлана попыталась форсировать события:
-Да обнимитесь уж на прощание по старой дружбе! И мы поедем.
Эта, почти отчаянная реплика, вызвала смех, подтолкнув Ринку и Максима навстречу. Они обнялись и поцеловали друг друга в щёку. Лана помахала подруге рукой и направилась к выходу.
Спускаясь во двор впереди Макса, она больше всего боялась запутаться своём длинном вечернем платье и упасть. Ей хотелось сейчас же укоротить его так, как это делает в одной рекламе соблазнительная девица — одним движением руки. Но она не стала делать этого, а лишь слегка подхватила подол, чтобы окончательно в нём не запутаться.
-Светлая, куда так спешишь? - поинтересовался Макс. - До поезда ещё достаточно времени.
-Я не спешу, - возразила Лана, чуть сбавляя шаг. - Это мой обычный темп.
От ринкиного дома до гостиницы не более десяти минут езды, но Света умудрилась ехать так медленно, как не ездила никогда. Она отчаянно боясь того момента, когда, подъехав к гостинице, Максим сухо попрощается, поблагодарив для приличия за доставку и уйдёт прочь, не оглядываясь. Так уже было однажды — после выпускного вечера, когда он исчез из её жизни, даже не попрощавшись. После этого она сделала жестокий вывод, что ничего для него не значила, когда он для неё значил гораздо больше, чем она того хотела.
Но сколько не растягивай — дорога не резиновая и она заканчивается. Когда они, наконец, подъехали к гостинице, Лана уже была готова к тому, что их прощание будет недолгим. Но она ошиблась.
-Давай немного пройдёмся? - предложил Макс. - В кои-то веки нам ещё придётся встретиться?...
-Ладушки, - ответила она, невольно улыбаясь, припомнив словечко из его лексикона. - Только подожди пару минут я переоденусь.
Максим кивнул головой в такт своим мыслям и неожиданно сказал, слегка севшим голосом:
-А ты почти не изменилась, Светлая! Всё те же, распахнутые на мир глаза, всё та же, слегка смущённая улыбка, та же трогательная способность краснеть... Я рад, что это — так... Рад нашей встрече.
Не дожидаясь ответа, Макс резко открыл двери машины и шагнул на дорогу. Света сначала глупо расплылась в широкой улыбке, а затем закрыла лицо руками. Её казалось, что её щёки пылают огнём и выдают её с головой. И сразу мысли — мысли понеслись, как табун диких, необъезженный лошадей, грозя снести всё на своём пути - все препоны, все приличия и границы:
-Ого! Это звучало почти, как признание... Если не в любви, то... О, Господи?! Что это ты, Ланка? Ты же, как и Вольский, давно уж отгуляла поминки по своей надежде... Или ещё не совсем?!… Ты с ума сошла? Зачем тебе всё это? Это больно! Так больно...
Она заставила себя облачиться в походные джинсы и футболку с логотипом их компании, которые всегда лежали в пакете на заднем сидении. Поправила свои пышные волосы, надевая бейсболку козырьком назад, посмотрела в зеркало обзора, ничего в самом деле не видя. Ей вполне хватило этих пары минут, чтобы взять себя в руки и выпорхнуть из машины навстречу ожидавшему её Максу.
-Сорванец! Чистый сорванец! - восхитился тот. - Словно и не было десяти лет...
-Ну, что, пошли? - поинтересовалась Света, с улыбкой глядя на бывшего одноклассника.
-Вашу руку, фрау-мадам?! - словами из ретро-комедии обратился к ней тот, предлагая свою.
И они нырнули в ночь, которая открылась им своей самой тёмной, самой загадочной стороной. И это вовсе не метафора: фонари в этом районе были в основном только возле гостиницы, а далее улицы уходили в сумрак ночи извилисто и странно, как щупальца огромного чёрного спрута.
Они брели по тихим улочкам, не замечая ничего. Брели наугад, по интуиции, по наитию. Когда-то вот так же они бродили здесь всем своим десятым «А», философствуя о жизни, мечтая о будущем. Когда-то. Десять лет тому назад. Но сейчас для этих двоих не было ни прошлого, ни будущего, не было ничего, кроме них самих. Не было даже времени — оно словно остановилось, или пошло вспять. Ощущение было столь сильным, неожиданно значимым и не оставляло ни на мгновение, соединяя в одно целое и этого мужчину, и эту женщину.
Так странно, так волнительно было это ощущение и для Светланы, и для Максима. Они чувствовали себя легко, свободно, готовые шагать вот так без устали, без остановки, рука об руку — лишь бы рядом, лишь бы вместе.
Эти двое шагали и говорили, говорили, словно опасаясь, что больше у них не будет такой возможности высказать всё, что пережито, что волнует, что лежит на сердце. И совсем не важно, что фразы порой казались почти бессмысленными: они понимали сейчас друг друга с полу слова, с полу взгляда.
Максим и Лана бродили почти до самого рассвета, то присаживаясь на какой-нибудь скамеечке, то, взявшись за руки, вновь шли куда-то, как сомнамбулы. Казалось, что так было всегда, что этому единению не будет конца. Светлана, наконец, совершенно расхрабрилась и на одном выдохе спросила:
-Макс, что ты хотел сказать мне тогда, на выпускном вечере?
-Когда ты с таким гордым видом убрала мою руку со своего плеча?
-Да, тогда, - дрогнувшим голосом ответила Лана. - Только не говори, что не помнишь!
-Отчего же не помню? - загадочно улыбнулся Максим. - Помню. Только не знаю: стоит ли говорить об этом сейчас? Столько лет прошло... Наверное, это уже не актуально.
Света смотрела на Макса во все глаза и не могла понять шутит он или говорит серьёзно, и неожиданно, ощутив, что ей не хватает воздуха, выдавила из себя:
-Конечно... Если это для тебя не актуально.
-А, - отчаянье махнул рукой Максим, - была- не была: скажу!... Хотел сказать тебе тогда, что ты мне очень... Нравишься. И, что мне трудно будет уехать из города...
-Это... правда? - запинаясь, спросила Лана, не смея поверить словам Максима.
-Правда, Светлая!- ответил тот, глядя на неё странным взглядом, в котором просматривались и печаль, и грусть, и горечь.
-Зачем же ты тогда и в 8-м, и в 9-м классе передавал мне от имени Грима предложения дружбы? - недоумением поинтересовалась девушка.
-Зачем-зачем? - усмехнулся в ответ Максим. - Гришка просил поговорить с тобой... Я согласился.
-Значит я тебе совсем не нравилась, - разочарованно произнесла Лана.
-Ещё как нравилась! - запротестовал Макс. - И я радовался, когда ты каждый раз ему отказывала.
-Почему же ты тогда в десятом так демонстративно ухаживал за Анькой Лори? Даже однажды во время киносеанса перелез к ней через ряды кресел, оставив нас с Ринкой в полном недоумении...
-Я сделал это нарочно, чтобы ты приревновала меня... И вообще я обратил внимание на эту девчонку, лишь для того, чтобы привлечь твоё внимание, - признался Максим. - Но мне это не удалось — ты была, как кремень.
-Это не правда! - взвилась Света. - Вовсе я не кремень!... После каждой твоей выходки я ревела дома в подушку, осознавая, что тебе совершенно безразлична...
Последнюю фразу девушка произнесла совсем тихо, чуть ли не переходя на шёпот. И не понятно услышал ли её Макс.
-Я тебя тогда не понимал, - в раздумье произнёс он. - Ты просто ошарашивала, пугала своими поступками, своей энергией... Казалась странной, непостижимой. Я боялся твоего язычка, твоей непредсказуемости, твоего гнева... Все парни боялись тебя... И вот, когда я, наконец, осмелился — тогда, на выпускном, ты, не сказав ни слова, посмотрела таким красноречивым взглядом, что все слова застряли у меня в горле. А потом смахнула мою руку со своего плеча, словно это было какое-то неприятное насекомое... И тогда я вдруг понял, что совсем не интересен тебе... Ты словно сквозь смотрела. Неприятное ощущение - до сих пор его помню... Вот тогда я и уехал из города в срочном порядке: больше меня здесь ничто не держало.
-Всё проклятая гордость! - С болью в голосе призналась Лана. - Во всём виновата только она... Умру, а не признаюсь! Умру, а не подойду первой! Сказалось воспитание бабушки. -«Главное достоинство девушки — гордость!» - с младых ногтей внушала она... Бабушки давно уже нет, а я до сих пор не могу избавиться от этого комплекса...
-Ты считаешь гордость комплексом? - удивился Максим.
-Не я считаю — окружающие... При теперешней жизни гордость считается непозволительной роскошью.
-Наверное, ты права, Светлая,- неожиданно согласился собеседник. - То же самое твердит моя благоверная, обвиняя в сём пороке. Для неё гордость —это непростительный порок.
На секунду Светлане показалось, что тон, с которым Макс произносит это признание, лишён не только теплоты, признательности, но даже элементарного уважения к собственной жене.
-Макс — это же твоя жена! - напомнила она. - Как ты так можешь?
-Ничего ты не знаешь, Светлая! - безнадёжно махнув рукой, произнёс тот.
-Я и не должна знать этого! - неожиданно запротестовала девушка. - Я не должна становиться между вами... Третий, как известно — лишний.
-И снова ты права! Очи бачилы шо купувалы — иштэ, пока зенки нэ повылазять.
-Ну и акцентик у вас, майор! - засмеялась в ответ Лана. - Вы, что и на Украине успели побывать?
-У меня жена "хохлушка", - признался майор.
-Да ну? И где же ты её отыскал?
-Она сама меня отыскала — стараться особенно не пришлось.
-Ты же говорил, что она на меня похожа, - напомнила Светлана.
-Чисто внешнее совпадение, - разочарованно признался Макс. - Внутреннее содержание — прямо противоположено...
-Все вы, мужчины, так говорите о своих жёнах! - не согласилась с ним Света.
-Просто мне есть с кем сравнивать, - мягко возразил Максим.
-К чему это?- запротестовала девушка. - Каждый человек индивидуален, и не может — не должен походить на другого. Это просто невозможно... Понимаешь, Макс?
-А ты, Светлая, разве со мной не сравнивала... мужчин? - с надеждой глядя в глаза школьной подруге, поинтересовался Максим.
Лана на секунду замялась:
-Сравнивала...
-Ну и что? - настаивал собеседник.
-А ничего, - неожиданно призналась девушка. - Видимо сравнение было не в их пользу.
Максим смотрел на Светлану такими глазами, словно хотел запомнить эту минуту надолго, хотел насытится добрым отношением к нему, сиянием её глаз, её несмелой улыбкой, пунцовостью её щёк.
Как давно она ждала этого. Именно от него, Макса. Хотелось плакать, кричать, скакать на одной ножке, не думая как будет выглядеть этот поступок со стороны, когда взрослая, почти тридцатилетняя «дама» так по-детски выражает свою радость. И печаль. От того, что слова признания сказаны ей, Светлане Авериной, прождавшей столько лет в напрасном ожидании, лишь сейчас — десять лет спустя.
-Я отгулял поминки по своей надежде! - кричал разум.
-Я хочу любви! - кричало сердце.
-Одумайся! - кричал разум. - Он не свободен — у него семья.
-Да заткнись ты, наконец! - кричало сердце. - Он мой! Мой! Хоть на минуту! Хоть на миг. Мой...
Победил, как ни странно, разум. Не в силах больше выдерживать взгляд школьного друга, Светлана попыталась перевести его внимание на другое.
-И сколько лет вы уже женаты? - спросила она, отводя взгляд.
-Почти шесть лет.
-О, это срок! - отреагировала Лана. - Так вы поженились, когда ты ещё учился в училище?
-В середине четвёртого курса расписались, - ответил Макс.
-Наверное, она дочь какого-нибудь полковника?! - попыталась поддеть друга Лана.
-Увы, нет, - ответил Макс ничуть на неё не обижаясь.
-Почему увы? - не поняла девушка.
-Тогда, возможно, хотя бы по служебной лестнице поднялся с минимальными трудностями, - улыбнулся в ответ Макс.
-Не повезло! - продолжала язвить Лана.
-Да уж, - беззлобно принял её игру Максим, - не повезло.
-И сколько у вас детей? - сменила тему Светлана.
-Ни одного.
-Что так?
-Бог не дал. У Галины не может быть детей в принципе... А мне заводить на стороне офицерская честь не позволила. Да оно и к лучшему.
-Что так? - повторилась Лана.
-Бродячая жизнь, знаешь: гарнизоны, разъезды, неважные условия, скандалы, слёзы... Какие уж тут дети?... У тебя вон тоже детей нет.
-Ты забыл, Макс, что я не замужем? - напомнила Лана.
-Разве это сейчас кого-то останавливает?
-Меня останавливает. Не хочу, чтобы у моего ребёнка не было отца.
Максим взглянул на Светлану взглядом вполне одобряющим, но вопрос неожиданно задал совсем не касающийся этой запретной темы:
-Скажи, Светлая, а Катя знала о том, что я тебе нравлюсь.
-Да, - тихо ответила ему Лана.
-А ведь я ей не поверил! - воскликнул Макс в сердцах. - Не поверил...
-Когда не поверил? - поинтересовалась Лана, с подозрением глядя на него. - Сейчас?
-Нет, тогда ещё, в десятом классе! — с горечью признался Макс. - Думал, что Ринка меня разыгрывает!
Света никак не отреагировала на его слова, сожалея лишь о том, что это объяснение происходит сейчас, а не десять лет назад. Словно читая её мысли, Максим продолжил:
-Если бы я поверил тогда Ринке, вся было совсем иначе...
-К чему теперь сожаления?! - невольно вырвалось у Светланы. - Ничего уже не вернуть и не изменить.
Максим испытующе посмотрел на девушку, словно желая прочитать её сокровенные мысли.
-Ничего не вернуть?... Ты в этом уверена?
-Максим, - обратилась к нему Лана, стараясь быть спокойной, - посмотри на себя и на меня: мы изменились, стали совсем другими... Нас разделили десять лет разлуки, десять лет жизни... Той девчонки и того мальчишки, какими были мы, уже нет.
-Никогда не поверю! - горячо запротестовал Максим.
И Лана непонимающе вскинула брови.
-Чему? - спросила она, невольно поддаваясь настроению школьного друга.
-Что ты стала рациональной, холодной... Стала такой далёкой. Чужой.
-Я стала взрослой, дорогой Макс. - ответила Светлана. - Просто: стала взрослой.
Максим неожиданно усмехнулся и взгляд его похолодел.
-А, знаешь, Светлая, - сказал он сухо, - иного я и не ожидал... Ты весьма последовательна и рациональна.
-О чём ты? - не поняла та.
-На выпуском ты меня отшила. Сейчас — тоже... К чему тебе какой-то там майор, у которого ни кола нет, ни двора?!
-О чём ты, Макс? - испуганно отозвалась Светлана. - Это не твои слова!
-Правильно, не мои, - неожиданно согласился он. - Это слова моей жёнушки. Она меня всё время ими напутствует во время скандалов.
-Этого мне только не хватало! - догадалась Лана. - Ты хочешь сказать, что она знает обо мне?... И вы скандалите по этому поводу?!
-Ещё как! - засмеялся тот. - Аж пух и перья летят!
-Господи! - отчаянно произнесла Света. - Да разве можно так? Вы, что с ума посходили?
-Видимо, да, - с улыбкой ответил Максим.
Они смолкли, думая каждый о своём. Светлана о том, что признание Макса стало для неё потрясением, потому что она даже подумать не могла о том, что принесла ему своей гордостью столько вреда. И это осознание сжало её сердце, наполняя душу пониманием, что сейчас ей не чуть не легче, чем тогда, когда она думала, что безразлична ему.
Макс же, напротив, нисколько не сожалел о том, что, наконец, смог высказать всё то, о чём мечтал сказать этой строптивой девчонке столько лет.
Исколесив чуть ли не полгорода, Максим и Светлана вернулись, наконец, к тому месту, где оставили машину, и сели в неё, не сговариваясь, не глядя друг на друга, объятые одним порывом. Так много нужно ещё было осмыслить, пропустить через сердце, через сознание, которое никак не могло привыкнуть к тому, что всё, чем жил раньше была просто защитная реакция и она была так далека от истинного положения вещей.
Оба молчали, не зная, что сказать друг-другу, как исправить, или хотя бы смягчить тяжесть, совершённой в юности ошибки.
А утро разгоралось стремительно, заливая улицы красками, гася редкие фонари освещения.
-Светлая, прости меня! - попросил Максим. - Я не хотел этого — всё получилось само-собой... Столько лет копилось. Не удержался... Прости.
Лана смотрела на его склонённую голову, на пульсирующую синюю жилку на виске, чувствуя, что в её сердце прорастает нежный крохотный росток, который она столько лет уничтожала без жалости. У неё возникло непреодолимое желание дотронуться до пульсирующей жилки, но внутреннее чувство противоречия остановило её порыв. И тогда она, назло ему, протянула руку и нежно коснулась этой тонкой голубой жилки.
Максим внутренне напрягся - Лана ощутила это кончиками своих дрожащих пальцев, готовая в любую секунду отдёрнуть их. И Макс замер, боясь спугнуть нежданный порыв девушки. Тогда Лана опустила руку вниз по щеке, нежно касаясь его небритой щеки, уголка рта, волевого подбородка, ощущая непроизвольное движение мышц, словно желающих удержать это прикосновение.
Глаза Максима были прикрыты, а лицо выдавало такие противоречивые чувства, что Лана, испугавшись своей смелости, поспешно убрала руку.
-Почему ты убрала руку? - шепнули губы Макса, - Это было так чудесно...
-Но бессмысленно, - откликнулась Лана.
-Движение души не может быть бессмысленно! - запротестовал Максим, протягивая к ней раскрытую ладонь. - Дай мне, пожалуйста свою руку.
-Зачем? - слегка смутилась Лана.
-Не спрашивай зачем — просто дай.
Немного поколебавшись, Светлана, подала руку. Максим повернул её ладонью вверх и поцеловал, нежно касаясь маленькой ладошки своими трепетными губами.
И вновь у девушки возникло предательское желание убрать руку, но Макс прижал её пальчики к своим губам и затих. Лана сидела, сжавшись в комок, и сердце её колотилось так, что она чувствовала его биение даже в кончиках пальцев, прижатых к губам Макса.
Светлана сделала попытку тихонько освободить предательски дрожащие пальцы из сильной ладони Макса, и он отпустил её без сопротивления. Сказал тихо, почти обречённо:
-Твоя беда, Светлая, что ты — максималистка, и не можешь довольствоваться малым... Хотя... К чему это я?... Ведь и сам такой.
-Максим, - напомнила Светлана, - уже почти шесть часов... Не пора ли собирать вещи?
-Вещи я собрал ещё вчера, - улыбнулся ей в ответ Макс. - Что ты так заволновалась, Светлая? Да не опоздаю я на поезд, не опоздаю! Ты, что испугалась, что я здесь останусь?
Неожиданный вопрос смутил девушку, а Максим продолжил шутить:
-Узнаю свою одноклассницу Аверину Светлану: в минуту душевного волнения она начинала покрываться краской... А ещё уверяла меня, что изменилась, что ничего общего с той девчонкой из 10-го «А» не имеет... Преувеличивала! Явно преувеличивала...
-О чём ты говоришь? - начала сердиться Светлана. - Я о тебе беспокоюсь: дома тебя уже, наверное, заждались!
-Сомневаюсь я, однако, - криво усмехнулся Максим. - Хотя ты права: я должен ехать. Хотя бы потому, что не имею права опаздывать в часть.
-Ну, вот видишь, я права! - торопливо согласилась Света, чувствуя, что краска всё так же предательски окрашивает её щёки.
-Ладушки, - согласился Максим. - Сейчас по-молодецки поднимусь к себе в номер, возьму вещички... Светлая, пожалуйста, дождись меня, не сбеги.
-Скажешь тоже! - попыталась рассердиться на него Лана. - Конечно, дождусь и довезу тебя до вокзала, и посажу в поезд... И помашу рукой.
-Смотри, как она хочет поскорее отделаться от меня? - вновь усмехнулся Максим и, не дожидаясь ответа, рванул на себя дверцу машины, оставляя девушку в полном замешательстве.
Макс уходил по ступенькам гостиницы торопливым, широким шагом, словно действительно опасался, что Лана не дождётся его. Светлана сидела в салоне не шевелясь, закрыв лицо руками. Мысли её метались, как табун испуганных лошадей, не находя успокоения, не находя пристанища.
-Так не должно быть! - шептали дрожащие губы девушки. - У него семья... Жена... Служба, наконец... Другая жизнь... Я — просто воспоминание о далёком светлом детстве. Вот он и расчувствовался...
Такого со Светланой не было уже давно: она не знала сейчас, как вести себя с Максом, не знала, что ответить на его слова. Прежние чувства вновь всколыхнулись в её душе, начиная разгораться сильным и жарким пламенем. Она и Макс — Макс и она...
Нет-нет: между ними стояла «хохлушка», которая представлялась Светлане дородной, красивой женщиной с шикарной чёрной косой, опоясывающей её гордую голову, как венцом. Девушке на миг показалось, что она слышит те самые слова: «Очи бачили, шо купувалы...» И ещё, непременно, сильные руки, упёртые в бока. Только так она представляла истинную «хохлушку».
Немалых усилий стоило Лане взять себя в руки. Когда на ступеньках гостиницы показался Максим, она была уже спокойна, «как удав». Девушка открыла дверцу машины, встречая его ничего не значащей улыбкой. Глаза Макса всё ещё лучились внутренним светом, глядя на неё тепло и нежно.
-Как ты? - спросил он. И Светлана ответила твёрдым голосом:
-О' Кей!
И ответ девушки, и её вид несколько озадачил мужчину, но он постарался не выдать своего неудовольствия.
-Поехали? - спросил он, и взгляд его стал внимательным и слегка настороженным, в нём явно угадывался вопрос: - «Что ждать от тебя ещё, Светлая?»
-Да, конечно, - ответила та, делая вид, что не поняла его настороженности.
Улицы были почти пустынны: город начал просыпаться, но разгар движения ещё впереди. Без каких-либо помех, через несколько минут они были уже у железнодорожного вокзала. Светлана заглушила мотор и в салоне воцарилась тишина. Ни Максиму, ни Светлане даже думать не хотелось о том, что через несколько минут они расстанутся — возможно даже навсегда.
-Светлая, - обратился, наконец, Максим, - ты не дашь номер своего телефона? - Может как-нибудь созвонимся?... Поговорим.
-Конечно, - ответила та. - Возьми в бардачке блокнот и ручку — я продиктую... Можешь звонить в любое время: раньше двенадцати я не ложусь.
-Ладушки, - привычно ответил Максим, стараясь заглянуть в глаза девушки. И Света выдержала его взгляд, чтобы не показаться неискренней в своём желании хоть изредка с ним общаться.
Максим спрятал бумажку в карман кителя и сказал твёрдо:
-А сейчас мы попрощаемся здесь, и ты сразу же уедешь: не переношу долгие прощания.
Лана хотела подать ему руку, но Макс неожиданно крепко обхватил её за плечи и, притянув к себе, отчаянно, неловко поцеловал в губы. Светлана даже опомниться не успела, как он забрал с заднего сидения свою сумку и через секунду уже стоял возле машины.
-Слышишь, Светлая! - сказал он твёрдо. - Никогда нельзя гасить свечу надежды! Никогда! Это по меньшей мере не гуманно...
Светлана ничего не успела ответить ему, потому что он широким шагом, чуть ли не бегом кинулся в здание вокзала. А Светлана уронила голову на руль и неожиданно разрыдалась, как «самая последняя блондинка».
Как доехала домой, она и сама не поняла: от слёз дорога расплывалась и казалось, что она никогда не закончится. Светлана сразу же кинулась в ванную, раздеваясь на ходу и, включив душ на полную мощность, встала под струи, подставляя разгорячённое и заплаканное лицо. Плакала навзрыд, смывая сожаление о потерянном времени, о том, что ничего уже нельзя вернуть и ничего нельзя исправить.
-Нельзя... нельзя! - сквозь рыдания прорывались её слова, и было в них столько боли и безысходности, что казалось вот-вот разорвётся сердце.
Не разорвалось: порог прочности оказался выше отчаяния. То ли прохладные струи воды принесли некоторое успокоение, то ли горечь и досада ушла вместе со слезами. Словно нарыв прорвался — не-то в душе, не-то в сердце. Остался какой-то лёгкий флёр от всего, что произошло со Светланой за последние сутки. Что это было: сожаление ли, осознание ли, что нельзя вернуть невозвратное, освобождение ли от той зависимости, которая столько лет не отпускала её? Кто знает...