Я по Чекету шел.
Внезапно стон
из пропасти,
как дух беды поднялся.
Мне показалось - вздрогнул перевал
и черный коршун с кедрача сорвался.
В когтях он солнце тусклое держал.
Маральник губы протянул ко мне,
но капелька росы не освежила.
Чекет-аман готовился к грозе...
Уж молния на подступах разила.
Простил грозу.
И всепрощеньем мучась,
готов простить и друга,
и врага!
Но этот стон!
Спрессованный в века,
что шел из недр
и прорывался к тучи?
Я стоном и грозою потрясен.
Не выпускает время из объятий:
мне слышен шаг -
тяжелый
конных ратий,
и карканье
нажравшихся ворон.
А перевал закутался во мглу
и осыпались камни под ногами,
акации цеплялися шипами,
в одежду непросохшую мою.
1968 год Бийск