Всплеснуть крыльями и прижать к себе раненого, укрывая его подобием кокона. Обнимать дорогого тебе человека, зарываясь носом в его волосы. Чувствовать, как пули крошат тонкие кости, застревая в оперении. Наслаждаться болью, ведь это последний раз, когда ты чувствуешь крылья. Законы мира нерушимы, ангелы не могут раскрывать свою природу людям - наказание слишком сурово – попробуйте прожить без вольного неба и воздушных потоков. Но ангелы не плачут, даже когда открывается дверь, полная яркого, слепящего человеческие глаза света. Даже когда огорченные Высшие объявляют приговор. Даже когда друг мечется по залитому кровью залу, проклиная дурацкое решение и дурацкие законы, ангелы не плачут. Только грустно улыбаются, обхватив себя за плечи, и кончиками пальцев касаются нежных перьев. Когда уносят часть их души, они только аккуратно смывают грязь с потерявшего сознание человека, не ощущая привычной упругости лопаток. Не ощущая легкости, которая, в сущности и отличает их от смертных, легкости, присущей лишь ангелам – хрупким созданиям света, которым запрещено любить.
Улыбнуться еле дрогнувшим ресницам парня, который теперь точно будет жить. Набрать номер скорой и усесться на пол, положив его голову к себе на колени, перебирая мягкие, как пух твоих крыльев, волосы. И не плакать, ангелы просто не умеют плакать. Даже когда скорая вызывает полицию. Даже когда он смотрит тебе в глаза с плохо скрываемым ужасом. Он ведь прагматик до мозга костей. Он не верит в чудеса, удачу и высшие силы. Угораздило же влюбиться в такого. А он смотрит обжигающе черными глазами, не решаясь задать вопрос. Ты ведь просто знакомая девушка, очередная поклонница, которая, правда, только что спасла его от смерти. Вот он и не знает, как поступить – презрительно ухмыльнуться, рассыпаться в благодарностях или позвонить в дурдом. Ведь у людей не бывает крыльев! Не бывает, просто не бывает! А у этой девушки уже точно нет. Он ведь все видел. Видел из-под опущенных ресниц, как высокие фигуры в плащах забирали белоснежно-кровавые перья. Слышал, как она соглашалась с обвинением, и отрекалась от небес. И маялся теперь, не зная, как себя вести.
Это не первый случай. Любовь не обходит детей неба стороной. И пусть они становятся изгоями, им есть ради кого жить. По крайней мере, они обязаны на это надеяться. Большинство с чистым сердцем променяет утратившую легкость возлюбленную на другую. И всем это известно, оттого и пытаются Старейшины предупреждать, оттого испрашивают Высшие, искренне ли желание. Отдай душу друга в обмен на свободу небес. Никто еще не предал, но вопрос задают.
Ангелы не плачут, они уходят с выпрямленной спиной и мягкой улыбкой, которая сводит всех с ума. Уходят от сомнений в любимых глазах, от осознания ошибки и уверенности, что дай им второй шанс, они поступили бы также. Они уходят спокойно, оставляя за собой благодарность и счастье. И сползают по стене за первым же поворотом, задыхаясь от нереальных слез. Они ведь не умеют плакать, даже когда душа разрывается на части. Даже когда небо маняще синее, и воздух пьянит лучше нектара. Даже когда понимают, что им некуда идти, что их жертву растоптали, ангелы стискивают зубы и встают. Это ведь их решение. Это ведь их жизнь, пустая и бессмысленная.
Как это легко – сорваться. Когда потоки свергаются с в миг потемневших небес, вбивая в землю чувства. Когда впервые не можешь вспорхнуть, распахивая белоснежные крылья, большие и прекрасные. Когда многоэтажка – вот она, рукой подать, а дверь на крышу не закрыта. Когда стоишь, раскрыв руки, на узком бортике под бьющими струями дождя и вспоминаешь его. Наследника корпорации, твердого и непоколебимого, красивого даже по ангельским меркам. Красивого дьявольской, порочной красотой, гарантирующей плохой конец. Уверенного в себе и фактах, упорно заявляющих, что чудес не бывает. Их и не бывает, никто не полюбит ангела, потерявшего крылья.
Ехать в машине с включенными на всю громкость динамиками, чтобы не слышать грохот дождя и рушащихся принципов. Он с детства знал, что есть наука. Есть законы природы и что надо верить доказательствам. Так вот оно, доказательство, убедительней не бывает – он жив, его спасла девушка с мягкими крыльями. Которые у нее отобрали. Ехать, выжимая из машины все, что можно, и пытаться представить, каково это – потерять смысл. Потерять всю суть твоей жизни, лучшее наслаждение, за которым безуспешно гоняются люди. Смертным не быть легкими, они слишком погрязли в грехах. А она больше не взлетит, рассекая перьями податливый воздух. Каково это – потерять все? И не получить ничего взамен? Это ради него, это для его жизни, а ведь он даже не сказал ей спасибо. Ехать, ругаясь с радио и резко крутануть руль, чуть не врезавшись в столб, когда на сидении рядом появляется дух. Он видел его, именно этот парень, меняющий свои очертания, носился по залу и ругал нерадивую подругу. Хмуро спросить, что ему надо.
И снова выжимать газ, быстрее, еще быстрее, смертельно боясь не успеть.
Так легко сорваться, когда душат слезы. Когда небо – вот оно, грозно-хмурое и неприветливое. Оно прощается с тобой. Ты ему больше не нужна. Как это легко – в последний раз попытаться взлететь, раскрыв руки как крылья…
Быстрее, еще быстрее, подгоняя усталые ноги. Последние два пролета и крыша. В отблесках молний, в центре бушующей стихии, в небе, ревущем о девушке. Которая с улыбкой шагает в пропасть.
-Дура!- рывок вперед, на чистом упорстве, схватить тонкую руку и дернуть на себя, подхватывая соскальзывающее хрупкое тело. Рухнуть на мокрый пол, судорожно дыша и чертыхаясь. Ощущая на губах соленую влагу. Просто прижать к себе дрожащую девушку, шепча на ухо глупости, и понимать, что больше никуда ее не отпустишь. Что научишь летать душой.
Ангелы не плачут. Их этому учат.