Белая ночь. Иду по безлюдной улице пробитый стрелой: сзади меж лопаток торчит острие, спереди – оперенье.
- Лелю?
Её белые очертания почти растворились в белой ночи. Её волосы убраны как у невесты, ветер, страстный любовник её, рвёт платье, торопится добраться до тела.
- Лелю! Любимая! Посмотри на меня! Моя грудь пробита стрелой твоего взгляда!
- Маленький… Прости!
Её пальцы вздрагивают у моей щеки, щекочут кожу. Она закрывает глаза, она ломко поднимает вверх руки, она роняет голову на плечо. Ветер кружит вокруг неё, она чуть покачивается в его объятиях, она сладко предаётся его ласкам, на устах её – улыбка истомы.
- Лелю!
- Что, маленький?
- Лелю, прислушайся ко мне! Моё сердце не стучит, а трепещет, как ягнёнок на заклании. Моё сердце пробито стрелой любви к тебе!
- Маленький… Прости!
Я делаю шаг к ней, я берусь за её твёрдый стан, я кладу голову ей на плечо, моя огромная слеза падает ей меж белых грудей.
- Лелю, как мне жить без тебя? Я так люблю тебя, я не могу и мгновения без тебя, без тебя я совсем мёртвый!
Она не отвечает. Только праздничное убранство её волос тихо шелестит надо мной, только тонкие пальцы её нежно шелестят надо мной. Я медленно сползаю вдоль её стройного тела, опускаюсь на колени, сдирая в кровь щёку о шершавую кору. Обессилевший от собственного неразрешённого чувства, я так и засыпаю, стоя на коленях, обнимая крепко-крепко белую нежную бессловесную берёзку.
Сердце моё пробито берёзовым прутиком…