Мне впервые за долгое время включили музыку. Хорошую музыку на старом магнитофоне, все как я попросил. Я поднялся с кровати. Тело совсем не то, что раньше. И глаза… Задев капельницу, прошел в середину комнаты.
Вытянул одну руку в сторону, другую вперед себя, немного изогнув, представляя, что танцую в паре с женщиной. Делая маленькие шажки, в надежде не задеть ничего в больничной палате, я продвигался к выходу.
Музыка расслабляла. Медленный инструментал располагал к любви. Любой любви. Я пытался танцевать.
В дверь вошли без стука. Рядом зашуршал шаркающий шаг потертых балеток. Обернулся на звук.
Голос медсестры, негромкий, но резковатый, заглушил музыку.
-Почему вы не в постели? Пока у вас нет сиделки, вам нельзя ходить. Вы еще не окрепли. Ваши глаза…
-Простите. Просто мне так…
-Выпейте это лекарство. Разожмите ладонь. Возьмите стакан.
За медсестрой захлопнулась дверь. Играла музыка. Мы с тобой когда-то так танцевали под эту песню, на зависть всем. Я поднялся с постели вновь, на этот раз не задев капельницы. Прошел в середину комнаты и продолжил танцевать. Раз-два-три, раз-два-три. Поворачиваясь, я ударился об угол стены. Ударился больно. Музыка продолжала играть. Мы с тобой когда-то так танцевали под эту песню. А теперь тебя нет. Значит, нет и меня. Слезы едким пламенем тронули мои бледные, морщинистые щеки.
Я слеп.