У Самойлова Валентина Васильевича умерла теща. Теща, - это человек близкий, очень родной и дорогой. Человек, с которым съедено вместе много соли, и который попил у тебя немало крови. А теща Валентина Васильевича была женщиной с сильным характером, и до последнего мгновения своей жизни старалась руководить всем своим окружением, и, особенно, своим зятем.
Похороны – событие печальное и хлопотное. Пока жена Самойлова пребывала в полной растерянности и горе по поводу смерти своей матери, Валентин принялся за организацию самого процесса.
Валентин решил, что было бы хорошо похоронить тещу на Мироносецком кладбище. Это было старинное кладбище, которое находилось в самом городе. Здесь была церковь Жен-мироносиц. На этом кладбище был похоронен Ю.П. Спегальский и многие другие известные люди. Валентин хотел похоронить тещу в могилу, где была похоронена его тетя. Тем более, что с момента похорон тети уже прошло, по его подсчетам, двадцать лет.
Валентин не хотел хоронить свою тещу на огромном городском кладбище, которое постепенно превращалось в город мертвых. Где порядок и организация плавно перетекали в хаос, в связи со странными законами России, где, в одну могилу разрешалось похоронить только одного покойника. Второго в эту же могилу можно было класть не раньше 15 лет, срока полного разложения останков покойного. Даже если этот умерший был самым близким родственником. Местные власти имели право увеличить срок подзахоронения до двадцати лет, полагаясь на то, что деминерализация в разных районах проходит с различной скоростью. На самом деле этот закон вел некоторых людей к быстрому обогащению за счет дороговизны места для захоронения. Это раньше, клали в одну могилу по пять гробов, располагая их рядом или, ставя друг на друга. И кладбище не разрасталось, оставаясь, долгие годы на одном месте, на одном участке земли.
Но кто-то ввел новые правила, новые законы. Вся эта несусветная глупость привела к тому, что вместе с растущими городами, с небывалой скоростью, разрастался город мертвых. Город живых и город мертвых теснились друг около друга. Иногда город живых отхватывал у мертвых часть их территории.
Чем больше город, тем насущнее стояла проблема. И ее течение в будущем казалось страшной неразрешимой дилеммой.
Срочно был необходим новый закон, который бы ограничил рост кладбищ.
Когда Валентин обратился к служащим кладбища, то к своему ужасу узнал, что до двадцатилетия осталось ровно пятнадцать дней.
- Никак нельзя хоронить. – Сказал Валентину служащий кладбища. - Только через пятнадцать дней. – Строго добавил он. – Вот пройдет пятнадцать дней, и смело приносите своего покойника. А пока никак нельзя. Не положено. Закон есть закон, а он для всех одинаков.
- Но ведь это же ерунда какая-то получается! – Вскричал Валентин. – Где я буду хранить труп пятнадцать дней? С ума, что ли все посходили?
- Перестаньте кричать, господин. Это место любит спокойствие и здравое рассуждение.
- А может можно за дополнительную плату?
- Никак нельзя. Начальство голову оторвет. Написано двадцать лет и точка. Ни часом раньше. Какое мне дело, где вы будете хранить своего покойного. Лезете все на Мироносецкое. Езжайте на городское. Там вам выделят положенные пять метров. Все, разговор окончен, потрудитесь очистить помещение.
- А может, есть какая-нибудь лазеечка в законе. – Показывая распорядителю кладбища деньги, спросил Валентин.
- Если очень хорошо подумать, то может и есть. – Ответил служащий, заинтересованно поглядывая на деньги, зажатые в руке Валентина.
- А давайте пройдемся по кладбищу. – Предложил он.
Была середина мая. И даже на кладбище было солнечно и комфортно. Ласково пригревало солнышко, щебетали птички в кронах высоких деревьев. Пахло проклюнувшимися почками и все проникающей весенней свежестью.
Кладбище было тщательно ухоженным. Распустились примулы, декоративные мхи, голубым ковром цвел барвинок.
- Есть еще закон, который позволяет занять могилу, если за ней не ухаживали два года. Как понимаете, на этом кладбище мало таких могил и все они уже заранее раскуплены. Но, для вас, если сумма вас устроит, найдется одно местечко.
- Меня устроит сумма. Только ради Бога, не откажите в месте, ведь я для тещи стараюсь, а теща, это святое!
- Ну, вот, мы и пришли.
Действительно. Имелась могила, тоже тщательно ухоженная. На могиле стоял некрашеный железный крест. К кресту была прикреплена табличка с надписью. Надпись гласила, что в могиле похоронена Неживая Авдотья Филипповна. Похоронена шесть лет назад.
- Это что, фамилия такая? Неживая? – Спросил удивленный Валентин.
- Да фамилия. Ответил служащий. Вы не волнуйтесь. У покойной нет родственников, и к могиле все шесть лет никто не ходит. Уютненько здесь ваша тещенька устроится. А останки Неживой, мы аккуратненько достанем, и перезахороним, с вашей помощью. Вы же не откажете в помощи?
В общем, дело было обговорено, оплачено и продумано со всей тщательностью. Валентин очень радовался удачно свершенной сделке, и его не удручало то, что ему предстояла организация уже не одних, а двух похорон. Ибо он решил перезахоронить тело гражданки Неживой на городском кладбище.
На другой день он явился на Мироносецкое кладбище для перезахоронения неизвестной ему женщины. Нанятые рабочие раскопали могилу, в которой обнаружился гроб.
- Доски гнилые. – Сказал один рабочий. – Поднимать будем, рассыплется. Может вашу наверх положим? Подумайте, хорошенько. А то сейчас доставать по частям придется гражданку Неживую. Кто его знает, как там уже разлрожилось. Может и хорошо, а может, не знаешь, как.
- Как это наверх?
- Да просто. Засыплем этот гроб немножечко песочком, а вы свой наверх поставите. И все. Ведь не мужчина тут чужой захоронен. Чтобы ваша теща с ним пирожком лежала и после смерти получила то, чего в жизни мало было. Ха, ха. А баба. Понимаете? Женщину на женщину класть можно.
- Может, попробуем достать, все-таки?
- Попробуем. Чего не попробовать-то?
Осторожно под гроб подвели веревки. Сразу четыре штуки Досками подперли. И стали понемногу поднимать. Когда гроб подняли до середины могилы и, казалось, что дело уже наладилась, то лопнула и отлетела боковая гробовая доска. Она не упала в яму, а осталась висеть на веревках, на которых поднимали гроб. К ужасу Валентина, из гроба показалась красивая женская рука. Это была ухоженная рука не молодой женщины с тонкими пальцами, с длинными ногтями, покрашенными в темно-красный цвет.
Очень было странно то, что руки покойной должны были быть сложены на груди и должны были застыть в таком положении. А тут рука как живая, словно это был не труп и словно он не лежал шесть лет в земле, торчала из развалившегося гроба.
- Плохой знак. – Сказал видавший виды рабочий. – Я думаю, назад нужно покойницу класть, да и никогда больше не подходить к этой могиле.
Другие рабочие согласно закивали.
- Как назад? – Возмутился Валентин. – Заплачено за все. Тащите ее быстренько, в другой гроб переложим. И захороним, как положено. К ней-то никто ходить не будет. Все равно могила кому-нибудь да приглянется. Свято место пусто не бывает! А вам опять возиться с трупом, опять доставать. Хуже ведь будет положение, как вы думаете.
- Доставать, так доставать.
Пришел батюшка и служитель кладбища.
- Рука торчит. – Сообщил Валентин. – Не истлела. Как живая. Странно.
- Очень часто бывают случаи, когда тело покойного, по неведомым причинам, сохраняется не тленным. Бальзамируется самой природой или какими-то другими неизвестными нам факторами и тогда многие годы труп сохраняется так, словно человек этот умер недавно. – Заявил батюшка.
- И фамилия у покойной странная. – Обеспокоенно сказал Валентин.
- Ой, да вы не представляете себе, сколько в России странных фамилий возникших в годы революции. У русских людей такая буйная фантазия. Что вы скажете о Писуковых, Кособрюховых, ***вых, Смердиных? - Сказал служащий кладбища. – Вы не волнуйтесь. Сейчас быстренько достанем и переложим в другой гроб.
В это время рабочие, наконец, подняли из могилы гроб с покойной, поставили его около могилы и стали снимать крышку. Раздался громкий хлопок. Рабочие попадали около гроба, прикрывая голову руками. Валентин, Батюшка и служащий кладбища непроизвольно пригнулись, прикрывая голову.
Крышка слетела с гроба словно ее подбросило вверх взрывом, перевернувшись в воздухе, она с громким грохотом, упала на землю и, словно окончательно истлев, развалилась.
В гробу, лежала женщина сорокалетнего возраста. Она выглядела так, словно легла немного передохнуть и вот, уснула. Она была настолько свежа, что была больше похожа на спящую, и совсем не похожа на умершую шесть лет назад. У женщины были русые завитые волосы. Ветерок шевелил локон на ее круглом, почти без морщин лбу Ее губы были накрашены розовой помадой, которая очень шла к бледному цвету ее лица. Ее щеки были подрумянены, а крепко сомкнутые ресницы накрашены.
- Не пахнет даже. – Шепотом заметил рабочий.
Он нагнулся к покойной, словно хотел послушать, не притворилась ли она спящей, и не спряталась ли в могилу для того, чтобы специально напугать их.
В этот момент спящая раскрыла глаза. Приподнялась на своем ложе, удивленно разглядывая собравшихся и замерших в шоке мужчин.
- Что со мной? – Спросила она Батюшку.
Два рабочих отползли в сторону от опасного места. Один упал в обморок. Валентин, Батюшка и служащий кладбища стояли, раскрыв рот не в силах сдвинуться с места.
- Вы меня, что, похоронили? Похоронили заживо? – Спросила женщина, неловко стараясь подняться из гроба.
- Да, подайте же мне руку! – Потребовала она.
Но никто ей не подал руки.
Она села в гробу, скинула с себя покрывало и нагнулась к ногам, чтобы развязать их.
-Ой, туфли! Слава Богу, туфли надели. А то ведь могли и в белых тапочках закопать. – Заметила она.
На мужчин словно напал ступор. Словно они превратились в каменные изваяния. Они не могли шевельнуть ни рукой, ни ногой. Страх сковал все их члены.
Женщина встала, отряхнула невидимую пыль с темно-розовой гофрированной юбки, нагнулась и внимательно осмотрела свои безупречные черные капроновые колготки и красные на высоких шпильках лакированные туфли. Потом распрямилась и поправила шелковый волан на белоснежной атласной блузке, проверила, нет ли складок на сером классическом пиджаке. Ее наряд хоть и не очень сочетался по цветам, но очень шел ей, делал ее непохожей на других.
- Это бывает, - сказала она, поправляя русые кудрявые волосы, убирая со лба бумажный погребальный венец. – Летаргический сон. Обычный сон. Понимаете? Что вы словно окаменели? Соберете все и выкиньте на мусорную кучу. Слышите?
Один рабочий начал послушно собирать остатки погребального убранства и остатки истлевшей гробовой доски.
- А мне пора. – Сказала женщина и направилась к выходу из кладбища.
Ее гофрированная юбка «играла» складками вокруг ее стройных ног, цокали по камням дорожки каблучки ее туфлей.
Мужчины смотрели на удаляющуюся стройную фигуру, пребывая в заторможенном сне.
Когда женщина исчезла вдали, Батюшка неожиданно оживился.
- Быстро все убрать и сжечь, - командовал он рабочими.
- Что это было? – Выпучив глаза, спросил служащий кладбища.
- Плохо. Очень плохо. – Сказал Батюшка. – Вышла, почти живая.
-Может и впрямь, летаргический сон? – С надеждой в голосе спросил Валентин.
- Выпустили. – Скорбно сказал Батюшка, поглядывая в сторону, куда удалилась женщина. –Выпустили смерть на свободу.
- Так это она? – Удивился Валентин.
- Вот он. Конец света. – Подтвердил Батюшка. – Говорил я, нельзя трогать могилу. Бес попутал. Все деньги! Уходите! Из города уезжайте! Семьи собирайте и в путь!
- Какой путь? Мне тещу хоронить нужно! Я деньги заплатил! – Возмутился Валентин.
- Мы все умрем! – Заявил Батюшка. – Все суетитесь, а смерть уже в городе.