8.КВИТЫ
Бароу не мог уснуть. Дело было даже не в сверхжесткой кровати (за годы службы ему случалось ютиться и на голой земле), не в двух чарках вина, которые он осушил за ужином. Что-то терзало его. Мысль беспорядочно путалась, перескакивая с одного пункта на другой. Он встал с койки, посмотрел на свою руку. Холодный чёрный мрамор. Ничего более. Сбоку от ниши прислонённый к стене стоял Блеккол. Бароу неспешно, словно каждый шаг давался ему тяжелейшими усилиями, подошёл к нему. Лезвие чуть взвизгнуло, покидая ножны. Он всмотрелся в лезвие, как будто в надежде, что из непроницаемой черни клинка ему вдруг явятся ответы. Но Блеккол молчал. Матово чёрный клинок не блестел в свете луны, вливавшимся в келью плотной дорожкой. Вдруг что-то дёрнулось в душе Бароу. От неожиданности он дрогнул все телом и притих в ожидании повторного толчка. Через пару секунд непонятное ощущение повторилось, и Бароу понял, что это вовсе не в душе. Это была его рука. Это в ней что-то дёргалось, подобно небольшому зверьку, предавалось в меч, заставляя лезвие слегка дрожать. Ощущение было абсолютно ново, однако страха не было. Словно так и должно было быть. Сам не зная зачем, Бароу надел перевязь и, вдев в них Блеккол, вышел на улицу. Сразу же с порога его обдал прохладный свежий ветер, завсегдатай гор. Ноябрь как-никак, давно бы пора. Ветер, едва ли не самый мирный обитатель этих гор, шептал Бароу что-то, силясь сказать, но, не имея достаточной мощи. Луна стояла недвижимым бледновато-жёлтым диском, а вокруг вились звёзды, подобно стаду овец, разбрёдшемуся по лужайке у озера до тех пор, пока пастух своим рожком не призовёт их к порядку. Жекерок спал. В орлиных пещерах не было и намёка на движение, ровно, как и в кельях. Бароу бес труда нашёл лестницу и начал неспешно спускаться вниз. С каждой новой ступенью его внимание отвлекалось всё на новый предмет: будь то камень, причудливо лежащий на краю келейного уровня, либо звезда, оказавшаяся не на том месте на черно-фиолетовом полотне. И вот уже почти у самого подножия внимание Бароу привлёк свет в одной из пещерок. В келье Сигуре горела свеча. Сам он сидел на коленях спиной к входу, плечи его энергично дёргались, однако невозможно было сказать, чем он занят. Когда в проёме появился Бароу, Сигуре занятия своего не прекратил, однако, подняв голову, промолвил.
-Тяжёлая поступь тебя выдаст за семнадцать шагов не менее, да и дышишь ты слишком шумно, пора бы тебе завязывать с трубками.
-Я сам бы не против, но ничего не могу с собой поделать.
Бароу уверенно прошёл в келью и сел рядом, он знал, что раз уж Сигуре начал разговор так дружелюбно, то и прерывать его не станет.
- Чем занят ты в столь поздний час?
- Бо точу, без них в бою делать нечего, - Сигуре указал на шесть четырёхгранных железных колышков, лежащих у его колен.
-А мечи эти ваши?
-Они остаются напоследок. Сначала мы обрушиваем на врага град из бо и только потом сходимся в ближнем бою.
Бароу всмотрелся в бо и понял, что где-то он такие уже видел. «Битва под Олдастаном», - подсказала память. Действительно, у Всадника за поясом были заправлены такие же колья. Он поведал об этом Сигуре. Тот в ответ улыбнулся.
- Ну да, наши братья взяли этот способ атаки себе на вооружение.
-Братья?!- переспросил Бароу.
-Ну да, история давняя. Для начала ты должен знать, что мы не воины…
-Да я слышал, монахи, да?
-Не совсем, мы скорее…познаватели.
-Что же вы познаёте?
-Себя, для начала, не улыбайся, это много тяжелее чем кажется,- поспешил Сигуре добавить, когда уголки губ Бароу чуть дрогнули.- Сначала себя, а через себя – весь мир. И не только Земноморье, ведь за Великими водами тоже живут люди. Всё, чем заняты наши дни: молитвы, одиночные недели в горах, медитация, полёты - всё это помогает нам познавать. Однако были и те в наших рядах, кто считал, что нам, прежде всего надо развивать в себе воителей. Они были изгнаны из ордена и подались в Ольлендские каменные пустоши. Магистр Такур-Гаар отнял у них все признаки принадлежности Рыцарям: кимоно, дайсё, и самое главное – орлов. Тогда изгнанники приручили единственных обитавших в пустошах существ, пригодных для полётов – ольлендских ящеров. Так появились Всадники, дальше, честно говоря, наши истории настолько расходятся, что мы уже давно выпустили их из виду.
-Да-с, кто бы знал, что вы так взаимосвязаны.
-Всё в этом мире взаимосвязано, друг мой.
Бароу уставился на свечу, обдумывая слова Сигуре. Пламя горело ровно, переплетаясь, давая друг друга, синие и оранжевые языки его почему-то напомнили Бароу о Всадниках и Рыцарях: такие разные и такие одинаковые. В этот миг вдалеке, в тишине ночи, послышался еле различимый женский вскрик.
-Бьюсем,- выдохнул Бароу и стрелой вылетел из кельи.
То, чего он больше всего боялся, произошло. На посадочной площадке, как её уже окрестил Халкгивен, стояла Бьюсем. В глазах её застыл немой ужас, но кинжал в руках её не дрожал. А вокруг медленно наворачивала круги она. Шестиокая. Бароу сразу узнал её. Массивное мускулистое туловище на четырёх крепких ногах, овальная тупая морда с раскрытыми, подобно лепесткам цветка, губами, мощный хвост, покрытый роговыми пластинами и глаза. Шесть горящих зеленоватых глаз. В две секунды Бароу преодолел расстояние, отделявшее его от Бьюсем – почти пятьдесят шагов. И встал прямо позади Смерти.
-Стой, образина,- рявкнул он ей.- Тебе ведь не она нужна!
Шестиокая повернула голову, и глаза вспыхнули ещё ярче – она увидела Бароу. С пять секунд она колебалась, словно решая: на кого напасть первой: с одной стороны – слабая и слишком лёгкая жертва, с другой – более желанный, но вместе с тем более грозный соперник. Колебания завершились в пользу первого. Она медленно развернулась и, словно в противовес своему нарочито медленному повороту, метнулась на Бароу. Однако он ждал этого: ещё и не сорвалась с места её четвёртая лапа, как он уже рванул в сторону, подставив на путь чудища лезвие Блеккола. Раздался противнейший звук рвущейся кожи, к которому добавился ещё и омерзительнейший визг раненого монстра. Проскользив боком прямиком по Блекколу, Смерть, оторопев, остановилась.
-Ты тоже заметила: мой меч стал теперь много крепче?- с лёгкой издёвкой спросил Бароу.
Тут со стороны входа в кельи раздался еле уловимый свист, и бо с лязгом отскочил от толстокожей шеи, даже не поцарапав её.
- Сигуре!- крикнул Бароу.- Уводи всех на верхние уровни, Бьюсем, когда я скажу – беги без оглядки к Сигуре, поняла?!
Краем глаза он уловил кивок. На келейной скале уже зажёгся свет и поднялся переполох, орлы в своих пещерах захлопали крыльями и заклекотали, однако никто не смел вмешиваться – Бароу сам просил. Они медленно кружили по кругу, выжидая, когда соперник ошибётся. Каждый круг, когда Бароу поворачивался с горе спиной, а Смерть – лицом, становилось видно, как она чуть заметно морщится и прячет взгляд. «Слишком чувствительна даже к такому свету»,- угадал Бароу. И когда они в очередной раз встали так, Бароу вдруг закричал: «Бьюсем, БЕГИ!!!»
Она метнулась в сторону Сигуре, но тварь похоже готова была к этому и, оставив Бароу, рванула прямо ей наперерез. Этого Бароу точно не мог ожидать: Бьюсем сейчас погибнет, и он ничего не сможет с этим сделать. Допустить этого он никак не мог. «Никто не погибнет более из-за меня»,- пронеслось молнией в голове его, когда он вдруг, сам не понимая того, оказался прямо между охотником и его жертвой. Мощнейший удар мраморной руки сделал своё дело – Смерь отлетела без малого на три шага и завалилась на бок, однако тут же вскочила на ноги. Она буквально налетела на Бароу, и тот даже опомниться не успел, как его рука завязла в пасти монстра, словно в трясине. И здесь чудище резко осело. Оно никак не ожидала, что рука не будет рваться. Смерть упорно, но вместе с тем безрезультатно терзала каменную плоть, силясь хоть сколько-нибудь причинить вред. Зеленоватые глаза её налились кровью, может она и понимала, что её потуги бесплодны, но не отпускала руки Бароу, словно сейчас вся её жизнь зависела от этого.
-Удивлена, тварина, - выдохнул сквозь смех Бароу. Похоже, то, что его руку терзал озлобленный монстр, его ни капли не волновало.
- Вижу, удивлена,- Блеккол взвился ввысь и с противным хлюпаньем вошёл в плоть Смерти, на что она отозвалась закладывающим уши визгом, - посмотрим, как тебе это понравится!
И Блеккол, вновь мелькнув в небе, снова погрузился в тело чудища. От боли, смешанной с гневом, монстр ещё крепче стиснул камень, а Бароу снова нанёс удар и снова, и снова. Наконец, хватка Смерти начала терять свою былую силу, глаза угасали. Монстр слабел с каждой минутой. Она издала последний рык, смешанный со вздохом и осело на задние лапы. Тут Бароу почувствовал, что может вынуть руку из зубастых тисков и тут же воспользовался представившейся возможностью. Не находя более опоры, Смерть шумно повалилась на бок и более не двигалась. На горе ещё минут с пять царила мёртвая тишина, нарушаемая лишь сбившимся дыханием Бароу. Победа. Осознания её проникало в голову медленно, разливалось по телу вязкой жидкостью, наполняя его до кончиков пальцев ног. Победа. Враг, которого Бароу страшился более чем всех даркелийских полчищ вместе взятых, был сражён им. Блеккол со звоном выпал из его рук, ноги его подкосились, и долго он ещё сидел на коленях у поверженной смерти, и никто не смел его трогать более.
****
Бароу сидел в келье. С момента, как он поднялся от тела Шестиокой, прошло с час, если не более, но от царившего в нём в то время чувства победителя не осталось и следа. Пера всё равно не было. Смерть было повержена, но заветного орлиного пера от Верховных он так и не получил. «Напрасно только колени стёр»,- зло буркнул он. И в этот миг он услышал еле различимые хлопки за спиной. Бароу обернулся – человек несколько выше среднего закрывал собой вход в келью. Из-за абсолютно чёрного плаща его невозможно было разглядеть ни лица, ни комплекции. Он молчал с минуту, а затем тесное жилище заполнил холодный скрипящий голос.
-Я поражён,- проскрипел он с еле сдерживаемым сарказмом.- Неужели ты действительно думал, что убив Смерть, ты решишь свои проблемы?
-Кто ты?
-Идиотский вопрос,- проскрипел незнакомец.- Я ожидал от тебя большего.
Бароу поднялся с койки и уверенной походкой сблизился с гостем, сжимая Блеккол.
-Как это… по-человечески,- хмыкнул человек в чёрном. – Чуть что – сразу берёмся за оружие.
-Уверен, человеческий способ решать проблемы – не самый плохой, - выдохнул Бароу, пронзая его мечом. Но лезвие прошло сквозь чужака, как сквозь дым, оставив в воздухе след из пыли.
-Что ты за…?
-Что я за?- незнакомец вцепился в руку Бароу мертвецкой хваткой. Даже через рукав проняло его ледяное прикосновение. Один рывок, одно короткое движение и три секунды свободного полёта, а затем жестчайшее приземление на каменный монолит площадки, выбившее весь воздух из лёгких. Сплюнув кровь вперемешку с пылью, Бароу поднялся на слегка дрожащие ноги. Скрипнула рукоять Блеккола, чужак ответил на это еле слышным смехом, продиравшим до костей.
-Человек слаб,- вымолвил он, подходя к нему. – Ты человек. Что ты пытаешься доказать?
Ещё удар, но безрезультатно – плоть врага утекала из-под клинка подобно реке, огибающей валун на своём пути.
-Люди видят глазами, - проскрипел он, - а что ты будешь делать теперь?
Складки плаща его развились, испуская пыльные потоки, оседавшие на зубах. Пара секунд – и человек в чёрном испарился.
Бароу стоял на площадке один, однако знал: незнакомец никуда не делся. Воспалённое битвой, обожжённое падением, сознание его пыталось собрать единую картину, но получалось с трудом. Он жил единым рваным фрагментом, который тут же тонул в бездонном потоке прошлых таких же кусков. Он впился в рукоять Блеккола, словно она была единственным его спасением, единственным постоянным в этом потоке. «Сзади»,- раздалось в его голове. Чёрный меч скользнул с легким свистом в воздухе и тут же за его спиной раздался характерный чавкающий звук, с которым металл впивается в плоть.
-Всего лишь человек?- передразнил Бароу, вот теперь и посмотрим, кто у нас ты.
Он вынул меч из противника, повернулся и остолбенел. На него смотрели его же глаза, несколько расширенные от недоумения, что его убили. Человек в чёрном был Бароу, точнее копия его…или нет. Чёрная кровь его струилась по плащу, стекая по земле, невыносимо жгла ноги Бароу.
-Теперь ты понял,- выдохнул двойник, изрыгнув на Бароу со стакан крови.
Бароу закашлялся и…проснулся.
Он был всё там же, в своей келье. Свеча мерно горела в нише для оби, Блеккол лежал в ножнах у изголовья. Сон. Всего лишь сон. Он пробовал вспомнить свой сон, но фрагменты как были оборванными, так такими и остались. Единая картина никак не желала являться. Он выглянул на улицу – тело Смерти ещё лежало на площадке, никто не убирал его. Ночь ещё не отпускала от себя мир, но на востоке уже брезжила красноватая полоса.
-Поспать уже не получится,- выдохнул Бароу и думал уже вернуться назад, как его остановил голос.
-Опять что-то не так?
Он повернулся на голос – позади него, закутавшись в плащ, стояла Бьюсем.
-Да не, всё нормально, просто не спится, - отмахнулся Бароу.- Не каждый день Шестиокую убиваешь.
Взгляд Бьюсем пронзили его, словно остро отточенный кинжал, отпираться было бессмысленно.
-Я думал, что, убив её, смогу избавиться от чувства вины, выдохнул он после некоторого молчания. И ничего.
- А ты уверен, что всё правильно понял?- спросила Бьюсем, подсаживаясь к нему у входа.
-Не играй в Аксорса,- улыбнулся Бароу в ответ.- У него это много лучше выходит. Не знаю, что там и как творится, но по факту – не хотят они мне это списывать…значит, замарался я сильно. И не к чему было так искать встречи с ней…
-Если бы не ты,- задумчиво произнесла Бьюсем,- меня бы сейчас тут не было. Решай уж сам: имеет ли это для тебя хоть какой-нибудь вес,- она запнулась, словно пыталась сдержать слова, так и рвущиеся из её уст.
Наконец она собралась с мыслями и почти шёпотом промолвила: « Просто спасибо тебе, Бароу, спасибо». В тот же миг на щёку его железом калёным обжёг поцелуй, и Бьюсем, как лёгкая пташка, скользнула вниз, к самому основанию келий.
*****
-Уже проснулся?- спросил Лионкис, ворвавшись в комнату столь стремительно, что чуть не врезался в стену.
-Нет, потому что, чтобы проснуться, надо заснуть, для начала, а с вами это невозможно,- ответил Бароу, поднимаясь с постели.
-Ну ты и наделал вчера шуму, должен сказать.
-Тело унесли?
-Куда там,- улыбнулся Лионкис,- оно теперь стало чуть ли не главной достопримечательностью, сам взгляни.
Бароу подошёл к проёму. Действительно, у тела Смерти столпилось человек пятнадцать, послушники по большей части, но и среди них Бароу явно разглядел трёх или четырёх рыцарей. Там же он увидел и Бьюсем. Она тоже его заметила, но лишь молча кивнула. Ни намёка на вчерашнее.
«Удивительное самообладание»,- сказал себе Бароу.
- Ладно, а героя дня кормить собираются?- сказал Бароу.
-Для этого ему придётся спустить свой геройский зад в трапезную, ибо никто и ничего ему сюда нести не собирается, - улыбнулся Лионкис во все зубы.
-Всё как всегда.
Когда они спустились вниз, толпа встретила их дружным залпом аплодисментов. На спину его обрушился целый град похлопываний. Откуда ни возьмись вылетел Халкгивен и затараторил: «Это здорово, ты как его, мечом? Прям в голову, а он тебя за руку, и не больно?» и так далее и тому подобное. В итоге он был сдвинут в сторону, и Бароу с Лионкисом пошли дальше.
В трапезной за рисовой кашей, Бароу всё время ловил на себе взгляды, хоть и уважительные, но всё равно мешающие сосредоточиться. « Только бы представился повод, избавиться от такого назойливого внимания»,- не выходило у него из головы. Повод вскоре представился. Несколько неторопливой походкой в залу вошёл Аксорс, сжимая в руке какой-то свёрток пергамента. Поравнявшись с сидящими за одним столом Лионкисом, Бароу, Тасхендом и Халкгивеном, он опустился на дубовую скамью и нарочито громко, чтобы все слышали произнёс: « Новости с фронта». Этих трех слов хватило, чтобы всё внимание тут же переключилось на послушника, которому это письмо поручили читать, подняв его на стол. Щуплый мальчонка лет десяти – двенадцати, бритый наголо, как и Рикку, в каком-то бесформенном оранжевом балахоне, слегка запинаясь, начал читать.
«Если вы сейчас это читаете, то знайте: идет седьмая неделя войны. Даркелийцы продвинулись еще на трижды по десять тысяч шагов вглубь Нильфийской Республики. За последние два дня боевых действий потери нильфийской армии составили пять пятитысячников гвардии да еще три отряда тысячников народного ополчения. Потери даркелийской армии – четыре отряда пятитысячников. Сегодня было объявлено о капитуляции провинций Хоскгванн и Элейнерос, Тира пал. Однако и в столь печальные времена есть то, за что мы можем гордиться. Вчера в ходе упорного боя отрядом в шестьсот пятьдесят ополченцев на мосту Минлесс был остановлен двухтысячный отряд даркелийской пехоты. Эта победа является прямым примером героизма и самоотверженности наших воинов…..»
-Бред?- спросил Бароу у Аксорса, даже не дослушивая до конца.
-Бред, - кивнул тот головой, - этот мост – самое жалкое, что стоило отстаивать. И отправлять туда почти шестьсот ополченцев, когда враг почти под стенами Астингтона….
-А смысл?
-Народу нужна надежда… здесь становится шумновато, пойдём на воздух.
Они вышли и Аксорс продолжил.
-Народу нужна надежда. Если не будет хороших вестей с фронта, пусть и таких малозначительных, у воинов опустятся руки.
-Понимаю.
Рука Бароу потянулась к кисету – пусто. Даже табак закончился.
- Курить надо меньше,- промолвил Аксорс, протягивая щепотку своего.
Скоро буковая трубка Бароу запыхтела, сначала надрывно и тяжело, потом, раскурившись, мерно и спокойно. Аксорс тоже нашёл не лишним присоединиться к нему. Молча они прошли от трапезной к посадочной площадке, как вдруг стали свидетелями странной картины. Пять рыцарей под руководством Онто укладывали тело Смерти на носилки.
- К чему это? – спросил Бароу, когда они поравнялись.
-Это?- откликнулся Онто, несколько сбитый с толку тем, что его отвлекли от дела.- Любая тварь должна быть предана земле, сколь бы она ни была зла или кровожадна….все оттуда вышли,- он постучал сапогом по земле, показывая, откуда они вышли, - туда все и уйдём. Но если ты против…
-Нет, всё правильно,- кивнул головой Бароу,- мы, честно говоря, по другому вопросу.
- Нам пора уходить, - закончил Аксорс.- И мы хотели бы сделать это в ближайшее время.
Онто посмотрел в небо, словно ожидая оттуда чего-то – смотрел время.
-Хорошо,- промолвил он после некоторого молчания. – Я подниму Сигуре и ещё несколько рыцарей, когда солнце пройдёт половину своего пути, вы уже будете у границы Киракийских земель. Полагаю, вам нужны будут лошади.
-А они у вас имеются? – искренне удивился Бароу.
-Ну мы не настолько дики, чтобы пренебрегать подобным удобством, - рассмеялся в ответ Онто, - в любом случае, лошадей мы вам предоставим, конюшни у нас есть.
Аксорс слегка поклонился магистру со словами: « Спасибо, друг».
-Было бы ещё что стоящее,- улыбнулся тот, протягивая низшему спиру руку, - однако, если вы так хотите поскорее отправиться в путь, то стоило бы уже собирать вещи.
-Ты как всегда прав,- ответил Аксорс, улыбаясь, а затем обратился к Бароу. – Пойдём, Бароу, пора спасать Нильфу.
*****
Пять орлов стояли на площадке и нетерпеливо били крыльями. В одних разместилась поклажа, а в дальнейшем разместятся и сами воины, в других – лошади, спутанные ремнями по ногам. Все жители обители вышли прощаться с гостями из Нильфы, а в особенности с Каменноруким, как уже они окрестили Бароу. Когда церемония прощания и благословения, обычная в таких случаях, была проведена, к Бароу подошёл Сигуре. В руках его был футляр красного дерева, несколько узкий, длиной в три локтя, по меньшей мере.
-Это тебе от магистра, - произнес он в ответ на удивлённый взор Бароу. – Вчера, если бы не ты, то многих рыцарей не досчиталась бы наша обитель.
Бароу открыл футляр. Внутри, поблескивая ножнами, лежало две катаны без гарды.
-Это не совсем дайсё,- заметил он.
-Мы собрали его специально для тебя,- улыбнулся Сигуре. – Тут нет сёто, и ещё они несколько шире наших, мы же знаем, что ты привык к рубящим ударам. Не думая, честно говоря, что ты им будешь пользоваться, но кто знает, как всё повернется.
-Спасибо,- промолвил Бароу,- закидывая футляр через перевязь за спину. – Ты нас везёшь до границы?
В ответ Сигуре кивнул головой.
-Отлично, значит прощаться нам ещё рано.
- По крайней мере два часа с лишком у нас ещё есть, - ответил всадник, усаживаясь на своего орла.