Александр Копалин
ДИМКИНЫ КАНИКУЛЫ
повесть
1
На все лето Димку отправляли к бабушке в деревню. За свою недолгую жизнь Димка бывал там один только раз, совсем маленьким, и какая она, эта бабушкина деревня, он совершенно ничего не помнил. Теперь он уже вырос, перешел в третий класс и считал себя взрослым и самостоятельным. Папа был того же мнения и поэтому сказал: - К бабушке, на все лето, в деревню! – сказал строго. А мама подтвердила: - И это не обсуждается!
Родителям отпуск на работе не давали, а оставлять Димку на целые дни одного в большом городе было просто неразумно.
И вот он стоит на перроне. В вагонах поезда гостеприимно раскрыты двери, вежливые проводницы в фирменных костюмах РЖД встречают пассажиров. Димка прощается с мамой и папой, слушает их наказы.
- Бабушку с дедушкой слушайся, помогай им во всём, - это говорит мама. – И чтобы на речку один не бегал да не проказничал, если бабушка мне позвонит, что ты не слушаешься, то я обязательно ей скажу, что разрешаю дедушке драть тебя ремнем, а у дедушки рука тяжелая, он у нас о-го-го какой!
- Девушка, вас как зовут? – это говорит папа, он разговаривает с проводницей вагона и очень переживает, а вдруг сына не возьмут одного без сопровождения взрослого. – Катя? Очень приятно. Меня Василий Кузьмич. Катенька, вы уж приглядите, пожалуйста, за нашим пострелёнком. Он парень смирный, больших хлопот вам не доставит, на ночь посмотрите, как он уляжется, а в двенадцать дня уже на месте будете. Там дедушка с бабушкой его встретят. Номер вагона и поезда я им сообщил.
- Да не волнуйтесь вы так, Василий Кузьмич, доставим в лучшем виде. И спать уложим, и разбудим, и бабушке с дедушкой с рук на руки передадим. Да, Димка, не подведём родителей? – Катя положила свои руки Димке на плечи, присела перед ним и заглянула ему в глаза. – Да с таким-то парнем у нас точно всё будет тип-топ.
Катя была студенткой. Она училась в железнодорожном институте, а летом, в каникулы, подрабатывала проводницей на поездах. Она раньше даже и не представляла, что это так интересно изучать географию страны путешествуя, пусть даже и на поезде. А тут еще столько новых людей, интересных встреч – вдвойне здорово!
- Конечно тип-топ, - подумал про себя Димка. – Вон папка какой пакет тебе всякой вкуснятины подал, с ним-то мы точно не заскучаем.
Он стоял, опустив голову и насупившись, смотрел исподлобья, но делал это понарошку, для родителей. Пусть не думают, что он с большой радостью едет в эту их деревню. А проводница ему понравилась, веселая и красивая, волосы рыжие и веснушки у глаз, мелкие, почти незаметные.
- Ну, Димка, будь умницей, - папа очень строго посмотрел на сына. – Ты уже взрослый и веди себя, как подобает взрослому человеку. Баловства никакого в дороге не допускай. Тётю Катю чтобы слушался как нас с мамой.
- Ладно, - сын тяжело вздохнул. – Буду.
- Что «буду»?
- Слушаться буду.
Поезд тронулся. Родители остались на перроне и дружно махали руками. Димка и проводница Катя помахали им в ответ и пошли в купе, где у Димки было нижнее место. Катя положила в ящик под сиденьем Димкин чемодан и пошла по своим проводницким делам, а Димка снял с плеч рюкзачок, достал из него пакет с соком, печенье, апельсин, положил всё это на стол, рюкзачок убрал под сиденье рядом с чемоданом и сел на свое место. Потом пересел на диван напротив, включил свет в светильнике над диваном. Забрался на верхнюю полку и тоже пощелкал выключателем светильника. Покрутил кругленькую ручку, на которой было написано «радио», ничего не услышал и подумал что оно сломано. Заглянул в нишу для багажа, крикнул «угу», но эха не дождался. Снова спустился вниз, на своё место, стал смотреть в окно. За окном уже мелькали городские окраины, переходящие в дачные поселки. На небольшой возвышенности, которая тянулась вдоль железной дороги, Димка успел прочитать пожелание счастливого пути, красиво выложенное покрашенными в белый цвет камешками.
Дверь в купе неожиданно открылась, и в неё с трудом втиснулся толстый дядя с большим чемоданом и красным носом, которым он всё время шмыгал и вытирал носовым платком. Следом за ним вплыла загорелая и тоже очень большая тётя в светлом открытом на груди платье и с маленькой дамской сумочкой, висящей на согнутой в локте руке.
- Здравствуйте, - поздоровался Дима, с любопытством разглядывая вошедших мужчину и женщину.
- Здравствуй, мальчик, - в ответ поздоровалась тётя, а дядя только шмыгнул носом и кивнул головой.
- Сеня, ну прекрати же ты, наконец, - сказала тётя дяде, не скрывая своего раздражения. – Прими лекарство, закапай в нос и положи, наконец, чемодан под полку. Что ты на него смотришь? Не влезает? Так забрось наверх! Ну ничего-то ты не можешь сделать без подсказки, - она тяжело опустилась на диван рядом с Димкой, положила на колени сумочку и стала обмахивать себя руками.
- Фу-у-у, как жарко. Ещё бы немножко, и мы опоздали. И всё из-за твоей забывчатости, - женщина все никак не могла успокоиться.
- Ты представляешь, мальчик, - тётя повернулась к Димке, - он забыл, куда положил рецепт на свои лекарства. А без них ему ну никак нельзя. И, знаешь, где они оказались? Вот в этой самой сумочке, - она взяла сумочку с колен и положила ее рядом с собой. – И он еще смел утверждать, что положила их туда я. А в результате что? А то, что мы чуть не опоздали на поезд и нам пришлось садиться в чужой вагон, а потом по этим ужасным вагонам добираться до своего. Это кому рассказать – не поверят!
- А дядя не заразный? – настороженно спросил Димка у тёти. - А то мне болеть нельзя, у меня каникулы. Это когда в школе болеть можно. А в каникулы болеть плохо.
- Нет, мальчик, дядя не заразный. Это у него аллергия. Есть такая болезнь не заразная. Так что ты не бойся.
- Ну ладно, если не заразный, тогда ничего, это не страшно, - глубокомысленно изрёк Дима, наблюдая, как дяденька забрасывает чемодан наверх. – Вот если бы заразный, тогда вам отдельный вагон надо было, а так ничего.
- А с кем ты едешь, мальчик? Где твои родители или кто-то из взрослых? Место свободное есть, а никого нет? – как бы между прочим спросила тётя, разглядывая своё лицо в зеркальце, которое достала из сумки.
- Меня Димой зовут. А родители мои на вокзале остались, - Димка тяжело вздохнул.
- Как это на вокзале остались? Они что, отстали от поезда? – забеспокоилась тётя, а дядя, который уже положил чемодан и сел на свое место, заёрзал и что-то тоже хотел сказать, но тётя повернулась и махнула на него рукой. – Да сиди уж. В нос закапай, я тебе сказала, да лекарства прими, а потом уж в разговоры встревать будешь.
- Нет, Димочка, мальчик, - она снова повернулась к Диме, – но так же нельзя. Надо что-то делать. Сообщить проводнику, дёрнуть стоп-кран. Ты же совсем ещё маленький, чтобы одному ездить на поезде. Сеня, ну что ты сидишь? Неужели не видишь, ребёнок потерял родителей! Иди и сейчас же позови проводника. Это же форменное безобразие, бросить одного ребёнка в поезде на произвол судьбы?!
- Вы, тётенька, не волнуйтесь. Это только вам кажется, что я один.
- Почему это мне кажется? Я прекрасно вижу, что нас в купе едет трое, а не четверо. Или может кто-то из взрослых сейчас придёт?
- Не знаю. Может сейчас, может не сейчас, - Димка снова вздохнул. – Они, наверное, всё ещё спорят, кому со мной ехать: или папе, или маме.
- Что ты такое говоришь, мальчик? Разве это возможно, спорить, кому ехать, если поезд уже ушёл?
- А они всё какой-то конксенктукс ищут, - еле выговорил Димка.
- Да что же это за родители такие, которые ищут какой-то там кон, кокс, тьфу ты, ну эту самую штуку в такой момент, когда надо всё бросать и догонять тебя! – тётя разволновалась явно не на шутку. – Сеня, ты что, всё ещё здесь? Я же тебя просила найти и пригласить к нам в купе проводника? Ну, никому ничего нельзя доверить, всё приходиться делать самой. Пропусти меня! - она решительно поднялась, чтобы выйти из купе.
- Тёте Кате проводнице сейчас не до нас, - сказал Димка.
- Это ещё почему? – тётя зло посмотрела на мальчика, ей не нравилось, когда её не слушались.
- Она сейчас билеты проверяет. А мои родители придут к этому самому коксектусу, а потом материализуются, - мальчик тщательно выговорил трудные слова и облегченно выдохнул. - И будут со мной. Вот поэтому я и не волнуюсь нисколько. И Катя проводница знает это, и тоже не волнуется.
Димка отвернулся и стал снова смотреть в окно. Тётя же со словами: «Ну, это мы ещё посмотрим, у кого это до меня нет тут дела и кому надо или не надо волноваться», вышла из купе и захлопнула за собой дверь. Димка посмотрел на дверь, на дядю Сеню, заговорщески приложил палец ко рту: « Дядя Сеня, не говорите тете, где я, скажете, родители прилетели и забрали». Мальчишка подмигнул раскрывшему от удивления рот дяде Сене и быстро забрался на вторую полку, а оттуда в нишу для багажа и замер. Всё произошло настолько стремительно, что дядя Сеня ошарашено хлопал глазами и беззвучно открывал и закрывал рот, когда дверь в купе открылась и на пороге появилась проводница Катя в сопровождении его жены.
- Вот и посмотрите, девушка, на этого мальчишку, который едет один и без роди…, - слово застряло во рту женщины, когда она увидела в купе только своего мужа.
- А где мальчик? – грозно спросила она, обведя взглядом помещение купе.
- Н-не знаю, - поперхнувшись, еле выговорил дядя Сеня.
- Как это - не знаю?! Когда я уходила, он же был здесь!
- Женщина, успокойтесь, пожалуйста, - проводница Катя решительно взяла инициативу в свои руки. – А вы, мужчина, объясните, куда делся мальчик?
- Да я, правда, не знаю, - мужчина шмыгнул носом и приложил к нему носовой платок. – Я пока лекарство принимал, он был. А потом, когда я лежал и глаза закрыл, его не стало. Зиночка, поверь мне, всё именно так и было.
В это время сверху из ниши для багажа раздалось тонкое кошачье «мяу». Среди шума присутствующие не обратили на него никакого внимания, но через какое-то мгновение оно повторилось вновь и более явственно.
- Что это? Кошка? – тётенька замерла, а сверху опять раздалось «мяу». - У нас в купе кошка?! Безобразие! – она аж подпрыгнула. – Этого нам ещё не хватало! Вы что, не видите, у моего мужа аллергия? Я требую немедленно вызвать бригадира и предоставить нам другое купе! Чёрт знает, что здесь творится: исчезающие мальчишки, кошки! Сеня, немедленно собирай наши вещи!
- Не надо ничего собирать, - спокойным голосом и мягкими движениями рук проводница старалась успокоить пассажиров. – Сейчас мы всё уладим. И с кошкой разберемся, и мальчика найдём.
Она повернулась к входу в купе, подняла голову вверх, откуда раздавалось мяуканье, и стала звать кошку.
- Кис, кис, кис, иди ко мне, хороший мой котёнок. Давай, спускайся, не бойся, я тебе молочка дам.
Катя протянула вверх руки, и из ниши наверху, мяукая, показалась всклокоченная голова Димки с довольной улыбкой на лице.
- Ну вот, видите, и кошки не стало, и мальчик нашелся.
Проводница забрала сорванца с собой, «от греха подальше», а загорелая тётя ещё долго не могла придти в себя и поносила на чём свет стоит своего непутёвого мужа, мальчишку, проводницу и всю железную дорогу.
В служебном купе проводников Димке было все интересно. Он спрашивал назначение каждой кнопочки, рычажка, лампочки, стрелочки. И Катя с удовольствием ему все объясняла и рассказывала, будто сдавала экзамен дотошливому профессору. Потом они ходили по вагону и предлагали пассажирам чай, кофе и интересовались, не нужно ли еще что кому. А Димка просил всех пассажиров покрутить ручку радио, и в купе раздавалась музыка. Это они с Катей поставили кассету с каким-то концертом и включили трансляцию, чтобы было веселей ехать. Незаметно пришла ночь. Димка неохотно ушел в свое купе.
Ночью он спал плохо. В купе было жарко, дядя нещадно храпел, а тётя ворочалась и что-то всё бормотала во сне. После какой-то большой остановки он перебрался в купе к проводнице Кате, с которой уже был большим другом, напился чаю, да там и заснул.
А утром, когда все ещё наслаждались сном, в большинстве купе вагона из радиотранслятора раздался бодрый детский голос: «Доброе утро, товарищи! Начинаем передачи вагонного радио. За окном хорошая погода, а мы начинаем концерт. Сейчас будет песня, как делать зарядку». И в ещё спящей тишине из динамиков хриплым голосом Владимира Высоцкого зазвучало: «Вдох глубокий, руки шире, не спешите – три, четыре…». Через некоторое время из купе в коридор вагона стали выглядывать пассажиры. Одни протирали глаза, другие начинали выказывать своё недовольство пока ещё тихим ворчанием. А из динамиков неслось: «Если вы уже устали – сели-встали, сели-встали…». Люди начали кучковаться, некоторые потянулись в сторону служебного купе проводников. Из Димкиного купе выплыла загорелая тётя в ночной пижаме и с полотенцем, завязанным на голове.
- Это просто невозможно терпеть такие безобразия. И всё этот несносный мальчишка! Мало того, что он всю ночь шастал из купе туда-сюда и мешал спать, так он еще не свет не заря нам концерты устраивает. У моего мужа аллергия, у меня мигрень, и ни какого отдыха.
- А почему вы думаете, что это делает какой-то мальчик?
- А вы что, не слышали его пожелания доброго утра? Да и не какой-то это неизвестный мальчишка, а тот, который едет с нами в одном купе.
- А куда смотрят его родители?
- А его родители дома, сны смотрят, в отличие от нас, а его подсунули проводнице, до бабушки довезти, у них самих, видите ли, времени не хватает, а у нашей проводницы времени целый вагон: и за мальчишкой смотреть, и нам хамить, и хвостом крутить. На всё время есть, только порядка нет никакого, одно безобразие полное!
Кто-то из пассажиров стучал в закрытую дверь служебного купе, кто-то искал проводницу, и все дружно возмущались. Наконец появилась проводница. Она уходила в бригадирский вагон, а крепко спящего в тот момент Димку закрыла в своём служебном купе.
Тишина в вагоне наступила ещё не скоро. И Димка, и проводница Катя узнали о себе много нового, о чём даже и не подозревали. А в полдень, когда Димка выходил на своей станции, пассажиры вагона дружно провожали его отеческими наказами.