От начала Времён цветёт на девятом небе сад Ирий. Все краски мира собраны там в дивную радугу из цветов и деревьев. Обитают в Ирии звери и птицы небывалой красоты и поют чудные песни. Древние сказывают, что именно сюда отправляются души светлые после жизни земной.
Здесь, под белой берёзой, собирает богиня Макошь нити судеб людских из волшебной пряжи. Мудра богиня молодая, занятие столь важное не всяк возьмёт на себя. Весь облик её солнцем пропитан: златой лентой украшает Макошь волосы свои льняные, сарафан светлый знаками солнечными расписывает. Лишь очи её карие тоску неуловимую таили.
Есть у богини две девочки-помощницы озорные: счастливая Доля и лихая Недоля. Суще близняшки, носит Доля чёрное платье с белой жемчужиной, а Недоля — белое с чёрной жемчужиной. У обеих тёмны косы по пояс да ноги босые. Только руки у девиц немолодые, от вечного прядения огрубевшие. Из белого волокна готовит Доля счастье хорошим людям, из чёрного же Недоля назначает беду плохим. Макошь берёт чёрную и белую пряжу, а после собирает её в большую паутину планид.
Однажды спустилась Макошь к людям на землю, чтобы посмотреть, как живут они и чем дышат. Видит она, как колёса мельниц деревянных с водой играют, слышит, как сталь булатная в горячих кузницах звенит. Осваивают князья земли изобильные, охотой да землёй народ снедь добывает. Увидела Макошь празднества пышные, что люд русский в честь богов да предков своих удалых проводит, увидела и слёз она вдосталь.
Ладно было всё в княжестве честном, да влюбилась богиня в славного охотника Боруту и сына Междамира подарила ему. Засияли тогда глаза её светом ярким, исчез в них туман тоски смутной. Но нельзя Макоши средь людей быть, надо в Ирий-сад возвращаться. Уходя, шепнула она Боруте:
— Как свидеться со мной пожелаешь, взойди ты на Алатырь-гору, где народ богов славит, да кликни ласточку Латыгорку. Принесёт она тебе ключик от Ирия. Отомкнёшь ключом тем небо — и предстанет пред тобой сад божественный. Там и найдёшь меня. Ты человек, потому не попасть тебе в Ирий без ключа. Лишь сын наш сможет перемещаться меж мирами свободно, — с этими словами покинула Макошь своего возлюбленного и вернулась в Ирий.
А Междамир рос быстрее, чем летела стрела из лука Боруты. Вот уж семнадцать годов отмерилось ему. Могуч был молодец и телом, и духом, ловко пособлял отцу на охоте. Силы у Междамира было премного, да и ума досталось вволю. Кудри лучистые обрамляли мужественное лицо его, а глаза карие солнцем светились.
В то время за тремя горами да за семью лесами в пещере Ляки вековал век злой Чернобог. Осел он здесь со времён зыбких, когда жили на том месте древние ляки. Охраняли они пещеру с колодцем глубоким, что в тёмный мир Навьего Царства вёл. Жестокую битву за пещеру ту затеяли с ними люди из племени вентов. Перебили они всех ляков да отверзли колодец в пещере. Вырвался оттуда Чернобог, и далеко бежало тогда племя вентов. Сила же Чернобогова в ноже заговоренном таилась: всяк, кто касался его, тотчас в чёрный мир Нави уходил. Так с тех пор злодей в пещере той и обосновался.
Мало стало Чернобогу, что из подземного мира выбрался. Задумал он волшебную пряжу у Макоши украсть и самому участи человеческие вершить. Но путь в Ирий Чернобогу закрыт был: не место силам чёрным в царстве Прави. Прознал тогда Чернобог про ключик, что ласточка Латыгорка Боруте приносила, и решил лиходей охотника выследить.
Однажды, когда поднимался Борута на Алатырь-гору, завидел он старца, что сидел на склоне и плакал безутешно. Был он совсем седой, лишь в бороде один чёрный волос блестел. На груди его нож висел чудный: на чёрных ножнах серебристый месяц с узорами, а рукоять — кость вороная.
— О чём кручинишься, отец? — спросил Борута.
— Ох, добрый человек, окажи милость да помоги на вершину подняться. Хочу богов перед смертью восславить. Слаб я стал, ноги шибко болят, не дойти мне, — молвил он и ещё пуще заплакал.
— Отчего ж не помочь? Садись ко мне на закорки.
Донёс Борута старца на себе до самой вершины да оставил у места святого. Сел передохнуть и ласточку кликнул. Блеснуло в облаках что-то, и появилась Латыгорка. Только ключик донесла — вмиг изменился старец: стал выше, моложе, лицо сделалось белесым да каменным, словно солнца никогда не видело, а в чёрных глазах его будто искры зажглись красные. Седина яркой смолью сменилась. Вынул Чернобог нож роковой да в спину добродея своего ударил. Тяжело умер Борута, пуще ножа сердце его предательство пронзило, а Навий мир душу его во мраке заковал.
Схватил Чернобог ключ заповедный, произнёс слово чёрное да Борутой обернулся, чтоб не признали его в Ирии прекрасном. Идёт Чернобог-Борута по просторам небесным да красотам разным дивится, несвычно ему, что птицы и звери ему радуются. Вдруг видит он: под берёзой Доля и Недоля сидят, пряжу белую да чёрную прядут, сговариваются и хихикают меж собой. Устали руки у них, решили девицы дух перевести, пока Макоши рядом нет.
— Что, сестрица, получилось у тебя сегодня? Похвались же, — сказывает Недоля.
— Помнишь ли молодца, чья хата намедни сгорела? Так пожалела я его, мошной с золотом одарила.
— А по мне выходит, он всё одно его в кабаках спустит.
— Зато после того он мастеровым станет знаменитым да женится.
— И что ж, коль характер у жены его прескверный окажется? — сказала Недоля, и обе рассмеялись звонко.
«Эк складно вышло, что девицы одни! Вот и помощникам моим дело нашлось», — обрадовался Чернобог и вернулся в облик свой непритворный. Выпустил из-за пазухи двух нетопырей, схватили они Долю с Недолей, сам Чернобог пряжу волшебную взял — и прочь из Ирия.
Нетопыри летели, неся девиц в когтях, Чернобог бежал, пряча в большом рукаве волшебную пряжу да ключ от Ирия. Вот оказались они в пещере Ляки.
Ключ от Ирий-сада закинул злодей в Навье Царство через колодец в пещере. Отныне после жизни стали люди к Чернобогу попадать, и не разбирала Навь, добром славился человек али худом. Не стало людям пути на Небо.
— Дело сделано, — перевёл дух Чернобог. — Волшебную пряжу схороню я в сундуке, под папоротником, а девиц этих в двух больших паучих превращу. Пускай стерегут сундук. Тот забрать его сможет, кто в ночь на Ивана Купалу сюда явится да с паучихами сладить сумеет. Нынче я хозяин людских судеб! На то воля моя!
Так Чернобог и сделал. Отныне паучихи, белая и чёрная, съедали всякого, кто подходил к папоротнику.
В то время сон дурной приснился Междамиру: будто лежит в тёмном ущелье отец его, а вокруг него гады кишат ползучие. Заволновалась душа Междамира, что отец Борута долго не возвращается. Вот день проходит, другой, а Боруты всё нет. Делать нечего — отправился Междамир разыскивать его.
Поднимается он на гору Алатырь, а кругом ветер воет да деревья гнёт. Под серыми тучами укрылась Алатырь-гора, мрак и холод окутали высокую землю. Средь встревоженных елей увидел Междамир отца своего убитого, и скорбью налилось сердце его.
— Матерь моя Макошь! Могла ль ты допустить подобное несчастье? — вознёс руки к небу Междамир. — Где была ты в тот жуткий час? Ужель прислужницы твои беду проглядели?
Отворились тогда врата в небесный Ирий, и шагнул Междамир в благоухающий сад. Приветствовали его звери и птицы совершенные, склонялись пред ним травы пречистые.
— Мать моя Макошь, явись же мне! — взывал Междамир. — Пал отец мой в бесчестном бою. Как снести утрату тяжкую?
Откачнулись ветви белой берёзы, и предстала взору богиня вящая.
— Сын мой славный, известны мне дела наши печальные. Горько мне без Боруты, отца твоего доброго. В Царство Нави унёс душу его злой Чернобог, пряжу похитил мою волшебную. Ты один отца можешь вызволить да помощниц моих расколдовать. Достань ты нож серебряный, что на груди Чернобога висит. Коль отрежешь тем ножом ты бороду злодею, так лишится Чернобог силы недоброй да назад в мир Нави канет. А коли добудешь ключ от Ирия, что в пещере на дне колодца покоится, так освободится душа Боруты, в Ирий ясный попадёт. Возьми ты, сынок, веретено моё заветное и брось на землю пред собой — оно дорогу укажет в логово Чернобога.
Поблагодарил Междамир матушку и в путь нелёгкий собрался. Покатилось по земле веретено Макоши, и пошёл Междамир за ним следом.
Идёт Междамир лесом, бредёт полем, — далеко ещё до пещеры Ляки. Вдруг видит он: капище древнее на опушке приютилось. Ветхий частокол опоясывает хранилище великой тишины и мудрости. В центре у камней играет огонь благородный. Ступил Междамир на священную землю — и вырос пред ним Чур Многоликий. Тайными резами да щитами украшенный, был тот идол и статен, и стар. Седых веков безупречное знание читалось в глазах его. И заговорил Чур Многоликий устами заветными:
— Ведаю я, в чём злосчастие твоё, молодец. Премного сочувствуют тебе и народу русскому боги великие. Полон сил стан твой крепкий, огнём горит сердце молодое, — в деле ратном это поможет тебе. Слушай же завет богов достославных. Дабы пряжу вернуть волшебную, надобно тебе в ночь на Ивана Купалу папоротник сыскать цветущий, что близ пещеры Ляки растёт. На цветке его увидишь сундук небольшой — в сундуке том пряжа схоронена. Стерегут его две паучихи — то Долю с Недолей Чернобог околдовал. Возьми жбанчик с сурьей солнечной, что здесь, у огня хранится, да паучих этих напои. Спадут с них чары тёмные, словно листья осенние. Тогда и возьмёшь ты сундук с пряжей.
Поклонился Междамир Чуру Многоликому, поблагодарил богов и жбанчик с сурьей с собой взял.
День идёт Междамир, другой идёт, уж силы его на исходе. Наконец, в звёздную полночь Купальской ночи прикатилось веретено Макоши к самой пещере. Вдруг светом лиловым загорелось что-то в кустах неподалёку. Кинулся туда молодец и увидел цветок чудный на папоротнике пушистом, а на цветке том — сундук кованый. Не успел Междамир опомниться, как выскочили из-за папоротника две паучихи громадных. Живо достал Междамир сурью солнечную да в паучих тех кинул. Разлилась медовая сурья, начали паучихи пить её, и — глядь, уж вместо них Доля и Недоля стоят. Обрадовались сестрицы, обнялись да стали избавителя своего благодарить.
— Знали мы про тебя, Междамир, что храбр ты да ловок. Однако одному тебе вряд ли с Чернобогом совладать. Мы поможем тебе.
Взял Междамир с цветка сундук долгожданный, и направились они к пещере втроём. Задрожала пещера, огнём красным засветилась, и вышел оттуда Чернобог лютый. Сверкнуло пламя в глазах его страшных, в руке нож блеснул серебряный, и пробил час битвы большой. Сошёлся Междамир с Чернобогом не на жизнь, а на смерть.
Читать продолжение в сборнике:
https://ridero.ru/books/skazki_28/