Набухли капли звезд, и корабли пустыни
Бредут в песках земли,по гальке,по траве,
И стынет синева развешенных простынок,
И сон бежит от век, и ясность в голове.
В той воробьиной ночи,ветреной и нервной, -
Филонов, Калмыков, отец, и брат, и я.
Метель в предгорьях, и ликует Примавера,
А ирис клонит голову на грани бытия.
И засыхает пот на коже под ковбойкой,
Пылают щеки, влага холодит упрямый лоб,
И валится в полынь лихой казак-разбойник,
Свистит меж пальцев нить ошибок или проб.
Сухие камыши, укрыв, обняв девчонок,
Спасают их от пчел, пустив на сеновал,
Где ящерки шуршат,где звук травинок звонок,
Лечу, лечу я вновь, и временной провал
Исчез, где прежде был, где он века зиял.