5. Каролина

Восходящее солнце проходило сквозь ткань занавесок, настолько его свет был ярким. Прохладная ночь сменилась утром. Скоро станет жарко.
Тишину не очень убранной спальни, где местами была раскидана одежда, в беспорядке лежали книги и разные листы бумаги, пронзил звонок будильника. На кровати, под большим широким одеялом началось шевеление, и из-под его складок показалась голова, кутанная волной прямых темно-русых волос, оттуда же к будильнику потянулась женская рука, светлокожая и лишенная изъянов. Коснувшись кнопки сброса, девушка перевернулась на спину, разлепила глаза, и, потянувшись, расплылась в довольной улыбке.
 - С добрым утром, Каролина Брайт, выходные кончились, - поприветствовала себя девушка, присев на кровати.
После чего она рывком вскочила, принялась собирать разбросанную на полу одежду, и с охапкой в руках рванула в ванную.
***
Каролина Брайт торопливо шла в сторону своего места работы, проходя мимо старых кирпичных и деревянных построек своего маленького провинциального городка. Даже в этот ранний час улицы были заполнены рабочими ближайших шахт, живущих либо в этом же городке, либо в многочисленных постоялых дворах и гостиницах. Каролина вышла на небольшую площадь, уже заполненную различными товарными обозами с крестьянами и какими-то всадниками, которые частенько проезжают по улицам маленького городишки.
Девушка приветливо улыбалась местным, здороваясь почти со всеми по имени; на улыбки пеших путников всегда старалась отвечать хотя бы такой же приветливой улыбкой, стараясь подарить путешественникам хотя бы толику внимания и доброты, которых им не хватает в своих долгих и одиноких скитаний среди редких лесов, пустынь и бесконечных степей этого жаркого края.
Каролина очень любила этот провинциальный южный городок, в котором прожила все свои девятнадцать лет, сначала помогая маме по дому, посещая местную школу,  затем уже как полноценный работник в одном из местных гостиных домов. Её матушка заболела долгой тяжелой болезнью, и некому было за ней присмотреть, кроме неё. Отец семейства ушел, когда Каролине было чуть больше двух, а спустя одиннадцать лет пришло письмо, в котором говорилось, что он погиб на внезапно вспыхнувшей на Северном материке войне. И та война, на Севере длится уже семь лет, не затихая ни на миг…
Каролина была лучшей в своем классе, лучшей во всем, одна из красивейших девушек в городе, она давно могла бы заполучить себе обеспеченного и молодого южанина,  и уехать в любой город, который был бы ближе к морю, или просто куда угодно поближе к воде, окружающей материк со всех сторон. Или выскочить за любого жителя богатых городов на севере или западе, где гораздо больше лесов, больше водоемов и даже дожди бывают чаще, чем в этом городе на пересечении семи дорог. Перестать быть официанткой местного постоялого двора, все свободное время тратящей на свою маму. Она бы могла, но никогда бы так не сделала. Хоть и так устала слушать рассказы от редких путешественников о других городах и землях, об их величии и богатстве, о высоких зданиях из белого камня. Иногда конечно были рассказы и о таких же деревнях, как и эта, но даже такие рассказы казались ей вестями из другого мира.
Однажды в их таверне остановилось трое молодых людей с острова на самом западе страны. Эти обаятельные чужаки, весело перекидываясь шутками, рассказали, что они якобы являются наследниками тамошних вельмож еще с тех лет, когда на том острове было не только дворянство, но и рабство. То есть ведут свои корни от дворян-рабовладельцев живших тысячу или даже больше лет назад. И хоть это было очень сомнительно, что спустя столько лет можно быть чьими-то наследниками, от молодых людей веяло благородством и хорошими манерами. Один даже выдавал себя за потомка одного легендарного рода, проявившего себя и заслужившего славу, почти тысячу лет назад, во времена Магии. Юноша утверждал, что его дальний родственник участвовал в Свержении Горы, а затем долго воевал за морем.
Каролина не сдержала улыбки, вспоминая обаятельную манеру общения тех молодых людей. Понимая, что с ними она могла увидеть тот легендарный остров, побывать в местах, в которых вообще мало кто бывает. Но она не могла так поступить. Она любит этот городок, она должна заботиться о маме. Да и молодые люди были слишком, слишком беззаботны. А то, что их предки участвовали в легендарных событиях тысячелетней давности… Мама считала, что магии больше нет в этом мире. Она ушла, когда пришла жара, с рождением второго солнца, сотни лет назад. Тогда-то и чудеса и магия, и все остальное навсегда покинули людей. Пустыни и прерии, вот во что превратился тогда мир. А единственными последними чудесами, что у них остались – редкие водоемы, редчайшие горные ручьи, реки и леса, настоящие красивые леса, которых тоже уже почти нет.  Это последнее чудо в мире песка и желтой травы. Сама Каролина придерживалась мнения, что никогда и не было ни чудес, ни магии, ни других народов. Все было так и так будет всегда. Но девушка все равно очень любила этот городок…
Каролина Брайт подняла голову вверх, даря небу свою чистую, счастливую улыбку, а потом бросилась вприпрыжку бегом, к своему гостиному двору, набегу сорвав какой-то синий цветок,  так же набегу вплела его в свои волосы. Не переставая бежать,  девушка помахала рукой стайке знакомых детишек, улыбнулась их старушке надсмотрщице,  и снова обратив свои небесно-голубые глаза наверх, к облакам подумала – «Поскорее бы дождь…»
 ***
 - Я пришла! – влетела в гостиницу, распахнув входные дверцы в стороны, Каролина.
Её место работы представляло четырехэтажное здание. На первом этаже находилась барная стойка, где выдавали еду и напитки, за барной стойкой находилась кухня, где хозяйничала пожилая жещина-повар, по имени Лили. Так же на первом этаже была подсобка, раздевалка, а в подвале был склад и холодильная камера для мяса и других скоропортящихся вещей. Но на это уходила лишь малая часть первого этажа, остальное место занимали столы для гостей и постояльцев, собирающихся перекусить или полноценно поесть. Второй этаж делился на две части: первая была игральным залом, карточные игры, было лото, шахматы и даже рулетка. Ну  и гордость заведения – два игровых автомата, работающие под слабым электричеством городского генератора, поэтому выключающиеся в восемь, как и вся электротехника в городе. Во второй части располагался еще один зал, с большими окнами, выходящими на окраину города, за которыми виднелось маленькое озерцо, с окружающим его леском. Лучший вид, учитывая, что дальше севернее – пустыня. А вокруг бесконечная степь. Третий же и четвертый этажи представляли собой чисто жилые помещения, с большим количеством маленьких комнаток, с удобствами вроде чистых постелей, набором потрепанных или разваливающихся книг на полках в каждом номере, небольшие шкафчики для вещей, ну и уборные. Обычная гостиница без особых услуг.
 - Я пришла, - повторила Каролин.
Справа из-за колонны послышался какой-то шорох, будто кто-то спросонья прихрапнул, потом кряхтение и скрип стула. Спустя пару секунд, из-за колоны выглянул Трэс, охранник и вышибала, совсем не молодой человек, который когда-то был служителем порядка, но получил ранение и был вынужден уйти со службы. Но вот, он стал вышибалой тут и единственной мужской физической силой в контингенте гостиницы.
 - Привет, - помахала ему рукой девушка.
Трэс расплылся в улыбке добродушия
 - Доброго утречка. Как дела, Каролина? Как ты провела свои выходные? – радушно спросил он у девушки.
 - О, чудесно, я целыми днями спала, читала и не выполняла ни чьих просьб, кроме просьб моей мамочки. Но ведь это другое, да? Никому не носила выпивку или не подавала еду, не слушала всякие истории, не ловила глупые взгляды на себе. Прекрасные тихие выходные.
 - Я очень рад, что у тебя все хорошо, девочка.
 - Слушай, Трэс, а где Лили? Где Бернадетт?  Где все, и почему нет ни одного голодного гостя за нашими столами?
Трэс оглядел пустой зал, пожал плечами и, снова улыбаясь, ответил
 - Не знаю… Не время еще? А вот Лили уже на кухне, и по её расчетам первая волна посетителей вот-вот должна обрушиться на нас. Тебе бы пора приготовиться и привести себя в порядок.  А Бернадетт спустилась в погреб, чтобы достать пару новых бутылочек. Кэт не пришла, а Залия обходит этажи, чтобы еще раз убрать все. Ну а Нади спит после ночи, которую она отдежурила в подсобке.
 - Нади и Залия сегодня оставались, да? Я так понимаю сегодня очередь…
 - Лили говорила, что хочет остаться.
 - Я поссорилось с Тимом, - послышался резкий, хриплый голос с кухни, - этот увалень снова куда-то спустил наши сбережения. Так нам никогда не хватит, чтобы накопить денег нашему сыну на билет из этой дыры. Так что я решила обидеться на него, хотя бы для вида. Пусть проведет хотя бы сутки с ребенком, получше узнает собственного сына, которого почти не видит из-за работы, а заодно поймет каково это. Так что я могу тебя заменить и провести ночь с Кэт. Естественно услуга за услугу.
Каролина сорвалась с места бегом, обогнула барную стойку, влетела на кухню, и аккуратно проманеврировав между разными кухонными предметами подскочила к Лили и обняла её
 - Спасибо! Спасибо, Ли, ты ведь договоришься с Бернадетт? А? Я бы сама, ты же меня знаешь, но вчера маме было очень плохо, я даже уходить не хотела, и ей пришлось почти силой вытолкать меня. И я бы хотела провести день после работы с ней, а потом остаться у неё на ночь. Ты ведь не в обиде?
Смущенная женщина вырывалась из объятий доброй девушки, смеясь, и не переставая повторять, что все хорошо, что пустяки. Все в городе знали любовь, которую испытывала девушка к своей маме. В конце концов Каролина звонко чмокнув кухарку в щеку, выскочила с кухни.
За барной стойкой уже стояла Берндетт Рима, разбирая по полкам чистую посуду, стеклянные стаканы, и бутылки, которых она принесла целую корзинку.
 - Вот и ты, - кивнула Каролине хозяйка гостиницы, худая, холодная, светловолосая женщина за тридцать, - опаздываешь?
 - Нет, она пришла вовремя, - ответил за неё Трэс
 - Всего на несколько минуточек, - сложила большой и указательный палец в соответствующем жесте девушка.
 Бернадетт не удержалась и улыбнулась, чуть-чуть, очень сдержанно. Каролина зашла за барную стойку, встала бок о бок с начальницей и принялась помогать ей расставлять стаканы на места
 - Как прошли твои выходные? – начала Бернадетт разговор, - наверное, все дни носилась с Диконом в поле и в лесочке, собирая цветы и купаясь?
Каролина наморщила носик, закатила глаза и, состроив рожицу, ответила
 - Дикон и я расстались.
 - Ой, как же так? – с наигранным удивлением и совсем не искренне сказала Бернадетт.
Улыбнувшись и покачав головой, Каролина слегка иронично взглянула на начальницу, но та, словно и не заметила слегка обвиняющий взгляд девушки. Каролина вздохнула и продолжила
 - Ну вот так. Он оказался бОльшим дураком, чем я думала. Всюду бросался на меня, болтал много глупостей, жутко нервировал. И если честно, я все чаще понимала, как же  ним скучно. Он старше меня на несколько лет, а выглядит куда наивнее и глупее, ведет себя хуже детей. Да, даже дети, которых я знаю, куда милее, чем он.
 - И хорошо, - довольно кивнула Бернадетт, - он никогда не был тебя достоин. Не знаю, что ты вообще в нем нашла.
 - Не знаю… Когда мы только познакомились у Пэн на свадьбе, он был крайне вежлив и так по-детски мил. Ну и меньше говорил глупостей.
 - Не везет тебе на молодых людей.
Каролина пожала плечами, предпочитая не думать об этом
 -  А что нового произошло за два дня, что меня не было?
 - Вовсе ничего особенного. Мистер Дэннис съехал вчера утром, а уже вечером на его место вселился новый постоялец. Очень странный молодой человек.
 - Да?
 - Да. Вроде бы и не трещит много, как некоторые болтуны. Но ведет себя порой как шут. Хотя по виду, вовсе не дешевое трепло. У Нади от этого парня холодок по коже.
 - Нади боится всего на свете.  А он как, симпатичный?
 - Не знаю... Веет от него чем-то таким… подсознательно. Вроде привлекательный парень, а все равно как-то отталкивает.
 - Откуда идет?
 - Не сказал.
 - Куда идет?
 - Не сказал.
 - Истории может, какие рассказывал, новости, сплетни?
 - Нет.
 - А комнату снял на какое время?
  - Не сказал. Заплатил за сегодня. Сказал, если места будет хватать, останется еще на несколько ночей.
 - Может имя свое хотя бы назвал?
 - Нет.
 - Оу… Ого, и как ты его вообще записала?
 - Постоялец из комнаты номер восемь, третий этаж. Комната на ночь.
 - И давно мы записываем так людей, которые отказываются представиться?
 - Девочка, это город Семи Дорог. Тут может пройти кто угодно и куда угодно. И если он платит вперед и платит хорошо, и не хочет лишних вопросов, то я ничего не мог сделать. Только свою работу. К тому же, Трэс увидев его, свято уверовал, что парень безобиден. Вид у него, как у невинного ребенка… Если насчитать его ауры. 
 - Нет уж, Берни, - вставил Трэс, -  видел разных подлецов, видел много разных ненормальных. Поверь, чтобы ты там не чувствовала на подсознательном уровне. Этот парень не подлец, не преступник. И точно не убийца. Я вижу это.
Бернадетт иронично кивнула в сторону Трэса, мол «Вот, видишь, все в порядке», и уже почти приказным тоном сказала
 - Ладно, Каролина, девочка моя. Пора приводить себя в порядок. Уже скоро придет время работать.
 - Сию минутку, - весело ответила девушка.
***
Оказавшись на кухне, молодая шатенка, быстро скинула синюю накидку и тунику глиняного цвета, сменив их на белую рубашку и желтый фартук персонала. Встав напротив зеркала, она поправила свои волосы. Прямые темно-русые волосы лежали прекрасно, именно так, чтобы подчеркивать ровный лоб, слегка угловатое личико, и прекрасно очерченный бутон розовых губ. Пронзительные голубые глаза, подчеркнуты поведенными ресницами, косметики именно столько, сколько нужно, чтобы быть эффектнее, но не распутной.  Ведь, чем она привлекательнее, как говорит Бернадетт, тем больше симпатий она вызовет, чем больше симпатий она вызовет, тем больше уставшие по женскому обществу странники положат чаевых в счета, чем больше чаевых – тем лучше для всех. А ради общего дела – нужды и чувства одного, порой не важны. Так что приходится слегка поступаться гордостью. Но хотя бы не честью, думала Каролина. Кому-то еще хуже.
Сразу после того, как она переоделась, девушка, через подсобку, по коридорчику, выбралась на кухню, чтобы согласовать с Лили меню. Но оно так и не изменилось. Лишь пару блюд какое-то время не будут выдавать, так как продукты на них еще не завезли, это бедный городок, сюда не всегда привозят нужные продукты, хотя городок фермерский, основной набор тут всегда можно раздобыть.
Её не было в зале буквально пять-семь минут. Но кое-что уже изменилось. За центральным столом сидел молодой человек, в углу у входа сидели двое мужчин, которые были бы похожи как две капли воды, если бы не разница в росте и одежде, а в самом темном углу сидел еще один клиент.
 - Много изменилось, - покачала головой Каролина, - за работу?
Бернадетт поглядела на неё и ответила
 - Те двоя уже сделали заказ, ими займется Залия. Тот в темном углу какой-то отталкивающий тип, сказал, что ему ничего не нужно. Прими заказ у молодого человека в центре, это наш новый постоялец. Заодно познакомишься.
 - Сделаю! – кивнула бодро Каролин и направилась с полотенце, блокнотом и меню к их новому жильцу.
***
Она встала напротив него и кашлянула.
Молодой человек поднял глаза и посмотрел на Каролину.
 - Слушаю, - улыбнулся он
 - Я тут работаю. Я пришла принять у вас заказ. А заодно узнать у вас какие-нибудь новости, что-нибудь интересно ну и просто…
 - Просто? – с улыбкой переспросил молодой человек, блеснув глазами.
 - Ну да, - согласилась Каролина, уже сочтя молодого человека весьма привлекательным
 - Тогда виски. Лед. У вас ведь есть виски? Такой алкогольный напиток… Надеюсь у вас он называется виски…
Каролина поглядела на молодого человека, который произнес конец фразы со слегка сконфуженными видом и, списав это на его странности, кивнула
 - Конечно, есть виски. Но правильно ли начинать пить в такую рань? Или вы шутите надо мной?
Но гость лишь покачал головой
 - С чего мне насмехаться над вами, милая девушка. Я просто хочу виски. Холодного.
 - У нас его выдают еще и с сиропом.
 - Сиропом?
 - Да, попробуйте. Местные любят пить виски с сиропом.
Молодой человек пожал плечами, и никак не изменившись в лице, произнес
 - Делайте что хотите, мне все равно.
 - Что-нибудь еще? Может что-то перекусить?
 - Нет. Только виски.
 - Одну порцию?
 - Я был бы счастлив, если бы это была бутылка.
 - Вы напиваетесь прямо с утра? – удивилась Каролина
 - Какая вам разница? – беззлобно, даже слегка удивленно поинтересовался молодой человек.
Каролина искренне уязвленная таким ответом, покачала головой и оправдательно сказала
 - Да никакой… То есть… Просто это не правильно, начинать пить прямо с утра. Ну как хотите. Я принимаю ваш заказ, сию минуту.
Каролина подошла к стойке, продублировала Берни заказ, и украдкой взглянув, на вновь погрузившегося в свои мысли молодого человека, заметила
 - Он и вправду со странностями. Говорит странно. Пьет с утра… Но привлекательный. Чего такому симпатичному парню пить с утра?
 - Алкоголик, - безразлично заметила Бернадетт, - ну или хочет забыть. Многие хотят что-то забыть, вот и пьют.
 - Ну или он влюблен, - вставил Залия, - безудержно влюблен. В какую-нибудь красотку, которая уже обещана другому. А он несчастный романтик, который не может совладать со своими чувствами. Или, может, влюблен в красавицу безответно…
 - Или может кто-то фантазерка и воображала, - покачала на Залию головой хозяйка гостиницы, потом повернувшись к Карлине, улыбнулась, - если так хочешь - пойди и узнай. Я думаю, это что-то глупое и необоснованное. Тебе всегда легче с ними общаться. Мужчины просто тают от тебя.
 - Вдруг и этот красавчик растает, - тихо захихикала Залия, - растает настолько, - она шутливо закатила глаза, - что откроет и душу, и сердце для тебя, Каролина, только для тебя одной, отдав все что у него есть… Ах, как это мило.
 И вместе с Бернадетт они захихикали у стойки. Каролина показала им язык, забрала поднос с бутылкой виски, льдинками и кувшином сиропа.
Подойдя к его столику, она поставила поднос на стол, а сама селу напротив молодого человека.
Он удивленно поглядел на неё и, оглядевшись, со слегка недоумевающим видом прояснил
 - Что? Больше никого обслуживать не надо?
Каролина не растерявшись, привыкнув к такой реакции, пожала плечами и обезоруживающе улыбнулась
 - Здесь кроме меня работают еще люди. К тому же, в этом месте есть традиция. Мы часто заводим беседы с гостями, если они не против. Вы ведь не против, - наклонилась она к нему поближе, заговорчески сощурив глаза, - мы можем поговорить о многих вещах. И я никому ничего не скажу. К тому же, мне очень интересно, что происходит в другом мире. Так вы не против?
 - Мне все равно, - качнул головой молодой человек.
Тут Каролина слегка растерялась. Не такой ответ она ожидала услышать.
 - Как это все равно?
Молодой человек, уже притянувший к себе стакан, капнувший виски на самое дно, кинув туда льда и теперь с сомнением разглядывающий кувшин с сиропом, отвлекся и улыбнулся
 - Ну как… Лично для меня ничего не изменится, останетесь вы поболтать, в ущерб работе, или же уйдете работать в ущерб вашему любопытству.
 - Ну тогда я останусь, - сказала Каролина, и уверено приготовилась слушать длинные истории, типичную мужскую болтовню про путешествия и войну, новости, касающиеся каких-то личных достижений этого молодого человека, но…
 - Отлично, - радостно возвестил ей собеседник, - так… Как твои дела?
Сказал он, не обращая на неё внимания, внимательно разглядывая темную жидкость сиропа. Только Каролина открыла было рот, как
 - А нет, стой, секундочку. Не оттуда начал. Как тебя зовут, девушка?
 - Каролина Брайт.
 - Ммм, чудесное редкое имя в этих краях, - беззаботно заметил незнакомый молодой человек, - ну тогда, вот что, - он взял кувшин и неаккуратно, издав достаточно громкий хлюп отпил, вызвав у Каролину улыбку. Посмаковав сироп, его глаза на миг прояснились, а спустя миг опустели, словно сам он отправился в далекий путь, - знакомый вкус.
 - Вот, видите. Вы уже пили сироп. А так переживали.
 - Это не сироп…. То есть, да… Он называется сироп, у вас. Но я помню этот вкус с другим названием… Крутится на языке… ко… корица? Нет. Ко… кокаин? Нет… А не важно, с виски это покатит, - с этими словами он смачно плюхнул себе сиропа в стакан, заполнив тот до краев, затем снова поднял голову и встретился взглядом с Каролиной.
Глаза в глаза, и девушка увидела в этом взгляде что-то неуловимо далекое, глаза в глаза, только в его глазах…
 - Так как дела, Каролина Брайт?
Девушка оторвалась от каких-то своих мыслей и задумчиво, растягивая слова ответила
 - Ну… Пока не случилось ничего плохого. Рабочее утро в разгаре, а нас всего три клиента...
 - Четыре. Ты забыла парня в темном углу.
 - А да… Он просто…
 - Каким-то образом вылетел у тебя из головы, и, вспомнив о нем, сейчас, охватило неприятное чувство, словно ты зря это сделала?
- А ты откуда…
 - Так вот, пока день не стал плохим, Каролина Брайт, твои дела идут хорошо?
 - Нет. Не просто хорошо. Все прекрасно. Сегодня чудесный день. А как твои дела? Как, тебя кстати зовут?
Молодой человек, в этот момент отпивающий от стакана, стрельнул в неё глазами, и она вновь почувствовала какую-то волну неприятия и холода, словно взгляд этого молодого человека сам по себе мог отталкивать на расстояние.
 - Вкусно, - беззаботно сказал он, выпив немного и поставив стакан, - ты Каролина Брайт, считаешь, что сегодня прекрасный день. Но знаешь, что думаю я?
 - Что же? – спросила девушка, не заметив, как молодой человек ушел от темы, касающейся его
 - Мне кажется, что очень не хватает дождя.
У Каролины расширились глаза от удивления, молодой человек словно поймал её волну мышления и вырвал оттуда самую верную мысль. Она уже была уверена, что она и молодой человек нашли общий язык. После той фразы, она почувствовала, что почти прониклась симпатией к этому замкнутому, загадочному гостю.
 - Дождь был бы кстати… Ты любишь дождь? – улыбнулась девушка незнакомцу, вновь пригубившему стакан
 - Да… - задумчиво ответил тот, - в этом месте он просто необходим. Между тем, я вспомнил название сиропа. Знаю всего два места, где его называют своим именем… Хочешь, - протянул молодой человек девушке стакан
 -  Я же на работе, - отпрянула от него девушка, которая и не пила никогда раньше, - мне нельзя. Слушай, - решила она сменить тему, - ты сказал, что этот сироп правильно называют только в двух местах, в каких?
На секунду Каролине показалось, что молодому человеку стало грустно. Он опустил взгляд, насмешливая улыбка сошла с его губ, из глаз на некоторое мгновение ушел весь смех. Так же, не отрываясь от своих рук, он шутливым тоном, без малейшего признака веселья ответил
 - Это очень далеко. Нужно прожить как минимум все девять кошачьих жизней, чтобы найти хотя бы одно из них.
 - Так долго идти? Просто не скажешь по тебе, что ты слишком много путешествуешь, ты от силы лет на пять старше меня.
 - А сколько тебе?
 - Девятнадцать, - похвасталась Каролина, взрослая, самостоятельная девушка.
 - Да. Действительно, между нами почти нет разницы в возрасте, - снова поднял на девушку смеющиеся глаза молодой человек. Но это продлилось недолго, спустя всего мгновение, он уже с задумчивой меланхолией смотрел на Каролину, чем сильно её смутил и проговорил с какой-то непонятной болью в голосе, -….совсем нет разницы в возрасте, ведь я молодой человек, выглядящий всего лет на пять старше тебя…
 - Да что с тобой такое? – устала списывать его поведение на странности Каролина, - ты ведешь себя так странно. Только не говори, что это алкоголь, ты выпил-то всего пару глотков
Молодой человек кивнул, поджав губы
 - Права. Веду себя странно. Но это… от недостатка алкоголя, еще пару стаканов и я буду вести себя как нужно. Ты права, вся проблема в том, что я выпил всего пару глотков,  - и с этими словами он допил все, что было в стакане и начал наливать все по новой.
 - Ты же сопьешься тут, - обеспокоенно сказала Каролина
 - Ну тебе-то что? Какое тебе дело? – холодно сказал молодой человек.
 - Да что с тобой? Нельзя так говорить. Если я немного беспокоюсь, это вовсе не значит, что мне есть дело, я просто…
 - Суешь свой нос не в свои дела? Успокойся. Ты мне ничего не должна, я тебе никто.
 - Да. Это так. Я даже имени твоего не знаю. Может ты мне его уже назовешь?
Молодой человек посмотрел на девушку, а потом начал смотреть по сторонам, пытаясь найти уловку для смены разговора.
 - Что, не хочешь назвать мне свое имя?
 - Дело в том, что я не могу…
 - Послушай, - сказала ему Каролина, поддавшись какому-то внутреннему импульсу и положив ему на руку свою ладонь, - ты слишком замкнут. Ты делаешь все, чтобы не пустить к себе меня. И я думаю, ты так со всеми. И я по твоим глазам вижу, что ты что-то прячешь ото всех. Но ты не должен быть таким, не обязан. Ты можешь просто сказать мне. Быть более открытым что ли… Иначе тебе наверное очень одиноко жить.
Говоря это, она смотрела на него в упор и не верила своим глазам. Положив свою ладонь ему на руку она ожидала какой угодной реакции, только не такой, какую получила.
Он сначала посмотрел на её руку, ощутил её прикосновения с таким ошарашенным видом, будто никогда ни один человек не касался его. Затем он поднял глаза и всмотрелся в её глаза, пытаясь что-то в них разглядеть. И было в этой попытке что-то бесконечно одинокое, пустое, безнадежное. Он легонько вырвал руку, справившись с собой, лихо улыбнулся и сразу же осушил стакан, запрокинув голову. После чего налил себе следующий и, проделав длинный ритуал со льдом и сиропом, убил половину стакана первым же глотком.
 - Тебе не следует быть такой доброй к людям. Ты слишком добра ко мне.
 - Но разве не это правильно? Так ты назовешь мне свое имя? Или может прозвище? Я буду рада, если ты назовешь мне даже прозвище. К примеру. У нас тут есть девушка, её все зовут Кэт и… ой…
Он отшатнулась, потому что её собеседник  резко и неожиданно подался вперед, привстав за столом, его удивленное лицо оказалось совсем недалеко от лица Каролины, руки вцепились в стол, сжимая его, а глаза были такими потерянными, словно она сказала что-то не то, но тут же молодой человек взволнованным голосом, даже требовательно произнес
 - Кэт? Кэт, в смысле Кэтрин? Девушка по имени Кэтрин, с такими ры…
 - Да успокойся. Это прозвище. Её зовут Никки. Никки Дживс. Что это с тобой было только что?
Но молодой человек, уже смущенно смеялся, откинувшись на стуле, заложив руку за шею
 - Извини, что напугал тебя, бедная девушка. Я думал, что ты сейчас назвала имя… одной моей… Одной моей старой… старой знакомой. Которую я… очень давно, - он как-то грустно вздохнул, и потому как судорожно он это сделал, девушка подумала, что это не просто вздох,- одну мою старую знакомую, которую я не видел давно
Он снова засмеялся
 - Но раз я ошибся, тогда не важно.
 - А ты веселый парнишка, - не удержалась от сарказма Каролина
 - Эрон Диат.
 - Что?
Она внимательно посмотрела на него. Он повторил, отведя глаза в сторону
 - Эрон Диат. Так меня зовут, - сказал он, странно улыбнувшись и отведя глаза.
Она все не могла понять его улыбку. Иногда он улыбался обаятельно, но словно, чтобы отделаться. Как будто знал, что говоря такое, нужно улыбаться. А порой его улыбка её смущала. Она лишала его обаяния, даже лишало его лицо красоты, обращая его в гримасу. И тут она подумала об этой улыбке и о том, как он отвел свои глаза, глаза, такие не похожие ни на что, что она видела раньше. И она не удержалась от волны раздражения
 - Ты мне что, соврал?
Но тут же, она не смогла удержать свое раздражение.
Молодой человек сначала улыбнулся, как-то неуверенно. Словно даже и подумать не мог, что его обличат. Потом отвел взгляд с виноватым видом. Но потом снова вскинул голову, с уже уверенной и даже довольной улыбкой. И Каролина рассмеялась. Но смеясь, она заметила, как это улыбка становиться наигранной, как пропадают смешки у глаз и как опускается уголок его рта
 - Я, правда, когда-то звал себя Эрон Диат. Прожил целую жизнь под этим именем. Ты же сказала, называть прозвища можно. Вот я его и назвал, - сказал он с этой своей полуулыбкой, смотря куда-то в сторону.
И тут он показался Каролине по-настоящему одиноким. Не потому что ничего не говорит о себе, не потому что пытается запутать её плохой игрой в алкоголика и счастье. А просто, потому что он такой…
 - Когда-то? Серьезно? Давно?
 - Ну так… - он снова улыбнулся, допил виски и с довольной улыбкой предпочел отшутиться, - девять кошачьих жизней назад. Целую жизнь, с рождения, до старости, до настоящей старости… А потом оказался тут. Ну… Не совсем тут. Севернее.
Каролина удивлено раскрыла глаза. За этой шуткой скрывается немного личной информации. Очевидная редкость от такого человека, как он. Видимо, алкоголь делает свое дело.
 - И когда ты оказался тут, севернее? И насколько севернее?
 - Это важно?
Каролина замолчала, вновь обескураженная вопросом. Он что ли издевается? Почему бы просто не сказать, или не перестать вести себя так, словно все вокруг его обидели и он на всех обижен. И зачем, если ты такой замкнутый и обиженный, без конца смеяться и юлить? Не проще ли определиться. Она огляделась по сторонам. Пришло еще несколько человек. Двоя мужчин у выхода, все так же ведут мирную беседу. А вот рядом с гостем в темной углу никто не садиться. Она вновь посмотрела на улыбающегося ей алкоголика, и сказала
 - Слушай. Почему ты ничего не говоришь? Разве от этого не становиться легче, ну когда ты общаешься. Когда говоришь? Зачем все держать в себе?
 - У всех и так головы забиты. На кой им мои проблемы, всем на все плевать, - весело заявил он, выпив уже половину бутылки, размеряя её тремя-четвертыми кувшина с сиропом.
 - Не правда. Так просто не может быть, - заявила твердо уверенная, что в мире не бывает так, чтобы кому-то было плевать Каролина. Мир бы просто не существовал, если бы всем было плевать, - Так не бывает. Всегда находится тот, кому не плевать.
 - Пф, - откинулся на стуле молодой человек, зовущий себя Эрон Диет, - кому например, назови хоть кого-то, кому не плевать?
 - Ну мне, например… - Не задумываясь над тем, как это прозвучало сказала девушка.
Молодой человек отвлекся от созерцания стакана. И поднял на неё глаза. Она увидела в них новую эмоцию. Удивление. Настоящее. Он словно не ожидал ничего, что могло бы быть похожим на это. Каролина подумала о том, что сказала только что и…
 - Ой… Ну то есть… В смысле, - попыталась найти слова для объяснения девушка, чтобы то, что она сказала не выглядело так прямолинейно и неловко.
Но он, наблюдая её попытки, лишь расплылся в своей улыбочке. Опер голову на руку и проговорил, слегка растягивая слова, явно довольный и даже развеселившийся
 - Мне это очень нравиться, Каролина Брайт, голубоглазая девушка девятнадцати лет, которая всего на чуть-чуть меня младше. Мне безумно нравиться твоя подкупающая наивность. Твоя доброта и искренность. Я безгранично счастлив и очень рад, что мы пообщались, - сказал он с радостной улыбкой.
 - Что, правда что ли? Тебе стало веселее?
 - Выпивка и прекрасная девушка, что может быть лучше? – заявил он
 - Но… Почему это похоже на…
 - Потому что – молодой человек, выставил руку перед собой, оперев её локтем в стол и указал пальцем, куда-то Каролине за плечо, - вон та холодная дама уже минуту пытается что-то тебе сказать, но её все время что-то останавливает.
Каролина обернулась на Бернаддет, и та, явно обрадованная, что наконец-то их взгляды встретились, поманила её.
Каролина удивленно подняв брови, повернулась к молодому человеку, который снова расплылся в улыбке
 - Я безмерно счастлив, что мы поговорили о моем имени, о моих делах, о моей замкнутости о том, как давно я здесь. И о девушке по имени, Кэт. Это навело меня на множество радостных воспоминаний… И я вспомнил, зачем же я здесь!
 - А ты разве забывал об этом?
 - Нет, ни на секунду не забывал, - с радостной улыбкой заверил её молодой человек.
 - Ну я тогда побежала.
 - Агась.
Каролина встала и повернулась к Бернаддет.  И хозяйка, смотревшая на молодого человека все это время, вскинула брови, удивившись, как резок был переход от довольной лучистой улыбки, в выражение бесконечного одиночества, боли и тоски, на его лице.
***
 - Чего звала? – подскочила Каролина к хозяйке
Та, разглядывая их гостя, встряхнула головой, отгоняя какие-то свои мысли и сказала своей работнице
 - Он у тебя что с войны?
-  Мне кажется да. Говорит, что был на севере. Там война.
 - Просто… его лицо всего минуту назад… Да и сейчас…
Каролина повернулась на своего клиента и увидела, что тот смотрит в пустоту, взглядом от которого так и тянет грустью и одиночеством. Молодой человек бултыхнул стаканчиком так, что задребезжал лед, и, пригубив лишь слегка, тяжело вздохнул и снова с грустью в глазах уставился в пустоту.
 - Минуту назад улыбался.
 - Да я видела. Что, окрутила и этого?
 - Что ты? Я… То есть, я думаю он симпатичный, но нет… Он какой-то… Как с неба свалился… Я вообще никого такого еще не знаю. Странный такой… Замкнутый… Не знаю, не важно. Ну его. Чего ты хотела?
 - Я вообще-то, видя как у тебя хорошо разговор складывается ни за что бы тебя не отвлекла… Но… В общем, пришли новые люди, обслужи их. Потом там, видишь человека в темном углу?
- Ну?
 - Никто не хочет к нему приближаться.
- Что все его так боятся? Ладно. Я им займусь.
 - Что разве ты…?
Каролина взглянула на силуэт в белых одеждах, в самом темном углу. Слегка поежилась от холодка пробежавшего по спине. Потом в её голову почему-то забралось какое-то неясное отчаяние… Потом в душе похолодело от ощущения одиночества… Потом. Она попыталась взять себя в руки
 - Нет, я займусь им.
 - Хорошо. И двоя мужчин. Хотят заказать еще. Ты не могла бы?
 - Да, конечно, в чем проблема?
Девушка отскочила от стойки и почти вприпрыжку отправилась принимать заказы от постоянных клиентов, заглянувших на завтрак.
Рабочие с шахт, среднего возраста часто приходили сюда.
Но молодой человек все не шел у неё из головы. Хранящий молчание о себе, умело переводя темы или отвечая бессмысленно. Он словно зацепил девушку чем-то особенным. Может быть дело в его глазах? Во внешности? В выражении лица или голосе? Она сама не могла понять. Но он был не такой, как все. Внутри неё буквально все кричало – «Присмотрись к нему внимательно, он не такой, как все, кого ты знаешь…»
Она пробежала, раздавая заказанные блюда и напитки. И прежде чем отправиться к клиенту в темном углу, пошла к двум мужчинам. И молодой человек, которого она зацепила взглядом, снова вошел в её мысли.
…Он снова сидит один, думая о чем-то, и снова мысли его явно унесли его куда-то так далеко. Кто он такой? Почему грустный? Почему всегда такой грустный? Почему уверен, что всем людям плевать на него? И о чем таком он вспомнил, что сделался таким несчастным? Да и был ли он счастлив… хоть когда-нибудь?
«Я хочу узнать его больше», - пронеслась мысль в её голове.
И с этой повторяющейся мыслью она подошла к двум удивительно похожим друг на друга мужчинам. Оба светловолосые, зеленоглазые. И оба взглянули на неё, в тот самый миг, когда в её голове в очередной раз стукнула эта мысль…
И вдруг…
 - Нет, беги от него как можно дальше, - вдруг с испугом сказал тот, что повыше с короткой стрижкой
 - Ты делаешь все правильно, девочка, - одновременно вместе с ним проговорил тот, что пониже с длинными неуложенными и неаккуратно остриженными волосами.
Каролина открыла было рот, чтобы что-то сказать. Но замерла в изумлении. Мужчины смотрели на неё, один все так же с беспокойством, а второй с какой-то злобной усмешкой и хитростью в глазах.
Решив, что сегодня хватит одного странного человека, Каролина лишь смогла сказать что
 - Хотите что-то заказать, молодые люди?
***
Они проводили девушку взглядом.
Тот, что был пониже, посмотрел на своего высокого собеседника, и, улыбнувшись, ему коварно, заметил
 - Ты тоже видел это, да? Странно, что ты сам не встал и не выставил этого парня.
Тот, что был повыше, худощав, светловолос, с неухоженной, падающей на глаза прической, повернулся к тому, что сидел напротив, и похожий как капля воды на высокого, грустно покачал головой
 - Видел. Я не знаю кто он… Но я видел то, что он принесет в жизнь этой девушки… Почему ты сказал ей, чтобы она осталась с ним, ведь ты видел тоже, что и я… Она…
 - Хочет узнать его получше. Только и все. А-то, что нас обоих посетило ведение самого вероятного конца… Послушай, Чудак… Мы тут уже кучу времени, а ты так и не объяснил почему именно тут мы можем поговорить о нашем деле.
 - Видишь ли… Ричард, - наклонился к своему собеседнику Чудак, - могу я тебя тут так называть? Или можешь придумать себе псевдоним, который начинается на твою любимую букву, и характерен для этого мира. Ричард тут обычно не используют. Раддон, Рассиус, Рэднол, Риллус, Ридд, Руперт, Ра…
- Хватит. Ближе к делу.
Чудак огляделся по сторонам, пытаясь выискать девушку, что подошла к ним минуту назад.
 - Не отвлекайся по пустякам.
Чудак бросил на Ричарда неприязненный взгляд и продолжил, стараясь принять наиболее беззаботный вид.
 - Как ты помнишь, в результате рождения второго солнца – этот мир обрек себя на потерю всей своей уникальности. И превратился в мирок... С удивительными людьми, со множеством прекрасный случайностей, любви, свободы, надежды… Но без магии.
 - Да-да-да, продолжай.
 - Но кое-что осталось. Нечто, чья сила превосходит возможности Галактического Легиона. И Галактических ищеек.
 - Что это еще за ерунда? Есть что-то, что может блокировать их системы? Я могу назвать тебя по имени…
 - Нет, - вскинул руки Чудак, - не стоит. Не то, чтобы я был против. Я люблю свое имя. Но я не люблю рисковать.
Молодые люди понимающе кивнули друг другу.
 - Хорошо. В чем суть твоей силы, которую ты так тщательно скрываешь?
Чудак поморщился, бросил взгляд через плечо и задумчиво, растягивая слова произнес
 - Я не совсем скрываю… Он попросил остаться не названным. Я был тут много раз, и в свете своих особых возможностей, обусловленных моим происхождением и некоторыми талантами нашего родного дома…
 - Я тебе не враг. Хватит меня убалтывать, - оборвал его Ричард.
- Мы вошли сюда с третьим.
 - Да. С мрачным типом в белом. От которого так и тянет чем-то…. Неосязаемо неприятным. О нем словно не хочется думать… Древняя технология. Подобные разработки Гзатурианцы использовали для своих секретных служб…
 - Это не технология. Это врожденное.
 - Мутация?
 - Нет. Особенность его вида.
 - Он кто? Чертов демон?
Чудак расплылся в странной улыбке, и не стал отвечать. Лишь отпрянул от своего собеседника, устроился в кресле поудобнее и, откинув руку на спинку кресла, сделал приглашающий жест
 - Ричард, дорогой друг. Раз с формальностями покончено. Ты можешь начинать свой интересный рассказ. В чем особенность твоего плана?
 - Как зовут твоего мрачного друга? И почему ты не бежишь спасать ту милую шатенку от того парня?
Чудак поморщился, выставил руку перед собой и начал говорить, загибая пальцы.
 - Как неприятно, что с формальностями мы не закончили. Итак, - мизинец, - он представлялся по-разному. У него есть причины скрывать свое истинное имя. Возможно, такие же, как и у нас. Но его силы хватит, чтобы накрыть нас, так сказать, аурой, сквозь которую твои слова не пробьются. И их энергетика будет поглощена… Немного иным источником. Галактические Псы не услышат ни название нашего дома, ни слово «Небесная Галерея», которые как ты знаешь, можно сказать только случайно. Или скажем, «небесный механик», тоже специально не придумаешь, если не знаешь о чем речь. Словом, - рука на какое-то время упокоился на столе, - его зовут по-разному. В основном это очень древние имена того мира… Самые древние, если ты меня понимаешь. Я знаю три его имени. Айнетт, Айтэс или Аэртас. Едем дальше, - рука вновь взмыла в воздух, и оказавшись на уровне глаз Ричарда, безымянный палец, - как ты сам говорил, милая шатенка выбрала свой путь сама, я лишь напомнил ей о существовании другого выбора. И я надеюсь, что она сделает верный выбор. Мне бы очень хотелось, чтобы то, что мы видели не произошло, - безымянный палец, - я не настолько уверен, что тот парень так плох. А вот его судьба… Это откровенно печалит меня. Никогда не видел ничего подобного, - указательный палец, - И все это куда менее важно, чем твой план триумфально вернуться домой, чтобы осуществить какое-то дело, как раньше. Я очень скучаю по тем временам.
 - Ну что же, - улыбнулся Ричард зловещей улыбкой, - тогда не буду заставлять тебя ждать, братец.
***
Каролина Брайт оперлась на стойку бара, закончив разносить заказы. Она бросила взгляд на компанию из двух похожих молодых людей и еще раз задумалась, что же они имели в виду. Они попытались её от чего-то сберечь? Нет, один наоборот старался её к чему-то подтолкнуть. Ободрить или предложить передумать? Предупредить или убедить?
Она не поняла, чтобы это значило, и даже не знала к какой именно ситуации это применить. Девушка закрыла глаза на секунду, решив отвлечься, выкинуть все это из головы, и снова вернуться к работе. Тогда она быстрее закончит и освободиться, и сможет со спокойной душой вернуться к Эрону Диету, которому, кажется, взгрустнулось еще сильнее. Видимо, алкоголь на него влияет как-то неправильно… Или он просто притворялся.
Осталось последнее. Девушка повернулась в сторону темного угла, где в одиночестве продолжал сидеть их загадочный гость. Снова по телу девушки пробежал морозец, а в груди стало пустеть. Она не могла объяснить, что с ней такое. Но почему-то каждый раз, когда она бросала взгляд на человека, которого свалили на неё, ей казалось это все большей несправедливостью. Но это её работа, ей за это деньги платят. Но это чувство пустоты и… Даже отвращения, она не могла объяснить причины его возникновения даже себе. Но они были… Волной подступали откуда-то из глубин её души… Ей даже показалось, что она боится таинственного незнакомца. И ей так не хотелось…
…Но тут в голову пришли слова тех двоих за столом, у входа. Один предостерегал её. А второй наоборот, пытался направить. Что же… Каролина вспомнила, что это трое вошли вместе. Может они были знакомы, и оба мужчин подслушали, как Бернадетт, посылала девушку обслужить таинственного незнакомца. И один явно давал понять, что их спутник не простой человек и не нужно поддаваться его… чарам? А второй, наоборот, считал, что она делает все правильно. А раз так…
Девушка глубоко вдохнула, схватила блокнот, ручку, картонку с меню и направилась в темный угол, к её клиенту.
Но с каждым шагом, ей становилось все неприятнее и… страшнее. Что-то словно замедляло её шаг. Что-то во внешности этого человека её отталкивало, ей хотелось все бросить, развернуться и пойти к Бернадетт, сказав ей, что она не может. И пусть начальница делает с ней что хочет. Но Каролина фокусировалась на, каких только могла, положительных эмоциях, на стремлении быстрее закончить и вернуться к разговору с молодым человеком, все, возвращаясь к тому, что её направили. И она уверена, что она может и сделает.
Ей показалось, что она шла минут 15, хотя не прошло и двух минут, как она отошла от стойки.
Она подошла почти вплотную к столу, за которым сидел мрачный гость, с которым у неё уже были проблемы. Прижала поднос с картонкой и блокнотом к груди и скромно кашлянула. Но темный человек даже не шелохнулся. Она продолжал сидеть, закинув ногу на ногу, откинув руку на спинку стула, и смотря в никуда. Тогда Каролина Брайт, в очередной раз, собравшись с духом, вдохнула, чтобы что-то сказать этому человеку, но…
 - Вам лучше уйти. Вы ничего не сможете мне предложить.
Девушка изумленно заморгала глазами, оглядев собеседника с ног до головы. На незнакомце был белый плащ, застегнутый на все пуговицы, под ней виднелась точно такого же цвета белая рубашка, белые джинсы, заправленные в такие же белые, словно он только сегодня, час назад их купил, сапоги. Апофеозом всей этой белизны были белые, уложенные в хвост волосы. Хотя по голосу не сказать, что старик. А уже седой…
 - Но… извините, господин…
 - Господин… Мне нравится, давно никто так не обращался ко мне, дитя, - перебил её белоснежный незнакомец.
Девушка слегка ухмыльнулась. Эти нотки она уже слышала. Какое-то бесконтрольное самолюбие было в них, словно и этот её новый знакомый имел привычку много говорить, вне зависимости имеет ли это отношение к делу, или нет. Но даже в такой момент, что-то лишь еще сильнее сжалось у неё. Кажется, с каждой минутой в обществе этого белоснежного человека ей становится все холоднее. Все страшнее… Все пустыннее.
Но голос молодой. «Альбинос», - вдруг решила Каролина.
 - Вы будете что-нибудь заказывать?
Белоснежный поднял на неё глаза… И ей показалось, что они абсолютно бесцветные. А может быть радужная оболочка у него тоже белая? Но тут он подался вперед, и… Они действительно почти бесцветные. Бледно-серые глаза уставились на неё. И…
Словно холодная сталь проткнула её насквозь. Сначала прямо в центр лба, такое неприятное холодное ощущение, а потом и в груди. Наверное, когда ты встречаешь действительно страшного человека, такое и происходит. Он смотрел на неё долгим взглядом. А потом оскалился
 - Тебе лучше уйти, юная Каролина Брайт. У меня не лучший день… И мне не хочется терпеть рядом с собой столь глупое и юное создание.
 - Да ты ни чем не старше меня, - огрызнулась девушка, разглядев бледное и чистое лицо незнакомца.
Оскал белоснежного стал еще неприятнее
 - Ты веришь только своим глазам? Только своему сердцу? В твоей жизни совсем нет голоса разума, и… Мне кажется, ты лишена инстинкта самосохранения. Тебя ждет глупая смерть, - его глаза стрельнули куда-то в сторону, - да. Пожалуй, так и будет.
Каролина сначала отстранилась, словно тот дал ей пощечину. Но потом нашла очевидное объяснения.
 - Ты сумасшедший?
 - Нет. Мой разум холоднее, чем чтобы ни было и мыслю я куда лучше, чем все, кто тут есть.
 - Вы явно много мните о себе, да?
Белоснежный улыбнулся, но ничего сказал. Не смотря на скучающий вид, он явно был слегка задет этой фразой. Видимо, он был уверен, что его самомнение оправдано.
 - Уходи, - повторил он.
 - Вам нужно что-то заказать, - упрямо повторила девушка.
 - Слепая и наивная… - проговорил незнакомец, снова кинув на неё взгляд, - ты думаешь, что покинув это место станешь счастливее? Но что ты знаешь, кроме ежедневного выполнения одних и тех же дел, которые вошли в твою привычку? Ты ничего не знаешь и не понимаешь о жизни вне своего мирка. Что ты можешь? Просыпаться, ухаживать за мамой, исправно делать все, что говорят. Слушать и задавать наивные вопросы, потом снова делать что говорят, потом снова ухаживать за мамой… Что вообще есть в твоей жизни кроме этого?
Теперь Каролина действительно испугалась и отшатнулась. Широко раскрыв свои глаза, она раскрыла рот, чтобы что-то сказать, постараться что-то сказать, но слова ушли. Она смотрела на незнакомца, который наблюдая за ней, получал удовольствие, улыбаясь все шире и омерзительнее. 
 - Да кто ты, черт тебя раздери, такой?
Незнакомец что-то пробормотал про полную недееспособность «чертей», снова ей улыбнулся и продолжил
 - Ты хочешь уйти. Но не можешь… У тебя не хватает воли и решимости…
 - Прекратите… Кто вы такой… Что с вам? Почему?
 - Глупые вопросы… Это все на что тебя хватило? Да… Типичный человек этого времени. Вы совсем позабыли, каким был ваш мир до пустыни… Вы совсем разучились думать выше тех вещей, которыми живете день ото дня… Я помню время, когда вы были настоящими деликатесами… Суеверные, боязливые. Сколько же было пользы от вас…
 - Либо закажите что-то, либо уходите.
 - Что?
 - В этом дурацком заведении, всем плевать сумасшедший вы, извращенец или еще какая нечисть. Закажите что-нибудь, оплатите заказ или уходите, - решительно сказала девушка.
 - Ты действительно так упряма… или тронулась умом? Один мой знакомый любил сумасшедших… Хочешь сыру?
 - Меня предупреждали о вас. Мне сказали, что вы будете именно таким. И мне нужно будет вас остерегаться. Держаться от вас подальше… Правда другой сказал, что я все сделаю правильно. Судя по всему, меня уже ничего не удивит сегодня. Так что, заказывай или проваливай.
 - Предупредили? Держаться подальше?
 - Да… Вон те двоя у входа. Сказали, чтобы я старанилась вас.
Белоснежный, минуту назад слегка ошарашенный подобным с ним обращением, снова оскалился.
 - Ничего, скоро самой важной обузы, что держит тебя, не станет. И ты полетишь Каролина Брайт. Ты взлетишь так высоко… И увидишь столь многое. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю… Вернее… О ком… Но знаешь, что всегда происходит после великого взлета?
 - Заказывай что-нибудь или проваливай.
Белоснежный засмеялся. Точнее, тихо, но очень неприятное хохотнул.
 - Твоя наивность и упрямость… Это меня забавляет. Твой вид и твое поведение, столь же наивное и юное меня умиляют. Я просто не могу устоять… Бокал вина. Красного.
 - О Господи… Что за утро.. Психи и алкоголики… И все трепятся, как чертовы клоуны. За что?
 - За все твои грехи, - шепнул белоснежный, - ничего. Скоро ты станешь свободна… Она уже наполовину наша, - закончил он как-то слишком злорадно эту непонятную ей фразу.
Каролина Брайт фыркнула и отвернулась, как вдруг услышала последнюю фразу белоснежного «И кто сказал тебе, что те двое говорили обо мне…».
Каролина покачала головой, на ватных ногах добралась до стойки, сама взяла бутылку вина, сама налила в стакан, сама же выписала на это счет, сама вернулась, поставила все это перед безумным гостем, и, кинув на него рассерженный взгляд, ушла. А он все так же злорадно улыбался, развалившись на стуле, закинув ногу на ногу.
 - Хорошая работа, - вдруг сказала ей Бернадетт.
- Да что бы я… еще хоть раз! – прорычала в ответ девушка.
После чего она подошла к двум блондинам, сидящим у входа, встала перед ними, уперев руки в боки и воинственно произнесла
 - Вот так-то! Я справилась. А вы говорили, держись от него подальше… Не так уж было и трудно! Ваш заказ, - девушка умудрилась даже поднос поставить с воинственным видом.
Оба брата посмотрели на неё с нескрываемым изумлением.
Тот, что повыше, посмотрел в тот угол, где сидел белоснежный темный человек и произнес
  - Ты нас кажется, не так поняла… Я имел ввиду не совсем того человека, я говорил про…
 - Спасибо. Молодец. Делай, что считаешь нужным, дитя. И будь добра, попроси, чтобы нам подали счет. Не смеем больше задерживать, - перебил его второй.
Каролина бросила на них взгляд полный раздражения.
А спустя секунду отвернулась и с облегчением и даже приятным чувством тепла, разлившимся по её уставшему телу, поняла, что её ждет долгожданное возвращение за стол…
Где грустно понурив голову, смотря куда-то перед собой, в одиночестве сидел Эрон Диат.
***
 - Ты что, притворяешься? – сходу спросила девушка, лишь оказавшись перед молодым человеком.
 - А? – вскинул он голову, словно она его разбудила
Хотя по ошарашенному виду, Каролина поняла, что молодой человек был где-то далеко, и вряд ли вообще, слышал, что сказала ему девушка. Он даже не заметил, что та подошла.
Каролина покачала головой, и, положив блокнот и поднос на стол, села перед молодым человеком.
 - Притворяешься. Все эти твои улыбки, постоянная болтовня. Я видела, какой ты, когда никто с тобой не говорит. Сидишь такой, мрачный и одинокий. Зачем тогда было притворяться передо мной весельчаком? И скажи уже, как тебя зовут.
 - Я не…
 - Ну, хватит уже, - девушка улыбнулась молодому человеку, - я не причиню тебе зла. Я вообще тебя не знаю, что тебе будет, если ты просто будешь со мной откровеннее?
Молодой человек, устало опустил плечи. Взглянул на оставшиеся треть бутылки…
Он выпил так много, а на вид такой же спокойный, как и был. Только кажется чуть более нерешительным, заметила Каролина. Да и улыбка стала… расслабленной, что ли. Один уголок рта, конечно, все равно выше, чем второй, но теперь хотя бы на полноценную улыбку похоже.
 - Ты как себе чувствуешь вообще?
 - По-твоему это важно? – снова ответил вопросом на вопрос молодой человек.
Она вскинула на него глаза и их взгляды встретились. Они смотрели в глаза друг другу. «Они синие», - поняла вдруг Каролина. Его глаза были синие и холодные. В таких глазах и не могло быть тепла доброты или теплоты счастья. В них не могло быть радости. Она вновь хотела начать объяснять ему, как неправильно вбивать себе в голову такие скептичные вещи о людях, словно хотела закатить лекцию про то, как людям не наплевать. И намекнуть, что доказательство вот оно, перед ним. Но молодой человек вдруг заговорил
 - Глаза. У тебя они голубые.
 - Ну и что? Глаза как глаза…
 -  Я придаю этому больше значения, - продолжил Эрон грустным голосом, - я уделяю глазам много внимания, всегда. Во-первых они красивые, во-вторых порой по глазам можно увидеть в человеке что-то кроме того, что он хочет всем показать… Но это детали, аспекты выражений лица, мимика, жесты… Черт с ним.
 - Ты снова уходишь от разговора о себе?
Эрон поморщился, скорчил рожицу и с веселыми интонациями в голосе сказал
 - Что? Ч… Что? Боги, женщина, я начинаю с тобой откровенный разговор, а ты мне не доверяешь? А еще удивляешься, почему я ничего не говорю. Видишь, до чего тебя довело ревностное желание меня расколоть. Ты уже так увлеклась что…
 - Ладно-ладно, - раздраженно перебила его девушка, - продолжай, я буду слушать, обещаю.
 - А я буду говорить, доверься мне.
Он повертел головой. Взял бутылку с виски… Подержал в руках, побултыхал ей, а затем немного плеснул в стакан, добавил сиропа, поставил бутылку, взял стакан. Вздохнул и поставил обратно.
 - Я знал много людей с такими глазами, как у тебя… Не совсем с такими. Цвет, может был похож, но сами глаза, которые, как ты знаешь, отражение души… были другими.
 - Что-то случилось с этими людьми? – аккуратно спросила Каролина, думая, что проблема в этом.
 - Да, - беззаботно ответил молодой человек, - они все мертвы.
 - И ты топишь горе в алкоголе?
 - Что? Пфф, да нет, конечно. Я пью, просто потому что у меня свободный день, и мне некуда торопиться.
 - Но ведь это ужасно, все люди, которых ты знал, умерли.
Молодой человек пожал плечами и улыбнулся,
 - Ничего страшного. Такое случается регулярно. Да и было это очень давно.
 - Как давно? Ты ведь сказал, что был на севере… Это произошло там?
 - То, что я случайно оказался на северном материке Империи, не значит, что все кого я знаю погибли именно там. Война началась семь лет назад. А я сказал, что все, кого я знал погибли давно.
 - Но что значит давно… Ты слишком молодой, чтобы… Но… Когда ты оказался тут?
 - Семь лет назад.
 - И тут это…
 - Каролина Брайт, девятнадцатилетняя девушка с добрым сердцем. Зачем тебе нужно знать все?
 - Просто… Ничего не сходится.
 - В жизни так бывает. Ты ведь не дослушала, что я говорил про глаза.
 - Где ты был до того, как началась война?
 - Не знаю… в другом месте.
 - Где это было? Да и кто ты такой Эрон Диет, и сколько тебе, черт возьми, лет?
 - Так или иначе… Короче, глаза.
 - Но как они могли погибнуть, если умерли… Если ты появился тут, то что же ты делал все эти семь лет…
Эрон Диет положил руку на стол, не громко, но очень настойчиво. С легким стуком. Девушка мгновенно замолчала и уставилась на него.
 - Что ты привязалась к этим «семь лет»? Послушай, я тебе все скажу, лишь бы ты замолчала. Да. Я был до этого далеко, и тебе совсем не важно где. Я появился тут, потому что у меня есть важное дело. Да, это было СЕМЬ лет назад. И да, это было на севере. Буквально за три месяца до войны.
 - Значит?
 - Да. Я был там. Я был там на войне. Даже больше,  я был там, в тот самый миг, когда она началась. Я видел первый выстрел и первую жертву.
 - То есть..?
Эрон Диет, отвернулся от неё, и на его лице заиграла легкая грусть. Какое-то отстраненное выражение лица.
 - Как только я оказался тут, первый, кого я встретил… Был очень хороший человек. Мы почти подружились. В ту ночь, он хотел задним числом организовать мне поездку на этот материк, потому что он дал мне наводку на кое-кого, кого я ищу…
 - У тебя появился друг? Ну вот, а ты говорил, они все мертвы.
 - И я не соврал. Он умер в этот вечер.
Каролина Брайт, не веря ему, всмотрелась в его лицо. Он вежливо улыбался, словно рассказывал какую-то байку, в глаза было спокойствие, словно он испытал какую-то грусть и боль, в течение какого-то времени, потом оно словно прошло и вот он снова вежливый и полупьяный.
 - Мартин Санлайт, бастард покойного Императора, последний выживший отпрыск с кровью императора в своих жилах, помнишь, может быть? Он был еще до того, как пару лет назад из богом забытой деревни на северном материке прибыл еще один, уже действительно последний родич Императора. Нынешний Император.
 - Да. После того, как трагически погибли двое других сыновей императора, и сам император покончил с собой – это был последний наследник престола. Я помню, что перед самой войной его жестоко убили на причале порта Небесный. Именно за эту смерть граф-генерал Бренн взял ответственность, сказав, что он подослал убийц. И это раскололо северный материк пополам. Началась война за власть.
 - А мне ты это зачем рассказываешь? Я же сказал. Я был там. Мартин делал все это для меня. Помогал уехать сюда на корабле, капитана которого он подкупил. И его убили у меня на глазах. Мне удалось спастись. Но по некоторым причинам я не мог уехать долгое время…
 - А еще я читала, что граф-генерал был убит в своем поместье. Недели три назад. Но война продолжилась. Еще было убито несколько высокопоставленных чиновников и военных. Аналитики связали их всех с заговором против императорской семьи и Мартина Санлайта.
 - Это я тоже знаю… был там.
Каролина Брайт засмеялась,
 - Ну… я поняла. Ты, конечно, же был там, - потом она посмотрела на его лицо,  - в смысле был на Севере, да? Ну… Новости об их смертях в течение всех этих семи годах доходили до тебя, конечно, раньше меня и ты это знаешь из ваших военных сводок, ведь ты это имел ввиду? А не что-то иное… В смысле, - она смутилась, смотря на его серьезное лицо, не в состоянии оторваться от его глаз, - В смысле, когда убили Мартина, ты был там, в прямом смысле, а тут… Чисто в переносном, потому что судя по новостям, их убил кто-то неизвестный и никто не знает, был ли это заказ правительства и лично последнего брата императора, или тайная операция… Потому что не было никаких заявлений, у этих убийств нет почти никакой цели, кроме… Ну все жертвы так или иначе связаны… Со смертью Мартина, - «Какой пристальный взгляд, дурой себя чувствую», - И это все совершил профессионал, не простой солдат. Ну там… Проникновение, исчез почти бесследно, стрелял так метко и быстро, судмедэксперты терялись в догадках, сколько нападающих было… Сам понимаешь, да?
 - Да, - вежливо и как-то неискренне сказал Эрон Диет, - я сказал, что был там, в переносном смысле. Не в прямом. Конечно, не в прямом.
Он как-то с унынием положил голову на руку, отвернулся с той же задумчивой грустью, посмотрел куда-то в сторону, и повисла тишина.
Каролина смотрела на него и тоже не знала, что сказать. Кажется, её новый друг ушел в воспоминания о своем единственном друге, которым она даже не хотел таковым признавать. Наверное, чтобы боль потери так сильно его не мучила. Хотя, может быть, дело было в чем-то другом. Может он жалел, что открылся. А может он наоборот, думал над ощущением, что он снова не одинок и может кому-то доверять. Каролина не знала, его так трудно было понять этой милой девятнадцатилетней девушке, которая никогда не видела ничего, кроме своего маленького городка, умирающей матери и гостиницы. Он вдруг снова посмотрел на него и снова с вежливой улыбкой.
 - Хватит притворяться, - неожиданно для себя сказала Каролина Брайт, - хочешь улыбаться – улыбайся. Хочешь грустить – грусти. Хочешь молчать – молчи. Хочешь говорить – говори. Только, пожалуйста, ради меня, прекрати меня дурачить и притворяться.
Эрон Диат слегка ошарашенный, отпрянул назад. Но потом его вежливая улыбка начала медленно меняться. Девушка сосредоточила взгляд на его губах, и, не отрываясь, смотрела на это. Сначала левый уголок его рта медленно пополз вниз. И спустя мгновение это уже был вымученный оскал, словно Эрон Диат, темноволосый, синеглазый молодой человек никогда не умел улыбаться или делал это очень неискренне. Ну, или его левая сторона лица была частично парализована. Потом и правый уголок рта опустился. И выражение лица приняла какую-то грустную, даже задумчивую мину.  Словно, его заставили вспомнить о чем-то, что обращает все его эмоции в одну – тяжелую, бесконечную грусть. Что это? Большая ответственность? Чувство вины? Переживания за какое-то важное поручение, с которым он не может справиться?
 - Эрон… - произнесла она
 - Не зови меня так, - резко перебил он её, - это не мое имя. Не совсем мое.
Это было так резко, что девушка вновь сконцентрировалась на его лице. Пожалуй, все его чувства можно было легко прочесть на нем. Он словно перестал скрывать их. И его лицо, его мимика… Это притягивало. Когда она отворачивалась, или переводила взгляд на других посетителей или на свои руки, любые новые чувства в его голосе или просто его голос вновь и вновь обращал её к его лицу. И сейчас, стоило сказать эту резкую фразу. Как его лицо… Ему словно стало очень одиноко, а сам взгляд. Он был очень далеко. Он слегка наморщился, словно думал о чем-то давнишнем, вспоминал что-то, с сожалением и раскаянием.
 - Дело в том что… - он сглотнул, словно не готов был это сказать. Словно никогда не говорил это, - в целом… Эрон Диат, так я звал себя одно время. В одном месте, далеко отсюда… девять жизней назад; я уже говорил тебе… - он смущенно улыбнулся, так невинно, так беззаботно, - просто… Там мое настоящее имя не принесло мне ничего, кроме разочарования и страданий. И… Я взял себе, как бы так выразится псевдоним. И не хотел его вспоминать. Свое имя… Я подумал, может если я забуду, то все, что меня держит в мире… в жизни… Оставит меня. Но я ошибся. Пора принять свою судьбу…
 - Свою судьбу?
 - Не обращай внимания, - еще одна неловкая, смущенная улыбка, но хотя бы искренняя, - Когда это обдумываешь в голове, звучит круче. Даже серьезнее, но когда говоришь это в такой момент, симпатичной девушке… Ну словно навязываешь какой-то глупый пафос…
 - Ты считаешь меня симпатичной? – вырвалось у Каролины.
Но «Эрон Диат», проигнорировал этот вопрос.
 - Мое имя… Оно почти проклятие для меня. Я много раз произносил его. Многие произносили его… И всё всегда заканчивалось плохо. И однажды я попытался его забыть… И это было прекрасно… Стоило мне однажды соврать и сказать, что мое имя «Эрон Диат», как… Все изменилось. Семья, дом, дети… Простое счастье… старость…
 - Ты пьян? Очнись, какая старость?
Молодой человек вскинул брови, и его лицо стало таким обаятельным. Словно он был ошарашен, смешно ошарашен, тем, что сам только что сказал
 - Ах да… Мы же решили, что я лишь ненамного тебя старше, девятнадцатилетняя Каролина Брайт. Что же… Тогда прими это все за пьяный бред. Так или иначе. Этот… псевдоним принес мне больше удачи, чем мое настоящее имя.
Снова смущенная улыбка. Похож на деревенского дурачка, когда так улыбается. Словно все это застает его врасплох, и он буквально, не в состоянии все это произнести не засмущавшись. Никто еще не говорил о себе со смущением, как помнилось Каролине. Только о чем-то постыдном. Она сомневалась, что все это можно было назвать постыдным. Однако, глуповатая улыбка, не сходила с его губ.
 - Так какое твое настоящее имя?
 - О, поверь, - веселый смех, - ты не хочешь его знать.
 - Почему?
 - Потому что я все еще не хочу его говорить, - продолжил смеяться молодой человек.
Каролина, наблюдая, как он смеется над самим собой, не сдержалась и улыбнулась ему. Какой непонятный. Загадочный, потому что хочет быть таким. Простоват, потому что старается выглядеть простачком. Несчастный, потому что хочешь видеть его таким. Одинокий, потому что не понимаешь, что он хочет быть один.  Но вот сейчас он смеется над собой.
 - Знаешь, - все так же улыбаясь, сказал он, - ведь я все пытаюсь тебе рассказать про голубые глаза.
 - О да… Про то, как много они для тебя значат, - улыбнулась ему доверительно Каролина, и подмигнув, заговорчески продолжила, - ведь дело наверняка в девушке?
Он мигом перестал улыбаться. Снова посмотрел на неё долгим серьезным взглядом. Снова наморщился, словно что-то вспоминал.
 - Голубоглазые девушки? Да… Бывало… Давно.
 - Расскажи мне о ней?
Молодой человек, отвернулся в сторону. Его губы дрогнули. Он попытался улыбнуться, но левая сторона лица не двинулась. Он провел рукой по лицу, словно срывая с него пелену.
 - Извини… Мне на секунду почудился огонь, - вдруг сказал он.
Каролина ровным счетом ничего не поняла. Просто сказала
 - Наверное, от алкоголя. Здесь очень жарко. Вот и кажется всякое…
 - Конечно. Как же иначе, это всё алкоголь…
 - Так что с той девушкой?
 - Девушкой?
 - Да. С голубыми глазами.
 - Формально… Это было не просто давно. А очень давно… И глаза были не совсем голубые… Твои глаза голубые… А её были синие…
 Он снова провел рукой по лицу. Судорожно. Потом спрятал его в ладони и сжал, словно после долгого сна, когда снятся кошмары, и ты хочешь от них избавиться, привести себя в чувство, отогнать все признаки сонливости.
 - В общем, о ней ты тоже не хочешь знать. Я говорил о другом…
 - О другой девушке с голубыми глазами?
 - Нет… Следующая была с карими, Аника, она просто заботилась обо мне одно время… Очень заботилась… Я ей обещал кое-что… А потом не выполнил и уже никогда не выполню, - голос его почему-то снова дрогнул, - никогда... Но и об этом ты не хочешь знать. Потом светлые такие… почти ореховые... Данна. Данна Батиста. Ореховые глаза, шатенка…Так.  Я говорю о нем, а не о ней…
Выдавил он и сжал лицо снова. После чего, его судорожные попытки смять лицо прекратились. Он снова посмотрел на неё с отстраненно скучающим видом, и застывшей грустью в глазах.
- О нем… так ты…, - она замялась сказать это вслух.
 - Нет. Просто… Слушай….
Он с грустным видом снова положил лицо на руку, которой оперся на стол.
 - Дело в том… Что… Я ищу…
Он оборвал себя на слове. Словно само предложение причиняло ему боль.
 - Что не так?
Он посмотрел на неё. Потом посмотрел на свои руки.
 - Да что же это… Я ведь всегда знал, что я должен делать…
 - Прости, что?
Он снова спрятал лицо в руке, но теперь с видом пристыженным и это было чувство вины.
 - Я обещал. Я прожил целую жизнь отрекаясь и забывая… Это было трудно, но я так хотел быть Эроном Диатом, и так не хотел быть его верным Псом.
Она посмотрела, как он прячет в руках свое лицо, постоянно хмурясь, что-то бормоча под нос
 - Ты, кажется, слишком много выпил, Эрон.
 - Не зови меня так, - резко оборвал он её.
Он поднял голову. И она отпрянула, в его глазах стояла злоба.
 - Не зови меня так, - потом он снова спрятал лицо в руках, - как я мог… Я целую жизнь бежал. Попал сюда и снова бежал, искал какие угодно отмазки, какие угодно причины, чтобы оставить его… Но продолжал искать. Пора смириться…
  - Послушай… я…
 - Хватит, - он снова поднял голову. Но теперь взгляд был снова вежливым, улыбка на губах. Правый уголок рта выше левого, - прости Каролина. Я на секунду поддался дурману от выпитого.
 - И ты повысил на меня голос…
 - Я сорвал. Я не хотел. Просто… Я слишком сильно задумался.  И вспомнил… То есть, я и не забывал. Просто… Принял то, что помнил, но то, от чего бежал
 - Бежал? От чего?
 - От себя. От своего… От своего предназначения. Видишь ли… Видишь ли, Каролина. Тот с голубыми глазами, это не какой-то мужчина из моей жизни к которому я питаю особые чувства… Не совсем так.
 - Я слушаю тебя, Эрон.
 - Дориан.
 - Что?
 - Я просил не называть меня «Эрон Диат». Но ты все равно продолжаешь. Я подумал, что тебе нужна альтернатива. «Дориан», - это, на мой взгляд, подходящее имя.
 - Дориан?
 - Да.
 - Я не буду спрашивать настоящее имя это, или очередное прозвище. Но раз оно тебя не раздражает, то пусть будет Дориан.
Он сделал что-то похожее на полупоклон.
 - Видишь ли… Я ищу одного человека.
 - И это твоя великая миссия? Всего лишь найти человека?
Дориан засмеялся
 - Да. Очень прозаично. Просто найти человека.
 - Как он выглядит, возможно, я знаю, как он выглядит.
Он засмеялся снова.
 - Это долго описывать. Блондин... голубые глаза.
Он выжидательно замолчал. И взглянул на неё. И в этом взгляде было что-то… Что-то новое, словно издевка или насмешка. Словно он специально сказал такие приметы, чтобы пошутить над ней. Но девушка не дала ему повода застать себя растерянной
 - Что же. Людей с такими приметами действительно много. Вчера уехал мистер Дэннис, голубоглазый блондин, лет пятидесяти.
 - Нет, - весело, снова с насмешкой протянул Дориан, - старички нам не подходят.
 - Старички? Пятьдесят это не старичок, он выглядел и вел себя весьма моложаво.
 - Ну хорошо. Раз пятьдесят это не старичок… То для меня, он как юноша. Так вот, пятьдесят не наш возраст. Нужно помоложе.
 - Три недели назад. Миссис Брэйдаун. У неё был сын, лет девятнадцати, голубоглазый блондин.
 - Слишком молодой.
- Тогда…
Он снова опер голову на ладонь, растянулся на столе и уставился на неё. Вокруг его глаз образовались морщинки-смешки и он улыбался
 - Ты забавная, девятнадцатилетняя Каролина Брайт.
 - Хватит. Из твоих уст это звучит, как насмешка. Собственно последние минут пять все из твоих уст звучит как насмешка. На тебя походу накатило.
 - Еще как… - пропел Дориан.
Каролина не смогла удержаться и засмеялась, он все-таки безумно обаятелен.
 - Ладно. Раз тебе так нужен твой загадочный дружок.
- Не дружок, - резко, не меняя положения, оборвал он её, смешинки у глаз исчезли, - он не дружок. Другое.
 - Кто-то плохой? Он кто-то, кого ты ненавидишь?
 - Нет, - снова смешинки у глаз, - я тот, кто при нем скорее Пес, нежели друг.
 - Что?
 - Алкоголь заговорил во мне, - насмешка, очередная. Каролина начало даже казаться, что что-то не так.
Все чаще, насмешка. Её это даже начало слегка задевать. Она не могла понять. Он был с ней так вежлив и мил. Он был таким словно… словно она ему нравилась. Словно было что-то романтичное, теплое, какая-то связь. Неощутимая, связь в виде симпатий, которые она испытывала, и которые явно испытывал он. Эти его взгляды, слова, улыбки. Он явно ей симпатизировал. Она ему нравилась. Или она все это выдумала? Нет… Она уже взрослая и точно знает, когда нравится мужчине, и сейчас было именно это. Но потом… Она что-то не так сказала? Что-то не то сделало? Когда все пошло не так? После того, как она назвала его Дориан? Пожалуй… Эрон Диат, очевидно, нравился ей больше, чем этот беззаботный, бесцеремонный и нагловатый пришелец.
- С чего ты взяла, Каролина Брайт, что он вообще тут останавливался? – выдал он с улыбкой, хамовато, - ваша гостиница не единственная, которая тут есть. Надеюсь, ты в курсе…
 - Конечно в курсе, - он издевается? Или просто это такая манера, все обращать в издевку? Но ведь раньше он так не разговаривал…
 - Ладно. Будем считать, что мы просто играем.
 «Но я и думала, что мы играем… Или до этого ты проводил серьезный допрос… Но я же не знала… Да кто ты такой? И кто тебе так нужен…?»
 - Видишь ли… Я ищу необычного человека. Голубоглазый блондин. Необычно себя вел. Что-нибудь? Слухи, сплетни, впечатления, глупые сказки?
«Блондин… Необычно вел… глупые сказки… неужели?»
 - Был один…
Он мгновенно напрягся, увидев, как изменилось её лицо, вскочил, сжал её руки своими,
 - Ну, вспоминай. По лицу вижу, что рядом.
Каролина посмотрела на то, как он сжимает её ладони. Потом на это лицо, которое застыло, внимательно смотря на неё, на эти синие глаза, которые застыли, не отрываясь от её голубых глаз
 - Был один… Месяц назад. Блондин…
 - А глаза, что глаза?
 - Они были не голубые, - она увидела, как его взгляд опустел, и поспешила продолжить, - ты не понимаешь… Они были холодные…
 - … Как зима, холодные как северные зимы, как снегопад и безразличие северных льдов… Стоп… Но ты никогда не видела зиму…
 - Не видела. Но я читала. И я знаю, о чем ты говоришь. Да. Они были холодные, безразличные и…
 - Дальше, хватит о глазах. Расскажи о нем, - перебил он её, поддавшись вперед, глаза к глазам. Взволнованный, живой взгляд. Ни насмешек, ни грусти, только азарт, волнение, свобода…
 - Ты явно влюблен в этого парня, - пошутила Каролина.
Но он никак не отреагировал. Лишь продолжил смотреть, и она почувствовала, как он нетерпеливо притоптывает и как сильнее сжал её руки.
 - Он был… Не то, чтобы низкий… Крепкий. Нет, не высокий, ростом с Залию, а она маленькая. Но он создавал впечатление, мужчины крепкого. Знаешь, не смотря на высокий рост он…
 - Словно был выше. Сильнее. Больше. Смотрел так, словно это ты маленький, никчемный карлик.
 - Откуда ты…
 - Продолжай. Пока все сходится.
 - Ну…  - его глаза были совсем близко, это одновременно неприятно, но не так, словно он ей противен, просто не комфортно, не по себе, но с другой стороны, это было волнительно. Вообще-то, все было бы хорошо, и Каролина даже могла бы дать своей романтичной натуре выход, если бы не безумие в этих глазах, - в общем. Он был не один. С ним был девушка, чуть постарше меня и трое мужчин.
 - Девушка?
 - Да. Какая-то наглая дикарка, таскалась за ним как за сокровищем.
- Темные глаза, темные волосы, тощая, как смерть, все время говорит загадками или иронизирует. Зовут Ребекка, может «Ведьма», «колдунья», что угодно на «Р» или «Ф»?
  - Вообще-то нет…
 - Что? Другая девушка…, - она чуть не засмеялась, он изумления на его лице, он даже осел обратно на стул и отпустил её руки… «А это что, ревность?» -  вот это уже не сходится…
 - Вообще-то… Ты извини. Но Они были у нас три дня, и она совсем не создавала такое впечатление. Даже больше. Она не была тощей как смерть. Приятная, спортивная фигура. Волосы, да. Темные, - короткий взгляд вверх, - твоего цвета. Собственно, точно такие же как у тебя… Глаза… Не помню…
И тут глаза Каролины широко раскрылись, она попыталась вспомнить ту девушку, и ей почти показалось, что глаза у неё были такие же, как сейчас у него. Синие, безумные, преданные, и вечно насмешливый тон. Но этого не может быть.
 - В общем, не помню цвет глаз. Вела себя  странно. Немного несдержанно. Хамовато. В общем и целом, создавала не очень приятное впечатление. Но за твоим другом носилась как за Богом… Называла его…
 -Да-да, Господин. Я понял. Не помнишь её имени? Или может быть что-нибудь о других мужчинах?
 - Извини. Имена не отложились в голове. Её они звали… толи Данья, толи Даинни, толи Данни, может… А мужчины… Собственно троя мужчин.
 - Да. Расскажи о них.
 - Один был такой… волосы светлее твоих, глаза кажется, светлые такие, ярко-карие…
Его глаза расширились. Ей даже показалось, что они стали влажными, будто капельки слез собрались, ну еще бы, она не помнила, чтобы он хоть раз моргнул, он опять подался вперед, схватив её за руки.
 - Ярко-карие? Сам светлый? Он был ростом с меня, худощавый? Очень добрый, да?
 - Да. Самый добрый. Очень хорошо к нам относился. Разговаривал с нами за всю компанию. Знаешь, блондин отдавал приказы девушке, та их выполняла, оскорбляя и насмехаясь над всеми, а этот бегал за ней, успокаивал, извинялся. Сдерживал ей, отвлекал. Веселил. Наверное, это её парень…
 - Или лучший друг… Стой, её парень? Девушка… с именем на «Д» и таким же цветом волос как у меня… О Боги, Роберт, ты хочешь меня в юбке…
 - Как вы угадали его имя? Это именно тот, кого вы ищите?
 - Очевидно, да… Но ты не могла… - он отпустил её руки, начал медленно садиться на свое место, «О нет, нет, нет, вернись, вернись…», - рассказать мне еще что-нибудь о блондине?
 - Ну…
 - Давай я помогу тебе. Расскажи мне о каких-нибудь его привычках. Ну… Что-нибудь в поведении. Повелительный тон. Вечный сарказм. Может он смешно руки домиком складывал? Или, скажем, вид у него был, как будто он что-то замышляет. Может походка была какой-то неестественной? А когда разговаривает с тобой, ощущение, будто он уже всех уничтожил. Или только собирается. Ну.. По-крайней мере, ощущении, что именно в данный момент он в своем воображение режет тебя на кусочки.
Каролина смотрела на него. Это озабоченность, когда он все это перечислял. Этот блеск в глазах. Точь-в-точь, как та девушка, что пришла сюда с холодным блондином. Это безумие и, даже, преданность до безумия. Он его слуга? Он его верный помощник? Брат?
 - Зачем тебе что-то еще рассказывать? Если ты и так уже все знаешь?
Облегчение. Вот, что она увидела. Облегчение, улыбку, настоящую живую, словно груз упал с его плеч. Он запрокинул голову, выдохнул и прошептал «Нашел… Черт подери, столько лет… нашел»…
Он снова посмотрел на неё
 - Не помнишь, куда он пошел?
 - Тот, светленький, с ореховыми глазами, Роберт, кажется. Сказал на восток.
 - Ммм… Точнее?
 - Видно, что ты не из этих мест. На восток тут лишь одна дорога. В Асбест. Оттуда идет тракт к озеру Велот. Как я поняла, у твоего приятеля есть незаконченное дело в Сент-Велоте, городе на озере. А оттуда они пойдут в Линдиан, древнюю столицу, уж не знаю, что ему там нужно…
 - Может… Книги какие?
 - Я что-то слышала про древние свитки…
 - Каролина, как у вас развита Астрология… Древнейший город… Древние свитки, готов поспорить вы еще и центр этой Галактики, - он рывком вскочил со стола.
Посмотрел на неё, порылся в карманах и извлек пачку банкнот.
- Так. На восток. В сторону Асбеста. Отлично. Вот, за выпивку и сироп. Я посмотрел прейскурант цен, сдачи не нужно. Это твои чаевые Каролина Брайт, ты просто великолепна. Ты блестящая девушка. А мне пора.
Он только повернулся к двери, как…
 - Стоять! Это ограбление, гребанные сосунки, - закричал один из шестерых мужчин в бонданах надетых на лицо, ворвавшихся в гостиницу.
Они мгновенно навели револьверы на всех сидящих. Дориан спокойно поднял руки, и, подчинившись жесту сел на место.
Каролина, не верящая до конца в происходящее, посмотрела на спокойного Дориана, а потом на побледневшую от ужаса Бернадетт, на Залию, которая еле стояла на ногах, на растерянного Треса и поняла… Боги, их действительно грабят.
***
 - Так-то, - решительно гаркнул один из грабителей.
Он направил пистолет на Треса, по той части его лица, что не скрывала бондана, казалось, что он скалиться. Остальные, толпясь и толкаясь, вползли в магазин. Один из них бросил взгляд туда, где сидел мужчина в белом, наставил на него пистолет. Потом почему-то закашлялся, сгорбился от судорожного кашля… А когда кашель прошел, и мужчина вновь хотел навести пистолет на человека в белом, тот словно в воздухе растворился.
 - Сделаешь что-нибудь?  - шепнул Незнакомец Чудаку.
Но тот лишь покачал головой.
 - Они все вооружены. Если я начну что-то делать, кто-то умрет. А я к тому же безоружен и ненавижу насилие, их шесть против одного.
 - Помниться, ты как-то сто пятьдесят лет преследовал меня на Пустынной Планете, будучи вооруженным, но, так и не убив ни одного человека, даже когда соотношение один к сотне. Стрелял то ты великолепно.
 - Так же, как  и ты.
 - Хочешь просто смотреть, смотри. Раз ты потерял тот револьвер, что я тебе подарил, то мне жаль. Кстати… Судя потому что я вижу, тут и так есть кому решить все проблемы…
Кто-то положил Незнакомцу руку на плечо, прохрипев у его уха – «Помалкивай, скот».
Тот снисходительно сжал губы, пожал плечами и замолчал.
Чудак же улыбнулся, обворожительно грабителю, что навис над братом и тоже замолчал, направив свой взгляд на единственного человека, которого происходящее практически не заботило и не интересовало. Братья уже знали, от кого последуют шаги.
Каролина смотрела на Дориана. Парень сидел, перекладывая руки с места на место, притоптывая ногой. У девушки сложилось ощущение, что он отчаянно торопиться сорваться куда-то с места и ждет, когда их уже поскорее ограбят. Глаза его бегали от одного грабителя к другому, но постоянно останавливались, изучая того, кто вошел первым. Это был человек среднего роста, очень худой, с револьвером, который действительно угрожающее смотрелся в его маленькой, тощей руке. Он был одет в тугие, обтягивающие его тощие ноги штаны, которые облегали их так, что было видно, что его ноги – это сплошной сгусток мускул, да и под красной рубахой, скрывались одни жилы и мускулы, казалось Каролине. Его лицо скрывала красная, под цвет рубахи, бандана, - на остальных же они были желтого или оранжевого цвета. Он деловито прогуливался по главному залу, хмыкая на всех вокруг и направляя револьвер то на одного мужчину, то на другого.
 - А девушки тут миленькие… - весело улыбнулся он, - ладно, Бонди, собирай денежки и все их побрякушки и все ценное, и сваливаем. Может, и умыкнем кого.
 - Как скажешь, Хош, сделаю, Хош, - рявкнул тот, что стоял над Дорианом.
Тот даже дернулся от того, как неожиданно прозвучал над его ухом ответный крик грабителя. Он посмотрел на отбегающего от него парня и как-то нахмурился, словно все происходящее действительно его задерживает, и он уже хочет, чтобы все поскорее закончилось. Двое блондинов, кажется, уже забыли о происходящем и сидели, расслабившись, наблюдая за происходящим, как за театральным представлением.
Трес стоял за прямо перед Хошем, весь горящий от понимания своей бесполезности.
Бернадетт прижалась к стене за стойкой и бледная, лишь наблюдала за происходящим, кухня была закрыта и её полноправная хозяйка, даже не пикала. Залия жалась к Никки и они обе, вжались в стойку, боясь пошевелиться.
Бонди уже стоял напротив Бернадетт и посмотрел на неё, задавая один единственный молчаливый вопрос.
 - Деньги… я храню деньги…
- Ну, не мямли, тварь, - рявкнул Бонди и со всей силы ударил рукоятью пистолета по тарелке перед ним, та с треском разлетелась.
От этого Бернадетт еще больше стушевалась и начала даже заикаться.
Тогда Хош сказал.
 - Все просто, вот как мы поступим, - он схватил Залию и притянул к себе. Та попыталась отбиться, то Хош ткнул её кулаком в живот. Девушка глухо ойкнула и притихла у бандита на руках, - гляди. Это твоя официантка. Признаюсь сразу. Эта чернявая девка очень мне нравится. Прямо-таки в моем вкусе. Сама понимаешь, я бы к такой без пистолета бы не подошел, - он как-то меланхолично ухмыльнулся. Вспомнил может что-то, - она такая милашка, что я не могу… Так хочется её пристрелить… Обожаю мертвых красоток. Где ты прячешь чертовы деньги, или мы все будем разделять мои вкусы к мертвечине.
Бернадетт смотрела на обвисшую на руках у Хоша девушку, и кажется, после его слов ей стало еще хуже.
 - Да не так… - услышала Каролина недовольный голос напротив, она взглянула на Дориана, и увидела, что тот сидит, скрестив руки на груди, и смотрит, не отрываясь на Хоша, - Кто же так делает, - вновь недовольно добавил он, говоря словно самому себе. Похоже, кроме Каролины никто не слышал его замечание. И прекрасно…
Лицо у него было слишком серьезное, у этого молодого человека. Дориан внимательно рассматривал всех пришедших. Каролина видела, как скачет его взгляд. С одного бандита на другого. Потом на Хоша. На Бернадетт. А потом он посмотрел на Треса, вроде случайно. И тут же глаза его расширились, он изменился в лице и губы его прошептали – «Нет!», но…
Каролина обернулась и даже не поняла как, но вот Трес уже с криком кидается на Хоша, чтобы спасти бедную Залию. Это был шаг отчаяния, что угодно, шаг безумия, но он был так не продуман…
Трес налетел на Хоша попытавшись, одновременно, и ударить его, и вырвать из его рук Залию. Вышло немного нелепо, удар был не сильным, да и Хош в последний момент извернулся, и вторая рука вышибалы просто коснулась предплечья главаря бандитов. А в следующий миг кто-то уже сшиб Треса на пол, ударив ему в живот ногой. Трес распластался на полу, опрокинувшись на спину. Тот же бандит, что ударил его, без слов, без лишних движений направил на грудь Треса револьвер. Каролину обдало смертельным холодом ужаса и… Грохнул выстрел. Треса вмиг пришибло к полу, из раны прямо посреди груди хлынула кровь, он лишь дернул головой, будто не согласный с таким окончанием своей жизни, и затих. Глаза его, всегда добрые, закатились, и он замер, замер на глазах у перепуганной Каролины, на глазах у сползавшей по стене Бернадетт, на глазах у рыдающей Никки, замер навсегда. Но тут Хош посмотрел на полностью лишившейся самоконтроля Бернадетт и понял, что все бесполезно. Кажется, он понял, что ему придется рыться тут самому. А ведь из-за звука выстрела сюда сейчас наверняка слетятся всевозможные посторонние. Не охрана, не служители порядка – таких, тут практически и не встретишь. Но шахтеры, рабочие. Этого тут навалом. Их всего шестеро, против целой деревни не устоят. В его глазах мелькнула еще большая злоба.
 - Этот чертов ублюдок все попортил… - зарычал Хош, - вы, черт подери, это видели. Нет… Так не пойдет. Я разозлился. Сейчас вы все узнаете, почему меня прозвали Чокнутый Хош Палач! – засмеялся он.
 - Как банально, и коронная фраза, даже смешное прозвище есть… годы мои годы, - равнодушно пробормотал нисколько не изменившийся в лице Дориан.
«Какой жуткий, - вдруг поняла Каролина, видя как человек напротив неё смотрит за происходящим, его поза никак не изменилась, он сидел сложив руки на груди, смотря серьезным взглядом на Хоша, нетерпеливо потопывая ногой, - я понимаю.. Он человек войны… Но… Но нельзя настолько потерять человеческий облик», произнеся это в своей голове, он поняла, что не права. Дориан спокоен. Как солдат. Кто по-настоящему потерял какой-то человеческий облик – это Хош.
Но тот не успокоился.
 - Чокнутый Хош-Палач, - рявкнули пара бандитов и Хош улыбаясь дикой улыбкой швырнул Залию на пол, ударив её ногой. Та бессильно уперлась в пол, пытаясь подняться. И тут.
 - Я казню её у вас на глазах. За то, что даже в такой дурацкой деревне ничего не может пройти нормально… Я Чокнутый Палач.
Залия все пыталась подняться, как выстрел из револьвера Хоша прибил её к полу, руки её раскинулись в сторону, голова безвольно ударилась о пол, и по инерции от выстрела он проскользила по полу несколько сантиметров. Каролина не удержалась и вскрикнула, сжавшись на стуле. Это ужасно. Ужасно… Она боялась, боялась и слезы текли из её глаз. Она, не отрываясь, смотрела на тело Залии. Она понимала, что дергает губами, ловя воздух и беззвучно плача, но не могла перестать. Никки тоже потеряла над собой контроль, осев на пол, смотря в одну точку, с раскрытыми широко глазами, не спуская неморгающего взгляда с Залии. Так и сидела, словно отключившись. Бернадетт окончательно сползла на пол и рыдала навзрыд. Хош смотрел по сторонам, наслаждаясь произведенным эффектом, но его глаза действительно загорались каждый раз, когда он смотрела на развалившееся перед ним тело Залии. Он смотрела на раскинувшуюся девушку, и дыхание его словно учащалось, не произвольно или может намеренно. Но Хош в откроенную любовался мертвой девушкой, и в глазах его застывало похотливое выражение, каждый раз, когда они касались тела девушки.
- Омерзительно… - прошептала Каролина, прижимая ладони к лицу, - нет… Не надо, хватит…
Она краем глаза заметила, как медленно начал подниматься высокий блондин за соседним столом, кажется, еще один решил рискнуть головой. Зачем он встает, зачем ему это? Все бесполезно; их всех убьют... Они умрут, они просто умрут сегодня; зачем высокому блондину в забавной одежде рисковать собой…
 - Чокнутый Палач Хош, - произнес насмешливый голос еще до того, как блондин окончательно выпрямился. Почему-то, как только прозвучали эти слова, блондин спокойно сел и напустил на себя беззаботный вид, будто его тут и нет. А Каролина наоборот вздрогнула. Она отняла руки от лица и увидела Дориана.
Он стоял во весь рост, лицом к Хошу. И она видела отражение его лица в зеркале за стойкой. Спокойный. Безразличный, словно ему все равно. Словно, он поднялся, чтобы просто уйти. Но тут на его лице появилась улыбка. Немного глуповатая, словно Дориан поглупел от увиденного, стал этаким неряшливым дурачком и он, подняв руки перед собой, повторил
 - Чокнутый Хош?
Бандит повернулся на голос и увидел стоящего Дориана.
В тот же миг все шесть револьверов были направлены в грудь молодому человеку.
 - Я безоружен – выкрикнул Дориан, поспешно и суетливо показывая руки.
Хош посмотрел на Дориана, который вытянув руки перед собой, улыбался всем бандитам вместе, показывая свою лояльность.
 - Что за… - и тут взгляд главаря бандитов упал на стол, из-за которого только что встал молодой человек. Почти пустая бутылка виски, - Аа.. Тебе крестьянская куча дерьма алкоголь ударил в голову, да? Решил стать героем?
 - Какой из меня герой, - на лице Дориана уже не было придурковатой улыбки, сияющей там минуту назад. Выражение лица снова сменилась на серьезное и задумчвое, даже злобное, руки спокойно опустились вдоль тела, он стоял, слегка наклонив голову, будто что-то прикидывая, - Я скорее антигерой. Но многое из того, что сделал я не идет ни в одно сравнение с тем, что сделал ты.
Каролина не верила своим глазам. Но стоящий в этой позе, с задумчивым лицом Дориан, без оружия, один против шести, сейчас, произнося эту фразу, выглядел более угрожающе, чем все бандиты вместе, словно у него за спиной армия. Или невидимое благословение Богов, что сделают его бессмертным. И тут же, произнеся эту фразу, заставив Хоша даже слегка изумленно отступить и опустить оружие, он с глупой улыбкой добавил
 - Если можно… Я бы хотел, чтобы вы ушли. У хозяйки паническая атака. У одной из официанток – тоже приступ. Они не в состоянии вести беседу, - очередная глупая улыбка, - а еще одного доблестного работника пристрелил твой головорез… Перспектива добыть теперь денег не очень блистательна?
Хош посмотрел на глуповатую физиономию Дориана и захохотал. Бандиты, предварительно переглянувшись, захохотали вслед за ним.
 - Деревенское быдло учит меня моему делу? Красиво говоришь! Но я вижу тут еще одну девчонку в костюме официантки, она-то знает, где тут хранятся деньги, и поверь, она в сознании.
Хош двинулся прямиком к Каролине. Но тут Дориан, выставив перед ним руку, преградил ему путь.
 - Я не учу тебя делать твое дело. Я прошу тебя уйти. Ты уже убил двух невинных людей. Ты навсегда омрачил жизнь всех, кто видел это, и они уже никогда не смогут жить, как раньше. Скорее всего, сегодня ты навсегда поставил точку в судьбе заведения, в котором работало много хороших людей.
Хош вперился в Дориана взглядом еще более бешенным, чем раньше.
 - Ты что тут устроил, пьяная тварь. Только утоленная жажда крови позволяет мне оставить тебя в живых. А ты преграждаешь мне путь, и просишь убраться. А не то, что мать твою, застрелишь меня?
И тут лицо Дориана стало не менее страшным, чем лицо Хоша. Куда страшнее. Это было лицо человека, рассчитывающие варианты решения ситуации. Каролине, увидев на миг лицо Дориана, почудилось, будто тот начал рассчитывать варианты, которые позволили бы ему застрелить Хоша на месте. Но всего лишь на мгновение. Позже он уже снова покачал головой, улыбаясь и покачиваясь
- Без оружия это было бы чуточку затруднительно… - глупо замявшись развел руками Дориан.
«Затруднительно… Не невозможно. То есть он рассматривает вариант, застрелить Хоша даже в таком положении… Ну либо у него пистолет под одеждой… Либо… Да кто он такой?».
 - Да что ты, - потеряв последние следы цивилизованного человека, покраснев от ярости рявкнул Хош, - чего же ты предлагаешь, мать твою… Я сейчас тебе бошку размажу!
 - Я сказал, - хрипло сказал Дориан, - проваливайте.
Он стоял, слегка откинувшись назад, сложив руки на груди. В его позе было что-то жуткое, непоколебимое. Будто он не боялся смерти, не верил в её существование. Будто он… «Девять кошачьих жизней», - вспомнилось Каролине, и она поняла. Дориан ведет себя так, будто уже умирал. И для него это обычное дело, вытворить что-то такое с равнодушным лицом. Его спокойствие, его интонации… Каролина смотрела во все глаза этого человека, и понимала, что кажется перед ней еще более жуткий и бессердечный человек, чем Хош. Словно они оба сняли маски – под маской Хоша оказался мелочный бандит, не имеющий терпения и скорый на решения. А под маской Дориана – молчаливый, жестокий и бесчеловечный призрак человека. И если поведение Хоша – считалось тут нормальным, поведение же Дориана – вызывало жуткий холодок между лопаток и чувство ненормального страха. Каролина поймала себя на ощущении, что сейчас она боится Дориана. Не Хоша, не того что умрет, не трупа Залии у её ног. А стоящего тут Дориана.
 - Донни, дай этому пьяному крестьянину револьвер, - рявкнул Хош, - хочешь потягаться со мной герой, давай. Выходи. Это заведение стоит на отшибе. Если мы пристрелим тебя на заднем дворе, может это не привлечет лишнего внимания. Ограбить это заведение уже даже не так важно, как грохнуть тебя! Я тебя… Я тебя..
 - Прости, уважаемый, - с вернувшейся на место глупой улыбкой сказал Дориан, снова выставив руку перед собой, - но ты будешь трепаться, или уже дашь мне оружие?
Хош замолчал и уставился на Дориана. Он открыл и закрыл рот. Его ладонь сжала, что есть сил рукоять револьвера. Видно было, что он настолько шокирован, что даже не знает, пристрелить ли Дориана сейчас, или же выйти за пределы гостиницы.
 - Донни, оружие ему дай! – топнул Хош ногой на своего бандита.
Донни, им оказался тот самый бандит, что застрелил Треса, подошел к Дориану и с презрением и ненавистью протянул глупо улыбающемуся Дориану свой револьвер.
Но Дориан лишь взглянул на протянутое оружие и отрицательно покачал головой. Его синие глаза впились в глаза Донни, и он снова без эмоций в голосе, продолжая улыбаться сказал
 - Нет. Не этот. Тот, что у тебя под пончо.
Донни уставился на Дориана, широко раскрыв глаза, и смачно выругавшись. Не веря своим ушам, бандит посмотрела на Хоша. Но тот лишь нетерпеливо кивнул. Донни, не спуская с Дориана недоверчивого и изумленного взгляда, извлек из-под пончо другой револьвер – более дорогой, чем его, сделанный более искусно и окрашенный в фиолетовые тона, с красивыми росписями, явно достал его с трудом и берег.
 - Красивый револьвер, - улыбнулся Дориан, и взмахнул револьвером так, словно держал его впервые, - я так понимаю, чем револьвер красивее – тем он типа лучше… Ну, стреляет более метко, да? Более сильный, там… дальность лучше… Или какие там у этих штук… условия?
Бандиты переглянулись и дружно засмеялись, насмехаясь над наивным видом молодого человека.
 - Впервые вижу такого тупого и воинственного крестьянского ублюдка, - хохотнул Хош, - ты хоть когда-нибудь оружие держал в руке, сын пастуха и овцы?
Дориан нахмурился, и сказал
 - Ага… у одного старого приятеля. Он дал мне как-то подержать целый карабин… Я недолго походил с ним, и он его забрал. Красивое было ружье, очень мне нравилось…
Хош снова засмеялся, увидев, как сиял Дориан, рассказывая это свое воспоминание. Но Каролине почему-то было не по себе. Дориан словно стал еще более безумным, чем Хош. Эти его резкие смены поведения от дурачка под безразличное и жестокое. Словно у него раздвоение личности: - «Страшный, жуткий», - колотило у неё в голове.
 - Пойдем, герой. Я и ты. Только мы, - хохоча потянул Дориана за плечо Хош.
Они пошли к двери, ведущей на задний двор.
Каролина встала и пошла за ними
- Не ходи, - услышала она голос Никки.
Каролина взглянула на девушку, с которой  дружила. Та все еще сидела, почти не моргая, смотря в одну точку. Из её глаз текли слезы, сами глаза покраснели, красные линии капилляров стали насыщенными, словно Никки не спала несколько ночей.
 - Не ходи… Залия пошла. А теперь лежит. Трес пошел, а теперь лежит. А если ляжешь ты. Придется лечь мне. Потом ляжет Бернадетт. Все мы ляжем. И будем лежать. Когда лежишь – отдыхаешь. И внутри ничего так не грызет. Лежать хорошо. Не ходи. Не ходи… Залия пошла. Залия не смеется больше. Залия больше не поет…
Каролина услышав эти слова из уст Никки, почувствовал как внутри у неё все сжалось. Кажется, девушка сошла с ума. Сломалась. Ей стало дурно. Почти затошнило. Она тяжело сглотнула и еще быстрее пошла к выходу. Что будет… Дориан же один. Пусть он солдат, но вряд ли кто-то способен один… против шестерых. Она заторопилась за ними. За всеми мужчинами, которые пошли на задний двор.
За спиной у удаляющейся Каролины, двое блондинов продолжили спокойно сидеть на своих местах. Чудак с решительным видом поднялся.
 - Куда собрался? – насмешливо заметил Незнакомец.
 - Как куда? Я могу помочь ему. Вдвоем против шестерых проще, чем в одиночку. И я смогу сделать так, чтобы ни один из них не умер.
 - Нет. Ты с места не сдвинешься, - упрямо сказал Незнакомец.
 - Но…
 - Нет. Ему не нужна твоя помощь. К тому же… Если девушка, о которой ты так распереживался увидит его истинный лик, без этих сумасбродных скачков, смен масок и дурачества. Когда он, то весь из себя герой, то дурак дурачком. Увидит его без излишнего пафоса, что он тут на себя нагонял. Он не сделает то, что сделала бы. И не умрет той смертью, которой бы умерла. Ты не согласен, брат?
Чудак смерил Незнакомца взглядом полным презрения и спокойно опустился на стул.
***
Каролина стояла, опершись на дверь. Она была тут одна. На открытом и просторном дворе гостиницы, где обычно хранилось сено для лошадей, какие-то вещи, нужные в хозяйстве. На пустыре прямо посреди двора стояли мужчины.
Хош стоял напротив Дориана, который неловко держал револьвер в обеих руках, будто впервые его видел. Неужели забыл, как стрелять? Слишком неловкий у него вид. Вдруг все, что он говорил ей – было ложью. Соврал, а сам какой-нибудь овечий пастух.
 - Сейчас разойдемся на пятнадцать шагов. А потом, как досчитаю до трех – стреляемся, усек крестьянский мусор? – говорил Дориану Хош.
Тот спокойно выслушал. По-крайней мере дурака перестал строить. Серьезный. Вроде собран. Вдруг повезет? Повезет, чудом повезет.
 - Да, кстати, Хош, можно кое-что сказать напоследок? – вдруг сказал Дориан, беря револьвер нормально, и принимая серьезный вид. Глупое выражение ушло с его лица. Оно даже перестало быть таким молодым. Стало другим, даже не таким, каким было, когда он разговаривал с Каролиной – не было лицом умного и обаятельного человека. Из него ушла наигранная сердитость и ярость, в те моменты, когда он угрожающе разговаривал с Хошем.
Дориан стоял перед бандитом. И в глазах его была пустота. Веки слегка опущены, будто Дориан много, очень много дней не спал и вообще забыл, что такое жизнь без вечного чувства усталости. Лицо было полностью лишено каких-то признаков жизни. Только губы шевелились вслед словам. Голос изменился, перестал быть слишком наивным, но и нотки суровости из него пропали. Он словно говорил бесцветные факты, которые никому и не важны. И даже сейчас в голосе слышалась именно усталость. Словно безграничная изможденность делала голос столь бесцветным.
 - Чего тебе, жалкий кусок дерьма? – спросил Хош, отворачиваясь
 - Игры кончились, - негромко, но внятно сказал Дориан, и сам отвернулся, отшагивая нужное количество шагов.
Они прошли на пятнадцать шагов от приблизительного центра пустыря. За спиной Хоша стояли его пятеро бандитов, словно готовые в любой миг лишним выстрелом подстраховать своего главаря. То, что Дориан мог случайно выстрелить в них, или промахнуться мимо так, что пуля угодит в какого-нибудь бандита, кажется им даже в голову не приходило. Казалось, они не уверены, что Дориан вообще выстрелит.
Они стояли друг напротив друга в какой-то момент затишья. И Каролина сосредоточилась на двух фигурах. Хош, стоял разведя руки в сторону и слегка согнув колени, как типичный ковбой во время дуэли. Дориан же стоял полностью выпрямившись, в его плечах или в ногах не чувствовалось напряжения, он взирал на Хоша с таким же полным безразличием. Не было даже чувств свойственных солдату. Не было собранности, погруженности в стоящую перед ним цель. Он словно воздухом вышел подышать.
 - Раз, - протянул громко Хош.
Все произошла неожиданно даже для Каролины. Она даже подскочила он неожиданности прозвучавших выстрелов. Или выстрела, она не смогла понять, сколько их было. Судя по всему это не смог понять и Хош. Он, побитый жизнью головорез, явно не был готов морально, потому что стоял, согнувшись и прижимая руки к лицу.  Он явно не понял, что произошло. Дориан стоял в той же позе, вытянув руку с револьвером вперед. Лицо все такое же безразличное. Ни злости, ни каких-то переживаний, ни ненависти, ни презрения не было на его лице. На нем вообще не было никаких эмоций. Пятеро бандитов за спиной Хоша лежали. Все в кого стрелял Дориан.
Хош оглянулся на своих товарищей, лежащих мертвыми, убитые в одно мгновение. И повернулся к Дориану, выражение его лица не было видно из-за банданы. Но глаза были раскрыты,  в них поселился страх.
 - Что за…
 - Ой, извини, - не дал ему договорить Дориан, голос его выражал презрение и насмешку, которых не было на лице, - я не дал тебе досчитать и приготовиться? А дал ли ты приготовиться той девушке, прежде чем её убить? Дал ли ты, гребанный ублюдок, им уйти, прежде чем грабить? Дал ли ты им возможности спастись от твоей жестокости, видимо, нет, да?
 - Но…
 - Что но? Хочешь стреляться, Хош? Давай, доставай свой гребанный револьвер, теперь все будет честно. Ни один из них не пристрелит меня вместо тебя, - Дориан повернул ладонь так, чтобы ствол револьвера была направлен в воздух, а сам он был повернут к Хошу боком, - он семизарядный. Я сразу его приметил, когда у твоего дружка задралась одежда. Таких тут почти не делают. Шесть патронов – обычно предел. В том револьвере, что Донни хотел мне дать сначала было всего пять патронов, один он потратил на Треса. На кого-то из вас не хватило. А так, у меня даже есть лишний патрон. Хватай револьвер Хош, постреляемся! – договорил он, вновь направляя револьвер на Хоша.
Но тот просто стоял, смотря во все глаза на Дориана.
 - Как ты такой…
 - Какая к черту разница? Ты будешь стреляться или нет?
Каролина чувствовала какую-то жалость. Но не к Дориану. Почему-то его она боялась. Боялась, будто он вырвавшийся их преисподней демон, разгуливающий в обличии добрячка. Жестокость, на которую Дориан был способен… Она вспомнила, как Трес говорил о Дориане, что он такой тип людей, которые не способны на подлость. Но вот же она. Подлая, бесцеремонная, не оставляющая шансов. С той точностью и скоростью с которой Дориан убил пятерых. С таким холодным расчетом, с таким безразличным выражением на его лице. Просто стер с лица земли пятерых человек, вместо того, чтобы убить одного и все прекратить. Но он сделал все наоборот. Убил пятерых, этим превратив того единственного, в полубезумного, заикающегося, напуганного до помутнения рассудка мужчину, который вот-вот забьется в истерике от одного вида Дориана.
 - Не надо, - выдавил Хош.
 - Что? – тихо спросил Дориан, настолько тихо, что Каролина угадала вопрос лишь по движению губ.
Дориан медленно не торопясь пошел в сторону Хоша, который стоял, сгорбившись, выставляя безоружные руки перед собой.
 - Не надо, я вижу на что ты способен, прошу… Не убивай…
 - Что? – повторил Дориан громче, ускоряя шаг, приближаясь к Хошу быстрее. Теперь на его лице даже появилось нечто похожее на презрение.
 - Не надо, - повторил Хош, пытаясь отстраниться от надвигающегося на него Дориана.
 - Что? – крикнул тот с злостью, на полном ходу ударяя ногой, почти сидящего на земле бандита в грудь.
Хош опрокинулся, перекатился через голову и встал на четвереньки.
 - Не надо? Залия шептала одними губами «не надо» четыре раза, пока лежала на полу, прежде чем ты её… - он на миг замолчал, а потом произнес последнее слова с такой ненавистью, что у Каролины по рукам и спине мурашки поползли, - «казнил».
 - Я.. я..
 - Она прошептала «не надо» даже в тот миг, когда ты выстрелом вмазал её в пол. Но я уверен, что Чокнутый Хош Палач не думал об этом, да? Ты производил эффект чокнутого палача, не так ли?
Хош спрятал голову в руки и ныл,
 - Прости… Прости, я… я… Я из бедной семьи. Я честно… У меня рано мама умерла. А отчим бил меня и терпеть не мог. Дворовые парни тогда сколотили маленькую шайку, но меня за человека не считали… Никогда не было денег, никогда не было уважения, всегда унижали, били… Вот и пришлось… Чтобы как-то выжить…
 - Хош? – произнес Дориан, стоя над бандитом, прячущим голову и стоящим на четвереньках.
Тот вмиг перестал тараторить и поднял голову. Выпрямился, встав на колени.
 - Ч… ч… что?
 - Мне дела нет, - сказал ему Дориан и навел револьвер на его лицо, - я уверен, Залии… Или Тресу было так же трудно. Может не так трудно, - выделил он сарказмом последнюю фразу, словно для него такое детство было вообще не стоящим сочувствия, - но они были обычными людьми. Не уродами, как ты. Даже подлецами не были. Тебя это не остановило. Так что мне все равно. Вряд ли что-то остановит меня.
 Он взвел курок, уголок губ с правой стороны его лица, дернулся, будто бы он доволен. Хош заметив это сгорбился даже на коленях, из его глаз потекли слезы, а губы задрожали…
- Сатана… - пробормотал он
Каролина не могла больше. Не могла больше стоять и смотреть на это.
 - Хватит, Дориан, - вырвалось у неё.
Дориан поднял на неё глаза.
Казалось, звук её голоса привел его в чувство. На неё смотрел все тот же молодой человек, что сидел перед ней. Слегка сконфуженный, оторопевший вид. Немного насмешки в глазах, улыбка.
 - В чем дело, Каролина Брайт, девушка из заведения, в котором теперь кровь вместо вина течет по полу?
Даже сейчас. В его голосе насмешка даже сейчас. Он отвратителен, ужасен, омерзителен. Он издевается над ней или над ситуацией даже сейчас.
 - Прекрати. Этот человек больше никого не убьет, - с уверенностью, которой не чувствовала, сказала Каролина, просто понимая, что надо сказать что-то, чтобы это прекратить, - он больше не сможет никого убить, я уверена.
 - Да, - закивал Дориану Хош, кивая головой, как безумный, - Да, да, да, да… Клянусь, клянусь всем, никогда, никогда не направлю оружие на человека, обещаю! Слово даю! Всеми Богами клянусь!
 - Богов нет, - вдруг перебил его с вернувшейся жестокостью Дориан, - ничего нет, только людишки суетятся повсюду. Нет ни черта, ни Бога, ни надежды, ни веры. Но ты прав. Ты действительно больше никого не убьешь. Это девушка права. А знаешь почему?
 - Из-за вашего бесконечного милосердия?
 - Нет. Из-за того, что я сказал, что меня вряд ли что-то остановит.
На миг на лице Хоша был написан неописуемый ужас. До него дошел жуткий смысл слов. И в миг, когда Хош совершил последнее, что пришло ему в голову. До жалости отчаянно начал вскакивать, чтобы убежать, чтобы попробовать самое безумное, что пришло ему в голову. Только он начал подниматься. Прозвучал выстрел, навсегда остановивший это движение вверх, превратив его в неловкое падение на спину.
Каролина не могла в это поверить. Она не верила, может случайно? Но нет. Она видела его лицо, со спокойным хладнокровием он рассматривал тело. Он убил его. Она попросила не делать это. Он сделал вид, что согласен с ней, дал человеку надежду, даже такому плохому. Но человеку, совершившему ужасное. Но он дал ему надежду. А потом убил. Без какой разницы, словно забил свинью или пристрелил хромую лошадь. Без какой-то реакции. Холодный взгляд, ни одной морщинки на лице, ни одной тяжелой складки у губ или на лбу.
 - Зачем? – еле шевеля губами, спросила она у мрачной фигуры, возвышающейся над трупом.
 - Для надежности, - просто, пожав плечами, ответил призрак, подобие живого человека, посмотрев на неё бездушными синими, холодными как лед, глазами.
 - Но он же…
 - Соврал? – вскинул он бровь, подражая человеческим эмоциям, - ага. Он плохой человек, - рассудил он о людях, - он должен умереть, - вынес он приговор.
Он беззаботно швырнул револьвер на тело убитого им человека. И хмыкнул, делая вид, будто он слегка озадачен происходящим.
Потом он подошел к ней. И улыбнулся, сделав вид, будто разбирается в человеческих эмоциях, зная, когда и какую нужно показывать.
 - Тебе плохо? – изображая заботу, спросил он, - Наверное, пойдем, я посажу тебя и налью чего-нибудь промочить горло. Желательно с градусом.
Он обхватил её, думая, что он такой же теплый, как и простой человек. Но она не почувствовала этого тепла. Она ничего не чувствовала. Она думала, что этот человек тоже уже ничего никогда не чувствует.
Он отвел её обратно в гостиницу. Посадил её на место, где когда-то сидел беловолосый мужчина в белых одеждах. Никого, кроме Никки, не спускающей глаз с Залии, и сидящей у стены, напротив стойки бара Бернадетт не осталось. Он посадил её, быстрым шагом подошел к бару, взял какую-то бутылку, открыл её, попробовал. Но чувствует ли он вкус, понимает ли он, какой напиток – алкогольный или нет, подумала Каролина. Подержав напиток во рту, он кивнул, достал какой-то стакан налил туда немного и поставил его перед Каролиной. «Пей, не думая», - сказал он ей и пошел к Никки. Он думает, что сможет утешить и её?  Он взял девушку за плечи, оттащил от Залии и посадил на стол, так, чтобы девушка смотрела не на труп. Поулыбался ей притворной улыбкой, что-то ей прошептал. Девушка ему кивала. Вроде слушает, понимает. Дориан похлопал её по плечу и двинулся к Бернадетт.
 - Знаешь, о чем я подумал, Каролина Брайт? – сказал он, - нам нужно кого-то позвать, что ли. А-то не хорошо. У нас тут ограбления, все эти трупы, тела. Целая драма. А никто не прибежал. Странно, нет?
 - Мне все равно… - смогла выдавить из себя Каролина.
Он, поджав губы, кивнул, будто она ответила именно так, как он того и хотел. Но она не понимала. Почему он все не заткнется? Зачем беззаботно болтать сейчас при Никки, при Бернадетт? Им не станет легче от его шуточек. А Каролине? Легче ли ей от его жуткой манеры?
Он подошел к Бернадетт, протянул ей руку. Но та лишь покачала головой, что-то пытаясь сказать сквозь всхлипы. Он попытался приподнять её, но та с криками начала отбиваться. Он что-то ей сказал. И та посмотрела на него, глазами полными непонимания.
И в этот момент распахнулись входные двери, Дориан мигом оказался у входа, в два шага перескочив от Бернадетт, через барную стойку. Но вбежавшим оказался парень 17-ти лет, Огги Диксон. Он живет в домике напротив мамы Каролины. Интересно, что ему тут нужно…
 - Ох… Святые Боги, что тут, - начал он увидев Треса и Залию.
Кажется, парня начало мутить, потому что он согнулся и отвел лицо от своих же ног. Но сдержался, крепкий парень. Подышал и выпрямился. Взглянул на Дориана, не спускающего цепкого взгляда с Олли, и, почувствовав какую-то неловкость, отошел от него подальше. Молодой парень пробежался глазами по гостинице. И вот его взгляд встретился со взглядом Каролины. Он мгновенно заспешил к ней.
 - Каролина! Каролина, быстрее… там… там…
 - Что Олли? Что еще?
 - Там твоя мама…
Каролина Брайт, вскочила со стула мгновенно. И мгновенно что-то закололо у неё на сердце и как-то больно стало на душе.
***
Она сидела одна в пустом и темном доме.
Уже давно ночь. Но она весь день моталась. После этого безумного утра. Со смертью мамы на неё навалилось столько. И вот теперь, наконец, оставшись одна, под вечер, Каролина села на мамину кровать и зарыдала.
Он плакала до поздней ночи, думая, что ей делать, как теперь жить. Одна, совсем-совсем одна. Она закрывала глаза и видела маму. Но мамы больше нет. Она закрывала глаза и видела добру милую Залию. Но и её больше нет. Она видела Треса, заботливого, радушного с добрыми-добрыми глазами. Но и его нет. А кто есть? Только она, она одна совсем одна.
Было темно и немного холодно. Она поняла, что ей неприятно. Неприятно находиться в собственном доме. Поняла, что так же плохо ей будет и в мамином доме. Потому что дело  не в том, где она жила. Дело в этом месте. Она поняла, что ей плохо в этом месте. Паршиво, больно, её гнетет этот маленький городок. Она даже поверить не могла, что только утром относилась к этому городку с искренней любовью. Но что ей делать. Она одна, совсем-совсем одна.
Она пыталась уснуть, но видела умершую маму. Видела мертвецов, которые лежали сегодня на земле и на полу. И Мертвеца, который безмятежно улыбаясь, ходил вокруг мертвых, снова и снова шутя и посмеиваясь, весело пожимая плечами. Она пыталась заменить образ Мертвеца на образ Дориана, с которым сидела и чувствовала себя хорошо, когда они только познакомились. Но общительный и обаятельный, загадочный и фанатичный в своих поисках молодой человек все равно превращался в мрачное чудовище, с холодными глазами и жестоким и жутким выражением лица. Снова и снова, его лицо сменялось на лицо монстра, который убил шестерых, не дрогнув.
Почему мама умерла именно сегодня? Почему она вообще умерла? Почему люди умирают? Кому это нужно? Для чего, разве кто-то станет счастливее?
Она оборвала ход своих мыслей. Она наверняка была менее несчастной, если бы Хош умер не сегодня, а скажем, месяц назад. Тогда он бы… Но ведь наверняка, вместо Хоша это мог быть кто-то другой. Тогда какая разница, умер бы кто-то или нет…
Она сидела одна ночью, и не могла ни есть, ни спать. Просто сидела на маминой кровати, перестав рыдать пару часов назад, и не знала, что теперь ей делать? Почему?
А потом она вспомнила. Вспомнила тех блондинов, один из которых советовал ей поступать так, как ей захочется, а второй наоборот предостерег. Вспомнила странного типа в белом, который сказал, что скоро её ничто не будет держать. И вспомнила Дориана, который остался на еще одну ночь. Просто так…
Ей было плохо. Она понимала, что больше не может. Ненавидит этот город. Ненавидит дом, в котором живет. Ненавидит место, в котором убили близких ей людей.
Сама не понимая почему, она встала и пошла домой.
Дома, сама еще не отдавая себе отчет в происходящем, Каролина начала собирать вещи.
***
С небольшой наплечной сумкой и свернутым пледом, который она свернула и повесила на плечо с помощью самодельной лямки она подошла к месту, к которому вчера шла вприпрыжку. Сегодня она пришла сюда, не торопясь, мрачно опустив плечи и смотря перед собой. Она постаралась придти как можно раньше. Но все равно, чувство, что уже поздно не покидало её.
Она вошла внутрь, с чувством, будто делает что-то, что причиняет боль ей внутри. Сердце казалось, раскрылось новой раной и ныло. Душа сжалась и пульсировала, комком боли. Она поняла, что со вчерашнего дня, когда она судорожно объясняла, что произошло, ничего не изменилось. Никто не позаботился оттереть кровь, убрать битые и раскиданные вещи. Здание казалось абсолютно пустым из нависшей здесь тяжелой тишины. Никогда, даже в ночные дежурства тут не было такой тяжелой пустоты. Слишком тихо. Ей показалось, что она опоздала. Сумка соскочила с её плеча, следом сполз плед. Она побежала на третий этаж, чтобы лично проверить каждую комнату и на лестнице, на повороте столкнулась с ним.
Он спокойно спускался, когда она на полном ходу влетела в него. Он пошатнулся, но устоял. Посмотрел на неё с дружелюбием и даже, какой-то симпатией, что ли. Улыбнулся, словно вчерашнего дня не было. Улыбнулся, будто они сегодня увиделись впервые.
 - Привет, - бодро бросил он ей, и пошел дальше.
Она осталась стоять. А он уходил. Легкой походкой, словно его ничто никогда не тяготило. Он бросил задумчивый взгляд на её вещи, и уже потянулся за ручку двери. Она понимала, что сейчас, он просто уйдет. А ей не хватит сил. И она так и останется тут, одна, ненавидящее это место, свой дом, свою работу. А он уйдет, и никогда-никогда не вернется. Она сорвалась с места, подбежала к нему в тот самый момент, когда он открыл дверь и собрался уже выйти.
Она обхватила его руки своими, и уперлась лбом в его спину. Она в буквальном смысле ощутила волну смущения и сконфуженность, прошедшую по всему его телу, словно это было что-то абсолютно чуждое ему.
 - Подожди, - сказала Каролина ему в спину.
 - Жду, - прозвучало неуверенно и смущенно в ответ.
Каролина не удержалась от улыбки. Он не потерял хладнокровности, убивая шестерых бандитов, стоя безоружный под дулом револьвера. Но начал лепетать, стоило девушке обхватить его.
 - Можно мне пойти с тобой? – собрав всю волю, всю боль, все отчаяние и одиночество сказала она. Но вышло слишком тихо.
 - Что, прости… Каролина… Ты не могла бы, ну… Встать по-другому. Просто я… Вроде как ни слова не услышал, извини. Громче, что ли… Хочешь, если ты отпустишь меня, я повернусь к тебе лицом и ты скажешь мне все, что хочешь…
 - Возьми меня с собой, - громче повторила она, и поняла, что говоря это, ей становится легче, - я хочу отсюда уехать. Может быть навсегда. Забери меня. Возьми с собой. Я хочу повидать мир. Я не хочу остаться тут. Поедем вместе, ладно?
 - Ладно, ладно, - все так же неуверенно затараторил он, - конечно, почему бы и нет? Я возьму… Мы поедем. Будет здорово… только… Каролина, есть одно но… В общем…
 - Что такое? В чем дело? Что случилось? – испуганно отпрянула она, услышав в его словах искреннее беспокойство.
 - У меня только одна лошадь… - сказал он, с видом, будто это самое страшное, что может случиться.
Она снова не удержалась, и у неё вырвался смешок. Будто узелок в её душе развязался на миг.
 - Болван, - сказала она.
Дориан нахмурился, недовольно дернул головой и отворачиваясь куда-то в сторону проворчал
 - Все так и начинается. Со слов «болван» или «идиот». Иногда «придурок». Я всегда жалею, когда что-то начинается именно так…
Он, недовольно покачивая головой, пошел в сторону конюшен, а Каролина Брайт, подхватив свои вещи двинулась следом, боясь отстать.